Давление классовой борьбы

В литературе прежних лет о происхождении войны обязательно говорилось о внутриполитических ее истоках. Но фактически они сводились только к классовой борьбе пролетариата, к процессам в социалистических партиях, к «активизации» национально-освободительного движения. Все это рассматривалось через призму надвигавшейся, как тогда думали, социалистической мировой революции. Ссылались обычно на ряд положений В.И. Ленина, в том числе на его слова о том, что война была вызвана стремлением «… буржуазии пресечь революционное движение и демократию внутри стран …»¹. При таком подходе не учитывали все, что не было нацелено на мировую революцию. Акценты смещались, изображение делалось беднее, более плоским, односторонним. Большое внимание уделялось борьбе революционного течения с оппортунизмом и социал-шовинизмом, а проблема патриотизма масс обходилась, как и значение внутриполитических разногласий в правящем лагере, роль демократических движений.

Сегодня наметился иной подход, более широкий, свободный от жестких односторонних стереотипов прошлого. Говорят о необходимости показа и учета всех сторон такого сложного, противоречивого, разнонаправленного даже явления как внутриполитические истоки войны, об его эволюции, месте в истории. Правда, новый подход лишь обозначен и серьезных исследований в этом духе пока не появилось, не считая ряда статей в научных журналах.

Сегодня как и прежде признается, что основным во внутриполитических истоках войны была классовая борьба пролетариата. В целом мировой пролетариат к 1914 г. насчитывал более 150 млн. человек, из них более 40 млн. были промышленными рабочими.² Большая часть из них была потомственными пролетариями и около 15 % (1/6) являлись выходцами их непролетарской среды. Около 30 % составляли женщины, и их число все возрастало. Примерно 1,5-2 млн. работающих составляли дети.³ Подавляющее большинство составляли неквалифицированные рабочие, и лишь 15-20 % (в наиболее развитых странах) считались высококвалифицированными.⁴

Рабочий класс проделал большую работу по своей организованности, сплоченности, политическому просвещению, хотя уровень этой работы был еще недостаточным. В профсоюзы входили примерно 13 млн. человек, то есть менее 1/6 рабочего класса во всех странах.⁵ Еще меньше было членов рабочих социалистических партий.

Но с учетом того уровня, с которого началось собственно движение рабочих, это движение можно признать весьма успешным. С ростом их удельного веса в составе населения оно становилось достаточно многочисленным и влиятельной силой международного значения. Буржуазия уже признала в рабочем классе большую и грозную силу.

Существовало во всех странах множество различных рабочих организаций – женских, молодежных, спортивных, художественных и др. Рабочее движение издавало во всех странах более 170 ежедневных газет.⁶

Сложились кадры активистов (функционеров) рабочего движения, выделялись энергичные популярные руководители. В литературе прежних лет этих лидеров клеймили как реформистов, оппортунистов, «лакеев капитала», просто как предателей. Между тем, эти люди – выходцы из рабочей среды, пользовались уважением и поддержкой значительной части трудящихся. Среди них Карл Легин, рабочий-токарь, выросший в одного из крупнейших лидеров германского профсоюзного движения. Он 29 лет отдал целиком работе председателя Генеральной комиссии немецкий профсоюзов (их объединения) и редактора его центрального органа. Был «душой и вождем» профдвижения в Германии. Он стал социал-демократом и депутатом Рейхстага, но поддерживал правое крыло социал-демократической партии.⁶ Легин оказался социал-шовинистом, но внес свой вклад в развитие германских профсоюзов.

Всеобщую конфедерацию труда Франции долгие годы  возглавлял Леон Жуо, в юности – рабочий спичечной фабрики. До 1914 г. он был близок к анархо-синдикализму, выступал ярым поборником непримиримой классовой борьбы, пропагандировал всеобщую забастовку, антимилитаризм, вооруженное восстание.⁷

Среди английских рабочих был хорошо известен Том Манн. В детстве 10-летним мальчиком он проработал четыре года в шахте, под землей, затем трудился на заводе. Прославился организацией неквалифицированных рабочих, возглавил стачку докеров, во время которой их союз вырос до 200 тыс. членов.⁸

Итальянские рабочие с уважением относились к таким лидерам как А. Лабриола, Дж. Серрати.

