Глава 2 Некоторые понятия и основные направления психологии

Можно сказать, что психолог-это человек, который ходит в театр Фоли-Берджер только для того, чтобы посмотреть на публику.

Неизвестный автор

Принимая во внимание тот факт, что на ранних стадиях своего развития поведенческая география многое заимствовала из теории и методики психологии, естественным началом нашего исследования будет краткой обзор соответствующих компонентов психологической науки. В начале главы производится анализ подходов различных школ экспериментальной психологии в исторической ретроспективе и обозначаются некоторые важные дискуссионные проблемы. В следующем разделе обсуждается появление экологической психологии-отрасли психологической науки, в которой значительное внимание уделяется исследованию непосредственной среды окружения, являющей», î объектом традиционного интереса географов. В заключительном разделе в рассмотрение вводятся пять параметров умственной деятельности, имеющих большое значение для понимания взаимоотношений индивида и среды его окружения, а именно: восприятие, когнитивные процессы, мотивации, эмоции и установки¹.

Традиция лабораторных исследований в психологии

Какой бы единой ни выглядела психология для постороннего наблюдателя, очень нелегко кратко резюмировать разнообразные теоретические, методологические и эмпирические подходы и разработки, составляющие ее содержание. Чаплин и Кравек (Chaplin, Krawiec, 1974) установили три широкие области разногласий относительно природы психологического исследования. Во-первых, ведется спор о том, является ли психология чисто общественной или чисто естественной наукой, сопровождающийся приведением философских и методологических доказательств, зависящих от позиции спорящего. Во-вторых, имеются различия между теми, кто рассматривает психологию как номотетическую науку, нацеленную на установление общих законов и принципов, руководящих мыслительными процессами и поведением, и теми, кто отстаивает идеографический взгляд на психологию, согласно которому главное внимание следует уделять достижению максимального понимания конкретных специфических явлений или индивидов. В-третьих, до сих пор остается дискуссионным вопрос, должна ли психология концентрировать основное внимание на исследовании поведения или же главным ее интересом необходимо признать изучение внутренних процессов, определяющих деятельность человеческого интеллекта.

Приведенные различные точки зрения не разделены непроходимой пропастью, однако они действительно указывают на некоторые устойчивые темы научных споров в психологии. Они также высвечивают проблему установления адекватного определения психологии как науки. В том изложении, которое приводится далее, психология в широком смысле понима-

¹ Также - «позиции», «отношение к», «предпочтения» («attitudes»).

==31

Таблица 2-1 Ученые, внесшие наибольший вклад в становление и развитие пяти главных «школ» психологии

Источник: Marx, Hillix (1973, 86).

==32

ется как дисциплина, в рамках которой исследуются «взаимоотношения между предшествовавшими условиями [среды.-Ре<).] и событиями и поведением организмов» (Marx, Hillix, 1973, 44), где в «предшествовавшие условия и события» включаются все аспекты умственной деятельности. Таким образом, в психологии рассматриваются и поведение и сознание. Однако в этом случае остается неясным, каким путем особенности сознания связаны с тем или иным характером поведения.

Рассмотрение истории психологии ярко иллюстрирует существующие в ней дискуссионные вопросы. Согласно табл. 2-1, в первые годы существования этой дисциплины в ней имелись различные последовательные школы научных представлений [1] ¹, которые стоит рассмотреть более подробно.

Структурализм. Структурализм², первая из этих школ, появился в 70-е гг. прошлого столетия. Основанный немецким психологом Вундтом, структурализм явился мостом между донаучными исследованиями природы умственной деятельности человека и современной психологией. Основное внимание структуралисты уделяли изучению сознания и осознанных процессов-цельности мыслей и чувств. Они пользовались давним философским методом интроспекции (самонаблюдения). Главным методологическим новшеством было то, что интроспекция осуществлялась квалифицированными аналитиками в специально созданных лабораториях, посредством чего надеялись достичь контролируемости условий проведения эксперимента. Опираясь на эту основу, исследователь был нацелен на исследование разума при помощи классических процедур анализа и синтеза, через установление «основных неизменяемых компонентов» и последующее нахождение связей между ними.

В конечном итоге структурализм просуществовал недолго. Его объективность отвергалась другими учеными, ставившими под сомнение пригодность самонаблюдения как методологической основы и утверждавшими, что психологи должны уделять больше внимания исследованию поведения. Несмотря на это, он оказал глубокое влияние на развитие психологии путем создания традиции эксперимента и, что, возможно, не менее важно, разработкой ортодоксальной теории, вызвавшей поток критических откликов других ученых, что содействовало развитию науки.

