Живая театрализованная газета» для пионеров

Пропаганда была важной движущей силой в СССР 1920-30-х гг. Она могла иметь разные виды и наименования в зависимости от аудитории и способов агитации. Педагогическая пропаганда, предназначенная для детей, велась избирательно и аккуратно через пионерские организации, периодику и литературу.

Существовали журналы, имеющие одновременно 2 разновидности – взрослую и детскую. Для агитации представителей старшего поколения не нужно было создавать специальных игровых историй и героев, его можно было «кормить» лозунгами и голыми фактами из насущной жизни. Однако нередко тот же путь выбирался и для младшего поколения. Так или иначе, редакторам нужно было учиться издавать и печатать агитационную периодику корректно, качественно и эффективно. Для этого существовали специальные издания, которые иногда были посвящены какому-то одному виду искусств, например, агитационному театру, как это было в случае с журналом, о котором мы будем говорить в данной главе. Речь идет о журнале «Живая театрализованная газета»[58].

Под таким названием это издание выходило в Перми в 1926-30 гг., позднее редколлегия была перемещена в Свердловск (1930-32 гг.). Уточнение заголовка необходимо, потому что впоследствии эта формулировка стала наименованием целого жанра «живых газет», которые потом стали выходить по всему Уралу, а также органа Окружного профкома ВКП(б), Окрпрофобра и Окрполитпросвета. Живой газетой называли самодеятельные спектакли, которые мог ставить, в том числе и, например, пионерский отряд определенной школы. Многие ученые, исследующие эту тему, дают свои определения «живой газете». Филолог Ю. С. Подлубнова в своей работе «Агиттеатр 1920-1930-х гг. на страницах “Живой театрализованной газеты”: жанровая специфика»[59] пишет, что «…“Живая газета”, театральное движение, чьи представления были основаны на злободневных газетных фактах и имели агитационные цели[60]». Исследователь В. В. Кукшанов в своей статье «Из истории народного самодеятельного театра советского Урала (“живые газеты” рабочих клубов Урала 20-30-х годов)»[61] дает следующее определение этому жанру: «специфическая форма молодого со­ветского агитационного театра 20-х годов, органически сочетавшая самодеятельное художественное творчество и массовую прессу»[62]. В этой же статье специалист отмечает: «Особенно часто коллективы живгазетчиковскладывались в комсомольских клубах рабочей молодежи, кипучей энергии и эн­тузиазму которой этот динамичный и темпераментный жанр ока­зался как нельзя более созвучен»[63]. Известный театральный деятель Г. А. Шперлинг (псевдоним – Авлов) в своей книге «Клубный самодеятельный театр»[64] дает данному явлению следующее красочное определение: «как бы “конгломерат” форм уже существующих и резервуар для имеющих появиться»[65]. В словарной статье определения «агитационно-массового искусства»[66] можно найти следующие формулировки: «особая разновидность инсценировки» и «клубного самодеятельного агиттеатра»[67].

Отзывчивое и масштабное внимание юного поколения к новой форме самовыражения вполне соответствовало его способности оперативно реагировать на современные общественные события. К этому жанру обращались также коллективы драмкружков, театральных клубов, учебных заведений и промышленных предприятий. Авторами спектаклей могли быть (и были) сами участники спектаклей, но они не были профессионалами и чисто физически не могли оперативно обеспечить необходимое количество пьес на злободневные темы. Кроме того, эти пьесы должны были отвечать строгим требованиям действующей идеологии. Удачные находки отдельных спектаклей нуждались в тиражировании, а неудачные – в критике.

Для того, чтобы координировать сценарную и сценографическую работу театральных агитационных коллективов Урала, в Перми был создан специальный орган периодической печати, где публиковались сценарии агитирующих выступлений. В них особым образом должны были быть поданы факты достижений в школе, в отряде, в лагере, в колхозе, среди рабочих на заводе и т. п. Это должны были быть актуальные новости, освещающие насущные события, происходящие с конкретными людьми, в конкретной организации. Там же должны были обличаться отрицательные персонажи политической повестки, местные хулиганы и прогульщики. Вымышленным событиям не было места в подобном издании. Если оно плохо осуществляло агитирующую функцию, и не предоставляло актуальных новостей, то не отвечало качеству «живой» газеты и подвергалось порицанию рабочих корреспондентов.

