 |
Главная |
Динамика конфликтов в жизненном цикле
 2015-11-07 |
 915 |
 Обсуждений (0) |
из
5.00
|
| Возрастная стадия | Всего конфликтов | Поводы конфликтов | |||||||
| СФТ | СТ | СВ | СП | СС | СЦ | Комплексное самоутверждение | Другие | ||
| Младенчество | |||||||||
| Ранний возраст | |||||||||
| Дошкольный возраст | |||||||||
| Младший школьный возраст | |||||||||
| Подростковый возраст | |||||||||
| Юношество (молодость) | |||||||||
| Взрослость | |||||||||
| Поздняя взрослость (старость) |
191
Результаты свидетельствуют о том, что подавляющее большинство конфликтов действительно касаются вопросов личностной автономии в целом или, по крайней мере, какого-то из измерений психологического пространства. При этом, если рассматривать количество конфликтов как критерий актуализации данного измерения, можно наблюдать несколько моментов возрастания сензитивности к каждому из них. К сожалению, наши данные не позволяют сделать выводы о том, кто в результате конфликта «завоевал» часть психологического пространства.
Суверенность физического тела устанавливается (или не устанавливается) на протяжении младенчества, когда все конфликты носят витальное содержание. На протяжении раннего и дошкольного возраста контроль над собственным телом практически установился; вновь мы встречаемся с актуализацией этого измерения в пожилом возрасте, физиология которого требует вновь повышать усилия в стремлении оставаться «хозяином» собственного тела.
Территориальные притязания, как ни странно, не сильно отразились в отчетах экспертов. По-видимому, личная территория проходит период становления на протяжении раннего детства, когда ребенок осваивает физическое пространство. Территориальная напряженность незначительно сохраняется во взрослом возрасте и вновь актуализируется в пожилом возрасте, который может быть отмечен утратой приватности территории. Это может быть связано с реальной необходимостью делить с кем-то помещение или просто усилившейся потребностью в уединении. При этом важно отметить, что конкретное воплощение территориальных притязаний меняется: если в раннем возрасте — это стремление настоять на том, чтобы мать позволила ребенку выйти за порог, то пожилые люди нуждаются в квартирной безопасности». Этологические корни этих проявлений, однако, остаются одними и теми же.
Измерение «суверенность вещей» достигает максимума актуализации в раннем возрасте и сохраняет высокий уровень в дошкольном детстве; на протяжении всего жизненного цикла это измерение сохраняет невысокий, но стабильный уровень. Это вполне соответствует пониманию раннего возраста как отмеченного становлением предметной деятельности (социальная ситуация в котором часто изображается как ребенок — ПРЕДМЕТ — взрослый). В дошкольном возрасте личные вещи также сохраняют свою значимость, что представляет очень важный результат, потому что традиционное понимание смысла дошкольного возраста
192
как продуктивного в ментальной и социальной сфере иногда маскирует потребность в материальной личной собственности, которая у дошкольников остается очень высокой. «Ситуационная связанность» может преодолеваться за счет развития произвольности, однако потребности, определяющие «валентность» вещей, все равно сохраняют высокий энергетический потенциал.
По мере взросления личные вещи меняют свое содержание (это уже не игрушки, а зарплата), но все равно остаются маркерами идентичности и социальной успешности.
Временные характеристики психологического пространства (привычки) складываются в основном в дошкольном и младшем школьном возрасте. Можно предположить, что это вызвано необходимостью менять свой режим жизни в связи с посещением детского сада или школы, то есть источниками депривационных влияний здесь могут быть институты социализации. Вновь измерение «привычки» актуализируется во взрослом возрасте, характеризующемся высокой социальной динамичностью.
Потребность иметь личных друзей появляется относительно поздно — многие исследования отмечают, что только в дошкольном возрасте ребенок готов к установлению дружеских отношений. В дошкольном и младшем школьном возрасте это измерение активно работает, а в подростковом и юношеском возрасте усиливается еще больше, после чего его напряженность спадает: взрослый человек в своих социальных предпочтениях, как правило, достаточно самостоятелен и обладает широким репертуаром средств защитить своих друзей и близких. В то же время понятно, что в подростковом и юношеском возрасте, когда ведущая деятельность подразумевает поиск друзей и партнеров, настаивать на своих социальных увлечениях приходится достаточно часто.
