Демократические и национальные движения

    Борьба рабочего класса в ряде стран была дополнена выступлениями демократических слоев: крестьянства, городские средних слоев, служащих, интеллигенции, женщин. В некоторых государствах в начале XX в. развернулись национально-освободительные движения. Все они разного масштаба, глубины, силы и характера, составляли определенную часть внутренней жизни Европы и оказывали воздействие на внутреннюю политику государств.

История этих движений изучалась ранее недостаточно, за счет усиленного изучение классовых битв пролетариата. Информации о них было недостаточно, да и сегодня нельзя сказать, чтобы проблемы демократических движений активно изучались. Между тем, для современников они, несомненно, имели определенное значение.

Наиболее важным из них являлось движение крестьянства в России и ряде европейских стран. Не все из этих стран достигли высокого уровня индустриального развития, и даже в Германии сельское население составляло значительную долю. Еще большую часть составляли крестьяне во Франции – 56%, Италии, Австро-Венгрии, балканских государств, в России (до 80%).¹

Положение крестьян в Европе в течении XIX в. заметно изменилось к лучшему. Поднялся уровень жизни, улучшились условия труда и жизни. И все же тяжесть сельскохозяйственного труда для большинства крестьян убавилась не намного. Его механизация шла очень медленно, и недостаточно медленно проникали в деревню достижения мировой цивилизации, в том числе на бытовом уровне положение крестьянства в условиях перехода к империализму стало сложнее, острее, эксплуатация его усилилась, стала интенсивнее, то есть сильнее. Резко встал вопрос о главном – наличии у крестьян средства к жизни и труду – земли.

Значительная часть их страдала от малоземелья и безземелья. В деревне шла резкая и быстрая дифференциация, то есть расслоение крестьянства, выделилась сельская беднота (безземельные, безлошадные, безденежные) и богатая прослойка – кулаки, гроссбауэры, мелкие капиталисты-фермеры, применявшие наемный труд, зачастую своих же односельчан и их семей. Во Франции, например, было 2 млн. малоземельных, имевших участки до 1 га, и 2,4 млн. не имевших никакого участка (лишь домик). Зато 14,4 % хозяев владели ¾ всех земель.² В России у крестьян было больше земель, чем у европейского крестьянина. Но и здесь шел процесс расслоения крестьянства. Так, к 1913 г. 50,4 % крестьянских дворов имели от 5 до 8 десятин на каждого (десятина – 1,09 га), в то же время 17,9 % дворов владели по 15-30 и более десятин. Всего владельцы имели 46,8 % всей площади земель. К этому надо добавить, что 31 % дворов не имели лошади, то есть тяглового скота, а еще 31 % - одну лошадь.³

Затяжной аграрный кризис охватил всю Европу в конце XIX в. Прусский путь развития сельского хозяйства Германии обрекал на мучительную жизнь безземельных и малоземельных крестьян. Почти 2/3 всех сельских хозяйств Германии были карликовыми, то есть площадью до 2 га. Они составляли только 5,6 % обрабатываемых земель. Из-за нехватки своего хлеба многие крестьяне шли батрачить. А помещики и кулаки, имевшие по 20 га и больше, владели 54,4 % земли.⁴

В ряде стран – Россия, Германия, Венгрия, Италия, Англия – сохранялось помещичье землевладение, обременявшее крестьян требованиями выкупных и иных платежей, всякими поборами. Тяжело отразился на крестьянах аграрный кризис, выразившийся в падении цен на сельскохозяйственную продукцию, что создавало диспаритет, то есть неравенство с ценами на промышленные товары.

На крестьянах тяжелым грузом лежали государственные и местные налоги. Они страдали от насилия и произвола всякого рода чиновников. Всяк в мундире был господином для «мужика» и его семьи. Страдало крестьянство от темноты и невежества (до 75-80 % сельского населения было неграмотным). Церковь брала свою дань и держала крестьян в рабстве. Сказывалось традиционное отставание сельского труда от промышленного, деревенского быта (жизни) – от городского.

