Особенности исследования корпораций: локус контроля

В своем исследовании Цейтлин¹², тогда начинающий социолог, а ныне один из лидеров американской социологии, поставил ряд вопросов: действи­тельно ли крупные корпорации в той или иной форме продолжают контро­лироваться собственниками, если ими управляют профессионалы, лишен­ные собственности? Означает ли возрастание значения управленческих фун­кций повышение роли самих менеджеров в обществе? Конституируется ли при этом особая социальная страта со своими интересами, идеями и поли­тикой, которая противостоит страте семей-собственников? Ответы на эти вопросы зависят от ответа на основной вопрос: в чьих руках контроль?

На практике социолог, изучая корпорации, сталкивается со множеством препятствий. Например, оказывается, не существует официального списка крупных корпораций, проранжированных по критериям торгового оборота, имущества или прибыли. Ряд, проранжированный по одному критерию, мо­жет значительно отличаться от ряда, полученного при помощи иного кри­терия. Исследователь должен предварительно оценить адекватность и дос­товерность источника информации, в качестве которого обычно выступает деловая пресса.

Еще сложнее получить информацию о контроле в корпорации, его фор­мах и методах, которые постоянно меняются, а вновь разработанные мето­ды хранятся и тайне. Для установления субъекта контроля (индивид, семья,

² Zeitlin M. Op. cit. P. 1073-1119.

группа) необходимо знать число акционеров и долевое владение каждого, однако «списки акционеров» выявить чрезвычайно трудно. Кроме того, при­обретение или владение акциями нередко осуществляется подставными ли­цами. По мнению Цейтлина, о бедных классах и социальных слоях можно получить гораздо больше информации, нежели о богатых семьях. Подобные трудности он называет проблемой недоступности информации.

Возвращаясь к вопросу о надежности данных, следует сказать, что получить сведения по истории корпорации еще сложнее, чем собрать информацию о рыночном положении или прибыли. В связи с этим логика развития современ­ного конкретного социологического исследования предполагает, что повыше­ние его точности достигается ценой уве­личения доступности информации.

Серьезные разногласия у исследова­телей вызывает и критерий контроля: какой долей акций должно владеть мень­шинство, чтобы контролировать соб­ственность корпорации? Одни исследо­ватели говорят о 20%, другие — 10%; со­гласно данным Питманского комитета, в условиях существующей в крупных корпорациях распыленности капитала эффективный контроль гарантирован при доле менее 5%. Но даже правильно найденный критерий не обеспечивает требуемой строгости измерений.

Цейтлин исходит из того, что современный уровень научной строгости исследования обеспечивается благодаря не столько применению универсаль­ных и эффективных математических средств анализа, сколько изучению конкретной ситуации, а также истории корпорации. Только зная критичес­кие точки роста корпорации (ее основание, периоды нормального функци­онирования и расширения) и выявив тех индивидов, семьи или коалиции акционеров, которые, находясь на ключевых позициях контроля, оказыва­ли решающее влияние в эти критические моменты, можно обнаружить ис­тинных субъектов контроля.

Метод исследования конкретных ситуаций Цейтлина предполагает уста­новление модели холдинга (владения акциями) и ее эволюции, связи с дру­гими корпорациями; формы личных союзов или соединений (интерлокаций) между корпоративными директоратами, а также между главными менедже­рами, директорами и главными акционерами; связи с банками как с «финан­совыми институтами» и как с самостоятельными агентами. Другими слова­ми, следует детально изучить институционализацию крупной фирмы и клас­совую структуру, в которую она включена.

Трудности существуют и при концептуализации термина «контроль». Оттого, каким образом определено понятие контроля, т.е. в какую сторону направлен исследовательский поиск, будут зависеть и конечные результаты. Можно по­нимать контроль как прерогативу выбирать совет директоров, как способность навязывать ему свою политику или связывать контроль с минимальным доле­вым владением блока меньшинства. Но в любом случае концептуализация ука­занного понятия осуществляется с помощью единственного критерия.

Так как методы и формы контроля многообразны и не поддаются види­мой классификации, Цейтлин предлагает не ограничиваться одним крите-

рием, а раскрывать конкретную ситуацию во взаимосвязи нескольких кри­териев. Соответственно меняется и стратегия поиска. Социолог уже больше не ограничен рамками статистики (торговым оборотом, активами, положе­нием на рынке и т.д.), а проникает в глубь явления, выясняя расстановку сил в борьбе за власть, состав соперничающих групп, их намерения, цели и сред­ства, используемые в этой борьбе. Такой подход ближе не к «поведенческо­му» анализу, а к «структурному».

