Часть первая Основные идеи

Глава 1. Введение

Итак, одна из аномалий нашего времени состоит в том, что способы рассуждений, при помощи которых мы принимаем самые ответственные наши решения и при помощи которых мы стремимся определять политическое и социальное, остаются неопределенными, а следовательно, неподвластными интеллектуальному контролю и самокритике.

Карл Мангейм. Идеология и утопия

В конце шестидесятых годов стало модным утверждать, что географические знания находятся на пороге «поведенческой революции», которая должна коренным образом изменить традиционную субъект-объектную точку зрения на взаимоотношения человека и среды его непосредственного окружения. Идея о революционном изменении была, по существу, взята из работ философа Т. Куна (Kühn, 1962), и именно на нее опирались многие авторы при описании воздействия количественных методов и работ по методологии науки на географию. Коротко говоря. Кун предположил, что изменения в науке происходят не эволюционным путем, а через революцию. Научное исследование всегда проводится в рамках широко признанных базовых принципов, именуемых парадигмой. И вот наступает время, когда признанная парадигма начинает противоречить принципиально новым идеям, которые встроить в нее оказывается невозможно. Эта «крамола», при условии ее широкого одобрения, приводит к уничтожению старой парадигмы и утверждению вместо нее новой, которая в свою очередь становится системой базовых принципов научного исследования, пока в конце концов также не отвергается.

Здесь не место для споров о том, является ли внедрение количественных методов действительно революцией в географических знаниях, однако ясно, что все предположения о наступлении «поведенческой революции» были в лучшем случае преждевременными. На самом же деле стали появляться и укрепляться некоторые новые подходы, имевшие целью углубить географическое объяснение путем более полного понимания процессов, определяющих поведение человека в реальном мире. Внедрение этих подходов, безусловно, является значительной вехой в развитии географических знаний, но вряд ли представляет собой научную революцию.

Данная работа посвящена одному из наиболее многообещающих среди этих подходов, а именно поведенческой географии. Поведенческая география-это проявление ч географии бихевиоризма, основного научного направления, выделившегося в социальных науках в последнее время из дисциплин, занимающихся изучением поведения (Bereisen, 1968). Сам по себе «бихевиоризм» - это термин, достаточно просто определяемый, он характеризует скорее подход или особую точку зрения, чем специфический предмет исследования (Hurst, 1974). Цель бихевиоризма - заменить упро-

==27

щенные и механистические концепции, характерные для многих прежде существовавших теорий о взаимоотношениях человека и среды, новыми представлениями, открыто признающими сложность человеческого поведения. Сторонник бихевиоризма рассматривает исследуемых людей мыслящими существами, чьи действия опосредованы когнитивными процессами (где когнитивность определяется как совокупность мыслительных процессов, при помощи которых люди усваивают, организуют и используют знания и информацию). Следовательно, бихевиориста интересуют способы адаптации людей к физической и социальной среде, а также факторы, влияющие на взаимосвязи их мыслей и поступков. Однако, исходя из названных посылок, бихевиорист исключает допущение, согласно которому любые решения человека основываются на строгой последовательности рациональных представлений и систематической оценке всех доступных сведений. Бывает, что мы почти рабски реагируем на проявление среды, а в других случаях принимаем излишне осторожные и сверхпредусмотрительные решения. Бихевиориста интересует полный спектр наших реакций-от подсознательных импульсов до действий, продиктованных осознанной необходимостью.

В свете сказанного термин «поведенческая (бихевиористская) география» можно рассматривать как крайне обобщенное обозначение [1] той ветви географии, в которой при изучении взаимоотношений человека и окружающей его среды применяется бихевиористский подход, а объяснение пространственных аспектов поведения рассматривается в первую очередь через анализ когнитивных процессов, лежащих в основе поведения. Подход, обычно используемый специалистами по поведенческой географии, имеет четыре характерные особенности.

Первая. Утверждается, что сами представления человека о внешних факторах его поведения, с учетом которых он совершает те или иные поступки, могут значительно отличаться от реальных внешних обстоятельств той самой среды, в которой разворачивается деятельность человека. Можно даже сказать, что пространство имеет двойственный характер: «объективной среды», или мира действительности, которую можно непосредственно измерить при помощи тех или иных средств, и «поведенческой среды», или мира сознания, поддающейся изучению лишь косвенным путем. Сколь бы неполной или выборочной ни была поведенческая среда, именно она, как и следует из ее названия, является основой принятия решений и совершения тех или иных поступков.

Вторая особенность. Специалисты по поведенческой географии утверждают, что при исследованиях необходимо отчетливо осознавать тот факт, что каждый индивид формирует свою особую социальную и физическую среду и именно на нее реагирует. На протяжении многих лет при географическом анализе рассматривались главным образом пути, посредством которых физическая среда влияет на человека. Очевидно, однако, что это лишь часть проблемы. Понятие «среда» нуждается в расширении, поскольку в него должна быть включена и социальная среда, в которой обитает индивид. Возможно, еще более значимой является необходимость осознания, что действия любого человека сами могут влиять на среду, сколь бы незначительным или нечаянным ни было это влияние. В свою очередь возникающие при этом изменения среды могут создавать обстоятельства, требующие нового набора ответных поступков либо непосредственно от субъекта воздействия, либо от других людей. Таким образом, тот или иной поступок часто не является конечным результатом цепи событий, но служит причиной новых.