Растущее профсоюзное движение было силой в общественно-политической жизни довоенной Европы. Оно вело активную борьбу за жизненные интересы трудящихся, за улучшение материального и духовного положения.

Со времен «луддитов» условия труда и жизни рабочих в начале XX в. заметно улучшились. Сказалась непрерывная, упорная, иногда ожесточенная борьба самих трудящихся. Немало способствовал этому улучшению подъем европейской и мировой цивилизации, особенно на ее бытовом уровне (жилище, питание, транспорт, медицина, образование и т.п.). Заметно сократился рабочий день, выросла денежная или номинальная заработная плата, несколько улучшились условия труда. К концу 80-х годов XIX в. почти во всех европейских странах и США были приняты законы о труде, которые регулировали условия найма, работы, выдачи заработной платы, применение женского и детского труда и др.⁹

И все же положение трудящихся оставалось тяжелым. С переходом к империализму усилился произвол монополий, особенно в интенсификации (то есть напряженность, усиление труда, внедрении так называемых научных систем труда и др.). Рабочий день, хотя и сократился, с 13 до 16 часов в сутки, оставался длительным – по 10-12 часов в сутки, в том числе у женщин и детей.¹⁰ Работали, как правило, семь дней недели, кроме религиозных и национальных праздников. Условия работы были нелегкими и даже опасными при слабой охране труда. Получив увечья и раны, рабочие оставались без компенсации и какой-либо помощи, как и семьи погибших. Работники, прежде всего женщины и дети, страдали от насилий, произвола, грубости хозяев и администрации. Защитить их было некому. Социальное законодательство в большинстве стран было недостаточным и плохо соблюдалось. О человеческом достоинстве рабочего человека никто не думал.

Недостаточной была оплата труда. Конечно, за это время выросла и значительно-номинальная, то есть денежная заработная плата. Росла она неравномерно, в разных странах, отраслях и профессиях не одинаково. Например, российский рабочий получал почти вчетверо меньше, чем американский.¹¹ Женщины получали не более 70-80 % , а то и ниже от заработной платы мужчин, дети и вовсе гроши, ниже всяких ставок.¹²

Но как бы не росла денежная заработная плата, ее сокращали рост цен и налогов. В итоге реальный, то есть с учетом стоимости жизни, заработок рос медленно, и на 10-20 % отставал от минимального уровня жизни.¹³ Немецкий ученый Ю. Кучинский подсчитал, что реальный заработок за период 1894-1914 гг. рос во Франции и США, а в Англии и Германии падал.¹⁴

Положение рабочего класса резко ухудшилось со времен экономических кризисов перепроизводства, когда предприятия закрывались и выброшенные на улицу рабочие оставались без всяких средств существования. Положение рабочих и их семей резко ухудшалось. Но и без кризисов безработица достигала 2-2,5 % общей рабочей силы в Германии, 3-5 % в Англии, 10 % в США.¹⁵ От безработицы рабочие страдали повсеместно, и боялись ее. Все же она еще не достигла больших размеров, и вряд ли можно говорить, как это делалось в старой литературе «о массовой безработице».

Надо отметить, что по мере роста промышленности и ее технического и технологического уровня наметились различия в условиях труда, оплате и качестве жизни разных слоев рабочего класса. Подъем экономики, рост и интенсификация производства, внедрение новой сложной (и дорогостоящей) техники и технологий повысили спрос на высококвалифицированный труд, который, естественно, оплачивался выше, чем неквалифицированный. С утверждением монополий их хозяева стали тратить часть сверхприбылей на улучшение оплаты труда и условий жизни высококвалифицированной верхушке рабочего класса, получившей вскоре название «рабочей аристократии». К ней примыкал управленческий аппарат на производстве, мастера, профсоюзная бюрократия и др. Этот своеобразный подкуп рабочей верхушки имел и объективное основание – различия в качестве труда рабочих разной квалификации в различных отраслях и странах. Неграмотный путейский рабочий с кувалдой в руках получал в США 540 дол. в год, а квалифицированный и грамотный кондуктор или тормозной (были такие должности на железных дорогах) зарабатывал от 1000 до 1900 дол. ежегодно.¹⁶