ЖТГ – это двухнедельный журнал, который был предназначен для взрослой аудитории рабочих и крестьян. В. В. Кукшанов дает следующее определение этому изданию: «ежедекадный сборник-пособие для коллективов живых газет, поначалу печатавшийся на стеклографе, а затем ставший двухнедельным журналом». Он должен был содержать на своих страницах сценарии, касающиеся и политических, и социальных, и экономических, и хозяйственных, и бытовых вопросов. В то же время ЖТГ можно было назвать сборником методических статей об агитационном театре, так как на его страницах были представлены и примеры агитационных выступлений и инструкции к их составлению. Все рекомендации, составляемые редколлегией ЖТГ, можно было использовать в любом спектакле «живой газеты». Главное отличие состояло в том, что журнал ЖТГ исполнял руководящую роль по отношению к жанру живой газеты Урала.

С 1927 г. выходили специализированные ЖТГ – «пионерская» и «деревенская», первая также имела название «ЖТГ для детей» или «ЖТГ для отряда и школы». Деревенская ЖТГ была адресована жителям колхозов, членам кооперации и людям соответствующих профессий, пионерская – школьникам. Точные возрастные и социальные ограничения аудитории где-либо на выпуске не обозначались. На каждое из этих изданий предлагалась отдельная недорогая для того времени подписка. Она рекламировалась на обложке своего и других журналов[68], текст рекламы лаконично рассказывал обо всех достоинствах данного издания, объяснял его направленность. Он не содержал громких слов, а попросту тезисно излагал читателю, что он сможет узнать, прочитав ЖТГ. Из рекламного объявления можно было заключить, что, благодаря данному журналу, читатель будет в курсе новостей в политической, экономической, хозяйственной и бытовой областях[69]. Для юного читателя учеба, труд и быт освещались «путем занимательных инсценировок»[70]. ЖТГ, в свою очередь, тоже рекламировал некоторые издания, выходящие одновременно с ним в той же типографии и имеющие сходные цели, например, журнал «Делай все сам». Вопросу восстановления его подписки ЖТГ даже посвятил одну небольшую постановку[71].

Печатным контекстом для данного издания становились живые газеты отдельных организаций других городов области, которые рекламировались и рекомендовались к прочтению ЖТГ. Например, в одном из номеров пионерской ЖТГ[72] были перечислены издания, с которыми она вела переписку: ЖТГ «Ильичата», ЖТГ «Писк», ЖТГ «Костёр», ЖТГ «Вперёд». Также областная пионерская ЖТГ имела право давать оценку работе перечисленных изданий.

Общая ЖТГ выходила каждые две недели, «ЖТГ для детей» – ежемесячно. Тираж общего издания был следующим: 1926-27 гг. он стабильно составлял одну тыс. экз., в 1928-30 гг. возрос до 4 тыс. экз., в 1930 г. (№ 51 – 12 тыс. экз., № 52-53 – 7 тыс. экз., № 54-55 – 6 тыс. экз., № 56-63 – 5 тыс. экз., № 64 – 9 тыс. экз., № 65-66 – 5 тыс. экз.), с начала 1931 г. и до конца издания – до 9 тыс. экз. Тираж детского издания в 1930-31 гг. был следующим: № 31 – 9,5 тыс. экз., № 32 – 7 тыс. экз., № 32-34 – 10 тыс. экз., № 35 – 5,6 тыс. экз., № 36-38 – 5,5 тыс. экз., № 39 – 5 тыс. экз., № 40 – 6 тыс. экз., № 41-42 – 3,8 тыс. экз. Нумерация была сквозной, поэтому выпуски детских номеров шли по порядку вместе с общими.

Журнал ЖТГ должен был отличаться от других изданий не по форме, а по существу. Основой этого издания являлись: политический вопрос, смысловой рисунок, отдельная фраза и ключевое слово. Любое оформление (декоративное, музыкальное, шумовое, костюмное и пр.) должно было играть роль усилителя агитационного заряда, вложенного в сценарий каждого выступления. Социалистическое строительство для его успешного развития нуждалось в оперативном художественном отображении. Это тоже являлось одной из основных задач данного издания. Сам Е. А. Пермяк представлял в качестве главных черт издания «агитацию, организацию и пропаганду»[73]; более подробно он описывал его задачи следующим образом: «быстро откликаться на происходящие во­круг события, отражать в своих театрализованных номерах кам­пании, проводимые Советской властью и партией, бороться с не­достатками и отмечать достижения в форме, близкой и понятной для массы»[74]. Местным живым газетам Союза нужно было руководство к работе, каковым и стал журнал ЖТГ. Он ставил своей задачей «обменяться новым (худож. статьями, формами, достижениями и т. д.) и помочь рассудить трудные вопросы живгазетам, далеко стоящим от культурного центра»[75], т.е. от столичных городов.

