Общественное движение за охрану памятников природы в Украине 5 страница

Был зарублен также проект постановления СНК УССР о создании Второго государственного степного заповедника востока Украины, общей площадью 30770 гектаров. В него должны были войти все имеющиеся еще "в живых" лоскутки целины: Каменные могилы, Михайловская, Стрельцовская, Провальская, Хомутовская, Лимаровская, Деркульская, Ново-Алексеевская степи в Сумской, Харьковской, Луганской и Донецкой областях (57).

Функционировавшие на территории нынешней Украины на 1.01.1929 г. государственные природные заповедники республиканского значения*

Название	Площадь (га)	Подчиненность
Надморские (Приморские) заповедники		НК З УССР
Песчаные заповедники низовьев Днепра		НК З УССР
Аскания-Нова		НК З УССР
Конча-Заспа		НК З УССР
Лесостепной им. Т.Шевченко (Каневский)	1980,75	НК З УССР
Крымский		НКП Крымской АССР
Парк III Интернационала (Софиевка(		НКП УССР
Парк Устиновка		НКП УССР
Академическая степь (Карловская целина)		АН УССР
Итого 9 заповедников	113101,75	До 1941 года в сводные таблицы я ввожу под названием "республиканские заповедники" заповедные объекты, созданные постановлением СНК УССР (Аскании-Нова) или решением республиканского органа, или подчинявшиеся ему (Академическая лесостепь)

Однако, несмотря на эти неудачи, в 1929 г. УКООП подготовил первый перспективный план создания на Украине новых государственных заповедников. В ближайшее пятилетие предполагалось открыть 12 заповедников. Большой Восточный степной заповедник (32,740 га, Харьковская и Луганская обл.), Корабельный гай (17000 га, Замысловецкая лесная дача, Житомирская обл.), Полесский (15000 га, Ушомирское лесничество под Коростенем), Бучина (300 га, Проскуровский окр. по реке Збруч), Черный лес (445 га, ст. Знаменка Зиновьевский окр.), Донецкий лесной (1104 га, Змиевские леса Харьковской обл.), Лес близ Славуты Шепетовского округа (13500 га), Кремлянский лес Глуховского округа (1200 га), Литовский бор (935 га, Ахтырка, Харьковская обл.), Ирдынские леса по р. Тясьмин (1000 га, Черкасский окр.), лес на р. Самара (6300 га, Днепропетровский окр.), Гавриловский парк (1700 га, Херсонский окр.) (58).

Однако, ни один заповедник не был создан. Что, возможно, в какой-то степени объясняется арестом в сентябре 1929 г. большой группы специалистов - лесоводов Наркомзема УССР во главе с профессором В.Я. Гурским, которых обвинили в попытках заповедать большие лесные массивы в целях их сохранения на случай падения советской власти и возвращения прежних владельцев - помещиков.

Но даже в "заповедный Ренессанс" охраняемым природным территориям приходилось порой туго.

В заповедном дендропарке Александрия соввласть Белой Церкви решила разобрать "руины". В 1928 г. в парке начали рубить деревья, сносили исторические здания, ставились столбы для электролинии (59).

Летом 1928 г. по распоряжению НКЗ УССР в Приморских заповедниках косили сено.

Летом 1929 г. Приморские заповедники проверяла Херсонская рабоче-крестьянская инспекция. Было обнаружено, что часть земли не мешало бы передать колхозам.

С каждым годом все больше распахивалось целинных степей. На Полтавщине, в 1923 г. имелось несколько крупных участков целины: Струковская и Карловская степи имели по 200 десятин, целина Гамовецкого - 800 десятин. Однако к концу 20-х годов от этих участков остались небольшие кусочки. В 1927 г. Халтуринский сахарный завод распахал довольно значительную площадь целинной степи в 2000 десятин! (65). Полтавский ботаник С.О. Илличевский, пытавшийся как-то их защитить, с грустью писал: "Я подчеркиваю, что без энергичных мер, через два года, при таком темпе уничтожения, от наших целинных степей останутся только воспоминания, за что будущие поколения нас, конечно, не поблагодарят" (65).