Третья особенность. Поведенческая география в основном фокусирует свое внимание на индивиде, не стремясь к изучению проблем на уровне

==28

социальной группы. При неоспоримых выгодах подобной стратегии для географического объяснения необходимо помните j существующей в таком случае опасности «психологизма», то есть заблуждения, суть которого состоит в том, что социальные явления объясняются только при помощи фактов и теорий, относящихся к характеристикам сознания индивидов (Mills, 1970). Угроза чрезмерной психологизации поведенческой географии, безусловно, существует (Ley, 1977). Опасность этого, однако, снимается точной оценкой влияния, оказываемого на представления и поведение человека социокультурными факторами. Любой анализ, игнорирующий эти факторы, будет столь же неполон, как и тот, при котором рассматриваются лишь межгрупповые взаимодействия и динамика групп, а изучением индивидуальных представлений и индивидуального поведения пренебрегают. Поведенческая география, как мы уже отмечали, не является единственным из существующих в географии подходов, ориентированных на изучение процессов (мышления) при рассмотрении отношений человека и среды. Она должна скорее дополнять подходы, принятые, скажем, в социальной, политической или культурной географии. Признание того факта, что поведенческая география наряду с достижениями имеет и недостатки, а также того, что наступят времена, когда ее специфические концепции и методы, ее точка зрения будут более применимы, чем теперь, не является признаком ее слабости.

Четвертой ясно различимой особенностью поведенческой географии является ее междисциплинарный характер. Являясь сравнительно новым ответвлением бихевиоризма, поведенческая география обращается к другим дисциплинам главным образом для получения первоначального понимания процессов поведения (даже сейчас, когда налицо признаки взаимных междисциплинарных обменов). Согласно своему названию, она много внимания уделяет усвоению уроков, находимых в литературе по психологии и дисциплинах, изучающих поведение, однако важные идеи черпаются ею и из таких наук, как социология, антропология, планирование, архитектура и этология¹, каждая из которых пережила время сильного влияния бихевиоризма (Gold, 1978). Таким образом, развивая контакты, необходимо соблюдать определенные предосторожности. Нельзя просто открыть учебник по другой дисциплине, выбрать из него то, что лучше всего подходит для решения рассматриваемой в данный момент проблемы, и затем немедленно использовать это в контексте географических исследований. Чтобы воспользоваться идеями таким незамысловатым способом и избежать при этом чрезмерной платы за их получение и за те оговорки, которыми сопровождается их применение, необходимо преодолеть соблазн выполнения ложных исследований, тормозящих прирост знаний, а не способствующих ему. Эта проблема не нова для географии-дисциплины, которая всегда включала в свой методологический багаж много заимствований из других наук [2]. Но сейчас, по-видимому, она стала острей, чем когда бы то ни было, поскольку спектр привлекаемых знаний сегодня намного шире.

Именно поэтому цель первой части книги заключается в обзоре основных материалов, которые составят фундамент последующего анализа. Во второй главе рассматриваются основные способы, традиционно использовавшиеся психологами при анализе поведения, а затем в общих чертах характеризуется возникновение «экологической психологии» - отрасли психологии, с которой поведенческая география имеет тесные связи. В этой же главе определяются пять компонентов психологии человека, имеющих большое значение в дальнейшем изложении: восприятие, когнитивность, мотивация, эмоции и установки. В главе третьей обсуждаются модели

¹ Этология-наука, изучающая поведение животных -Прим. пер.

==29

человеческого поведения, явно или неявно использовавшиеся географами и ранее. В ней содержится обзор концепций среды, основных этапов поведенческой географии, а также обзор необходимых компонентов парадигмы, объясняющей пространственные представления индивида и его поведение в пространстве. Эта парадигма положена в основу последующих частей работы.

Во второй части рассматривается развитие пространственных представлений у человека. В четвертой главе анализируется понятие «пространственная информация» и обсуждаются способы и каналы, при помощи которых индивид получает такую информацию из среды своего окружения. В пятой главе комментируется широкий набор влияний, формирующих пространственные представления. Она содержит также разделы, касающиеся роли инстинктов в процессе научения (через прогрессирующие стадии которого ребенок усваивает пространственные знания) и значения социокультурных факторов в этом процессе.

В третьей части рассматриваются результаты работ, направленных на установление природы и характеристик пространственных представлений. Эти работы разделены по четырем основным областям исследовательской деятельности. В главе шестой комментируется понятие территориальности и анализируется его значение как аналога при изучении представлений человека о микропространстве. В главе седьмой содержится перечень литературы, посвященной пространственным представлениям о городе, расчлененный по основным разделам. В восьмой главе исследуется опыт изучения восприятия ландшафта. Это исследование дополняется анализом представлений о микропространстве (на региональном и глобальном уровнях) в главе девятой.

Часть четвертая завершает картину поведенческой географии изучением связей между пространственным знанием и пространственным поведением. Глава десятая посвящена городу как среде жизнедеятельности. В двух последующих главах рассматриваются проблемы, связанные с природной средой, поведением человека в естественных природных условиях: в одинадцатой - поведение в различных видах ландшафтов и их оценка, а в двенадцатой-реакции человека на стихийные бедствия. Глава тринадцатая посвящена деятельности по принятию решений о размещении, что особенно интересно географам. Главное внимание уделяется исследованию связей между пространственными предпочтениями и выбором мест размещения промышленных объектов. Глава четырнадцатая затрагивает тему, представленную во многих излагаемых дискуссиях, а именно до какой степени возможно контролировать пространственное поведение человека через формирование непосредственной среды окружения с учетом специфических представлений (образов) человека. Глава пятнадцатая завершает книгу. В ней подводятся итоги развития поведенческой географии к настоящему времени, при этом отмечаются как ее достижения, так и нерешенные проблемы, до сих пор существующие в этой области.

==30