Редколлегия ЖТГ состояла из нескольких человек, которых возглавлял ответственный редактор. В 1926-28 гг. им был А. Д. Павлов, в 1929-32 гг. – Я. Шварцман. На протяжении 6-ти лет выпуска журнал сменил 4-ех художников (В. Дубяга, Н. Митрофанова, И. Яковлева П. Половодова), детское издание – 5 (В. Дубяга, Н. Аввакумов, К. и Е. Аликины, В. Яковлева). Почти все члены редколлегии печатали свои произведения в различных выпусках, и количественно их тексты нередко занимали значительную часть журнала. Члены редколлегии могли составлять до 1/3 общего авторского состава одного выпуска, обычно это были Н. Лобова, Я. Шварцман, И. Вахонин, Е. Пермяк. Для ЖТГ существовал постоянный местный авторский состав, в который входили такие авторы, как Л. Диковский, В. Заякин, К. Тюляпин, Е. Великанов, И. Лизеневич, А. Стоврацкий, В. Логинов, Ф. Шубин. В. Зингер, Е. Сталь, О. Хави, С. Калашян, А. Резапкин, Г. Шнейдер, В. Афанасьев. Постоянным автором музыки для постановок был М. Е. Крошнер. Некоторые партитуры он составлял вместе с С. Н. Южным или С. Федуловым.

Некоторые редакторы переходили из редколлегии в состав постоянных авторов, как это произошло с самым известным из них – Е. А. Пермяком (настоящая фамилия Виссов). Е. А. Виссов (1902-1982 гг.) родился в пос. Воткинский завод Сарапульского уезда Вятской губернии, учился в церковно-приходской школе, прогимназии и гимназии, но так и не получил среднего образования в связи с Гражданской войной. В 1920 г. служил конторщиком на Купинскоммясопункте на Алтае, работал пастухом, был мобилизован в Продармию. В 1923 г., демобилизовавшись, приехал в Пермь, где работал помощником кондитера и одновременно публиковал под псевдонимом «Мастер Непряхин» рабселькоровские корреспонденции и стихи в газетах «Звезда» (Пермь), «Красное Прикамье» (Сарапул). Кроме того, он был вторым режиссером драмкружка в рабочем клубе коммунальников им. Томского (Пермь). В 1924-1930 гг. учился на социально-экономическом отделении педагогического факультета ПГУ. Занимался клубной работой, активно участвовал в организации популярного кружка ЖТГ «Кузница». В 1926-1931 гг. был редактором всесоюзного методического издания «Живая Театрализованная газета» (Пермь, Свердловск)[76].

Спектр деятельности Е. А. Виссова, как у многих людей того времени, был широк: он был одновременно и редактором, и писателем, «своим» для Пермского издательства, и ко времени работы в журнале освоил несколько рабочих и творческих профессий.

О других редакторах ЖТГ, одновременно являющихся членами редколлегии и постоянно печатающимися авторами журнала Я. Шварцмане, Н. Лобовой, И. Вахонине, К. Тюляпине, нам известно не так много. Но все они были людьми с разнообразным опытом. Например, И. М. Вахонин был редактором ЖТГ, но помимо этого, он также работал театральным художником в Свердловском ТЮЗе. Главный художник журнала В. Дубяга иногда, так же, как и действующие редакторы, писал для издания методические статьи. Следует упомянуть о том, что после переезда редакции в Свердловск с журналом стал активно сотрудничать П. П. Бажов, «общест­венно-политический и журналистский опыт которого во многом способствовал повышению идейно-художественного уровня изда­ния»[77].