Империализм принес господство банков, охотно бравших в залог земельные участки крестьян под кредиты с высокими процентами. Расширялась так называемая ипотека, то есть наследственная задолженность крестьян.

Рядом с беднеющей частью крестьян образовался из их среды сельскохозяйственный пролетариат, батраки, сезонные работники.

Тяжелое и ухудшающееся все время положение большинства крестьян толкало их на выступления протеста. Крестьянские волнения происходили постоянно в России. Они составляли значительную часть революционной борьбы в России в 1905-1907 гг.

Крестьяне России поднялись на борьбу уже в начале 1905 г. Они громили имения помещиков. Большое количество стихийных бунтов прошло по всей территории Империи. Правительство сразу же применило насилие, посылая против крестьян войска, главным образом казаков. Выступления крестьян продолжались все годы революции. После ее поражения и некоторой паузы борьба крестьян в России возобновилась.⁵

На отчаянную борьбу поднимались крестьяне Франции, особенно южных винодельческих департаментов. Их движение принимало острые формы, вплоть до вооруженных схваток с полицией и армией. Крестьяне-виноделы в начале XX в. страдали от резкого сокращения рынка винодельческой продукции ввиду конкуренции менее качественных, дешевых вин из Испании и Италии, частью фальсифицированных. Усилили свой нажим винодельческие фирмы, закупавшие виноград оптом за дешево⁶ и разбавлявшие портившееся вино, добавляя в него сахар. Крестьяне стихийно поднимались на борьбу.

Особенно мощные выступления происходили в марте 1907 г. В южных городах начались демонстрации крестьян, в которых участвовало до 500 тыс. человек. Мирные массовые шествия проходили по воскресеньям. Крестьяне шли колоннами, выкрикивая: «Париж, держись! Юг зашевелился!»; «Зерно молотят, правительство бьют!» Власти направили полицию, начались кровавые стычки.⁷ В июле в четырех департаментах Юга развернулись стачки и бойкот властей: Крестьяне отказывались платить налоги. Это был прямой вызов правительству. Власти усилил нажим, крестьяне подняли восстание. Во многих коммунах они захватили власть, образовав комитеты защиты виноделов. Против «бунтовщиков» правительство Ж. Клемансо послало войска из местных гарнизонов. Там служили дети виноделов Они отказывались стрелять в «своих». Так поступили солдаты 17 пехотного полка. Они захватили склады боеприпасов и двинулись, отбрасывая заслоны.⁸ О них была сложена песня, в которой были такие слова:⁹

       «Честь и хвала солдатам

Семнадцатого полка!

Честь и хвала ребятам!

Их связь с народом крепка.

Честь и хвала солдатам

Их подвиг ярко горит.

«Спасибо!» - своим солдатам

Республика говорит».

Начались волнения солдат и в других частях, в том числе и в прибывших из разных областей страны. Повсюду проходили митинги, демонстрации, стачки, строились баррикады. Правительство срочно прислало другие войска, а 17-й полк разоружили. Выступления крестьян удалось подавить.¹⁰

В 1911 г. виноделы вновь выступили, на этот раз на северо-востоке, в Шампани. Волнения были большого масштаба, но и они закончились неудачей.¹¹

В 1907 г. вспыхнуло восстание крестьян в Румынии, не знавшее себе равного в истории страны. Крестьяне вооружались чем попало, создавали повстанческие отряды. Их поддержали рабочие и социал-демократы. Они проводили митинги солидарности, собирали средства. Но совместных действий не получилось, и власти жестоко разгромили восстание. Было расстреляно и замучено в застенках более 11 тыс. повстанцев.¹³

Боевой характер носили выступления крестьян и сельскохозяйственных рабочих в Италии. Там в начале XX века часто поднимались стачки рабочих в сельском хозяйстве. Иногда с участием больших масс и в связи с рабочим движением. Основным районом борьбы был юг Италии и «острова» Сардиния и Сицилия, где сложились особые условия, ужесточавшие борьбу. Тут царил произвол помещиков, банков и местных властей. Они натравливали на крестьян батраков, мафию и камору из Неаполя, тайная организация, поставлявшая убийц и бандитов, стражников, полицию, войска. На Юге часто проходили массовые расстрелы демонстраций и митингов, убийства активистов.¹³