Тяжелое положение к концу 20-х годов сложилось с полтавскими заповедными объектами. Их организатор, зав. отделом природы Полтавского краеведческого музея Николай Иванович Гавриленко в январе 1930 г. шлет тревожное письмо зампредседателю УКОППа В.Г. Аверину (60).

В 1929-1930 годах состоялось несколько всесоюзных научных съездов, на которых одним из основных стоял вопрос заповедного дела, в том числе на Украине.

В сентябре 1929 г. в Москве был проведен Первый Всероссийский съезд по охране природы, по сути превратившийся во всесоюзный. На нем работала очень многочисленная делегация от Украины, В.Г. Аверин сделал от УССР основной доклад. Съезд подтвердил незыблемость основных классических принципов заповедного дела, принял резолюции в защиту Аскании-Нова и других украинских заповедников.

В мае 1930 г. в Киеве проходил 4 Всесоюзный съезд зоологов, анатомов и гистологов, на котором собрались серьезные силы деятелей охраны природы. Ими от лица съезда в защиту заповедников принята очень сильная резолюция. Больше о проблемах заповедников так откровенно не говорил ни один форум советских биологов.

"В последнее время под все усиливающимся натиском хозяйственных организаций заповедникам СССР угрожает опасность. В одних заповедниках сокращается площадь, разрешается то или иное хозяйственное использование, другие заповедники утрачивают свое самостоятельное значение благодаря присоединению к производственным учреждениям. Съезд убежден, что совершенно ошибочным является мнение некоторых хозяйственных кругов, что в период интенсивного строительства и всестороннего использования естественных богатств, охрана природы не является актуальным и государственным делом (...) Съезд считает, что площадь заповедников, существующих ныне, не только не может быть сокращена, но наоборот, должна быть увеличена. Поэтому съезд просит Правительство СССР и союзных республик: а) подтвердить необходимость дальнейшего существования государственных заповедников и памятников природы местного значения в нетронутом виде, б) предложить ведомствам в ближайшее же время увеличить площадь заповедной земли для обеспечения в первую очередь различных хозяйственных и исследовательских потребностей" (61).

Тем более, что природных объектов, пригодных для заповедания на 1930 год имелось очень много. Только обследованных на Украине целинных участков насчитывалось 264 (!). А заповедать удалось всего 21. На II пятилетку УКООП разработал очередной перспективный план новых заповедников и памятников природы. В него вошло 17 целинных участков общей площадью более 30 тыс. га, 9 геологических объектов территорией более 60 тыс. га и 14 лесных массивов (62).

К сожалению, этот план также остался на бумаге.

Литература

01. Деникин А.И., 1990. Большевистский переворот, Интербук, Харьков, 68 стр.

02. ЦГА Крыма, ф-р 1694, оп. 1, д. 38, л. 12.

03. ЦГА Крыма, ф-р 1694, оп. 1, д. 38, л. 9.

04. ЦГА Крыма, ф-р 1694, оп. 1, д. 38. л. 22.

05. Козлов П., 1921. Аскания-Нова // Наука и ее работники, № 1, стр. 32-36.

06. Шарлемань Н., 1918. Охороняйте рiдну природу! Харьков, 20 стр.

07. Брызгалин Г.А., Захаров Б.А., 1919. Что такое национальные парки и для чего они учреждаются? Харьков, 95 стр.

08. Окунева Р., 1967. Охрана поручена Лениным // Знание - сила, № 4, стр. 12.

09. ЦГАВО Украины, ф. 2, оп. 1, д. 390, л. 3.

10. Киевские "Известия", 1919. 3 апреля, № 11.

11. Браунер А.А., 1923. Сельско-хозяйственная зоология, Одесса: Госиздат Украины, 435 стр.

12. Вiсник народного Мiнiстерства земельних справ, 1918, № 2.

13. ЦГИА Украины, ф. 493, оп. 85, д. 876, лл. 10-11.

14. Протоколи i постанови попередньої наради природникiв України вiд 3-6 серпня 1918 року, 1918, Киев: Изд-во Україн. наук. тов-ва, 17 стр.