В 1930 г. детское издание ЖТГ не имело авторов-профессионалов. Здесь печатались статьи молодых работников редколлегии, учащихся либо самих пионеров. Профессиональные детские авторы, если верить статье К. Тюляпина «О нашем авторе», по тем или иным причинам отказывались от сотрудничества с этим журналом. Издание гордилось возможностью быть платформой для детского творчества, но все же редакторы придерживались мнения, что для пионеров очень трудно качественно писать и что издание нуждается в предоставлении материала опытных детских писателей. В то же время некоторые ведущие авторы оправдывали отсутствие в авторском составе профессиональных писателей тем, что живгазетчик, в особенности пионерского ЖТГ, должен был иметь слишком много специфических качеств. Он должен был быть специалистом в следующих сферах: детская психология, детский язык, жизнь и работа школы и пионерской организации, формы детского участия в социалистическом строительстве. Писатель, не зная живгазетных форм и особенностей работы, не мог написать деткоровскую заметку, статью или очерк. Поскольку живгазетная статья не являлась ни рассказом, ни повестью, ни романом, ни драмой, она требовала от автора других особых знаний и навыков.

Общее издание имело следующее жанровое определение «двухнедельный иллюстрированный журнал». Детское – «ежемесячный иллюстрированный журнал для пионеров». Слово «журнал» имеет несколько академических определений: «1. Периодическое издание в виде книжки, содержащей статьи, произведения разных авторов, а также отдельная книжка такого издания; 2. Книга или тетрадь для периодической записи наблюдений, событий, решений, операций; 3. В кино, на радио и телевидении: периодическая информация – подборка сообщений о текущих событиях или на определенную тему»[78]. Нас будет интересовать именно первое определение. ЖТГ оправдывал указанное наименование, так как был периодическим изданием, выпуски которого имели журнальный формат, были наполнены черно-белыми иллюстрациями. У детского издания номера также выходили регулярно, раз в месяц, что позволяло журналу называться «периодическим». Оно имело сквозную совместную нумерацию с общим изданием. Страницы выпусков для пионеров, как и в общем издании, были иллюстрированы черно-белыми фотографиями и графическими рисунками. Некоторые ученые, в частности, биографы Е. А. Пермяка (В. В. Гура и Ф. С. Капица)[79], определяют этот журнал как «методическое пособие», в основном, потому что треть опубликованного материала имела признаки «руководства» и была написана в форме инструкций с четко определенными целями и задачами.

Содержание выпусков не имело композиционной структуры. Обычно оно помещалось в рамочке под названием и жанровым определением, в виде списка статей и авторов, иногда без соответствующих номеров страниц. Представленные в журнале произведения могли относиться к разным литературным и сценическим жанрам: стихотворение, частушка, каркас. Более обширный и подробный список жанров, которые активно использовались в изданиях жанра «живой газеты», указан Я. Шварцманом в статье «Автор и оформление местного материала»[80]. Здесь мы разберем и укажем только те из них, которые наиболее часто встречались именно в ЖТГ для пионеров. Это касается стихотворения, частушки и каркаса.

Стихотворения представляли собой несколько коротких агитирующих куплетов (обычно состоящих из четырех строк), в основе этого текста лежал призыв к активному участию в каком-либо общем деле. Большинство стихотворных текстов, представленных в ЖТГ, были предназначены для песенных выступлений, под их заглавием обычно шла ссылка на ноты, либо был указан мотив общеизвестной песни, под который эти стихи можно было бы читать.

Главной темой агитационной лирики (стихотворения, публиковавшиеся в ЖТГ, подписывались «Лир.») мог стать, например, призыв к строительству новой школы. Для представления образца можно сослаться на собрание нескольких четверостиший, озаглавленное «В бой за новую школу!»[81]: «Все, кто сегодня молод, / Все, кто учиться рад, / Все, кто за новую школу, / Выйди в ряд! / Все, кто сегодня молод, / Все, в ком клокочет жизнь – / В бой за новую школу / Ста-но-вись! / Школу новую стройте / Каждый сейчас нужен / На пятилетки стройку / Выйди во всеоружии, / Слушай отец – если / Ты солидарен с нами, / Выйдем на бой вместе / Общими рядами, / Отцы и дети вдвоем, / Общим единым строем / Старую школу взорвем / Новую школу построим! / Все, кто сегодня молод, / Все, кто учиться рад, / Все, кто за новую школу, / Выйди в ряд!»[82].