Крестьянам и батракам, поддержанных рабочими, удалось вырвать у аграриев-помещиков некоторые уступки, в частности, сокращение рабочего дня. Большую роль играли здесь анархо-синдикалисты во главе с Артуро Лабрилой, который звал к единой борьбе тружеников города и деревни. Анархо-синдикалисты верили, что синдикаты «вытеснят» капитализм и уничтожат государство.¹⁴

В 1904 г. на Юге началась первая крупная стачка против террора помещиков и властей, длившаяся пять дней.¹⁵ В 1907 г. возник конфликт батраков и аграриев, то есть землевладельцев, нарушавших соглашение о сокращении рабочего дня. Аграрии стояли на своем. Тогда в мае 1908 г. батраки объявили забастовку, охватившую 30-40 тыс. чел. Она длилась более двух месяцев. Рабочие Пармы и других городов оказывали батракам всевозможную помощь: бастовали, принимали петиции, устраивали демонстрации солидарности. Собирали деньги (около 200 тыс. лир), забирали детей бастующих для отдыха.¹⁶

Но попытки анархо-синдикалистов объявить всеобщую стачку солидарности не удалось. Сказался их «революционный авантюризм», неумение вести организационную работу, колебания. Социалисты, сочувствуя крестьянам и сельскохозяйственным рабочим, не заботились о привлечении их в свои ряды, не ставили вопроса об аграрной реформе на Юге. Либералы-реформисты тоже не замечали этой проблемы. Реформы Джолитти «обошли Юг».

Войска в июле 1908 г. разогнали анархистов, и стачка рабочих и батраков провинции Парма закончилась поражением.¹⁷

Свое недовольство выражали крестьяне Германии, Венгрии и других стран. Они помогали бастующим рабочим, собирая для них продукты, деньги (так было, например, в Криммитчау).¹⁸ Конечно, влияние крестьянских выступлений было относительно невелико и непостоянно, но и они добавляли «горючего материала» в общий «костер» внутриполитической борьбы.

Определенное значение имели, хотя и разрозненные и нерешительные протесты городских средних слоев: мелких предпринимателей, ремесленников, интеллигенции, лиц свободных профессий (артистов, художников, музыкантов и т.п.), а также все время возраставших в численности различных отрядов служащих, в том числе, государственных.

Положение их было различным, но почти все они в разной форме и степени ощущали «железную пяту» монополий. Мелкие предприниматели страдали от конкуренции на рынках более дешевой массовой продукции трестов. Грозой ремесленников и мелких розничных торговцев стали универмаги, которые могли, получая задешево товары оптом, продавать в розницу еще дешевле, разоряя мелких конкурентов. Люди творческие страдали от формальной и неформальной цензуры их произведений, насаждения пошлости, буржуазности, низких вкусов «верхов». Служащие, особенно государственные, находились под бдительным надсмотром начальства, получая очень небольшое жалование.

Средние слои были многочисленны. Только во Франции мелкие предприятия составляли 58% общего их числа.¹⁹ Они отличались аморфностью, пестротой и нестойкостью убеждений, колебаниями, недоверием к трудящимся классам. Но и они подавали свой голос протеста. Так, во Франции в 1907-1909 гг. началось движение государственных служащих вызванное их низкой оплатой при постоянном росте цен и отказом врачей в праве создавать профсоюзные организации. Самым крупным выступлением явилась забастовка почтово-телеграфных работников в Париже. Они требовали прибавки к жалованью и права организовывать профсоюзы, а правительство было против, запрещая чиновникам вступление в Всеобщую конференцию труда (ВКТ) и преследуя активистов. Забастовка длилась два месяца. Власти увольняли бастующих без права на пенсию, арестовывали, сажали в тюрьму. Бастующим сочувствовали парижане, собирали средства на помощь, проходили демонстрации солидарности. Но силы были неравны, и почтовики отступили.²⁰

В ряде стран (Болгарии, Румынии) были волнения ремесленников, впрочем, без особых последствий.