15. Архив Полтавского краевед. музея, д. ПОI-9, л. 14.

16. Завадовский М.М., 1991. Страницы жизни, МГУ, 280 стр.

17. ЦГА Крыма, ф-р 1964, оп. 1, д. 12, л. 5.

18. Архив В.Е. Борейко, Дневник В.Э. Мартино.

19. Троицкий Н.Д., 1927. Крымский государственный заповедник, его природа, история и значение. М.: Главнаука, стр. 11-21.

20. 33 УРСР, 1921. № 2, ст. 48.

21. ЦГАОО Украины, ф. 1, оп. 6, д. 31, л. 105.

22. ЦГАВО Укарины, ф. 3040, оп. 1, д. 38, л. 207.

23. Архив РАН, ф. 445, оп. 1, д. 197, лл. 24-24 об.

24. Кожевников Г., Кулагин Н., Завадовский М., Фортунатов Б., 1924. К судьбам Аскании-Нова // Известия, 10 апреля.

25. Вiстi державного Степового заповiдника "Чаплi", 1928. т. V, 200 стр.

26. ЗУ УРСР, 1927. № 24, ст. 115.

27. ЦГАВО Украины, ф. 2, оп. 1, д. 25, лл. 10-13.

28. Лукс Ю.А., Лукс К.А., 1976. К истории создания заповедника "Мыс Мартьян". Научные основы охраны и рационального использования природных богатств Крыма // Труды Государственного Никитского ботанического сада, т. IХХ, стр. 18-25.

29. Шарлемань М., 1928. Державний заповiдник "Конча-Заспа" // "Збiрник праць Державного рибного заповiдника "Конча-Заспа", т. 1, Киев, стр. 11 - 23.

30. ЦГАВО Украины, ф. 1055, оп. 1, д. 707, л. 44.

31. ЦГАВО Украины, ф. 5105, оп. 4, д. 34, лл. 27-31.

32. ЗУ УРСР, 1922. № 7, ст. 114.

33. Госархив Полтавской области, ф-р 2068, оп. 1, д. 409, л. 24.

34. Чорний М.Г., Продченко А.П., 1993. Iсторичнi та науковi аспекти дiяльностi Канiвського заповiдника // Пiдсумки 70-рiчної дiяльностi Канiвського заповiдника та перспектива розвитку заповiдної справи в Українi, Канiв, стор. 23 - 30.

35. Носов А., 1925. Державний заповiдник iм. Т.Г. Шевченка // Україна, № 5, стр. 183-186.

36. ЦГАОО України, ф. 1, оп. 6, д. 71, л. 172.

37. 33 УРСР, 1925. № 64-65, ст. 87.

38. Пузанов И.И. Воспоминания / Архив семьи Пузановых, т. ХХХ, стр. 167.

39. Тихий М., 1928. Справа охорони природи на Українi // Радянська освiта, № 3, стр. 70-78.

40. Акуленко В.I., 1991. Охорона пам'яток культури в Українi, Київ: Вища школа, 271 стр.

41. Дубровский В., 1930. Iсторично-культурнi заповiдники та пам'ятки України, Харьков: Держвидав, 74 стр.

42. Культура i побут, 1926, № 50, стр. 12.

43. Коваленко I.П., 1928. Заповiдники на Марiупольщинi // Охорона пам'яток природи на Українi, 3б. 2, Харьков, стр. 68-85.

44. Архив В.Е. Борейко, воспоминания Е. Четенова.

45. ЦГАВО Украины, ф. 2, оп. 4, д. 773, л. 13.

46 ЦГАВО Украины, ф. 8, оп. 14, д. 18332, л. 160.

47. Вiстi ВУЦВК: 1928. 27 июня, № 148.

48. ЦГАВО Украины, ф. 2, оп. 7, д. 9496, л. 1.

49. Акуленко В., 1989. Великий злам: вiд охорони до нищення пам'яток // Пам'ятки України, № 2, стр. 29 - 34.

50. ЦГАВО Украины, ф. 372, оп. 1, д. 27, л. 7.