Подобные тексты писали и сами редакторы журнала, чтобы продемонстрировать образец. Например, стихотворение Я. Шварцмана на похожую тему «Строй политехническую школу»[83]: «Страна на под’еме / Былое, как лед, / Вскрывают лучи – ледоколы. / И гордое здание / Для жизни встает / Политехнической школы. / Где труд и наука, / Как брат и сестра / Родством неразрывным увязаны / Умейте-ж бороться, / Водить трактора / И быть у наук водолазами[84]». Эти строки проникнуты пафосом единства. Образ новой школы отождествляется с образом нового человека, который является одновременно и строителем нового мира, и образцом иного идеологического сознания. Далее в тексте выделяются такие черты этого лирического героя, как многофункциональность и готовность к борьбе со старым и к строительству нового: «Умейте от книги / К станку перейти, / Конструкторы будущей стройки / Проверены четко все наши пути / И четко размерены сроки. / Нам новая школа, / Конечно, создаст / И тип человека иного / Ребята, ответьте / Вы бодро сейчас / Что трудности рушить готовы. / На знамени партии / Речь Ильича / И встречное наше гуденье: / Пора по иному / Учиться начать / Пора перестроить ученье!»[85].

Частушки представляли собой веселые стихотворные четверостишия, также являющиеся формой советской пропаганды; они активно использовались для высмеивания прогульщиков, священнослужителей, кулаков и прочих представителей вражеского класса. Они отличались от собранных из куплетов стихотворений тем, что каждое следующее четверостишие могло отличаться от предыдущего темой или героем. Один из редакторов журнала Я. Шварцман делит частушки на следующие типы: «В одном случае — безобидная шутка, где освещаются новый быт, местная жизнь, где в этой шутливой форме рассказывается о положительных явлениях в нашей жизни, о том, что нам дала революция. Другой вид — это частушки — сатира, высмеивание недостатков, “прокатывание”»[86]. Этот же автор выделял и инсценированные частушки, представляемые комический диалог, либо сценку с несложной интригой. По темам он распределял произведения этого жанра следующим образом: «1) Когда частушки подобраны на определенную тему (клубные, колдоговорные, стрелковые и т. д.). 2) Сборные, т.-е. в зависимости от цели, собираются разнообразнейшие частушки из печатных сборников, пишутся свои и т. д. Сборные частушки обычно, бывают интереснее, так как в них укладываются лучшие образцы на разные темы»[87].

В пионерской ЖТГ чаще всего публикуются частушки, объединенные одной темой. Например, в одном из номеров пионерской ЖТГ для большей мотивации и бодрости работы помещены следующие частушки: «Чтоб нам крепким, молодым / Быть звеном единым, / Мы возьмем объединим / Швейные машины. / Безрукавки смастерим / Летом для загара мы. / Саван также сшить хотим / Быту, быту старому. / Ох, замучила меня / Распроклятая квашня, / Но наверно через год / Будет здесь хлебозавод»[88].

Также публиковались частушки, агитирующие ребят к занятию спортом: «Посмотрите на меня, – / Весь я, как пружина. / Только стукнула зима, / Надеваю лыжи я. / Петька очень рад зиме, / Рекордсмен он ярый, / Все об’ездил на спине / В лесу крутояры. / И конькам и лыжам место / Отведем мы – первый сорт! / Быть здоровым интересно, / А здоровье даст нам спорт. / Мчимся, мчимся снежным полем, / Точно ветер удалой. / Мы учебный пыл утроим, / Будем с бодрой головой. / Кинут клич “на лыжи встали!” / Миг. И поле полотно… / Наши мускулы из стали, / Сердце бодрости полно. / По серебряной дороге / Понесемся мы стрелой. / Мчатся, мчатся наши ноги… / Кто отстал? А – ну, не стой!»[89].

Одним из самых распространенных лозунгов был «Старью – борьба!». Он мог использоваться, в том числе для заголовка собрания частушек. «Отцвела теперь осока, / Всюду клевера ростки. / Но пролезли в школу боком / Молодые кулаки. / На ржаных. На полях / Сусликов мы видели… / Портят в школе штепселя / Школьные вредители. / С неба тучи нависают / Над долиной чистой. / Хулиганы обижают / Школьных активистов. / Пусть церковник точно зверь / Плачет заунывно. / Ведь по школам всем теперь / Учат непрерывно. / Не заставить нипочем / Пропустить собрание, / Потому что я включен / В соцсоревнование. / Всех вредителей, лентяев, / Крашенных помадами, / Постепенно изживаем, / Школьными бригадами»[90].

