И эта пламенная слезно-покаянная молитва была услышана. Совершилось чудо спасения нашей родины, на которое, по человеческим соображениям, нельзя было разсчитывать.

В московском Кремле, в плену у поляков (Святейшего Патриарха Гермогена к этому времени уже не было в живых: он скончался уморенный поляками голодом) томился праведной жизни святитель Арсений, Архиепископ Элассонский, прибывший в Россию с греческим митроп. Иеремиею. От тяготы плена он впал в болезнь и лежал на одре в своем заключении. И вот, среди полной тишины, его темничная келлия вдруг наполнилась необыкновенным светом, и среди этого света он увидел пред собой преподобного Сергия Радонежского, который сказал ему:

«Арсений! ваши и наши молитвы услышаны: предстательством Богоматери суд об отечестве нашем преложен на милость – завтра Москва будет в руках осаждающих, и Россия спасена».

Как бы в подтверждение истины этого пророчества, к болящему старцу неожиданно вдруг возвратилась крепость сил, и он почувствовал мгновенное исцеление от томившего его тяжкого недуга.

Радостная весть об этом видении с быстротой молнии распространилась повсюду и, перейдя даже стены осажденного города, воспламенила сердца воинов кн. Пожарского неустрашимым мужеством. Они бросились в решительный приступ, и поляки, несмотря на свое отчаянное сопротивление, должны были сдать Кремль.

В первый же воскресный день русское воинство со всеми жителями освобожденной первопрестольной столицы совершило торжественный крестный ход на Лобное место с чудотворной Казанской иконой Божией Матери во главе. Навстречу этому крестному ходу вышел старец Арсений, неся в своих руках сохраненную им в плену чудотворную икону Божией Матери Владимирскую – древнюю историческую святыню русского народа.

В память столь чудесного заступления Матери Божией русскому народу, новоизбранный Царь Михаил Феодорович Романов, по благословению отца своего, Митрополита, а впоследствии Святейшего Патриарха, Филарета, распорядился установить ежегодное празднование Казанской иконе Божьей Матери, кроме дня Ее обретения – 8 июля –, еще в день спасения России от бедствий Смутного времени – 22 октября. А при его преемнике Царе Алексии Михайловиче день 22 октября был провозглашен общенародным – всероссийским праздником.

Много и других замечательных случаев чудесного заступничества Божией Матери за православный русский народ знает наша отечественная русская история.

Из них особенно поразителен случай спасения России, по молитвам перед чудотворным образом Владимирской Божией Матери, от нашествия страшного азиатского завоевателя Тамерлана, который буквально все сметал на своем пути, – так что русские люди ожидали тогда бедствия худшего, чем нашествие татарского хана Батыя.

Весь русский народ объединился тогда в пламенной молитве, обращенной к Заступнице Усердной рода христианского, и не был посрамлен в своем уповании. Когда Владимирская икона торжественным крестным ходом переносилась из г. Владимира, где до того времени постоянно пребывала, в Москву, по пути ее следования, в течение целых десяти дней, наблюдалось потрясающее душу зрелище. По обе стороны дороги стояли на коленях безчисленные толпы народа, который, протягивая руки к иконе, как бы к Самой Пресвятой Богородице, слезно вопиял: «Матерь Божия, спаси землю Русскую!» А в это время, в Москве Митрополит Киприан, со всем своим духовенством и народом, наложил на себя строгий пост, буквально не отходил от церкви, совершая непрерывные службы о спасении России и днем и ночью и молясь со слезами о великом князе, о воинстве его и о всех православных христианах. Прибывшая в Москву святыня была встречена Первосвятителем Русской Церкви со множеством народа: все, по словам очевидца, «и малые и великие, со слезами, еже не обрести человека не плачуща, но вся с молитвою и плачем, воздыхании немолчными и рыданием»...

И что же?

Дивные последствия этой потрясающей всенародной покаянной молитвы нам известны. После страшного видения таинственной Жены, окруженной безчисленным множеством молниеобразных воинов, вооруженных огненными мечами, которые грозили ему, свирепейший азиатский завоеватель Тамерлан, которого называли «бичом народов», стремительно бежал со всеми своими полчищами далеко от пределов русской земли и больше не появлялся.