Функционализм. Функционализм явился одним из таких откликов. Вдохновляясь эволюционной теорией Чарльза Дарвина и прагматической философией Уильяма Джемса [2], сторонники этой американской школы психологии стремились рассмотреть разум с точки зрения выполняемых им функций в процессе адаптации к окружающей среде. Функционалисты утверждали, что при помощи структурного анализа невозможно определить в высшей степени личностные особенности сознания данного индивида. Они предложили рассматривать умственную деятельность в виде «потока сознания», опираясь на который индивид непрерывно стремится достичь наилучшего приспособления к данным обстоятельствам. По словам ведущего функционалиста, разум ориентирован на «приобретение, закрепление, сохранение, организацию, а также оценку всего происходящего с человеком и его последовательное использование сообразно с внешним поведением» (Сагг, 1925, 1.) Подобным же образом поведение виделось мотивированным, прежде всего через стремление улучшить приспособление к среде непосредственного окружения, и рассматривалось как поток стимулов и реакций. Но это не простая цепочка «стимул-реакция», вызывающая ассоциации с бихевиоризмом (см. ниже), а непрерывный процесс, при

¹ Цифры в квадратных скобках указывают порядковый номер авторских примечаний, помещенных в конце книги.

² Не путать со структурализмом-научным подходом, получившим известность в XX веке.-Прим. ред.

==33

описании которого термины «стимул» и «реакция» используются как абстракции, отражающие функцию того или иного события в потоке поведения. Конечное состояние (реакция) одной цепи актов поведения может служить началом (стимулом) другой цепи поведения (Neel, 1971).

Бихевиоризм. Несмотря на то, что характерными чертами бихевиоризма являются редукционизм структуралистской психологии и некоторые философские идеи, близкие функционализму, бихевиоризм целесообразнее рассматривать как негативную реакцию на обе ранее существовавшие школы, поскольку, согласно этому учению, сознание вообще не должно интересовать психологов. Для бихевиористов психология является научным исследованием поведения, законно ограниченным только тем, что можно почувствовать и измерить либо сейчас, либо в ближайщем будущем. Поведение слагается из цепочек «стимул-реакция» (С-Р), при рассмотрении которых образование специфических реакций связывалось с непосредственно предшествовавшими им условиями. Утверждалось, что связь реакции со стимулом происходит при помощи рефлексов или, другими словами, посредством действий, происходящих независимо от воли индивида. Эти реакции могут быть инстинктивными, но гораздо чаще они формируются через научение, в ходе которого происходит закрепление такого положения, когда верная реакция, появившись однажды, затем появляется всегда, когда действует соответствующий стимул [З]. Доходили до утверждения, что даже случаи наисложнейшего поведения или примеры поразительного проявления творческой мощи человека также могут быть объяснены по изложенной схеме. Задача бихевиориста состоит в том, чтобы разгадать цепь С-Р отношений и объяснить таким образом поведение.

Бихевиоризм представлял собой радикальный отход от учений, призывавших психологов исследовать разум человека. Его сторонники считали, что изучение умственной деятельности ненаучно, и отстаивали взгляд на человека как на существо, безропотно реагирующее на стимулы окружающей среды. Крайности бихевиоризма, однако, весьма соответствовали духу своего времени. В конце XIX-начале XX в. во многих естественных и общественных науках явно или неявно преобладали крайне упрощенные модели поведения. Бихевиоризм был современником «географического детерминизма» и концепций, опирающихся на понятие «массовое общество» в социологии, а также теорий «экономического человека» в классической политэкономии. В всех этих теориях поведение рассматривается с точки зрения применимости к нему закономерностей причинно-следственного характера, согласно которым индивид пассивно воспринимает воздействия внешний среды и столь же пассивно реагирует на диктат внешних обстоятельств. Рассмотрению случаев проявления свободы воли, а также действия социальных и культурных факторов уделялось весьма незначительное внимание.