Жанр каркаса требует более подробного описания. Определение «каркаса» как сценического жанра имело метафорическое значение: как настоящий каркас является основой строящегося здания, так произведения в этом жанре становились текстовой опорой для спектакля на заданную тему любого театрального коллектива. Цитируя в точности текст издания, можно найти следующее определение этому жанру: «Каркасом часто называют металлическую часть железобетонного здания. В живгазетном понимании каркас – это основа, скелет, канва, остов, мотив, конструкция и т. д. статьи. Каркас – это общая часть[91]живгазетной статьи, подходящая для всех производств. Каркас – это подходящая для всех живых газет канва, по которой живая газета, образно говоря, вышивает местным рабкоровским материалом.

Если каркас понимать как металлический остов железобетонного здания, то бетоном, очевидно, явится, также местный рабкоровский материал»»[92]. В цитируемой статье в нескольких параграфах выделяются особенности и определяется необходимость этого жанра для живых газет и для данного сборника в принципе. «Каркас выдвигает необходимость увязки с рабкором.Каркас еще сильнее увяжет рабкоров и живгазетчиков. Каркас последняя новинка – которая пока не покрыта другим более лучшим выходом.

Каркас не нужен только в том случае, когда сборник обслуживает только одну живую газету. <…> Однако сборник, прежде всего, не является Живой Газетой, а лишь ее помощником. <…> Каркас как постоянный элемент сборника дает возможность: 1) сконцентрировать в короткий срок местный и международный материал. <…> 3) Рабкору представляется широкая возможность проявить свою инициативу. 4) Делает газету газетной (сегодняшней), а не журнальной (неделя две, три, тому назад)»[93].

Уточнение о роли живой газеты как помощника важно для ЖТГ. Мы уже говорили о том, что во многом этот журнал оправдывал свое, в первую очередь, методическое предназначение. Многие из представленных статей имели назначение инструкции «как писать стихи», «как работать», «как использовать бытовой и общественный материал в постановках», «отчеты за прошедшие годы работы». Такие руководства помещались в каждом номере журнала. Для детских изданий существовала «Деткоровская страница», помещавшаяся обычно в конце выпуска.

Любая статья-каркас, представленная в детском издании, должна была представлять положительные факты и достижения, либо высмеивать в сатирической форме общественные явления, противоречащие советской идеологии, передавать пионерам хороший опыт, организовывать «улучшенную ударную работу». Каждая заметка, передающая такой факт, должна была отвечать на три основных вопроса «кто?», «что?» и «как?». Также было необходимо, чтобы достижений было больше, чем отрицательных фактов, последние тоже должны были присутствовать обязательно – в качестве примеров для порицания.

Все опубликованные тексты, хоть и представляли собой сценарий короткой постановки, при этом могли определяться автором и редколлегией как «статьи». Каркасы были самой используемой формой для ЖТГ (они тоже могли быть представлены в разном виде, например, «фельетон-каркас» или «каркассированная статья») на втором месте были стихотворения и частушки. Популярность сценических жанров для этого издания объясняется тем, что основной его задачей было проинструктировать редакторов, как писать агитационные выступления в театрализованной форме и представить на страницах журнала примеры текстов, используемых для таких пропагандистских демонстраций.

Каркас мог представлять собой сценарий, выступающий в качестве канвы, основы для подачи местных злободневных фактов и новостей. Например, каркас «Караул!.. Милицию!..»[94] представлял собой текст, где фабула строилась на задержании человека, проглотившего заметки. Преступник должен был вспомнить уничтоженный материал, чтобы не подвергнуться вскрытию. В представленные реплики можно было вставить факты на любую тему: о прогульщиках, о хулиганах, об отстающих, или о семье, в которой родители позволяют детям курить папиросы, или о школе, где библиотекарь не выписывает газеты, и т.д.

Каркас мог быть и основой для представления более определенных фактов. Например, стихотворный фельетон-каркас «Наши потери»[95], сюжет которого завязывается на демонстрировании разного типа потерь: символических (второгодник, прогульщик и двоечник как потеря достойного гражданина для общества, одновременно потеря материальных средств на оплату повторного года обучения), фактических (испорченные хулиганами парты, не экономное использование бумаги). Такие факты были актуальны именно для школьников. Герои данного фельетона также призывали к повторному использованию коробок, кожи и деревянных ящиков во избежание производственных потерь.

Персонажами каркаса могли быть и вещи, как например, в каркасе «Школьные вещи и местные дела»[96]. В этом сценарии звонок, парта, ручка и тетрадь рассказывают, как с ними обращаются такие-то ученики.