51. Отчет о деятельности Центрального Совета Всеукраинского Союза охотников и рыболовов за срок от 1 октября 1924 г. по 1 октября 1925 г., 1926. Харьков, 61 стр.; Отчет о деятельности Центрального Совета Всеукраинского Союза охотников и рыболовов за срок от 1-го октября 1925 г. по 1-е октября 1926 г., 1927, Енакиево, 76 стр.

52. Шалит М., 1933. Заповiдники та пам'ятки природи України, Харьков, 75 стр.

53. ЦГАВО Украины, ф. 2, оп. 10, д. 1392, л. 3.

54. ЦГАВО Украины, ф. 2, оп. 7, д. 72, л. 122.

55. Архив В.Е. Борейко, материалы УКОПП.

56. ЦГАВО Украины, ф. 166, оп. 6, д. 1388, л. 12.

57. ЦГАВО Украины, ф. 166, оп. 6, д. 9446, л. 221.

58. ЦГАВО Украины, ф. 372, оп. 1, д. 470, л. 3.

59. ЦГАВО Украины, ф. 166, оп. 6, д. 9427, л. 47.

60. ЦГАВО Украины, ф. 27, оп. 10, л. 505, л. 53.

61. Труды IV Всесоюзного съезда зоологов, анатомов и гистологов в Киеве, 6-12 мая 1930 г., 1931, Киев-Харьков, стр. 18.

62. ЦГАВО Украины, ф. 2, оп. 7, д. 72, лл. 115об-116 об.

63. 33 УРСР; 1929, № 10, ст. 28.

64. Полканов А.И., 1960. На рубеже двух эпох // Охрана и развитие природных богатств Крыма, Крымиздат, стр. 37-48.

65. Iллiчевський С.О., 1929. Цiлиннi степи Полтавщини та їх охорона // Вiсник природознавства, № 1-2, стр. 58-60.

66. Тутковський П.А., 1920. Завдання охорони природи взагалi i охорони геологiчних здобуткiв на Українi (рукопис).

67. ОР ЦНБ НАН Украины, ф. Х, д. 31719, лл. 1-2.

68. ОР ЦНБ НАН Украины, ф. Х, д. 35063, лл. 1-8.

69. Каминский В., 1923. Об установлении заповедных зон на Днепре и Днепровском лимане и о нарастании дельты // Бюллетень ВГ ЧАНПОС, № 12, стр. 24-30.

70. Борейко В., 1994. Хто був iнiцiатором створення Канiвського заповiдника // Зелений свiт, № 8.

71. ЦГА Крыма, ф. 1000, оп. 4, д. 1, лл. 66-68.

72. Архив Президиума НАН Украины, ф-р. 251, оп. 1, д. 1-2, лл. 73-85.

73. Архив Аскании-Нова, дело 529 лл. 3 - 7.

74. Falz-Fein V., 1930, Askania-Nova, Германия, 322 стр.

75. Вернадский В., 1921. О научной работе в Крыму в 1917-21 гг., 1921 // Наука и ее работники, № 4, стр. 3-12.

76. Самородов В.М., Байрак О.М., 1996. Витоки та розвиток заповiдної справи // Заповiдна краса Полтавщини, Полтава, IВА - "Астрея", 184 стр.

77. Рубцов Л.И., 1959. Достопримечательные экземпляры дуба в Крыму // Бюлл. Главного бот. сада, № 35, М.

 

1930-1941
1930-1941

Призывы российских классиков заповедного дела о праве первобытной природы на существование, о необходимости идти от природы к искусству противоречили агрессивно-невежественному естеству классиков марксизма-ленинизма. Призывавших не объяснять, а переделывать мир.

Марксизм, революция нанесли удар не только по памятникам природы, но и по самой идеологии заповедного дела. Были поставлены под сомнение одни из главных целей заповедания - сохранение природной красоты и дикой природы ради ее самой.