И наконец, измерение «суверенность ценностей», появляясь достаточно поздно, в дошкольном возрасте, начиная с подросткового возраста лидирует среди других измерений по напряженности. Ценности меняют свое содержание: если в дошкольном возрасте это всего лишь игрушки, телепередачи, то позже — произведения искусства, а еще позже — мировоззрение. Во взрослом возрасте подобные конфликты прямо обозначаются как идеологические. Это измерение переводит взаимодействие человека и мира на качественно иной уровень. Если то, что относится к комфорту собственного тела, территории, вещей, в основном разрешается «контактными» действиями в физическом пространстве и прямо
193
служит жизнеобеспечению индивида как носителя психологических качеств, то суверенность социальных связей уже подразумевает не просто присутствие рядом других субъектов конфликта, с которыми уточняются границы, но и возможность существования отдаленной в пространстве референтной группы, а суверенность ценностей — это знак принадлежности к ментальному пространству, которое физически не существует. Таким образом, суверенность ценностей означает подтверждение человека как духовного существа, которое развивается по мере взросления.
Ответы экспертов также указывают на большое количество конфликтов комплексного характера, которые служат завоеванию и сохранению автономии в целом, причем их пик приходится на подростковый возраст, что закономерно связано с развитием в это время личной и социальной идентичности. Если же обратить внимание на общее количество конфликтов (среди которых некоторая незначительная часть не связана напрямую с завоеванием автономии), то их количество поступательно возрастает от младенчества к подростково-юношескому возрасту, сохраняет высокий уровень практически без изменений и резко уменьшается в пожилом возрасте, когда границы достаточно прочны, а расширение пространства, по-видимому, почти не происходит. Конфликты эти, как показывает дальнейший анализ, в основном связаны с удержанием своих позиций.
Характеризуя каждую стадию с точки зрения напряженности измерений психологического пространства, отметим следующее. Младенчество — это время формирования телесной идентичности. В раннем возрасте наряду с продолжающимся развитием телесности происходит психологическое освоение личной территории и личных вещей. В дошкольном возрасте происходит резкое расширение психологического пространства, в котором начинает действовать такое измерение, как суверенность привычек, а суверенность личных вещей также продолжает укрепляться. Возможно, это связано с тем, что ребенок начинает посещать детский сад, и возникает потребность сохранять свой временной режим и оберегать личные вещи от первых чужих людей, которые появляются и жизни ребенка. В младшем школьном возрасте также продолжают доминировать конфликты, связанные с временными характеристиками, привычками ребенка.
194
Рис. 3.1.3. Распределение причин конфликтов на разных возрастных стадиях
195
В подростковом возрасте психологическое пространство вновь начинает расширяться, но при этом по всем направлениям сразу. В юношеском возрасте преимущественная область конфликтов — это идеология, что вполне отвечает имеющимся данным о специфике юношеского возраста (в частности, П. Бальтес отметил повышенную чувствительность юношества к политическим и историческим событиям) [9, 118]. Во взрослом возрасте основные конфликты также касаются системы ценностей, которую продвигает или защищает субъект. В пожилом возрасте конфликты теряют общую напряженность и равномерно распределены по всем измерениям пространства (в котором вновь «оживают» такие измерения, как телесность, личные вещи, территория), но идеологические конфликты резко усилены по сравнению со всеми остальными.
Все полученные нами данные вполне согласуются как с эпигенетическим учением Э. Эриксона, так и с отечественной периодизацией посредством ведущей деятельности. Можно отметить также, что данные о динамике переживания суверенности на протяжении всего жизненного цикла получены в этом исследовании впервые.
Следующее важное направление анализа связано с тем, по отношению к какой части среды устанавливаются границы. Можно предположить, что сфера распространения личной автономии в ходе онтогенеза расширяется от непосредственно примыкающей части среды к более отдаленным ее фрагментам. Для проверки этого предположения вновь обратимся к эмпирическим данным (Приложение 4).
