У истоков русского социализма

В 40-х годах XIX века в общественной мысли и освободительном движе­нии России формируется революционно-демократическое направление. В эти годы прогрессивно мыслящее дворянство утрачивает монополию на идейную жизнь и общественное противостояние властям. В освободительном движе­нии все активнее проявляет себя разночинная интеллигенция.

В 1844 году в Петербурге сложился кружок петрашевцев. Еженедельно по пятницам у Михаила Васильевича Буташевича-Петрашевского собирались литераторы, учителя, чиновники, студенты. В этих собраниях принимали уча­стие писатели Ф.М. Достоевский и М.Е. Салтыков-Щедрин, композитор А.Г. Рубинштейн, географ П.П. Семенов-Тян-Шанский. Постепенно, обсуждая наболевшие вопросы российской жизни (освобождение крестьян, ликвидация самодержавия, отмена цензуры, судебная реформа и т.д.) и изучая работы европейских мыслителей-социалистов (Ш. Фурье, А. Сен-Симон), петрашевцы вышли на проблематику революционной перспективы для России. Большое впечатление на них произвела революция 1848 года во Франции. Когда вес­ной 1849 года петрашевцы приступили к созданию тайной революционной ор­ганизации, составлению программы и поиску технологии «запуска» народной революции, их кружок был разгромлен властями. Но обозначенный петрашев­цами новый вектор русского освободительного движения (народная револю­ция при инициативно-организаторской роли разночинной интеллигенции и со­циализм) станет определяющим во второй половине XIX века.

Основоположником русского социализма по праву считается Александр Иванович Герцен. В спорах со славянофилами он проявил себя западником «левого толка», ориентирующимся на достижения европейской социалистиче­ской мысли и твердо стоящим на революционно-демократических позициях. В

▪ году Герцен с семьей выехал за границу, был очевидцем революции

▪ года во Франции и Италии. В 1850 году на требование царских властей вернуться ответил отказом, за что был лишен «всех прав состояния» и приго­ворен к вечному изгнанию из России. В те годы он пережил серьезный идейно-ценностный кризис - крах «левого», социалистического западничества.

Капитализма для России Герцен изначально не хотел, называя такую экономику «людоедством в его образованных формах» (имеется в виду бес­пощадность конкуренции и господство денежной, стоимостной формы в отно­шениях между людьми). Запад постольку привлекал его, и «западный проект» постольку предлагался им для России, поскольку в нем просматривались ре­волюционный потенциал и социалистическая перспектива. Но поражение ев­ропейских революций 1848 года и личные впечатления от буржуазной Запад­ной Европы повергли его в глубочайший пессимизм относительно и револю­ционности, и социалистичности «западного проекта». «Видя, как Франция смело ставит социальный вопрос (имеется в виду французский утопический социализм. - О.Я.), я предполагал, что она хоть отчасти разрешит его, и отто­го был, как тогда называли, западником, - вспоминал Герцен. - Париж в один год отрезвил меня - зато этот год был 1848. Во имя тех же начал, во имя ко­торых я спорил со славянофилами за Запад, я стал спорить с ним самим». Запад, пожалуй, безнадежно обуржуазился, практически поголовно захвачен мещанством и к социализму вряд ли прорвется. «Мещанство - идеал, к кото­рому стремится, подымается Европа со всех точек дна. Это та «курица во щах», о которой мечтал Генрих IY. Маленький дом с небольшими окнами на улицу, школа для сына, платье для дочери, работник для тяжелой работы, да :ito в самом деле гавань спасения... Мещанство, последнее слово цивилиза­ции, основанной на безусловном самодержавии собственности... Немецкий крестьянин - мещанин хлебопашества, работник всех стран - будущий меща­нин... Да, любезный друг, - пишет Герцен, - пора прийти к покойному и сми­ренному сознанию, что мещанство - окончательная форма западной цивили­зации, ее совершеннолетие... После всех мечтаний и стремлений... оно пред­ставляет людям скромный покой, менее тревожную жизнь и посильное довольство, не запертое ни для кого, хотя и недостаточное для большинства. Народы западные выработали тяжким трудом свои зимние квартиры». Герцен даёт Западу цивилизационные характеристики, несовместимые с социализ­мом и революционностью. Спустя сто лет об этом же, по сути дела, скажет И В. Сталин: «Помню..., как я был в Германии до революции: группа немецких социал-демократов с опозданием прибыла на съезд, потому что им пришлось ждать подтверждения билетов, или что-то в этом роде. Поступили бы так когда-нибудь русские? Кто-то хорошо сказал: в Германии не может быть рево­люции, потому что для этого потребуется топтать газоны»³⁴. Если мещанин в европейце, а тем более, в европейском пролетарии окончательно победит, то на перспективе социалистической революции на Западе можно будет ставить крест. (С Герцена в русском социалистическом движении народнического, а ни марксистского, толка пойдет традиция называть буржуазно-демократическую революцию политической, а социалистическую - социальной.) А в России в менталитете нет и не было «самодержавия собственности»: «Нико- |да русский ум без повиха не поймет, что справедливо человека больше наказать за краденый платок, чем за побои женщине; никогда не поймет, что мож­но быть честным отцом и вести в суд девочку или мальчика, дочь или сына одиннадцати-двенадцати лет за кражу нескольких копеек; а в Англии это де­лается всякий день и все находят, что это в порядке вещей». Суть духовного кризиса Герцена: западный капитализм предлагать для России не хочется, потому что народ жалко, а перспектива западного социализма, мягко говоря, сомнительна. И тут, спасибо славянофилам, почва для социализма обнару­жилась в России.