И немалую роль сыграла в этом "новая" большевистская идеология. Лидер петроградских поэтов-пролеткультовцев Владимир Кириллов провозгласил:

"Мы во власти мятежного, страстного хмеля,
Пусть кричат нам: "Вы палачи красоты".
Во имя нашего завтра - сожжем Рафаэля,
Разрушим музеи, растопчем искусства цветы" (1).

Ему вторили Маяковский, Горький (2, 3).

Против охраны природы ополчилась и партийная печать. В 1931 г. два флагмана - газета "Правда" и "журнал "Большевик" дали залпы по деятелям охраны природы (естественно, не без согласования свыше). "Большевик" изобличал:

"Не лишены особой "красочности" и контрреволюционные вылазки на страницах краеведческого журнала "Охрана природы", прячущие свое вредительское нутро под прикрытием борьбы с... вредителями в сельском хозяйстве (т.е. грызунами, вредными насекомыми и т.п.) (...) О чем мечтают журнал и группирующиеся вокруг него краеведы, видно из статьи "Последние дни Ямской степи", где выставляют требование объявить степь заповедной... Вот именно "охрана природы" становится охраной от социализма" (4).

В январе 1933 г. в Москве прошел Первый Всесоюзный съезд по охране природы. От Украины на нем была большая делегация. Основной доклад от УССР сделал А.А. Яната. Он рассказал о проводимой в республике инвентаризации природных объектов, о готовящемся проекте природоохранного закона УССР (который остался на бумаге), о подготавливаемом Первом всеукраинском съезде по охране природы (который так и не состоялся). Как и ожидалось, одним из основных обсуждаемых на съезде вопросов стала проблема заповедников. Однако подана она уже была в новом, "социалистическом" ракурсе.

По центральному докладу на съезде - докладу В.Н. Макарова съезд принял резолюцию, характеризующую общий отказ от классических принципов охраны природы:

"В связи с задачами второй пятилетки перед работниками в деле охраны природы встает одна исчерпывающая обязанность - подчинить все это дело основной решающей задаче второй пятилетки - завершить социалистическую реконструкцию народного хозяйства... (...) Съезд категорически отвергает буржуазную теорию о невозможности управления процессами дикой природы и о полном невмешательстве человека в ее процессы на заповедных территориях" (5).

Сейчас трудно объяснить, чем продиктовано было такое решение: "защитной окраской" - желанием сохранить заповедники, приспособив их под громкие политические лозунги "дня сегодняшнего", или же глубоко осознанным желанием части деятелей охраны природы "служить соцреконструкции" (6).

С начала 30-х на Украине начался откат природоохраны. Деятельность УКОППа была практически свернута. В 1934 г. НКП УССР ликвидировал все 4 природоохранные инспектуры. Мизерность средств, отпускаемых в республике на заповедное дело (до 3 тыс. рублей в год), не позволяла качественно проводить работу по инвентаризации заповедных объектов. На 1940 г. на УКОПП планировалось выделить всего 13 тыс. 500 рублей.

10 февраля 1932 г. Главное управление рабоче-крестьянской милиции УССР издает указ "Об охране памятников культуры и природы" (7).

Однако вряд ли этот нужный документ оказался полезным, ибо повсеместно нарушение заповедного режима проводилось при открытой поддержке партийных, советских органов. А проект закона ВУЦИК "Об охране и развитии природных ресурсов социалистического хозяйства УССР", подготовленный УКОПП в 1933 г., так и не был принят.

В октябре 1931 г. коллегия НКП УССР, рассмотрев как охраняются памятники природы и культуры на Украине, постановила: "Состояние работы в отрасли выявления, изучения и охраны памятников природы и культуры на сегодняшний день неудовлетворительное: вопреки имеющемуся охранному законодательству за последние годы был ряд недопустимых уничтожений памятников культуры и природы как со стороны некоторых правительственных органов, так и общественных организаций и частных лиц..." (8).

В плохой работе Наркомпросом обвинялись УКОПП, краевые природоохранные инспектуры, краеведческие музеи.

Но что могли сделать отдельные энтузиасты, получающие жалкие гроши, против мощной идеологической машины большевиков, проповедующей войну человека с природой?