Как это отчетливо видно в таблице, в начале жизненного пути психологическое пространство расширяется за счет усиления сепарации от близких, то есть тех, с кем ребенок вступает в непосредственный контакт, причем на протяжении младенчества это практически всегда «внешняя сила»: по отношению к младенцу действительно весь мир занимает более высокий статус. В раннем детстве ребенок начинает устанавливать уже «горизонтальные» границы — по отношению к тем, кто обладает примерно одинаковым с ним влиянием; в дошкольном, младшем школьном, подростковом и юношеском возрасте эта картина сохраняется. Но в юношеском возрасте среди тех, кто равен по статусу, начинают появляться посторонние — лица противоположного пола,
196
коллеги. Можно предположить, что конфликты вызваны психологической «экспансией» и освоением новых областей психологического пространства, взаимодействием с отдаленными областями социальной среды.
Взрослый человек вступает в конфликты не только с людьми равного или более высокого статуса: в зрелости появляются «нижние» (условно и временно) ступени на лестнице социальной иерархии. Молодое поколение, дети, подчиненные — эти субъекты конфликтов побуждают взрослого человека, по-видимому, уже не захватывать новые «территории», а удерживать старые. То есть взрослый человек начинает выступать не как объект, а как субъект внедрения и депривации, одновременно испытывая сопротивление «снизу». То же самое мы наблюдаем и в пожилом возрасте: конфликты с теми, кто «сверху», практически исчезают, превращаясь в хроническое противостояние окружающему миру, а конфликты с младшими представлены достаточно. Среди «равных» появляются совершенно чужие люди: врачи, работники ДЭЗов, соседи, хотя и взаимодействие с близкими также сохраняется.
Итак, обобщая исследования, изложенные в данном разделе, можно констатировать, что, действительно, на протяжении онтогенеза можно проследить возрастание суверенности психологического пространства личности и усиление его дифференциации, причем эти процессы носят нелинейный характер. Суверенность телесности возникает во младенчестве, суверенность личной территории и вещей — на протяжении раннего и дошкольного детства, суверенность привычек начинает складываться в дошкольном детстве и окончательно закрепляется как область приватности в младшем школьном возрасте. Суверенность социальных связей возникает с первым опытом дружбы также в дошкольном возрасте, суверенность вкусов и ценностей начинает формироваться тогда же, но становится регулятором поведения в подростковом возрасте, сохраняя свою значимость на протяжении всего жизненного цикла.
Развитие пространства и уточнение его границ происходит на протяжении всей жизни, но особенно продуктивными в переживании автономии являются периоды дошкольного и подросткового возраста.
197
3.2. Личностные корреляты суверенности
психологического пространства
Понимание целостности границ психологического пространства как одной из важнейших интегративных характеристик человека естественно подводит к необходимости изучить ее индивидуальную вариативность в отнесенности к тем чертам характера и личности субъекта пространства, которые служат причиной или являются следствием склонности испытывать внедрения извне и поддаваться им (быть депривированным) или способности защищать личностные границы. Трудно установить однозначно направление причинно-следственной связи между чертами и суверенностью.
С одной стороны, вся традиция психоаналитического понимания личности как «отпечатка» череды раннедетских травм (З. Фрейд, А. Фрейд, М. Кляйн, М. Малер, Дж. Боулби, Н. Мак-Вильямс, Э. Фромм, Э. Берн) объясняет типологические особенности характера человека теми испытаниями, которые он пережил на протяжении раннего и дошкольного детства [107, 113]. В зависимости от содержания травмирующего воздействия происходит его фиксация на той или иной стадии развития личности. Чем моложе по возрасту ребенок, тем беднее репертуар психологических защит, которыми он обладает и значит, тем более уязвимым по отношению к негативным воздействиям он оказывается. Так, переживаемая в возрасте до 1,5 лет травма влечет за собой глубокие психотические изменения личности, в возрасте от полутора до трех лет приводит всего лишь к пограничным нарушениям, а период от трех до шести лет носит название «от невроза до нормы», потому что на этой стадии вклад каждого стресса относительно пережитого жизненного опыта оказывается уже не таким значительным, а психологические защиты становятся более зрелыми и эффективными.