Темы сценических статей и произведений, предоставляемых авторами в качестве примеров в общем издании ЖТГ, определялись задачами, которые возлагались на все живые газеты Страны Советов. В 1930-е гг. они были следующими: выполнение пятилетнего плана; коренная переделка всего народного хозяйства; решительное наступление социализма на капиталистические элементы по всему фронту в условиях ожесточенной классовой борьбы; воспитание нового человека (ребенка) лишенного традиций и условностей старого капиталистического общества, организующего по-новому, по-коммунистически свой труд и быт. ЖТГ должна была играть роль агитатора и организатора работы других живых газет. Также было необходимо проводить новые начинания, способствующие быстрейшему выполнению промфинплана, укреплению производственной дисциплины, коммунистической организации труда. Основным делом редколлегии должна была быть борьба за системное выполнение поставленных задач. Система культурно-массовой и художественно-агитационной работы требовала решительного поворота в сторону действующей пропаганды. Она должна была отражать художественную демонстрацию социалистического строительства, организацию мыслей и чувств коллективного труда в выполнении пятилетки в четыре года и кончательную победу социализма в стране.

Для того чтобы публицисты знали, как представлять героев статей, тоже существовали особые инструкции: «Все действующие лица в нашей газете делятся на положительных и отрицательных, олицетворяющих собою весь класс, представителями которого они являются. Положительные фигуры подаются плакатно, требуя от исполнителя такого же плакатного слова, то есть сильного и ораторского, как на митинге. Отрицательные фигуры подаются в карикатуре, тем самым обязывая живгазетчика также произносить и слова, вкладывая в них свое отношение к данной фигуре». Все это было применимо при представлении бытовых сцен, основанных на разговоре между двумя или несколькими действующими лицами, но также указывалось, что об этом необходимо помнить исполнителям других живгазетных форм. Работникам редколлегии важно было не забывать, прежде всего, о том, что они должны подавать слова четко, сжато, зная, что они хотят сказать тем или иным словом, а, назвавшись «живой», не делаться «мертвой», то есть должны заполнять сцену молодостью, темпераментом, весельем, заражая и увлекая зрителя.

Основной задачей детской ЖТГ было воспитать активного бойца на фронте социалистической стройки, увязывая всю работу с практическим участием, учеников, пионеров и всех читателей в общественной жизни. Живая газета являлась формой театрализованной агитации и пропаганды. Периодика этого типа должны была укреплять социалистические секторы в отряде, в школе, в лагере, в любой пионерской организации, в любом театральном клубе, в любой кооперации и на любом промышленном предприятии. Поэтому, в основном, представленные в ЖТГ сценарии, так или иначе, являлись заказной пропагандой, касающейся таких тем, как: агитация за всеобщее участие в сборе урожая, в строительстве значимых объектов эпохи индустриализации (например, Урал-Кузбаса[97] для выполнения «пятилетки в четыре года», что являлось одним из основных лозунгов времени), антикапиталистическая и антирелигиозная пропаганда.

Детская ЖТГ должна была мобилизовать пионерию и сосредоточиться на политически-воспитательной тематике дня: «а) классовая борьба и борьба за классовое воспитание; б) борьба за политехническую школу; в) участие во всеобуче через мобилизацию всей пионерской и школьной массы в ряды культармейцев; г) участие пионерской организации во всесоюзном конкурсе промышленных предприятий»[98].

Большой упор был сделан и на школьные темы: разбирали вопросы учебы, второгодничества, летней и лагерной работы, помощи деревне, займов, Всесоюзного пионерского слета, пятилетки, социалистического школьного соревнования, оглашали имена прогульщиков и хулиганов, также затрагивали вопросы воспитания и быта.

На плечи пионеров была также частично возложена ответственность за борьбу с отжившим дореволюционным прошлым во взрослой среде. Считалось, что кулаки и священнослужители заставляли детей и взрослых посещать храмы вместо работы, а также прогуливать и пропивать трудодни во время религиозных торжеств. Пионеры живгазетных сценок боролись с этим, именуя себя «юными безбожниками» и противопоставляя труд бездейственным, по их мнению, словам молитвы.