В 1933 г. Наркомпрос УССР подготовил (по-видимому, для украинского правительства) докладную записку "О положении и задачах охраны памятников природы", где постарался нарисовать плачевное состояние заповедных объектов природы и культуры. В ней, в частности, говорилось: "Во время создания государственных приморских птичьих и степных заповедников НКЗ никак не отвечал НКПросу на направленные проекты на протяжении 11 месяцев. Уничтожение птиц на перелетной станции приморских заповедников Черного и Азовского морей - известное типичное явление, освещенное в прессе (...). Согласно пост. СНК, НКП по актам 1929 г. требовал от НКЗ разделения научных частей Уманского государственного заповедника им. III-го Интернационала и не добился никакого ответа до сего времени. В степном госзаповеднике Аскания-Нова "Чапли" ежегодно уничтожается научная контрольная площадь покосом, дорогами, охотой. В этом году проводилось разорение целинной степи, единственной в Европе" (9).

Наркомпрос предлагал усилить административную ответственность за уничтожение памятников природы и культуры, положить конец выделению денег на охрану памятников как на нечто третьестепенное, разрешить создание общественных комиссий по охране памятников природы и культуры, активизировать массово-пропагандистскую работу. Однако, с уходом Н.Скрипника с поста наркома просвещения, эта записка, по-видимому, так и не дошла до правительства. А если бы и дошла, то навряд ли что изменила.

 

Гибель Аскании-Нова
Гибель Аскании-Нова

В марте 1929 г. новым директором Аскании стал бывший управделами Совнаркома УССР, член ВКП(б) с 1905 г. - Ф.Ф. Бега. А его замом по научной части, с апреля 1929 - профессор В.В. Станчинский, с которым и связан временный, но небывалый расцвет заповедника Аскания-Нова.

Асканийским экологам противостояли асканийские животноводы во главе с профессором М.Ф. Ивановым. Трудно сказать, чего больше принес обществу этот "Мичурин в животноводстве", пользы или вреда. Его активное участие в уничтожении Степного института заповедника перевешивает всю его позитивную деятельность. Неблаговидную роль сыграл и И.И. Презент, в начале 30-х неоднократно посещавший Асканию-Нова.

13 июня 1929 года Наркомзем УССР разработал очередной проект реорганизации Аскании. Собственно заповеднику предполагалось оставить 10 тысяч га из 42 тысяч, остальную территорию передать Укрсовхозобъединению. Из госбюджета на экологическую науку направлялось ничтожно мало - всего 800 рублей. Через полторы недели Наркомзем немного меняет свою точку зрения: заповеднику оставить 14 тысяч га, остальное отдать Зернотресту СССР.

Станчинский спешно, 1 июля проводит заседание научного отдела заповедника. Решено сделать срочное предложение Наркомам: земледелия и просвещения УССР, Укрнауке, УКОПП, Всеукраинской Академии наук, Всесоюзной Академии наук о необходимости пересмотра решения коллегии НКЗ УССР по поводу реорганизации заповедника (10). 10 сентября 1929 г. вопрос о заповеднике слушается на Совнаркоме УССР.

Решено: за невнимательное отношение к Аскании-Нова объявить выговор двум непримиримым врагам - Наркомзему и Наркомпросу. Для самого заповедника принят очень важный пункт - перевести его финансирование полностью на госбюджет, дав 200 тыс. рублей для погашения всех расходов (11). Научной части заповедника из бюджета определялось 400 тыс. рублей в год. Основной исследовательской задачей Аскании называлось комплексное (экологическое) изучение производительной силы степи. 17500 гектаров имения Доренбург передавалось Укрсовхозобъединению для овцеводства, без права распашки и с обязательным ежегодным взносом в 100 тыс. рублей на природоохранную науку заповедника. За экологами закреплялось 25500 гектаров. В заповедник входили: зоопарк, станции - научно-степная, фитотехническая и зоологическая (причем определялось, что овечек, в интересах сохранения целинной степи, не должно насчитываться в Аскании более 10 тысяч голов). Хозяйственные и фуражные потребности заповедника обеспечивались имением Доренбург.