С переходом к империализму и утверждением монополий капиталисты получили возможность усиливать естественные различия в заработке простых рабочих и квалифицированной верхушки («рабочей аристократии»), составляющей в развитых странах примерно 1/4-1/5 всей рабочей силы.¹⁷ «Верхам» рабочих улучшали условия труда, быта, давали премии и надбавки, помогали жильем, отдыхом, создавая мелкобуржуазный уровень жизни. Все это способствовало изменению сознания «рабочей аристократии», а также профсоюзной и партийной бюрократии, связанной с ними интеллигенции депутатов, политиков всех уровней, чиновников местных органов власти, представлявших соцпартии и профсоюзы. Их «баловали» контактами с элитой общества, допускали на приемы, пикники, обеды, балы, собрания «власть имущих», прежде всего своих хозяев.

Ответная реакция была естественной. Охраняя свои привилегии, «теплые местечки», повышенные доходы и прочее, «верхи» рабочих вели умеренную политику, срывали боевые стачки, проповедовали оппортунизм и «классовый мир», сеяли иллюзии и легенды о «доброте» капиталистов, справедливости хозяев и т.п., о ненужности социальной революции.

Однако, в целом, условия труда и жизни большинства рабочих были тяжелыми, а быт – бедным, жалким. Известный американский писатель Джек Лондон, побывав в Англии, оставил мрачную картину быта английских рабочих. Он побывал у одного из них, кто проживал в муниципальном доме. «Только злоупотребляя словом, - писал Лондон, - можно было назвать комнатой эту берлогу. Размером она была семь футов на восемь (фут – мера длины, равен 30,4 см), а потолок был настолько низок, что в ней нечем было дышать, почти половину ее занимала поломанная кровать с порванным одеялом. Стол на шатающихся ножках и два ящика (вместо стульев – Б.К.) заполняли почти все свободное пространство. Трущоба эта кишела паразитами, с которыми шла безуспешная постоянная борьба. Здесь жил рабочий лондонских доков, который теперь умирал в больнице».¹⁸

На континенте жизнь рабочего была не лучше, как, например, в России. Лучший слесарь на фабрике и первый силач в слободе отец Павла Власова, один из героев романа «Мать» М. Горького жил лучше. Но своего дома купить не мог, снимал отдельное жилье – маленький дом. Треть его занимала кухня и отгороженная от нее тонкой переборкой маленькая комната, в которой спала мать. Остальные две трети – квадратная комната с двумя окнами; в одном углу ее – кровать Павла, в середине – стол и две лавки. Несколько стульев, комод для белья, на нем маленькое зеркальце, сундук с платьем. Часы на стене и две иконки в углу – вот и все.¹⁹ Напомним, что это жилье лучшего слесаря, получавшего достаточно высокую заработную плату.

Но и такие условия быта не спасали Михаила Власова от тяжести труда, его тяжелых условий быта, как и лондонского докера.

Описав «каторгу труда» и безрадостный быт рабочих, где единственным спасением и развлечением была водка, Горький заключал: «Люди привыкли, что жизнь давила их с одинаковой силой, не, не ожидав никаких изменений к лучшему, считали все изменения способными только увеличить гнет».²⁰

Но так думали не все, даже в описанной Горьким слободе. Постепенно выделялся авангард смелых, думающих людей, которые поднялись сначала на протесты, затем сопротивление и, наконец, на открытую борьбу за улучшение жизни. В этой борьбе рабочие сплачивались. Росла и организованность, боевитость, сознательность. Более эффективными становились формы и методы классовой борьбы.

Главным орудием этого движения оставались забастовки (стачки). Новым в стачечной борьбе явилось проведение стачек всеобщих (по стране или отдельной отрасли), политических, стачек солидарности. В каждой стране происходили крупные, упорные, даже ожесточенные классовые битвы.