Таким образом, бихевиоризм вполне отвечал преобладавшим тогда представлениям о подлинно научной дисциплине. Однако это не единственная причина его былого успеха. Бихевиоризм подсознательно привлекал психологов тем, что он устранял из психологии многие сложные проблемы, избавляя от необходимости исследовать таинственные процессы умственной деятельности и заменяя действительно существующие явления их призрачными проявлениями (Miller, 1962). Кроме того, бихевиоризм давал четкие основания для программы соответствующих эмпирических исследований. Впрочем, парадокс состоял в том, что школа, столь подчеркнуто концентрировавшая свое внимание на изучении поведения, для выявления эмпирических закономерностей черпала лишь весьма немногое из наблюдения реального поведения людей. Основатель бихевиоризма Дж. Б. Уотмсон, как и наиболее известный современный специалист в этой области Скиннер

==34

[4], осуществлял массовые наблюдения за поведением животных. Основным методическим приемом бихевиористов было использование полученных в результате лабораторных экспериментов над животными данных для непосредственного объяснения поведения людей. Кестлер (Koestler, 1975, 17) указал на порочность такой методологии, применяя которую бихевиористы «заменяют антропоморфизм, то есть приписывание животным свойств и чувств человека, обратным заблуждением-отрицанием тех способностей человека, которых нет у животных; вместо былого антропоморфного взгляда на крыс они предлагают крысоморфный взгляд на человека». В конце концов, сторонники бихевиоризма стали являть собой отличный пример людей, готовых пересмотреть все основания собственной жизни для подтверждения справедливости задуманной ими элегантной теории. Если говорить о том, почему современная психология весьма чужда духу бихевиоризма, то следует сказать, что, во-первых, бихевиоризм крайне упрощенно воспринимает поведение человека и что, во-вторых, даже если признать целесообразной методику по распутыванию отношений типа С-Р, из нее никак не следует необходимость признания теории, объясняющей все через указанные отношения. Кроме того, социально озабоченные психологи весьма подозрительно относятся к открыто провозглашаемой бихевиористами задаче-научиться предсказывать поведенческие реакции на те или иные внешние стимулы,-с тревогой говоря об угрозе умышленного манипулирования поведением (Lee, 1976).

Гештальтпсихология. Развитие гештальтпсихологии, также возникнувшей как негативная реакция на структурализм, пошло существенно иным путем. Гештальтпсихология явила собой протест против редукционистского анализа и примитивизма бихевиористов. Сторонники гештальтпсихологии настаивали на необходимости рассматривать психологию человека во всей ее сложности, а также вновь включить анализ умственной деятельности в сферу психологической науки. Центральным понятием гештальттеории было восприятие, рассматривавшееся в качестве переменной, опосредующей формирование реакции на данный конкретный стимул. Считалось, что восприятие происходит в соответствии с врожденными способностями, благодаря которым импульсы внешней среды слагаются в особым образом организованные формы, или устойчивые цельности («гештальты») [5]. Поведение опосредовано процессами восприятия, причем внешними детерминантами поведения выступают не сами воздействия физической среды, но те пути, посредством которых происходит восприятие этих воздействий.

Стиль исследований, принятый сторонниками гештальтпсихологии, был заимствован у философов немецкой школы феноменологии, последователи которой выступали против редукционистского сциентизма западной науки, подчеркивая, что воздействие, производимое тем или иным явлением, может быть постигнуто лишь путем сочувственного понимания, основанного на холистическом описании [б]. Сторонники гештальтпсихологии считали, что целое - больше суммы его частей. Поэтому бессмысленно пытаться разложить гештальт на составляющие его компоненты, поскольку таким путем невозможно получить объяснение процесса восприятия в целом. Вместо этого они выдвинули программу исследований, в рамках которой процессы мыслительной деятельности изучались путем составления описания на холистическом, или молярном, уровне.

Идея о том, что человек в своем поведении опирается скорее на воспринимаемый, чем на действительно существующий мир, была важной составляющей гештальттеории. Коффка (Koffka, 1935, 36) хорошо показал разграничение двух названных миров, а также последствия этого для поведения человека, используя шведскую средневековую легенду о путнике,

==35

заблудившемся в снегах: «Вьюжным зимним вечером, после многих часов блужданий по продуваемой ветром равнине, все тропки и вешки которой оказались покрыты плотным слоем снега, всадник увидел освещенные окна фермы и, радуясь обрести наконец кров над головой, направился к ней. Хозяин, встретивший его на пороге, с удивлением спросил незнакомца, откуда он прибыл. Путник указал вдаль, по направлению прямо от фермы, после чего фермер с ужасом и изумлением в голосе произнес: «Да знаете ли вы, что пересекли сейчас озеро Констанция?» Услышав это, путник замертво упал к его ногам» (цит. по: Craik, 1970).