Как бы ни были остры выступления крестьян и сельскохозяйственных рабочих, а также служащих и других они, конечно, не могли подорвать господствующий строй. Но свой вклад в обострение внутриполитической обстановки они вносили, добавляли напряжения, пугая помещиков и капиталистов своей борьбой и возможностью намечавшегося – и очень опасного для «верхов» - союза крестьянства и рабочего класса. Силу и значение такого союза показали в начале XX века события в России.

Еще одним фактором напряженности являлись национальные отношения и национально-освободительные движения. История Европы знала массовые прогрессивные движения, имевшие целью создание национально-однородных государств. В ходе буржуазно-демократических революций, ряда войн, восстаний, парламентской и другой борьбы эта цель была в основном достигнута. Оставалось однако – и немало – государств, где образовались национальные меньшинства, попавшие, как правило, в угнетенное положение, лишенные всех или части демократических прав и свобод. В некоторых странах национальное угнетение переплеталось с угнетением социальным и эксплуатацией. Отсюда возникла борьба национальных меньшинств за свободу, независимость, равноправие. В той или иной форме национальные противоречия проявлялись почти во всех европейских странах. В Бельгии это был конфликт валлонов и фламандцев, во Франции – французов и корсиканцев, Италии – жителей собственной Италии и жителей островов – Сицилии и Сардинии, Испании - распри басков, каталонцев, арагонцев и др.

В Царской России, как в Австро-Венгрии и Турции коренная, «титульная» национальность составляли около 43% всего населения.²¹ Остальные, «инородцы», подвергались национальному угнетению, были лишены многих прав и свобод, страдали от произвола властей, враждебного отношения части русского населения, от грубой русификации. Существовали ограничения («черта оседлости») для евреев, цыган и др. В самых трудных условиях проживали народы Средней Азии и Казахстана. Даже народы Кавказа и Закавказья подвергались унизительным ограничениям. Их не брали в армию, закрывали школы и издательства. Особо грязной и кровавой была политика по отношению к евреям. Не случайно, в период революций 1905 г. еврейские погромы произошли в 100 городах империи, когда было убито 4 тыс. и ранено 10 тыс. чел.²² Войска жестоко подавили восстание казахов, киргизов, туркмен, узбеков. В стране искусственно раздувалась вражда народов, развивался великорусский шовинизм.

Агрессивная внешняя политика способствовала появлению национального вопроса в Германии, где на восточных землях (Силезия, В. Пруссия) проживали поляки, которых старались онемечить, как и жителей захваченных у Франции Эльзаса и Лотарингии. В эпоху империализма гонения на поляков в Германии стали более свирепыми и непримиримыми. Устанавливали строжайший запрет на изучение родного языка, проводились жесточайшие репрессии против польских общественных и культурных организаций, в массовом порядке переселяли поляков с их земли во внутренние земли Германии. Возросло национальное угнетение датского населения Шлезвиг-Гольштейна.²³ В 1908 г. был принят закон, запрещавший выступать на политических собраниях на каком-либо другом языке кроме немецкого.²⁴ Власти стремились онемечить население захваченных территорий. За отказ от немецкого языка и сопротивление они сурово наказывали даже школьников. Немецкие колонизаторы занимались германизацией польских земель, захваченных когда-то Пруссией. Польские земли превращались в европейскую колонию Германии. Там устанавливался двойной гнет: социальный и национальный. Гонения шли под девизом борьбы с католицизмом. Особенно стремились уничтожить польскую культуру. Еще в 70-е годы преподавание почти во всех школах было переведено на немецкий язык, немецкий язык был объявлен официальным языком в судах и других учреждениях. Коренные польские названия городов и сел заменялись немецкими (Бреславль на Бреслау и т.п.). Стали выселять поляков – выходцев с польских земель, бывших в составе России. Немецкое население натравливалось на поляков под разными шовинистическими лозунгами.²⁵

Но поляки, эльзасцы, датчане не хотели признавать немецкие порядки, сопротивлялись, вели освободительную борьбу. Насилие не помогало ее подавлению. Германское правительство было вынуждено ввести в 1910 г. куцую автономию Эльзаса.²⁶ Проблема национальных отношений оставалась и причиняла определенное беспокойство руководству Империи.