Вот как и чем спасалась Русская земля во все трудные мгновения своего исторического бытия на протяжении почти целого тысячелетия.

И это – не один только раз, а многократно!

Что же мы видим теперь?

Теперь, когда Русскую землю постигло длящееся вот уже боле сорока лет еще более тяжкое, чем первое, второе Смутное время, нет и не может ни откуда быть спасения кроме еще более пламенного и слезного обращения всех русских людей к исконной Покровительнице и Заступнице нашей – к «скорой Помощнице, готовому и теплому спасению, Покрову Девы» (Кондак Казанской Божией Матери).

Что же мешает всем нам обратиться к Ней так, как обращались наши предки?

Только неверие и маловерие.

Мы все делаем будто бы для спасения нашей Родины-России, кроме самого главного. И почему-то никак не хотим понять, что продолжающееся уже боле сорока лет страшное кровавое второе Смутное время на нашей Родине красноречивее всяких слов свидетельствует нам о нашем безсилии, о тщетности наших усилий, а главное об ошибочности всех наших деяний и мероприятий.

Главная же наша ошибка – в том, что мы как-то упорно не желаем понять, что именно привело Россию к этому новому Смутному времени, и продолжаем даже здесь, заграницей, в нашем печальном изгнании, вместо того, чтобы окончательно протрезвиться, после всего нами пережитого, делать все то же, что в свое время повергло Россию в это страшное кровавое бедствие, от которого она до сих пор не может оправиться.

И при всем том – иногда громко говорим и даже кричим о спасении России.

О спасении России мы сможем лишь тогда помышлять вполне серьезно, когда мы станем другими. Мы должны заставить себя самым коренным образом перемениться – перестать быть такими, какими мы вольно или невольно, разумом или неразумием, своими собственными руками или хотя бы только безразличным попустительством ввергли Россию в ту жуткую кровавую бездну, в которой она доселе находится.

Ни образование все новых и новых политических партий и организаций с широковещательными программами и постоянными распрями и взаимными, недостойными русского имени, нападками между ними, ни устройство «дней» и «вечеров русской культуры», ни «благотворительные» балы, театральные спектакли и концерты, тем более в кануны воскресных и праздничных дней, ни юбилейные празднества, особенно в духе готовящегося теперь чествования отлученного от Церкви за свои невероятно-кощунственные злобные выходки Льва Толстого, ни «банкеты» с самыми патриотическими речами, ни собрания «дней непримиримости» с самыми горячими антибольшевицкими выступлениями, ни... даже формальное посещение официальных молебнов и панихид в особо-памятные дни – все это никогда не будет в состоянии спасти России.

Тем более не спасут Россию отвратительно-кощунственные нападки на нашу Святую Веру и Церковь, которые позволяют себе время от времени русские будто бы люди в периодической печати, тоже, по недоразумению, или, вероятнее всего, со злым умыслом, именующей себя «русской».

Все эти неверы и полуверы, а также и все те, которые так или иначе, в той или иной форме, солидаризируются с ними, суть не более, как гробокопатели России, хотя бы они громко и на все стороны кричали о какой-то своей «работе», направленной на спасение ее от большевизма.

Пора наконец протрезвиться и понять, что нет другого верного пути спасения нашей Родины-России, кроме того, на который всегда становились наши благочестивые предки: это – путь всеобщего нашего обращения к «тихому и доброму пристанищу – покрову Девы».

«Ускорим» же к Ней «на молитву и потщимся на покаяние: источает бо нам неоскудныя милости Пречистая Богородица, предваряет на помощь, и избавляет от великих бед и зол благонравныя и богобоящыяся рабы своя» (Кондак Казанской Божией Матери).

Мрачный юбилей.

Злобные кощунники, наглые ругатели нашей святой веры и Церкви, разрушители величайшего в мiре христианского государства – Святой Руси там, на нашей оскверненной и порабощенной ими несчастной Родине, только что отпраздновали ежегодно справляемый ими кровавый «юбилей» своего насильнического прихода к власти – 43-хлетие так называемой «октябрьской революции».