Первое десятилетие XX века было заполнено этими битвами иногда большего накала и масштаба. Они охватили все капиталистические страны и создавали огромное и постоянное напряжение в обществе.

В Западной Европе выдвигалась на первый план борьба германского пролетариата. Его условия труда и жизни в начале XX века заметно ухудшились. Стоимость жизни выросла на 1/3. Цены «подскочили» на 40 %, а денежный заработок поднялся всего на 25 %.²¹ Трудящиеся отвечали усилением экономической борьбы. Во многих промышленных центрах проходили волнения, стачки, столкновения с властями, которые все чаще прибегали к насилию. Всеобщее внимание привлекла стачка 7 тысяч текстильщиков города Криммитчау в Саксонии (в некоторых изданиях пишут Кримметчау и даже Кримметшау). Рабочие требовали улучшения условий труда, 10-часового рабочего дня и повышения оплаты. Хозяева отвечали локаутом, выбросив на улицу 7 тыс. человек. Началась борьба, длившаяся полгода с августа 1903 по январь 1904 гг. На стороне хозяев были власти, суды, полиция, пресса. Стачечников поддерживали рабочие из других городов, из соседних деревень, крестьяне везли им продукты. Но успеха не добились, кстати, благодаря неожиданной сдаче профлидеров.²² Стачка ткачей в Криммитчау оказалась самым упорным и острым из всех экономических боев немецких рабочих.

Большую силу показали горняки Рура и рабочие Гамбурга, которые провели мощные и острые забастовки в 1905-1906 гг. Нарастание подъема стачечного движения отразилось и на росте движения германских социал-демократов.

Росла социал-демократическая партия Германии (СДПГ), ее называли еще Германская социал-демократия (ГСД). Эта партия была самой большой и влиятельной во II Интернационале. Она насчитывала 1085 тыс. членов. В ее митингах и демонстрациях участвовало по 100-200 тыс. человек. В социал-демократические профсоюзы входили более 2,5 млн. рабочих.²³

В СДПГ вступали не только рабочие, но и представители средних слоев, интеллигенции, крестьяне. Ее влияние в стране пугало реакционные круги.

Германская социал-демократия имела большой международный авторитет. Ее опыт перенимали социалисты всего мира. Они читали труды теоретиков СДПГ – «авторитетнейшего» писателя II Интернационала К. Каутского, а так же А. Бебеля, Р. Люксембург, Ф. Меринга и др.

В германских правящих кругах явно боялись влияния ГСД, стремились вернуть времена «исключительного закона против социалистов», подавить социал-демократов клеветой, насилием, репрессиями.

На СДПГ была грозной только с первого взгляда. Внимательные аналитики уже до войны заметили, что ГСД поражена «болезнью оппортунизма», особенно ее руководство и парламентская фракция, которая в большинстве голосовала, например, за империалистическую колониальную политику.²⁴

Именно в рядах СДПГ родился ревизионизм – идейно-теоретическое течение, которое доказывало, что «старый» марксизм не отвечает новым условиям, что его необходимо пересмотреть (ревизовать). Первое и самое полное изложение ревизионизма дал Эдуард Бернштейн. Он родился в семье высококвалифицированного рабочего – паровозного машиниста и был одним из 15 детей. Работая банковским служащим, он стал социал-демократом. Затем был вынужден уехать в эмиграцию – Швейцарию и 10 лет прожил там, а еще 10 лет – в Англии в странах с высоким уровнем жизни и развитой системой профсоюзов. Тем он пришел к выводу, что надо «исправить» Маркса, освободив его учение от революционных положений.²⁵

Фактически поддержал ревизионистов Карл Каутский, ставший лидером и идеологом центризма в СДПГ и во II Интернационале. Карл Каутский, считавшийся крупным марксистом мыслителем. Он родился в Праге, в семье театральных работников, был хорошо образованным эрудированным человеком с большими способностями. Каутский был близок с К. Марксом и Ф. Энгельсом и занял положение теоретика в немецком и международным социалистическом движении. Его прозвали «Папой Римским марксизма».²⁶

Хорошо были известны во II Интернационале лидеры левого крыла СДПГ: Роза Люксембург, Карл Либкнехт, Франц Меринг, Клара Цеткин.