Это была одна из самых крупных побед асканийских экологов над хозяйственниками, здравого смысла над близорукостью.

Казалось, теперь в Аскании наконец-то можно всерьез заняться и экологическими исследованиями, и природоохранной практикой... 6 января 1930 г. директор заповедника Ф. Бега и его зам. по науке В.В. Станчинский писали Косиору, Петровскому и Чубарю:

"В этих условиях целинная степь Аскании, с обширным абсолютно-заповедным участком внутри ее становится безмерной мировой ценностью. Являясь эталоном естественных процессов, необходимых для сравнения с процессами, происходящими в природе под влиянием человека, абсолютно-заповедный участок требует к себе исключительно бережного отношения" (12).

Окрыленный первыми успехами Станчинский приходит к утопической идее реорганизации заповедника в совершенно новую структуру - Степной институт со штатом более сотни человек. Свои предложения он обосновал в сентябре 1929 г., на первом Всероссийском съезде по охране природы.

Выступление Владимира Владимировича вызвало бурную реакцию. Представитель Дагестана Шульженко прямо сказал, что не согласен с определением докладчика, что заповедник есть только научно-исследовательское учреждение. Первая задача заповедника - сохранение дикой природы, а затем уже наука.

Конечно, идея В.В. Станчинского о создании сети научно-исследовательских экологических институтов (степи, леса, пустыни, тайги, тундры и т.п.) с эталонными участками великолепна. Но не за счет заповедников. И не в период сталинизма, ей, обогнавшей время, реализоваться.

Что же касается реорганизации заповедника Аскания-Нова в Степной институт, то это была роковая ошибка Владимира Владимировича. Здесь он действительно оказался если не "злым гением Аскании-Нова" (как прозвал его М.Ф. Иванов), то розовым мечтателем, оторванным от суровой действительности.

Превратив заповедник в 1931 г. в качественно новую единицу - Степной институт, он не просто сменил вывеску, но прежде всего аннулировал заповедник как юридически самостоятельное учреждение, чем облегчил последующие трансформации заповедника Аскания-Нова в животноводческий институт "Аскания-Нова".

Сохранись и дальше Аскания заповедником, то при всех последующих превращениях (арест асканийских экологов, засилье животноводов-лысенковцев и т.п.), в худшем случае она осталась бы независимым заповедником с урезанной целинной степью. Как выжили многие другие заповедники, не посягавшие на "глобальность и комплексность".

Станчинский, сам того не желая, оказал "медвежью услугу" Аскании. Он заболел характерной для того времени "комбинатоманией и гигантоманией", пытаясь силами довольно небольшого коллектива заповедника решить почти весь комплекс проблем сельского хозяйства юга УССР.

Еще одной крупной ошибкой (здесь, правда, вина Станчинского меньше) является нездоровое желание практически всех асканийских руководителей (вплоть до 1933 г.), присоединить к заповеднику все новые и новые участки, порой находящиеся довольно далеко от Аскании. И охранять которые оказывалось нелегко.

В 1922 г. была идея присоединить к Аскании Юсуповский заповедник в Крыму, в 1923 добивались "вхождения" в "асканийскую империю" приморских островов - Тендры, Джарылгача, Чурюк-Петровки, Бирючего и Соленоозерной дачи на мысе Кинбурн. В этом же году Аскания стала властвовать над 268 гектарами бывшего Корсунского монастыря возле Каховки и 145 гектарами Шокаровского участка. В 1924 г., к степному заповеднику прирезано 2 тыс. десятин так называемой фондовой земли. До конца 1932 года в состав Аскании-Нова входили Приморские и Песчаные заповедники на Черном и Азовском море.

Более того, в перспективе Степной институт предполагал стать научным и организационным центром почти всех заповедников Украины.

Таким образом, главными причинами, погубившими Аскания-Нова как заповедник и оплот советской экологии, можно считать: подчиненность хозяйственному ведомству; наличие в заповеднике влиятельной группы животноводов, желающих превратить его в зооферму; постоянное нездоровое увеличение площади Аскании, роковая реорганизация заповедника в Степной институт, и конечно, общий политический курс в стране, обуславливающий победу утилитарных невежественных взглядов над наукой, этикой, культурой и охраной природы.