Такое празднование нас не удивляет – оно в порядке вещей. Почему бы кровожадным по природе фанатикам-палачам не торжествовать победы над столь легко сравнительно доставшейся им лакомой жертвой-добычей – шестой частью света, к которой они прибавили теперь, попустительством так называемого «свободного мiра», еще целый ряд стран?

Это – не удивительно.

Но вот что поистине удивительно!

Удивительно то, что русские люди, столько в свое время пострадавшие от богоборцев-большевиков и находящиеся теперь в изгнании, любящие заявлять себя при том, как антибольшевики, ведущие борьбу за спасение России от большевизма, – собираются, тем не менее, здесь, в эти ближайшие дни торжественно праздновать 50-тилетний юбилей смерти человека, который своей разлагающей проповедью подготовил такую благоприятную почву для торжества большевизма.

Мы имеем в виду Льва Толстого – озлобленного и прегордого врага и хулителя христианской веры и Церкви, которого величайший пастырь нашего времени, праведник, молитвенник и чудотворец приснопамятный отец Иоанн Кронштадтский не напрасно называл «еретиком злейшим и дерзостнейшим изо всех бывших еретиков», «гнилым плодом западной вольнодумной учености», «нигилистом до мозга костей, не верующим ни в кого и ни во что, кроме себя самого», «львом рыкающим, ищущим кого поглотить», «сыном геенны», «зверем, вышедшим из бездны» и «предтечею Антихриста».

Надо внимательно прочесть все писания Толстого и глубоко вдуматься в них, прочувствовав весь ужас им написанного, чтобы понять всю обоснованность таких наименований, данных ему любвеобильным и кротчайшим батюшкой о. Иоанном.

С неслыханной гордой заносчивостью, с невероятным самомнением, с отвратительным, порою, кощунственным глумлением отрицавший и отвергавший все, что свято и дорого для каждого истинного христианина, как то: веру в Триединого Бога, сотворившего мiр видимый и невидимый, веру в Божество Господа нашего Иисуса Христа – Сына Божия, «нас ради человек и нашего ради спасения, сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася», веру в великий искупительный подвиг, совершенный Им на кресте для спасения падшего грехом человека, веру в Его преславное тридневное возстание и вознесение, веру в ниспосланного Им от Бога Отца Духа Святого, перерождающего и возрождающего к новой жизни наши души, веру в основанную Им Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, которой «врата адова не одолеют», веру в Ее благодатные таинства и спасительные установления, веру в Богооткровенное учение Слова Божия ветхозаветного и новозаветного, как и во все вообще, во что учит нас веровать Св. Православная Церковь, –
Лев Толстой, тем самым, подготовил в русском обществе благоприятную почву для насаждения и распространения безбожных, нигилистических и материалистических идей большевизма.

Охваченный сам непримиримой ненавистью к Св. Церкви и к ее органам – священнослужителям, и внушая эту ненависть другим, он, тем самым, подал сигнал к тому неистовому гонению на Церковь, к тем кощунственным выходкам и кровавым преследованиям духовенства и истинно-верующих русских людей, каковыми так ярко ознаменовали свой приход к власти большевики.

Только совершенно невежественные, ничего не смыслящие в учении христианской веры и Церкви лица или же – никогда не читавшие ничего из безобразно-кощунственных выпадов Толстого против этой веры и Церкви могут недоумевать или негодовать, за что автор «Войны и мира» и «Анны Карениной» отлучен от Церкви.

В этом отношении им может помочь недавно изданная в Нью-Йорке брошюра под заглавием: «Л. Н. Толстой – Христианство и Церковь». Эта брошюра, несомненно ставящая себе задачей и здесь заграницей продолжать ту же борьбу с Церковью, которая была начата в России Львом Толстым и большевиками, неведущим и добросовестно заблуждающимся защитникам и поклонникам Толстого может раскрыть глаза. По прочтении этой, со злым умыслом выпущенной в свет брошюры, где собраны все перлы толстовской «мудрости» и где приводятся его гнусные кощунственные издевательства над верованиями Церкви, каждому непредвзято и безпристрастно настроенному человеку станет ясно, сколь справедливым был изданный нашим Святейшим Синодом акт отлучения Толстого от Церкви.