В начале XX в. резко обострились национальные отношения в Австро-Венгрии, недаром прозванной «лоскутной империей», поставили это государство на грань неминуемого распада.

Австро-Венгрия была отсталой, феодально-католической страной, «самой слабой из великих держав». Бурно росли социальные и национальные противоречия: австро-венгерские, чешско-немецкие, австро-итальянские, австро-сербские и другие.

Внутри империи шла борьба в Боснии, Далмации, Герцеговине, Галиции, Чехии, Закарпатье, Хорватии, Трансильвании за независимость, свободу, против закрытия местных газет и школ. В то же время обострялись разногласия между народами империи, шла борьба поляков и украинцев, поляков и галицийцев. Поднимались различные славянские национальности, проживавшие в Империи, особенно после аннексии Боснии и Герцеговины. Одни народы сражались против онемечивания, другие против мадьяризации. Но все они, прежде всего, чехи и поляки добивались признания родного языка. Южные славяне в империи добивались того же, все время оглядываясь на Сербию и ее успехи. Против гнета и преследований австрийцев выступало население польских, итальянских, галицийских земель. Не простыми были отношения австрийцев и мадьяр (венгров). И хотя в 1907 г. соглашение об унии Австрии и Венгрии было продлено на 10 лет, крепче от этого двуединая империя не стала. Чтобы укрепить ее наследник престола, эрцгерцог, т.е. принц Франц Фердинанд выдвинул план создания государства: австрийцев, венгров и славян (хорватов-католиков).²⁷ Однако, план вызвал сопротивление венгров, боявшихся уменьшения их влияния и славян, надеявшихся на самостоятельность. Против этого плана выступили те, кто не хотел усиления власти эрцгерцога, известного своим стремлением к единовластию Австро-Венгрия находилась в постоянном напряжении. Центробежные стремления составлявших ее национальностей ослабляли ее. К тому же часть национальных лидеров искала поддержку извне, у других государств. На обострение национальной борьбы влияли успехи балканских народов, прежде всего Сербии, добившихся освобождения от турецкого ига. Правящие круги империи серьезно считали одним из радикальных средств решение всех национальных противоречий «небольшую» войну с Сербией и готовили ее.

Масштабной и острой оказалась ирландская проблема в Англии, тесно увязанная с аграрным и религиозным вопросами. Англичане-протестанты, захватив в XVII в. Ирландию, жестоко эксплуатировали и угнетали ее жителей – католиков («папистов»). Лендлорды и власти так жестоко обращались с ирландцами, что те, после поражения ряда восстаний стали десятками тысяч переселять в США и другие страны. Сначала английские помещики отнимали землю у ирландских крестьян, превращая их в бесправных арендаторов и наложив огромные поборы.

В связи с переходом в империализм обстановка в Ирландии стала обостряться. Теперь лендлорды, поддержанные правительством консерваторов, заставляли арендаторов приобретать земли своих хозяев за огромный выкуп. Это давало возможность и крестьянам-арендаторам взять в собственность, в рассрочку свои держания. Почти полмиллиона арендаторов стали собственниками участков, но не даром, уплатив лендлордам 2 млн. ф. ст. наличными и взяв обязательства ежегодных взносов. Помещики, продав землю, избавились от ипотечного долга, который приняло на себя государство. Все это было очень выгодно лендлордам.²⁸

Став самостоятельными хозяевами, ирландские крестьяне попали в зависимость от банков-ростовщиков, платя к тому же большие налоги. Крестьянство расслаивалось. Выделились крупные хозяева. Они были против произвола лендлордов, но не хотели отделения от Англии. Их устраивала автономия – гомруль Ирландии (от англ. Home Ruhle – «домашнее правление»). Они создали Ирландскую лигу гомруля и успехи на выборах, создав влиятельную фракцию в палате общин.²⁹

Одновременно росло число крестьян – мелких арендаторов, вообще безземельных и батраков. Они особенно страдали от ввоза дешевого хлеба из США, Австралии, Канады. Их хозяйство погибало, а население острова становилось жертвой частых голодовок.³⁰ Жизненный уровень его все время снижался.