Легко заметить различие между «объективно существующей» средой скрытого под толщей снега озера Констанция и «поведенческой» средой завьюженной равнины, реально существующей для путешественника. Пересекая озеро, путник вел себя так, как если бы оно было просто частью суши, но трудно представить, что бы стал он делать, если бы вдруг узнал истинное положение вещей! Предполагая существование субъективного «мира в сознании», сторонники гештальтпсихологии дают нам идею, являющуюся фундаментальной для понимания поведения людей в реальном мире. И хотя далее будет специально подчеркнуто, что образование поведенческой среды в большей мере является продуктом процесса научения, чем результатом действия врожденных способностей человека, обеспечивающих восприятие, отсюда следует более общий вывод. Гештальтпсихология имеет непреходящее значение не потому, что она является строгим набором принципов, объясняющих умственную деятельность и поведение, а благодаря той роли, которую она сыграла, генерируя гуманистический подход к рассмотрению различных психических процессов, нейтрализуя этим крайности бихевиоризма. Хотя гештальтпсихология, имея довольно ограниченную сферу влияния, все еще существует как в форме ортодоксального учения, так и в виде теории поля [7], методологические слабости ведут к непрерывному снижению ее значения как систематической школы психологической науки.

Психоанализ. Строго говоря, психоанализ является самостоятельной научной дисциплиной, однако его воздействие на психологию было таково, что большинство ученых рассматривает психоанализ в рамках обсуждения развития теории этой науки. Действительно, фрейдистская психоаналитическая теория имела, вероятно, столь же сильное влияние на развитие психологии, как и учение Дарвина в годы его формирования. Фрейд высказал предположение, что поведение определяется главным образом влечениями, которые человек испытывает в раннем детстве. Развивая эту идею, он привлек внимание к необходимости серьезно исследовать бессознательную мотивацию, практически игнорировавшуюся ранее. Личность взрослого человека формируют обстоятельства первых лет жизни, когда ребенок ищет путей удовлетворения своих чувственных, сексуальных потребностей. По Фрейду, личность основывается на динамическом взаимодействии трех психических элементов: Оно - средоточие бессознательных сексуальных (чувственных)¹ или агрессивных импульсов, Суперэго-совесть, и Эго-сознание, которое стремится удовлетворить требованиям и Суперэго и Оно. Поведение человека в случае, когда верх берет Оно, будет существенно отличаться от его поведения при доминирующем Суперэго. Модель «психоаналитического человека», основанная на изложенных идеях, дает нам образ индивида, внерационально принимающего решения, чье поведение зеркально отражает результаты борьбы внутренних сил. Внутренняя динамика личности в любой ситуации имеет, как правило, большее значе-

¹ В отличие от распространенного представления этот термин, по Фрейду, включает в себя обозначение не только полового влечения, но и вообще чувственных импульсов. -Прим. перев.

==36

ние для формирования поведения, чем какие-либо внешние обстоятельства.

После Фрейда психоанализ развивался различными путями, и если некоторые разрабатывали и уточняли основополагающую теорию, то другие оспаривали многие ее положения. Для того чтобы правильно оценивать психоанализ, необходимо прояснить распространенное заблуждение относительно того, что понимается под «сексуальными импульсами (влечениями)». По теории Фрейда, в их число входят не только влечения, связанные с удовлетворением половых потребностей, но и те, что направлены на обеспечение потребностей в пище, крыше над головой, а также избежании болевых ощущений (Skirnik, George, 1967). Следовательно, эта теория не является столь ограниченной, как полагают многие; однако, даже принимая сказанное в расчет, остается несомненным, что в психоанализе реальная структура личности рассматривается крайне упрощенно, что значение разума и способности научения недооцениваются и что вся теория опирается на материалы, эмпирически полученные при исследовании людей, переживших сильные душевные потрясения или умственно ненормальных. Отсюда следует, что психоанализ, подобно всем другим школам психологии, говорит только часть правды. Психоанализ показал важную роль бессознательного и сексуальных влечений в формировании поведения, но в то же время полностью проигнорировал или недооценил значение других принципиальных характеристик психической жизни человека.

Современное наследие традиционных школ. В заключение необходимо дать итоговый обзор дальнейших судеб рассмотренных школ. Эти школы просуществовали вплоть до 50-х гг. (см. табл. 2-1), но пика своего развития все они достигли в начале тридцатых. Позднее их различия существенно сгладились по двум основным причинам.

Во-первых, было осознано, что представители разных школ не являются полными антогонистами во всех аспектах. Орм (Orme, 1969), например, установил, что бихевиоризм и психоанализ можно рассматривать как две стороны одной медали, и что сторонники одной из школ легко могли бы объяснить взлелеенные понятия другой в терминах своей теории. Аксиома, согласно которой ребенок в конечном итоге становится отцом взрослого человека, исповедуется обеими этими школами. Поступки индивидов, согласно их постулатам, определяются давлением конкретных обстоятельств и багажом прошлого опыта, причем обе школы отрицают значимость существующих при этом намерений, роль свободной воли человека или даже сознания вообще.