Особая проблема — выяснение семейных «сфер влияния» в корпорации. В США существуют семьи, которые одновременно контролируют несколько корпораций. Например, семейство Меллонов контролирует (прямо или кос­венно) четыре крупнейшие нефинансо­вые корпорации, инвестиционный банк, страховую компанию и 15 крупных ком­мерческих банков. Такая семья, имея небольшую долю акций во многих кор­порациях и разветвленные связи, может оказаться влиятельнее более крупного, чем она, но индивидуального держа­теля акций. Последнее обстоятельство вынуждает индивидуальных держате­лей объединяться с влиятельной группой или семьей. По-видимому, за повер­хностным явлением распыления собственности в глубине происходит мощ­ный процесс ее концентрации.

Помимо семейного важное значение для изучения корпораций имеет бан­ковский контроль. Банки являются институциональной базой экономичес­кой власти и корпоративного контроля. Корпорации очень зависимы от бан­ков. Например, крупнейшие банки, сосредоточенные в 10 городах США, держат 5% общего капитала промышленных корпораций. В США широко распространено совмещение директорских постов. Так, в концерне «Боинг» из 10 членов совета восемь — председатели совета директоров других концер­нов. Внешние директора («аутсайдеры»), которые занимают 5—6 мест одно­временно, часто являются банкирами, а управляющие или акционеры одно­го банка держат акции ряда других банков.

В американской социологии приняты следующие критерии классифи­кации контроля: 1) если некий индивид или семья держит более 10% ак­ций, то такая корпорация классифицируется как «вероятно семейный кон­троль»; 2) если некий индивид или семья представлены в совете директо­ров и держат менее 10%, но более 1% акций, то это «возможно, семейный контроль»; 3) остальные случаи классифицируются как «вероятно, менед­жменте кий контроль».

По мнению М. Аллена, контролируемые менеджментом корпорации объе­диняются с крупными банками чаще других. Владение основными процен­тами в ряде крупных корпораций позволяет банкам играть решающую роль в их сделках. Механизм интерлокации побуждает одни корпорации не дей­ствовать в ущерб интересам других, связанных с ними денежными вклада­ми. Банки считают крупные корпорации удобными партнерами для коорди­нации совместной политики. Так крепится солидарность класса капиталис­тов и менеджеров.

Основной вывод Цейтлина таков: отделение собственности от контроля — псевдофакт. Собственники капиталов по-прежнему управляют производ­ством и не собираются сдавать свои позиции классу менеджеров.

В отличие от страты, которая представляет собой статистическую катего­рию, класс собственников — это реальная группа, которая конституируется свободными браками представителей семей, занимающих различное поло­жение в системе общественного производства и отношений собственности, но имеющих сходные экономические возможности, социальные интересы и обладающих определенной психологической совместимостью. Подобные браки — проявление солидарности высшего класса, который таким способом стремится не выпустить из рук эффективный контроль над производством и обществом.

Каким способом и с помощью каких индикаторов можно отличить ме­неджера от главного акционера, ведь топ-менеджеры крупных корпора­ций по своему экономическому положению и социальному статусу при­ближаются к собственникам. Их жалованье достигает астрономических ве­личин — от нескольких миллионов до нескольких десятков миллионов долларов в год. Здесь же учитываются дивиденды, или проценты основ­ного капитала, которыми владеют топ-менеджеры. Следует также учиты­вать, что высшие менеджеры владеют значительной долей акций своих или чужих компаний.

Однако ни размер жалованья, ни владение значительным капиталом не являются, по мнению Аллена, основанием для выделения менеджеров в са­мостоятельный класс или для идентификации их с классом капиталистов. Он предпочитает говорить о менеджерской элите. С его точки зрения, отличие собственников от менеджеров определяется разным социально-экономичес­ким положением. Менеджерская позиция — это достигнутый статус, а по­ложение главного акционера — это типично предписанная позиция.

Изучая вопросы отделения собственности от контроля, социологи-эко­номисты вышли на фундаментальные проблемы сплоченности экономичес­кой элиты и ее влияния на общественное производство.

Основным направлением эмпирических исследований в 1980—1990-е гг. стало изучение тончайших механизмов дифференциации и интеграции ме­неджеров и собственников. В частности, представляют интерес те количе­ственные параметры, к рамках которых богатство и социальное происхож­дение пока еще являются барьером к полной интеграции этих групп.