Именно левые задавали боевой тон в социал-демократии, что несомненно пугало немецкую буржуазию. Она видела работу оппортунистов в СДПГ, но видела и огромную массу организованных борющихся рабочих, справиться с которыми обычными методами насилия не удавалось. Давление в обществе нарастало, и в «верхах» задумывались о кардинальных мерах.

Рабочий класс Англии в эпоху империализма значительно усилил свою борьбу. Как выразился один исследователь, английский рабочий отошел от 40-летней зимней спячки. Особенно мощными были выступления докеров, горняков, железнодорожников, котельщиков, строителей, углекопов. В них участвовало от 200 до 400 тыс. человек. Отдельные отряды рабочих бастовали после перерыва в 7-10 лет. Другие бастовали по 20-30 недель, а добытчики шифера с перерывами – целых семь лет. Изменилось настроение рабочих, они смело шли на бой, в схватку с наемниками хозяев, полицией, войсками. Показательным было «дело Таффской долины». В Таффской долине В 1901 г. палата лордов – высший суд – постановила брать с профсоюзов штрафы за организацию стачек. Профсоюз железнодорожников уплатил за стачку 23 тыс. ф. ст. Некоторые профсоюзные деятели так напугались, что переводили свои сбережения на жен. А в 1906 г. профсоюзы упорной борьбой заставили отменить это решение.

Оживилось социалистическое движение, представленное, правда, не одной большой и сильной партией, но несколькими малочисленными организациями – Социал-демократическая федерация, независимая рабочая партия, фабианцы, лейбористская (трудовая) партия, которая избрала парламентский путь борьбы и сразу же добилась успехов на выборах 1906 г., проведя в палату в общем 99 депутатов.

За период 1908-1914 гг. в Англии число стачечников ниже 250 тыс. в год не опускалось, а в 1910 г. было более 515 тыс. Выступления рабочих оживили британские профсоюзы, их численность к 1914 г. выросла до 4 млн. человек (против 2,5 млн. в 1910 г.). И хотя консервативные взгляды многих профсоюзных вожаков не изменялись и они по-прежнему предпочитали классовое сотрудничество классовой борьбе, общий климат в английском рабочем движении заметно изменился. Особо важным был поворот профсоюзов к политическим действиям. Среди рабочих масс вызревал «дух возмущения». Это серьезно стало тревожить капиталистические верхи.

На континенте Европы по масштабам и накалу борьбы рядом с немецкими пролетариями стояли рабочие Франции. После некоторого спада, вызванного поражением Парижской коммуны снова поднялось движение трудящихся за более лучшие условия труда и жизни.

Реальная зарплата рабочих предвоенные годы резко снизилась ввиду подъема цен и была в среднем ниже заработной платы американского, английского и германского рабочего. Особо тяжелым было положение трудящихся в домашней промышленности и рабочих иммигрантов. В 1910 г. одних итальянцев во Франции насчитывалось около 400 тыс. Естественно, что рабочий класс Франции усилил свое сопротивление натиску капитала. В октябре 1910 г. вспыхнула всеобщая забастовка железнодорожников, в общей сложности бастовали около 40 тыс. человек. Правительство объявило на всех дорогах военное положение и этим принудило рабочих отступить. Рабочее движение Франции оказалось наиболее пораженным, всеми «болезнями» - своего класса. В нем были сильны оппортунистические элементы, которые боролись с растущим влиянием левых. Эти же течения боролись и в Социалистической партии, которая постепенно набирала силу и влияние в массах. Это партия – французская секция рабочего интернационала (СФИО) (так официально именовалась) пыталась добиться успеха на выборах. В партии шла острая борьба течений, в которой участвовали такие лидеры как Ж. Жорес, Ж. Гед, Г. Эрве и др. В начале века успехи эти были невелики до 1914 г., хотя социалисты много работали и твердо верили в силу своей победы. «Избирательный бюллетень, - говорил Ж. Жорес, - это ключ от тюрьмы, если повернуть его влево, то есть голосовать за левых кандидатов – капиталистические тюрьмы откроются и рабочие выйдут на свободу». Но возможности «взять ключ» социалисты так и не дождались. Однако грозные классовые бои – стачка шахтеров в 1906 г., почто-телеграфных, то есть государственных служащих, в 1909 г., расстрел войсками демонстрации в поддержку бастующих рабочих-землекопов в предместьях Парижа, выступления крестьян-виноделов (1907, 1911), бунты в войсках – все это создавало напряженное тревожное состояние, и руководящие круги Франции судорожно искали средства снять это напряжение.