Община... Много в этом слове для сердца русского слилось... Герцен признал заслугу и правоту славянофилов, указавших на общинную специфику России. Открытие же самого Герцена заключалось в том, что он разглядел в русской общине социалистическое начало, в русском общинном быту - эле­менты непосредственного социализма, а в перспективе для России - возмож­ность перейти к социализму, опираясь на общину и минуя капитализм.

Итак, первое - что такое социалистическое начало в русской общине и что за элементы непосредственного социализма в русском общинном быту? Трудовое, уравнительное (в доступе к основным средствам производства и к управлению) и коллективистское начало общинного крестьянского бытия - аб­солютное соответствие сути сформулированного передовой западной обще­ственной мыслью социалистического идеала. И, соответственно, социалисти­ческие элементы. Во-первых, общинное землевладение, отрицающее семей­ную и индивидуальную собственность на крестьянскую землю. Для русской общины характерно надельно-долевое землепользование крестьянского дво­ра в общем массиве общинных угодий, принудительный севооборот и перио­дические уравнительные переделы земли с учетом изменения численности едоков и работников в семье. Общинные порядки исключали как полное разо­рение крестьянского двора, так и его превращение в относительно крупное товарное эксплуататорское хозяйство фермерского типа. (А значит - исклю­чали первоначальное накопление в рамках «отдельно взятой» деревни и в среде общинного крестьянства в целом.) Во-вторых, трудовое право на зем­лю (конечно, при условии участия землепользователя в падающих на общину платежах и повинностях). «Крестьянин на нем стоит, он его мерит десятина­ми, и для него его право на землю - естественное последствие рождения и работы. Оно так же несомненно в народном сознании, ... как право на воздух, приобретаемое дыханием вслед за отделением от матери». «Все сельское население, - отмечал Герцен, - принимало спокон века это естественное право свое, не рассуждая о нем. Его только не знали в высших слоях, образо­ванных на западный лад». Трудовое право на землю - это крестьянская вер­сия всем известного требования апостола Павла: «кто не работает - тот да не ест». В-третьих, мирское (общинное) самоуправление (решение всех вопро­сов на сходе, равноправие общинников, выборность должностных лиц, сохра­нение выборного начальства в качестве трудящихся крестьян, единогласие) и круговая порука («один за всех и все за одного»). Вывод Герцена: русский со­циализм - не просто идея, феномен общественной мысли, он уже «... идет от земли и крестьянского быта, от фактического надела и существующего пере­дела полей, от общинного владения и общинного управления, - и идет вместе с работничьей артелью навстречу той экономической справедливости, к кото­рой стремится социализм вообще...».

«Русская сельская община существует с незапамятного времени, - под­черкивал Александр Иванович, - и довольно схожие формы ее можно найти у всех славянских племен. Там, где ее нет, - она пала под германским влияни­ем... Сельская община представляет собой, так сказать, общественную еди­ницу, нравственную личность; государству никогда не следовало посягать на нее; община является собственником и объектом обложения; она ответствен­на за всех и каждого в отдельности, а потому автономна во всем, что касается ее внутренних дел. Ее экономический принцип - полная противоположность знаменитому положению Мальтуса: она предоставляет каждому без исключе­ния место за своим столом (имеются в виду слова создателя социал- дарвинистской теории «перенаселения» Т.Р. Мальтуса о том, что для челове­ка, пришедшего в «занятый уже мир», нет места «на великом жизненном пи­ру». - Прим. мое, О.Я.). Земля принадлежит общине, а не отдельным ее чле­нам; последние же обладают неотъемлемым правом иметь столько земли, сколько ее имеет каждый другой член той же общины; эта земля предостав­лена ему в пожизненное владение, он не может, да и не имеет надобности передавать ее по наследству... Вследствие этого сельский пролетариат в России невозможен. Каждый из владеющих землею в общине, то есть каждый совершеннолетний и обложенный податью, имеет голос в делах общины. Староста и его помощники избираются миром. Так же поступают при решении тяжбы между разными общинами, при разделе земли и раскладке податей...»

И второе - возможность для России, опираясь на общину и общинный менталитет, миновать капитализм и - через социальную революцию - осуще­ствить социалистическое переустройство общества. В чем суть такой рево­люции и такого переустройства? Освобождение крестьян с обязательным со­хранением наделов и общины - это раз. Распространить сельское и волост­ное - то есть общинное - самоуправление на города и государство в целом - :)ТО два. Речь идет о строительстве национального государства снизу вверх - от общины, на основе самоуправления, сохраняя только минимум публичной пласти (государства в узком смысле слова) и обеспечивая постоянный обще­ственный контроль за ней. И третье - при сохранении и даже усилении об­щинного коллективизма надо умудриться освободить личность и развить ча­стные права. Герцен отдавал себе отчет, где наиболее уязвимое звено его построений: как сделать так, «чтоб у свободной личности земля осталась под ногами и чтобы общинник был совершенно свободное лицо», «как сохранить независимость британца без людоедства, как развить личность крестьянина без утраты общинного начала?». Действительно, развить свободную личность с частными правами и сохранить при этом общину - задача, не имеющая ре­шения, а значит - изначально неверно поставленная. Зато, по мнению Герце­на, первым к социализму пойдет тот народ, который «на знамени своем по­ставит не личность, а общину, не свободу, а братство, не абстрактное равен­ство, а органическое распределение труда...» В том, что проходить стадию буржуазного развития необязательно, Герцен не сомневался: «Хорошие уче­ники часто переводятся через класс».

Таковы исходные положения русского общинного социализма. В даль­нейшем они получат развитие в трудах Н.Г. Чернышевского, М.А. Бакунина, П.Л. Лаврова и составят стержень идеологии народничества.