В рамках психоанализа говорят об оральном, анальном и других типах характера в зависимости от опыта раннедетских переживаний. Нужно отметить, однако, что даже внутри течения психоанализа жесткая обусловленность особенностей зрелой личности ранним опытом подвергается сомнению, а в учении К. Г. Юнга вообще опровергается.
198
С другой стороны, данные, полученные в рамках дифференциальной психофизиологии, в частности, в исследованиях темперамента, осуществленных В. М. Русаловым, свидетельствуют о том, что в значительной степени межиндивидуальная вариативность обусловлена свойствами нервной системы и врожденными биологическими программами, которые регламентируют такие фундаментальные проявления личности и поведения, как наличие предпочтений, эмоциональный фон, выносливость и другие. В специальной теории индивидуальности они рассматриваются в качестве важнейших условий не только динамики, но и результата человеческой деятельности; то есть можно сказать, что врожденные качества во многом определяют «победительность» или «неудачливость» человека или, в наших терминах, его склонность поддаваться внедрению извне или оказывать сопротивление, защищая свои границы.
Предварительные данные о связи СПП
с личностными характеристиками
Так или иначе, мы имеем все основания предполагать, что группы депривированных и суверенных будут различаться по своим личностным качествам.
Об этом же свидетельствуют и предварительные данные [99]. Так, в исследовании, осуществленном под нашим руководством Е. А. Матвийчук, у 25 детей 9—10 лет изучалась связь суверенности психологического пространства, измеряемой при помощи уже упоминаемой ранней версии опросника СПП, с чертами личности, определяемыми по 12-факторной версии опросника Р. Кеттелла (Таблица 3.2.1). Оказалось, что две (из 10) обследованные девочки имели низкие показатели суверенности, 8 — высокие. У 9 (из 15) опрошенных мальчиков отмечены низкие показатели и у 6 — высокие.
В исследовании было обнаружено, что группы суверенных и депривированных детей характеризуются различными личностными особенностями. Депривированность у девочек сопровождается усилением флегматичности и равнодушия (D), повышением настойчивости (E), значительным понижением интереса к участию в общих делах, индивидуализмом (J), несколько усиливает немотивированное беспокойство (F), суровость (I) и одновременно
199
понижает робость (H). Суверенные девочки, в отличие от рассмотренной группы, отличаются высокой эмоциональной реакцией на внешние раздражители (A), они не конформны (G), но, однако, отличаются склонностью к сверхответственности и повышенному чувству вины (O), что характеризует женскую российскую выборку в целом, позволяя говорить о комплексе жертвенности как специфически культурной особенности российских женщин. Таким образом, у суверенных девочек во всех психологических проявлениях можно ожидать лучшей адаптированности и в целом — фемининности, а у депривированных девочек — частично маскулинных проявлений, сопровождающихся также стремлением эмоционально и социально отгородиться. Суверенные девочки, более уверенные в целостности границ, судя по комплексу своих характеристик, больше открыты для контактов с миром.
Рис. 3.2.1. Профили 12PF Р. Кеттелла у 25 детей младшего школьного возраста
200
У депривированных мальчиков довольно высока эмоциональная стабильность (C), они отличаются смелостью (H), жесткостью (I) и практически отсутствием чувства вины (O), то есть в целом можно ожидать чрезмерно решительного, возможно, с асоциальными тенденциями, поведения. Суверенные мальчики несколько эмоционально лабильны (С), довольно беспечны (F), способны доминировать (E) и свободны от избыточного переживания чувства вины (O). По всем показателям они ближе к середине «коридора» нормативных значений, а значит, суверенность может рассматриваться как более нормативная характеристика мужской подвыборки, чем женской: показатели депривированных девочек также тяготеют к средним значениям, но при этом сочетаются с тенденциями к деиндивидуализации и конформности, чем к нормативности.