В авангарде мирового рабочего движения шел пролетариат Российской империи. Он находился в таких условиях, которые толкали его на непрерывную и отчаянную борьбу. В стране еще сохранились полуфеодальные пережитки, на которые наложились противоречия, связанные с переходом российского капитализма на стадию империализма. Это делало положение рабочих и крестьян несравнимо более тяжелым, чем в других ведущих странах. Условия труда были тяжелыми.

В начале XX в. рабочие подвергались усиленной эксплуатации. Рабочий день длился 12-14 часов, заработки были нищенские, к тому же примерно треть ее удерживалось в качестве штрафов. Считается, что чуть ли не 85 % рабочих платили эти штрафы за действительные, а большей частью придуманные администрацией промахи и недостатки. В итоге, как полагает историк И.Ф. Гиндин, русский пролетариат получал в 2-3 раза меньший заработок, чем на Западе. В России невероятно тяжелы были условия труда, особенно в металлургической и химической промышленности, на шахтах и рудниках, у нефтяных скважин. По стране высоким был производственный травматизм. Хотя рабочие добивались повышения заработков, его «съедал» непрерывный рост цен на продукты питания. Ужасными были жизненные условия, скудным – рацион питания. Основную массу рабочих составляли бывшие крестьяне – темные, неграмотные. Придя в город, они поселились в рабочих казармах – общежитии, угрюмых красно-кирпичных, прокопченных дымом. На юге рабочие жили в землянках. Одинокие рабочие снимали за плату – редко – комнату, чаще угол или даже койку. Лучшие были условия металлургов, машиностроители, высококвалифицированных рабочих, мастеров. Они имели возможность снимать отдельный домик или полдома. Внутри – убогая мебель, иконы, лубочные картинки. Заработок - в среднем по России к 1913 г. – 260 руб. позволял скудное питание (постные щи, каши, «пустой» чай, картофель, капуста и другие овощи).

Основная масса, вчерашние крестьяне, темные, невежественные, забитые нуждой и произволом «начальства» покорно принимала такую жизнь.  Но для развитых передовых рабочих жизнь оказалась хорошей школой. По уровню сознательности, политической просвещенности рабочие России шли впереди рабочих многих других даже развитых стран. Они приняли активное участие в революции 1905 г.

Давление революции 1905-1907 гг. и определенные уступки царизма (созыв I, II, III и IV государственных дум и другие меры) привели к умиротворению в стране. Началась полоса модернизации, чему на первых порах способствовали реформы С.Ю. Витте и П.А. Столыпина.

Страна вступила в период стабилизации. Но классовая борьба не прекращалась. Стала нарастать волна экономических и политических стачек, демонстраций, митингов. Широко был отмечен жестокими схватками день 1 мая. Однако число бастующих сокращалось до 1910 г., когда начался новый подъем рабочего движения и перед Россией вновь стала угроза более мощной и опасной для верхов революции.

Не смотря на раскол РСДРП в 1903 г. на II съезде на две фракции, ставшие затем отдельными партиями меньшевиков и большевиков, росло влияние российских социал-демократов. Их возглавляли крупные теоретики марксизма – Г.В. Плеханов и В.И. Ульянов-Ленин, опытные политические борцы – Ю.О. Мартов, Л.М. Свердлов, Ф.Э. Дзержинский, П.Б. Аксельрод и др.