Да и как может православный русский человек считать этот акт несправедливым, если сам Толстой в своем ответе на определение Синода дословно пишет: «То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо.»?

В чем же тогда дело?

Почему до сих пор есть лица, которые никак с этим актом отлучения не хотят примириться и возмущаются тем, что Толстой был лишен церковного погребения, несмотря даже на то, что он сам в том же своем ответе буквально пишет: «И я действительно отрекся от церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей, и мертвое мое тело убрали бы поскорей, без всяких над ним заклинаний и молитв»...

Чем же, после этого, возмущаться?

И как можно, после такого категорического заявления навязывать Толстому после смерти то, чего он сам не хотел при жизни, и за что можно осуждать наш Синод, который своим актом, в сущности, только констатировал происшедшее уже фактически, по воле самого Толстого, его отпадение от Церкви?

Но, скажут некоторые, Толстой признавал все же нравственное учение Христа и, противополагая его догматическому учению Церкви, как будто горячо ратовал за проведение его в жизнь.

Да, как будто! но ведь это на словах только, а на деле мы не видим, чтобы кто-либо из «толстовцев», не говоря уже о самом Толстом, вся личная жизнь которого была в вопиющем противоречии с проповедуемым им учением, осуществил это учение в своей жизни.

А в то же самое время столь поносимая им Церковь и служители Ее, которых он не постыдился заклеймить наименованием «обманщиков», на протяжении девятнадцати слишком веков дали безчисленное множество высоких образцов самой возвышенной нравственной жизни, за что и удостоились общего, всенародного признания их святости и причислены поэтому Церковью к лику святых.

Клеветать на Церковь и сочинять о Ней всякие злостные вымыслы, пользуясь неосведомленностью и религиозным невежеством современных людей, далеко отошедших от истинной веры и Церкви, можно сколько угодно, но ведь действительная жизнь говорит совсем другое, а факты жуткой современности (взять хотя бы пережитое нами в Советской России!) убедительнее всяких слов свидетельствуют нам, что человек, отступивший от веры и Церкви, теряет всякие нравственные устои и делается хуже зверя.

Нравственное учение Евангелия неотделимо от его ясно-выраженных догматических положений, ибо вся христианская нравственность, как это явствует из собственных слов Самого Христа-Спасителя, естественным образом вытекает из основных догматов христианства. Самое учение о любви христианской, которое нередко подчеркивает Лев Толстой, теснейшим образом связано с догматическим учением о Богосыновстве Господа Иисуса Христа (о чем см. Матф. 22, 35-46).

Коренное заблуждение Льва Толстого заключается в том, что он, будучи по убеждениям своим, в сущности, грубым материалистом, совершенно отрицает всю таинственно-мистическую сторону в христианстве, и все христианство сводит к одной только нравственности. Но и эта нравственность у него не подлинная, евангельская, а зачастую до неузнаваемости извращенная и искаженная – в духе, например, совершенно безнравственного, по существу, чисто-толстовского (а вовсе не христианского) учения «о непротивлении злу». Толстой, нисколько не смущаясь, берет из Евангелия только то, что ему нравится и толкует это совершенно произвольно – тоже так, как это ему нравится. Потому-то он и дошел, наконец, до того, что составил свое собственное, им самим измышленное Евангелие.

Ну, разве не совершенное безумие, не страшная, поистине бесовская гордыня утверждать, будто на протяжении почти двадцати веков все великие, прославленные святостью жизни служители Христианской Церкви заблуждались, и только к началу двадцатого столетия христианской эры я, Толстой, впервые обрел истину?

Зачем же тогда, проповедуя свою собственную безбожную, в сущности «веру» (ибо Толстой открыто заявляет, что в личного Бога, Творца вселенной и человека, он не верит), лицемерно прикрываться еще именем Христовым, вкривь и вкось толкуя учение Христово и этим вводя в заблуждение людей?