С другой стороны, создав Степной институт, Станчинский быстро превратил Асканию в оплот советской экологии. Чем вписал золотые страницы в историю украинского заповедного дела. К сожалению, по свидетельству зоолога С.И. Медведева, с 1932 г. В.В. Станчинский отошел от руководства Асканией (номинально оставаясь ее научным руководителем, он жил в Харькове, где заведовал отделом заповедников Всеукраинской сельхозакадемии). Не лучшим образом на асканийских делах сказывался и его характер, в частности, враждебное отношение к чужой инициативе (77).

Степной институт имел отделы: агроэкологии, ботаники, почвоведения, зоологии, климатологии, зоопарка и ботпарка. До 1933 г. асканийцы успели выпустить 8 томов трудов заповедника и 3 тома трудов фито-технической станции, предполагали в перспективе выпускать "Красную книгу" - сборник своих природоохранных работ. А в конце декабря 1932 - начале января 1933 гг. на базе Аскании готовились провести I Украинский съезд охраны природы (съезд не состоялся).

В августе 1931 г. в Асканию-Нова прибыла высокая комиссия - во главе с самим президентом ВАСХНИЛ академиком Н.И. Вавиловым. Вместе с ним приехали президент Всеукраинской академии сельхознаук А.Н. Соколовский и ее вице-президент академик А.М. Слипанский. В заключение Вавилов заявил, что видит Асканию научно-исследовательским учреждением по акклиматизации и гибридизации животных (здесь чутье изменило Николаю Ивановичу, он так и не понял необходимость приоритета экологических исследований). Станчинский возражал, настаивая на экологическом изучении степи и самостоятельности Степного института. Его поддержал директор Аскании-Нова Бега и вице-президент Слипанский.

В результате пришли к компромиссу: 23 октября 1931 г., по предложению ВАСХНИЛ и НКЗ УССР, из Степного института была вычленена группа по акклиматизации и гибридизации животных (через месяц утвержденная Институтом сельскохозяйственной гибридизации и степной акклиматизации животных) и группа по овцеводству (вскоре превращенная во Всеукраинскую зональную овцеводческую станцию) (13). Более того, Степному институту передали Песчаные и Приморские заповедники (Черноморский и Азово-Сивашский), добавили еще 6 тысяч гектаров асканийской целины. Институт гибридизации получил 1 миллион рублей, зоопарк и 26 тысяч гектаров асканийских земель. Ф.Ф. Бега стал "сверхдиректором" этого комбината "Степной институт + Овцеводческая станция + Институт гибридизации".

21 декабря 1932 г. Президиум Всеукраинской академии сельхознаук принял решение о закрытии Степного института (вернее, это печальное решение продублировано три раза - 21 декабря, 27 декабря 1932 г. и 11 января 1933 г.). Были отсоединены от Аскании и с 1 января 1933 г. стали самостоятельными Черноморский и Азово-Сивашский заповедники (14). Архивы свидетельствуют: Степной институт прикрыли поспешно, волевым способом, в нарушение постановления СНК УССР от 19.05.1927 г. Видно, кто-то очень хотел успеть. Доклад Степного института не заслушали, особое мнение Украинского комитета охраны памятников природы и Наркомпроса не учли. Правда, оставалась маленькая надежда - на месте Степного института оставляли заповедник, директором которого назначили асканийца И. Гончарова. Но это не устроило животноводов. 8 февраля 1933 г. по докладу некоего Неймана (от Академии присутствовали Ф.Ф. Бега и М.Ф. Иванов), президиум ВАСХНИЛ поддержал решение Всеукраинской академии сельхознаук - "В целях смягчения крайней тесноты в Аскании-Нова" (! - В. Б.)... подтвердить постановление ВУАСХН в части ликвидации Степного института, работа которого не имеет актуального значения для социалистического сельского хозяйства на данном этапе, запретив с 1933 г. организацию в Аскании-Нова каких бы то ни было самостоятельных научно-исследовательских учреждений" (15).