Заметную роль в подъеме протестного движения масс играла партия социалистов-революционеров (эсеров) во главе с В.М. Черновым.

Нерешенные в революции 1905-1907 гг. противоречия и требования общественного развития вновь поднялись и стали обостряться. Россию ждали новые потрясения, и в правящих кругах боялись следующего взрыва, искали средства, чтобы предупредить его.

Напряженная социальная обстановка складывалась в Италии. Ожесточенная борьба рабочих (например, забастовка 20 тыс. рабочих в Генуе) принесла свои плоды. Правительство Дж. Джолитти в 1902 г. провело ряд социальных реформ – ограничение женского и детского труда, отдых в воскресенье, страхование от несчастных случаев. Рабочий класс усилил свой нажим. Множилось число профсоюзов и количество стачечников, наступательных стачек.⁴¹

Развивалось социалистическое движение, хотя в соцпартии шла острая борьба течений: реформистов и революционного крыла, усилился характерный для Италии анархо-синдикализм. Новая волна забастовочной борьбы пришлась на 1907-1908 гг. Характерным для нее было взаимодействие движений рабочих города и батраков в деревне. В ходе стачек происходили и сцены настоящей гражданской войны. Рабочее и крестьянское движение подрывало устои буржуазно-помещичьего строя, обнаружили явную слабость, бесплодность внутренней политики Джолитти. Уже тогда правящие классы Италии разрабатывали планы переноса решения внутриполитических проблем на международную арену.

Во всех больших и малых европейских странах происходили конфликты. Они создавали для правящих верхов тревожную, даже опасную обстановку и толкали их на поиски «чрезвычайных» мер решения социально-классовых противоречий.

В этой обстановке выросло значение деятельности II Интернационала, самого факта его существования. Он выступал как символ единства международного рабочего класса, как вождь будущей мировой социалистической революции. Подъем испытывала социалистическое движение, в нем состояла 41 партия из 27 стран. Об этом говорил рост численности рядов социалистов, достигших 3,5-4 млн. членов, а также их успехи на различных выборах почти во всех ведущих странах мира за 1900-1913 гг. Число голосовавших социалистов утроилось. «Социалистическая угроза, - писал французский историк Р. Жиро, - казалось, распространилось по все Европе». Все это придавало Интернационалу не бывалую еще силу и воздействие на общество. Это пугало правящие сферы Европы и США. К тому же пролетарские силы не скрывали своей оппозиции гонке вооружений и подготовке войны. Рабочие организации вели активную пропаганду, организовывали митинги и демонстрации, использовали и другие формы борьбы против милитаризма и войны. Социалистические фракции в парламентах Германии, Италии, Франции и других стран пытались ограничить военные кредиты, выступали против военных приготовлений. Эти вопросы обсуждались на конгрессах Интернационала, на пример, Штутгартском (1908 г.), Копенгагенском (1910 г.). Социалисты в ряде стран стремились добиться осуществления антивоенных резолюций этих конгрессов, обращались в парламенты, проводили работу в массах, хотя по большей части декларативно. Международное социалистическое рабочее движение представляло грозную силу, которое выходило из-под контроля «верхов», решительно предъявляло свои требования и смело за них боролось. Особым рубежом явилась революция 1905-1907 гг. в России. За время революции в Европе прошло 23,6 тыс. забастовок с участием 4,2 млн. рабочих. Это дало основание левому социал-демократу К. Либкнехту сказать, что рабочие стран Запада желают говорить «по-русски», со своими эксплуататорами. Возникло общее впечатление, что и в Европе революция пролетариата не за горами. Буржуазии казалось, что в грядут гражданские войны труда и капитала. Она судорожно искала средства предупредить такой исход.

В господствующих классах искали и другие средства и методы, чтобы ослабить натиск рабочего класса. Самым популярным в этих кругах был метод насилия, жестокого подавления выступлений трудящихся. Этого требовали монополисты, все реакционеры, феодально-бюрократические круги, даже церковь. Их настроение хорошо отражал девиз германских капиталистов: «В доме должен быть один хозяин». Весь репрессивный аппарат государства был нацелен на подавление рабочего и тем более революционного движения.