Разве можно принимать будто бы учение Христа, как такое, в котором (по словам самого Толстого) «яснее и понятнее всего выражена воля Божия» и одновременно отвергать собственное учение Христово о Себе Самом, как о Единородном Сыне Божием, отдавшем Себя на смерть за спасение человека, говоря, что «понимать человека Христа Богом и молиться ему – величайшее кощунство» (Ответ Толстого на определение Синода)?

Ведь тут нет никакой логики!

Попытка отделить нравственное учение Евангелия, даже не искажая его (как это делает Толстой), от его догматического учения – это чисто-искусственная попытка, которая ничем не может быть оправдана, ибо она разрушает цельность, стройность, строгую логическую последовательность и гармоничную выдержанность и законченность евангельского учения и разрывает единый, целостный, величественный образ Христа – Богочеловека, каким Он рисуется нам в Евангелии. Недопустимо и преступно, поэтому, выбирать из Евангелия, по своему собственному вкусу то, что хочется, и отметать то, что не отвечает твоей предубежденной настроенности.

А это именно и делает все время в своих разсуждениях Толстой, вполне уподобляясь в этом отношении всем вообще еретикам и сектантам всех времен и всех народов.

Но вот это-то как раз и есть подлог и обман!

Перед этими нигилистическими извращениями и кощунственными выходками Толстого меркнут и обращаются в ничто все его литературно-художественные таланты и дарования, ибо для подлинно-верующего православного русского человека нет и не может быть ничего дороже нашей исконной православно-христианской веры и Церкви.

Что нам в его литературных талантах, когда он, в конечном счете, сделал из них такое безобразное применение, грубо обругав и охаяв нашу веру и Церковь, которыми почти тысячу лет жили и спасались наши благочестивые предки?

Всякий, кто ведет борьбу с истинной Христовой Церковью, делает одно дело с богоборцами-большевиками, залившими кровью и слезами нашу несчастную Родину.

Так мы и должны расценивать людей, нас окружающих!

Сейчас повсюду заграницей устраиваются так называемые «Дни непримиримости», которые нередко объединяют между собой, по крайней мере, на время, людей самых различных убеждений, взглядов и толков. И это вполне понятно и вполне оправдано. Большевизм это страшное сатанинское зло. И к нему нельзя не быть непримиримыми.

Но как понять и с этим примирить празднование теми же самыми людьми юбилея Толстого, объявления и призывы о чем разсылаются повсюду, – того самого Толстого, который, извращая подлинное евангельское учение, так настойчиво учил о непротивлении злу – всякому злу, следовательно и большевицкому?

И как эти люди могут примирить свою непримиримость к большевикам с почитанием памяти Толстого, так старательно подготовившего в России почву для торжества большевизма, – это просто непонятно!

Для того, чтобы эти «Дни Непримиримости» были вполне разумными, логично-осмысленными и, таким образом, принесли бы тот желанный плод, ради которого они устраиваются, мы должны прежде всего проявить эту непримиримость по отношению к своим собственным заблуждениям, в духе губительного «толстовства», если они в нас имеются, и выкорчевать их из себя с корнем, сделавшись верными и преданными сынами и дщерями нашей Св. Православной Церкви безоговорочно. Ибо нравственной жизни у нас Лев Толстой никого не научил, а вот веру христианскую и преданность истинной Церкви во многих русских людях расшатал и поколебал, что и повергло нашу несчастную Родину во все ужасы большевизма.

До тех пор, пока мы этого не поймем, – пока мы не сделаемся совершенно непримиримыми к тем идеям и настроениям, какие распространял у нас Лев Толстой и которые привели нас к большевизму, вся наша непримиримость к большевикам, столь горячо иногда провозглашаемая на выступлениях в «Дни Непримиримости», останется пустоцветом, и всякая борьба с большевизмом заранее обреченной на неуспех и полное безплодие.

Безумие неверия и теплохладность полуверия России не спасут.

«Господи, посли Свет Твой и Истину Твою!...» «Просвети очи омраченныя сердец их!...»