В начале XX века оживилась экономика Ирландии. Росла своя промышленность, с нею буржуазия и рабочий класс. Национальный вопрос переплетался с классово-социальным. Развивалось рабочее движение, появились профсоюзы, образовалась Социалистическая партия. Выросли замечательные вожаки рабочих, правда, склонные к анархо-синдикализму – Джеймс Джим Конноли и Джеймс Ларкин. Они сыграли большую роль в пролетарском и освободительном движении Ирландии. Борьба труда и капитала стала обостряться. В 1907 г. произошли бурные события в Белфасте, где началась стачка докеров и возчиков.

В Белфасте Дж. Ларкин организовал ирландский союз всех транспортных рабочих, в основном, неквалифицированных. Предприниматели не признали новый союз, и рабочие объявили забастовку, которая приобрела ожесточенный характер. Были введены 10-тысячные английские войска, которые бесчинствовали в рабочих кварталах, открыли стрельбу, было много убитых, а еще больше раненых. Рабочим пришлось отступить. Но свою силу они показали, напугав ирландских и английских капиталистов.³¹

По-новому, встал в XX веке вопрос о независимости Ирландии и гомруле, то есть автономии. Вопрос этот поднялся еще в 40-е годы XIX века. Придя к власти в 1895 г., партия Тори (консерваторов) старалась сломать освободительное движение ирландского народа. Она добилась отклонения палаты лордов (во второй раз) билля о гомруле. Ирландское освободительное движение оказалось в кризисе.

Старая Ирландская партия Ч. Парнелла стала разлагаться и распадаться, руководство в ней захватил «Совет Эрни» - «самая мерзкая шайка из появившихся в Ирландии», - сказал о ней Конноли.³²

Мелкобуржуазные слои организовали свою партию «шинфейнеров» - от ирландских слов «шин фейн» - «мы сами», в смысле самопомощи во главе с журналистом А. Гриффитом. Она боролась за независимость путем бойкота английских властей и товаров и выступала против гомрулеров.³³

Национальный вопрос был одним из важнейших причин, толкнувших младотурецкое руководство Османской империи на участие в Первой мировой войне. Ввиду социально-экономической отсталости в Турции был слабо развит социальный конфликт, хотя уже существовали профсоюзы, имелись социалистические организации, проходили отдельные стачки.³⁴ Главным вопросом внутреннего развития империи оказалось освободительное движение подчиненных туркам народностей: арабов, армян, курдов и др., носившее националистический характер.³⁵ Оно способствовало нараставшему развалу бывшей некогда могучей державы. Особо обозначились противоречия турок и арабов, составлявших едва ли не две трети населения империи.³⁶ Младотурки не решили задач национального возрождения арабов. Боевую оппозицию новому режиму составили курдские племена, не раз восстававшие против него. Росло армянское освободительное движение. Положение армян все время ухудшалось. Все это серьезно беспокоило младурецкое руководство, которое все чаще искало средства решения внутренних проблем в сфере внешней и военной политики.³⁷

В условиях империализма национальный вопрос стал принимать большое значение во внутренней политике ряда стран. Его решение многие государственные деятели все чаще связывали с внешней борьбой, то есть войной.

Таким образом, множество процессов, явлений, событий, взаимовлияя и взаимодействуя, составили сложный, многоплановый внутриполитический фактор, своим развитием, давлением, побуждавший правящие круги европейских стран, а также России и Турции, в первую очередь, ведущих держав поворачиваться к войне. Главной причиной этого была неспособность этих кругов решить противоречия, вызванные, прежде всего, обострением борьбы рабочего класса, крестьянства и демократических слоев. К этому добавилось напряжение, которое создавал подъем национально-освободительных движений. Свой вклад вносила и борьба фракций и групп в самих правящих структурах. Все это вместе подтаскивало европейские страны к рубежу военной опасности.