Таблица 3.2.1
Средние значения показателей 12PF Кеттелла у 25 детей
младшего школьного возраста
| A | C | D | E | F | G | H | I | J | N | O | Q | |
| ДД (n=2) | ||||||||||||
| СД (n=8) | ||||||||||||
| ДМ (n=9) | ||||||||||||
| СМ (n=6) |
Примечание. ДД — депривированные девочки, СД — суверенные девочки, ДМ — депривированные мальчики, СМ — суверенные мальчики.
Таким образом, можно отметить, что у депривированных девочек наблюдается снижение адаптированности; и у мальчиков, и у девочек депривация психологического пространства способствует появлению некоторых маскулинных черт. Эти результаты полезно учитывать в педагогической и психотерапевтической практике.
Еще одно краткое исследование Е. А. Матвийчук было посвящено изучению субъективного локуса контроля (СЛК) — склонности
201
субъекта видеть причину происходящего в своих действиях или внешних влияниях. В исследовании локализации контроля, осуществленном посредством предварительного варианта опросника для младших школьников, разрабатываемой О. А. Шиян, принимало участие 20 девочек и 24 мальчика. Экстернальную направленность локуса контроля показали 8 девочек и 10 мальчиков: 2 из восьми девочек и 4 из десяти мальчиков относятся к подгруппе депривированных. Интернальную направленность локуса контроля показали 12 девочек и 14 мальчиков: 5 из двенадцати девочек и 3 из четырнадцати мальчиков также принадлежат к группе депривированных (Таблица 3.2.2).
Для установления связи между исследуемыми качествами был рассчитан коэффициент корреляции rs Спирмена. Хотя его значение нигде не достигло уровня достоверности, все же обнаруженные тенденции представляют интерес. В целом по выборке опрошенных rs=0,22; в подгруппе девочек — rs=0,18, в подгруппе мальчиков — rs=0,25. Среди суверенных отмечался rs=0,16 (rs=0,4 у девочек и rs=0,04 у мальчиков), а среди депривированных — rs=0,26 (rs=0,18 у девочек и rs=0,58 у мальчиков).
Таблица 3.2.2
Показатели СПП и СЛК среди девочек (n=20) и мальчиков
(n=24)
| Девочки | ||||||||||||||||||||||||
| СПП | 8 | 14 | 16 | 16 | 16 | 17 | 17 | |||||||||||||||||
| СЛК | 15 | 16 | 18 | 21 | 21 | 18 | 19 | |||||||||||||||||
| Мальчики | ||||||||||||||||||||||||
| СПП | 10 | 13 | 14 | 16 | 16 | 16 | 17 | |||||||||||||||||
| СЛК | 16 | 17 | 17 | 16 | 18 | 19 | 18 |
Примечание. Курсивом выделены подгруппы депривированных.
202
Эти тенденции очень важны для понимания механизмов возникновения и регулирования суверенности. Хотя в целом, как и можно было предположить, корреляции имеют положительный характер, существуют свои особенности проявления этой связи в разных группах. Так, обнаружено, что связь между экстернальностью и депривированностью выше, чем между интернальностью и суверенностью. Особенно сильна эта связь в подгруппе депривированных мальчиков, которые, по-видимому, более других склонны к отклонению личной ответственности; у девочек, возможно, принятие личной ответственности не так сильно связано с выраженностью уязвимости по отношению к внедрениям извне.
Среди суверенных девочек также достаточно выражена корреляция целостности личностных границ с внутренним локусом контроля. Отсюда мы можем сделать вывод о специфике коррекционных и психоразвивающих воздействий на травматиков различного пола: для мальчиков оно должно быть направлено на преодоление пассивности в отношении к собственной жизни, усиление чувства авторства, трансформации «я должен (бы)» в «я могу» и «я хочу». С тем, кто воспринимает несчастный случай как личное оскорбление, они происходят намного реже, афористично отметил М. Пьюзо устами одного из своих героев. Выработка подобной установки может оказаться психотерапевтичной для депривированных мальчиков.