Во всех странах, даже самых цивилизованных и демократических (Англия, Франция) дело доходило до массовых расстрелов, демонстраций и митингов, вооруженных схваток с полицией и войсками, баррикадных боев, восстаний. Когда репрессии не помогали, вперед выходила либеральная буржуазия, проводившая политику буржуазного реформизма: уступок, маневров, социальных реформ. Во многом эта политика представляла значительную уступку трудящимся, принося определенные облегчения и улучшения их условий труда и образа жизни. Но в целом и эта политика реформ не достаточно снижала масштаб и накал классовой борьбы. Рабочее движение грозило выйти из-под контроля буржуазного государства, поднимался страшный для всех «верхов» призрак гражданской войны. А страны, готовившиеся к будущей войне, нуждались в прочном тыле, гражданском мире.

 

1. Ленин В.И. ПСС Т. 26. С. 1.

2. История второго Интернационала. Т. I-II. М., 1975-1976. Т. II. М., 1976. С. 17; Кривогуз И.М. Второй Интернационал 1889-1914. М., 1969. С. 7.

3. Там же. С. 7-8.

4.

5.

6. Малая энциклопедия по международному профдвижению. М., 1927. С. 982-985.

7. Там же. С. 501-504.

8. Там же. С. 1066-1069.

9. Кривогуз И.М. Уч. соч. С. 10.

10. Там же. С. 9.

11. Мишина И.А., Жарова Л.Н. История Отечества. М., 1992. С. 42-43.

12.

13. Германская история в новое и новейшее время. Т. I. С. 442.

14. Кучинский Ю. Условия труда в капиталистических странах. Теория и методология. М., 1959. С. 258.

15. Там же. С. 282.

16. Козенко Б.Д. Рабочее движение США в годы первой мировой войны. Изд-во Саратовского ун.-та. 1965. С. 41.

17.

18. Хрестоматия по новой истории. Часть II. 1870-1918. М., 1953. С. 311.

19. Горький М. Мать. Роман Л., 1986. С. 12-13.

20. Там же. С. 8.

21. Германская история… Т. II. С. 465.

22. Там же. Ч. I. С. 445.

23. История Второго Интернационала. Т. II. С. 233.

24. Там же. С. 239-240.

25. См.: Овчаренко Н.Е. Две жизни Эдуарда Бернштейна // ННИ. 1994. № 3,4,5.

26. Кретинин С.В. Карл Каутский (1854-19380). Опыт переосмысления // ННИ. 1995. № 1,2.

27. Кертман Л.Е. География, история и культура Англии. С. 346.

28. Новая история. Т.I-II. М., 1939. Т.II. С. 279-280.

29. Там же. С. 280, 284.

30. Хатт Аллен. Британский тредюнионизм. Краткая история. М., 1981. С. 57.

31. Очерки истории Англии. Средние века и новое время. М., 1959. С. 332.

32. Хатт А. Ук. соч. С. 63.

33. История второго Интернационала. Т.II. С. 18.

34.

35. История Франции. Т.II. С. 550.

36. Очерки истории Франции. С. 246.

37. Аврус А.И., Голуб Ю.Г. История Отечества XX век. Саратов. 2001. С. 12.

38. Долуцкий И.И. Отечественная история XX век. М., 1994. С. 22.

39. См.: Черкасов П., Чернышевский Д. История императорской России. М., 1994. С. 350.

40. Долуцкий И.И. Ук. соч. С. 22-23.

41. Очерки истории Италии. 476-1918. Пособие для учителя. М., 1959. С. 315.

42. Там же. С. 316-320.

43. История первой мировой войны. Т. I. С. 90.

44. См.: История второго Интернационала. Т.II. С.

45. Урибес Санчес Э. Современная французская историография. В кн.: Пролог… С. 76.

46. См.: История второго Интернационала. Т. II. С.

47. Жарова Л.Н., Мишина И.А. История Отечества 1900-1940. М., 1992. С. 79.