Консервативно-помещичья партии имели серьезные противоречия с либерально-буржуазной группой по вопросам социальным, религиозным, финансово-налоговым, тарифным, а также внешней политики. Обострение внутриполитической борьбы толкало к реформам, но далеко не все в правящих кругах согласны были на их проведение. Судьба Витте, Столыпина, Джолитти и других подтвердила наличие острых разногласий. Возникали вопросы большого значения, решение которых требовало «единства наций», но его достижение упиралось в социально-классовую и национальную оппозицию.

Итак, первые полтора десятилетия XX века показали гигантское возбуждение и напряжение во внутриполитической жизни большинства капиталистических стран. Несомненно, на первое место вышла классовая борьба рабочих и крестьян, остановить которую не удавалось ни насилием, ни уступками. Грозной силой представлялось социалистическое движение во главе со Вторым Интернационалом. Обострялось национально-освободительное движение. Установившийся строй общества оказался под угрозой.

Противоречия буржуазного общества в первые полтора десятилетия XX века росли быстро и бурно, решение их обычными средствами не приносило успеха. Социально-классовые, национальные, политические и иные проблемы заходили в тупик, могли вызвать взрыв общества. «Горючего материала» было сверхдостаточно. Дело подходило к войне. Она вызывалась всем экономическим и политическим развитием Европы. Английский историк Дж. Джолл, приведя марксистское положение о том, что природе капитализма свойственны войны, указал со всем основанием, что капиталистическое общество в начале XX века подошло, в том числе ввиду своих внутренних противоречий к черте, за которой неизбежно стояла война.³⁷

 

1. История Франции. Т. II. С. 157; Долуцкий И.И. Ук. соч. С. 14.

2. Очерки истории Франции. С. 329.

3. Долуцкий И.И. Ук. соч. С. 20, 76.

4. Германская история… Т. II. C. 326.

5. Авруе А., Голуб Ю. Ук. соч. С. 28.

6. История Франции. Т. II. С. 543.

7. Очерки истории Франции. С. 348-349; История Второго Интернационала. Т. II. С. 150.

8. История Франции. Т. II. С. 543.

9. Художественная литература в преподавании новой истории (1640-1917). Хрестоматия. Пособие для учителей. Составитель А.А. Вагин. М., 1978. С. 170.

10. Очерки истории Франции. С. 348-349.

11. Там же. С. 351.

12. История Второго Интернационала. Т. II. С. 154-155.

13. История Италии… С. 315-316.

14. История Второго Интернационала. Т. II. С. 73.

15. Там же. С. 71.

16. Там же. С. 32. Очерки истории Италии. С. 319.

17. Очерки истории Италии. С. 317; История Второго Интернационала. Т. II. С. 280-281.

18. Германская история… Т. I. С. 445.

19. Очерки истории Франции… С. 338.

20. Там же. С. 349.

21. Долуцкий И.И. Ук. соч. С. 48.

22. Там же. С. 49.

23. Германская история… Т. I. С. 385-386.

24. Там же. С. 455.

25. Там же. С. 336, 337.

26. Там же. С. 473.

27. Пристер Ева. Краткая история Австрии. С. 480.

28. Джексон Т.А. Борьба Ирландии на независимость. М., 1949. С. 300-301.

29. Там же. С. 302.

30. Кертман Л.Е. Указ. соч. С. 375.

31. Там же. С. 473.

32. Джексон Т.А. Указ. соч. С. 305.

33. Кертман Л.Е. Указ. соч. С. 386.

34. Петросянг Ю.А. Османская империя. Могущество и гибель. Исторические очерки. М., 1990. С. 233.

35. Лазарев М.С. Крушение турецкого господства на арабском Востоке (1914-1918). М., 1960. С. 36-37.

36. За балканскими фронтами. С. 39.

37. Там же. С. 40.

38. Джолл. Указ. соч. С. 245-246.

39. Там же. С. 91.