Применительно к депривированным девочкам, однако, эта стратегия может оказаться безуспешной. Можно также предположить, основываясь на нелинейности изучаемой связи у мальчиков, что суверенность личностных границ у мужчин регулируется более разнообразными способами, чем в женской подвыборке, и можно говорить о типах ее достижения (как через выделение субъектного («западного») типа взаимодействия, так и через выделение синергичного («восточного») типа мироотношения).
К сожалению, полученные данные не могут считаться абсолютно достоверными в силу небольшого объема выборки и недостаточной психометрической подготовки используемых опросников, однако даже на качественном уровне обнаруженные тенденции представляют большой интерес и ставят перед необходимостью проведения более чистого репликационного исследования.
Для изучения связи уровня суверенности и индивидуально-личностных особенностей нами был предпринят ряд кратких исследований с использованием опросников СПП (в окончательной
203
стандартизированной форме), ЛОД С. Айзенк, опросника «Акцентуация характера» К. Леонгарда, УСК. Всего в исследовании приняло участие 140 респондентов в возрасте от 13 до 25 лет, 70 юношей и 70 девушек.
Частная гипотеза модуля исследования заключалась в том, что уровень суверенности связан с индивидуально-личностными особенностями:
а) суверенные и депривированные отличаются по выраженности черт личности;
б) суверенные и депривированные отличаются преобладающими акцентуациями характера;
в) суверенные отличаются лучшей адаптированностью, чем депривированные.
Связь суверенности психологического
пространства с чертами личности
по Г. и С. Айзенкам
Один из важных для изучения феноменологических связей суверенности психологического пространства показателей был получен нами в рамках психометрической подготовки опросника СПП (2.2.3). Напомним, что на выборке из 60 подростков (24 ученика школы № 57, 37 учеников школы № 300 среднего возраста 14,7 года, 31 мальчика и 29 девочек) проводилось сравнение показателя СПП со шкалами личностного опросника С. Айзенк для детей (ЛОД) посредством подсчета непараметрического коэффициента корреляции rs Спирмена. Полученные значения представлены в Таблице 3.2.3.
Таблица 3.2.3
Корреляции показателя нейротизма по ЛОД с субшкалами
опросника СПП
| Шкала | Девочки, n=29 | Мальчики, n=32 | Общие данные, n=61 |
| Шкала лжи | 0,04 | 0,18 | 0,1 |
| Шкала экстраверсии | 0,25 | 0,18 | 0,2 |
| Шкала нейротизма | –0,4 | –0,36 | –0,32 |
Примечание. Полужирным шрифтом выделены показатели, значимые на уровне p<0,05, полужирным подчеркнутым — значимые на уровне p<0,01.
204
Анализ и интерпретация результатов. Мы уже отмечали тот факт, что суверенность пространства практически не связана с показателем лжи, подтверждая, что следование социально желаемому поведению — не основной способ защиты личностных границ, хотя, по-видимому, также может быть использован (коэффициенты корреляции составили для девочек, мальчиков и выборки в целом соответственно 0,04, 0,18 и 0,1). У мальчиков эта связь в тенденции положительна, согласуясь с известным в практической психологии фактом, что способность лгать представляет собой один из навыков социальной компетентности, способствующий поддержанию самоуважения и защите личных интересов: еще З. Фрейд обращал внимание на важность первого положительного опыта, связанного с обманом, в онтогенезе приватности. В психологическом консультировании нередко при работе с неадекватно агрессивными детьми оказывается, что они ригидно правдивы и не умеют управлять потоком социально значимой информации, в силу чего и оказываются вынужденными защищать свои личностные границы физически.
Любопытные и неоднозначные тенденции обнаружены в связи с проявлением зависимости между суверенностью и такой важной индивидуально-типологической чертой, как экстраверсия – интроверсия (коэффициенты корреляции составляют для девочек 0,25, для мальчиков 0,18 и для группы в целом 0,2). Таким образом, можно заключить, что экстраверсия сочетается с большей защищенностью, а интроверсия — с депривированностью. Учитывая тот факт, что еще К. Г. Юнг отмечал преимущественную распространенность экстраверсии в нашей культуре, мы можем считать, что выраженные экстраверты, естественно контактируя с миром, одновременно умеют выстраивать прочные личностные границы и различать «мое – чужое», то есть уважать и границы других людей.