Наиболее широкий обзор дел, за которые приходилось отвечать пионерам, дает сценарий, выполненный в жанре «каркассированного отчета пионерской работы» (так обозначено под заголовком произведения), «И мы строим СССР!»[99]. Здесь перечислены в виде лозунгов все задачи, которые ставились перед юным поколением: «Мы против разгильдяйства в работе»; «Мы за утилизацию старых отбросов»; «Мы против бюрократического подхода к делу»; «Мы за связь с производством!»; «За индустриализацию!»[100]. Персонажи, пионеры и октябрята, друг за другом говорили следующие реплики: «Отец, неси получку домой»; «Отец, помни – водка влечет за собой прогулы»; «Отец, будь сознателен – не пей вина»; «Я маму дома читать учу, / Отца в пивную я не пущу»[101]. Дети представлялись более сознательными, теперь они должны были стать примером для взрослых: «Мы подаем всем примеры / Для матерей и отцов, / Не признают пионеры / Старого быта, оков!»[102]. В этом же сценарии местный пионер становился антирелигиозным глашатаем: «Колхозники! Слушай. / Про богов и чертей сказки ложные. / Мы поем наши песни безбожные. / Эх, да у нас по республике / Не должно быть молящейся публики»[103].

В одном из опубликованных впионерской ЖТГ сценариев – «Классового врага вон из советской школы»[104] в роли вредителей изображаются дети классовых врагов: Федя – сын лавочника, Сима – дочь священника и Петя – сын бывшего пристава. Эти ребята сговариваются «…вредить везде. В школьных стенах, в отряде <…> в комсомоле»[105]. Они отождествляются со своими родителями, их враждебные действия определяют всех представителей данных классов. Им противопоставляются пионеры, призывающие к сбору утильсырья. Конфликт разрешается тем, что детей классовых врагов застают на месте очередного преступления и смеются над ними всем классом.

В качестве примеров антирелигиозной пропаганды пионерской ЖТГ можно представить один из сценариев, «Бойкот пасхе и куличу»[106], жанрово определенном как «антирелигиозные петрушки». Герой Петрушка смеется и над Римским папой, и над российскими архиереями. Религия становится «вредителем» вне зависимости от ее вида. Она ставится в один ряд со всем, что «мешает строить новый быт, ставит палки в колеса индустриализации, тормозит <…> коллективизацию»[107]. Перед речью Петрушки выступали Газетчик и Газетчица с призывом: «Юные безбожники! Сплотим ряды! На борьбу с дурманом! Все как один!»[108]. Празднование Пасхи ассоциировалось с продолжительным пьяным гулянием и ему объявляли бойкот: «Римский папа козни строит, / Cоздает на нас поход / Мы-ж усилия утроив, / Пятилеткой прем вперед. / Нам в ответ на их подкопы / Надо крепче руль держать, / И безбожную работу / Непрерывно усилять. <…> Силы все на стройку нашу! / Прочь кадила смрадный дым. / Обращаемся ко старшим: / Все – в безбожные ряды»[109].

Полезным считался только практический труд, совместно с идеологией он становился рычагом в любом деле. В сценарии «Вредителей с полей, крестьянин, гони скорей»[110] пионеры обращаются к пахарю со следующими словами: «Там, где с сошкой ты копался / Весь свой долгий век – / Нынче с трактором промчался новый человек. / И разрыхленную землю, / Удобренную “на ять” / Без попа и без молебна / Будешь хлебом засевать»[111].

В сценариях, представленных в детском издании журнала, делался больший упор на необходимость обязательного участия ребенка во всех общественных сферах. Это участие должно было иметь строго социалистическое направление. Например, если некоторые школьники не смогли уехать летом в лагерь, им следовало объединиться и отправиться помогать взрослым в борьбе с огородными вредителями или организовать работу по сбору утильсырья, макулатуры, металлолома. Они должны были агитировать взрослых на постройку политехнической школы и ликвидацию пьянства, а ровесников – на борьбу с прогулами, неграмотностью и второгодничеством. Таким образом, они способствовали индустриализации страны Советов: «Пионерам надо строить пятилетки новых лет!!!»[112]. Это ставило детей на одну ступень с взрослыми перед государством, в то же время уравнивая их заслуги с их долгом перед ним.

Пионерская ЖТГ должна была стать печатным органом агитации именно для школьников. Она предназначалась для красочного и конкретного представления задач пионерии в созидании нового государства, а также для демонстрации отрицательных и положительных примеров в пределах родной школы, города, края. В сценариях, представленных детской ЖТГ, малыши и школьники становились воспитанниками союза и пионерии. Их жизненную реальность олицетворяла всеобщая стройка и индустриализация, на которой они должны были играть роль агитатора, глашатая, достойного гражданина, представителя своей трудовой смены и безоговорочного участника армии продвижения социализма, революции и классовой борьбы.