Во-вторых, в связи с тем, что современная психология в целом отличается проблемной ориентацией. Сегодня психологии специализированы в основном по узким темам и, как правило, работают в рамках строго определенных областей теоретических и эмпирических исследований, а не занимаются созданием новых универсальных концепций психологии.

Отдельные школы, впрочем, сохраняли свое влияние довольно продолжительное время. В современной психологической науке психология человека рассматривается с тех же философских позиций, с каких она виделась бихевиористам, а именно с позицией позитивизма. Зародыши позитивизма прослеживаются уже у великих ученых XVII в., таких, как Декарт и Ньютон, а также в работах Сен-Симона, Конта и Лапласа, живших в XIX столетии, но своего наивысшего развития позитивизм достиг в нашем веке. Позитивисты постулируют различие между субъективными свойствами разума, в основном непознаваемыми, и внешним миром, который признается объективно существующим фактом. Позитивизм характеризуется рядом основных принципов, а именно признанием в качестве факта объективно существующих предметов и явлений, необходимости для ученых концентрировать внимание на изучении тех явлений, которые поддаются наблюде-

==37

нию, возможности изучения взаимосвязей между объективно существующими предметами и явлениями и утверждением, что подлинно научным способом исследования является метод анализа и синтеза. Конечно, как видно на примере гештальтпсихологии, ничто не мешает занять и совершенно иную позицию. Феноменологический подход при исследовании восприятия индивидом внешних явлений преследует цель достичь этого средствами холистического, то есть целостного, описания (при котором целое полагается большим суммы его частей) без учета различий между непознаваемыми субъективными и фактическими, объективно существующими феноменами. Тем не менее в современной психологии феноменология имеет, по-видимому, весьма немногих последователей.

Значимость этого философского подхода в исследованиях психологии человека видна из табл. 2-2. Если представить, что все применяемые в психологии концепции образуют некий спектр, в котором позитивистские (бихевиористские) подходы располагаются в «начале» спектра, а феноменологические-в «конце», то работы большинства психологов оказались бы лежащими ближе к его «началу», чем к «концу». Главный акцент в этих работах, как показывает табл. 2-2, делается на изучении поведения, номотетическом поиске причинно-следственных закономерностей, использовании экспериментального анализа и редукционистском изучении явления на молекулярном уровне.

Таблица 2-2 Бихевиористский и феноменологический подходы

Рассмотрим теперь суть лабораторного эксперимента в психологии, поскольку классический научный эксперимент содержит неявное представление о модели поведения. Исследуемый помещается в тщательно контролируемую среду, о которой он почти ничего не знает или же вовсе не имеет представления и на которую практически он не может влиять. Во многих смыслах подобная среда более пригодна для изучения животных, чем людей. Исследуемый играет в ней роль биологического организма, реагируя на внешние стимулы так и тогда, как это задумано экспериментаторами, приспосабливаясь к существующим условиям по мере своих возможностей. Это заметно снижает число степеней свободы в выборе путей поведения индивида, оборачивается серьезной недооценкой уникальных качеств его твореческой мысли и исключает свободу воли-то есть все, что делает человека непохожим на животных. К тому же, участвуя в эксперименте, человек изымается из социальной и культурной среды своей обыденной жизни. Поэтому, несмотря на огромный вклад в развитие психологической науки, внесенный при помощи лабораторных экспериментов, исследование, в ходе которого человека помещают в искусственно созданную

==38

среду, весьма заметно теряет свою ценность. Более того, исследуемые явления, возможно, вообще не могут наблюдаться вне этой сконструированной среды окружения. Прошанский (Proshansky, 1976, 63) блистательно резюмирует рассматриваемую ситуацию: «Поскольку осознание индивидом того, где он находится, является как минимум необходимым требованием для выбора той или иной линии поведения и соответствующей реакции на существующие условия, никакое лабораторное или иное искуственно созданное внешнее материальное окружение индивида, сколь бы изощренно оно ни было сформировано, не может служить заменителем интересующих нас реальных обстоятельств. Не имеет значения, насколько тщательно воспроизводится подлинное материальное окружение индивида, ведь само понимание того, что перед ним искусственно созданные конструкции, сразу же дает искаженную в сравнении с действиями человека в реальном мире картину взаимоотношений индивида и среды окружения, сводя на нет ценность эксперимента...» Осознание этого положения способствовало развитию экологической психологии¹.