И наконец, следующий, также очень значимый для нас, результат состоит в том, что показатель суверенности значимо отрицательно связан с показателем нейротизма, причем эта тенденция сильнее выражена у мальчиков, чем у девочек (–0,4 для девочек, –0,36 для мальчиков и –0,32 и для всей группы). Нейротизм в контексте ЛОД понимается как показатель эмоциональной уравновешенности. Нейротизм не следует отождествлять с неврозом, так как это качество личности здорового человека, однако
205
он создает предпосылку для развития дезадаптации в случае недружественных средовых воздействий. Таким образом, мы можем подтвердить одну из теоретических посылок нашего исследования, которая состоит в том, что способность защищать свои границы естественно связана с понижением тревожности и чувства вины (эта связь, по-видимому, имеет взаимную направленность: эмоционально нестабильные с большим трудом отстаивают свою приватность, чем люди нетревожные). Так или иначе, мы можем ожидать, что, как правило, мальчики и мужчины с признаками эмоциональной нестабильности имеют склонность также попадать в группу депривированных, то есть в разных сферах жизни совершают уступки внедрению извне и испытывают дефицит собственной субъектности. У девочек эта связь также прослеживается, но обладает меньшей силой.
Таблица 3.2.4
Корреляции субшкал опросника СПП с показателем
нейротизма по ЛОД
| СПП | СФТ | СТ | СВ | СП | СС | СЦ | |
| Девочки (n=28) | –0,4 | –0,16 | –0,27 | –0,47 | –0,21 | –0,41 | –0,35 |
| Мальчики (n=31) | –0,36 | –0,12 | –0,36 | –0,29 | –0,2 | –0,25 | –0,3 |
Примечание. Полужирным выделены показатели, значимые на уровне p<0,05.
Поскольку данный результат достигает уровня достоверности, целесообразно остановиться на нем более подробно. Мы проанализировали «вклад» каждой из субшкал опросника в корреляцию с нейротизмом (Таблица 3.2.4). Результаты свидетельствуют в пользу того, что существуют гендерные различия в содержании того измерения пространства, депривация которого сочетается с повышением нейротизма. Так, для девочек это пространство вещей и социальных связей: то есть нейротизм выше у тех девочек, которые не могут дружить и общаться с теми, с кем хотели бы, а также пользоваться своими личными вещами в одиночестве. У мальчиков же отмечается сильная отрицательная корреляция с показателем суверенности территории: то есть для
206
мальчиков категорически не показано любое территориальное ущемление, которое может вести к повышению нейротизма. Для девочек тоже характерна эта тенденция, но она не достигает уровня значимости. Такое положение дел может быть объяснено эволюционно сложившимся разделением поведенческих программ, жизненных задач и обязанностей между мужской и женской подсистемами вида: именно самцы (или мужчины) осваивают и закрепляют за собой участок территории, на который впоследствии и приглашается самка.
Таким образом, полученные данные говорят о том, что суверенность психологического пространства как одна из интегративных характеристик индивидуальности может рассматриваться в контексте индивидуально-психологических вариаций и, возможно, даже использоваться в качестве основания одной из типологий.
Связь суверенности психологического
пространства с акцентуациями характера
Еще один модуль исследования связан с изучением связи между уровнем суверенности и выраженностью акцентуаций характера. Теоретически эту связь обосновать очень легко: понятие акцентуации, введенное К. Леонгардом, трактуется не только статично (как крайний вариант нормы поведения, отличающийся избирательной уязвимостью к некоторым воздействиям при высокой сохранности устойчивости по отношению к другим), но и динамически — как совокупность ответов личности на фрустрирующие воздействия, как индивидуальный способ разрешения тревожности или, используя нашу терминологию, как система привычных, преобладающих ответов личности на ущемление психологического пространства. Поэтому есть все основания считать возможной связь между уровнем достигнутой суверенности и характерологическим профилем человека.
В нашем исследовании, осуществленном в рамках подготовки дипломного исследования С. В. Авакян, приняло участие 40 учеников подросткового возраста школы № 150 г. Москвы (20 мальчиков и 20 девочек). Им были предложены опросники СПП и «Акцентуации характера» Шмишека — Леонгарда. Затем подростки были распределены на подгруппы разного пола и уровня суверенности (разделение на депривированных и суверенных
207
осуществлялось в данном случае ввиду незначительного объема выборки исходя из среднего значения СПП: для девочек 12 и для мальчиков 22). В результате группа депривированных девочек составила 9 человек, суверенных девочек — 11, депривированных мальчиков — 14 и суверенных мальчиков — 6 человек.
Анализ и интерпретация результатов. Изучение акцентуаций исходя из особенностей методики как скорее диагностического, чем исследовательского инструмента, осуществлялось несколькими способами. Известно, что показатели акцентуаций нужно изучать не по абсолютным значениям их выраженности, а исходя из общей конфигурации профиля, ориентируясь на повышения (составляющие больше 12 баллов) и понижения (представляющие самый низкий показатель). Пик определяет особенность характерологических проявлений. Поэтому для каждого респондента определялись ведущие пики и понижения показателей теста. Результаты представлены в таблицах 3.2.5, 3.2.6.
Затем мы применили и другой способ обработки первичных результатов: несмотря на некоторый отход от идиографической парадигмы, для наглядности иногда представляют обобщенный профиль подгруппы [15]. Мы подсчитали усредненные показатели акцентуаций по каждой из четырех подгрупп и построили профили (Рисунок 3.2.2).
Таблица 3.2.5
Преобладающие акцентуации у мальчиков и девочек
с различным уровнем суверенности
| Девочки | Мальчики | ||||
| СПП | Акцентуации | СПП | Акцентуации | ||
| Макс. пок-ль | Мин. пок-ль | Макс, пок-ль | Мин. пок-ль | ||
| З=22 | Т=6 | Г=24 | Т=0 | ||
| Эк=24 | В=0 | Г=18 | Т=3 | ||
| Эк=21 | Т=6 | Г=18, Эк=18 | Т=3 | ||
| Эк=24 | Т=3 | Дис=18 | Т=0 | ||
| Г=21, В=21 | Т=9 | Ц=21 | Т=0 |
208
| Эк=24 | П=2 | В=21 | Т=6 | |||||||||||
| Эм=21 | Т=6 | 10 | Г=21, Ц=21 | Эм=6 | ||||||||||
| Эм=24 | 8 | Эк=24 | Эм=9 | |||||||||||
| Эм=24 | Г=9 | 8 | «зубчатый» график | |||||||||||
| Ц=24 | П=8 | 6 | Ц=24, Эк=24 | П=8 | ||||||||||
| Эм=21, Ц=21 | П=8 | 4 | Ц=21, В=21 | Т=3 | ||||||||||
| 16 | Эм=24, Эк=24, Ц=24 | 0 | Т=24, Ц=24 | Эм=9 | ||||||||||
| 14 | Эм=24, Эк=24 | Ди=9 | 0 | Г=21, Ц=21 | Дис=6 | |||||||||
| 12 | Т=3 | –2 | Дис=18 | Г=3, Эм=3 | ||||||||||
| 12 | Эк=24 | В=6 | –10 | Г=24 | Т=1 | |||||||||
| 10 | Дем=20 | П=4 | –10 | Ц=24, Эк=24, В=24 | Т=6 | |||||||||
| 2 | В=24 | Т=6 | –11 | Ц=24, Эк=24 | Дем=8<
Популярное: Организация как механизм и форма жизни коллектива: Организация не сможет достичь поставленных целей без соответствующей внутренней...  ©2015-2024 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (915)
|
Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку... Система поиска информации Мобильная версия сайта Удобная навигация Нет шокирующей рекламы |
(0.027 сек.)