Алексей Леонов не выходил в открытый космос

В начале апреля 2017 года на киноэкраны вышел художественный фильм «Время первых», посвященный полету орбитального корабля «Восход-2», в ходе которого советский пилот Алексей Архипович Леонов совершил первый в истории выход в открытый космос. Фильм ожидаемо вызвал резонанс, и появилось множество публикаций, рассказывающих о малоизвестных подробностях подзабытого орбитального рейса, состоявшегося в марте 1965 года. И столь же ожидаемо среди этих материалов промелькнули заметки о том, что некоторые «эксперты» ставят под сомнение реальность выхода Леонова в открытый космос, полагая, что сложная операция была целиком снята в павильоне «Мосфильма».

Расследование показало, что информационные ниточки ведут к одному и тому же «эксперту» — киевлянину Александру Ярмоловичу, который сам себя характеризует как поклонника «неофашизма, насилия, религиозного мракобесия, мистицизма, расизма, садизма, антикоммунизма и слегка панка». Что касается космонавтики, то Ярмолович отрицает реальность вообще каких-либо пилотируемых полетов в космос ранее запуска «Союза-1» с Владимиром Комаровым в апреле 1967 года, закончившегося, как известно, трагедией.

Обсуждая полет корабля «Восход-2» и выход Алексея Леонова в открытый космос, «эксперт» критикует прежде всего фотографии, опубликованные в советской прессе, и кинохронику, которую используют в различных фильмах об этом полете. Они сильно отличаются друг от друга, поэтому выглядят «подделками». Кроме того, непосредственные участники исторического события, включая Леонова, путаются в показаниях о том, что произошло на орбите. На основании этого «эксперт» делает вывод, что «Восход-2» никуда не летал.

Чтобы ответить на вопрос, почему вокруг этого корабля накопилось много путаницы, надо прежде всего вспомнить о ситуации, в которой он готовился. Повторю то, о чем говорил выше: в советское время космические полеты подавались публике исключительно в восторженных тонах — как величайший подвиг и достижение. Причем всегда утверждалось, что все идет точно по плану, а каких-либо технических проблем или сбоев не бывает.

В действительности два пилотируемых корабля серии «Восход» даже не были частью советской ракетно-космической программы, а появились в результате хитроумной уловки, на которую пошел главный конструктор Сергей Королев для того, чтобы вернуть интерес высшего политического руководства страны к своим проектам. Дело в том, что после триумфа кораблей «Восток» их должны были принять на вооружение Советской Армии и выделить средства для разработки новых кораблей «Север» (позднее известных под названием «Союз»), однако правительство Никиты Хрущева отказалось финансировать амбициозный план. Тогда Королев придумал переделать одноместные «Востоки» в специализированные корабли для установления рекордов. Корабль «Восход-1» (3КВ) был «Востоком», приспособленным для полета трех человек. Корабль «Восход-2» (3КД) предназначался только для выхода в открытый космос.

Работа над «Восходом-2» началась в апреле 1964 года с тем, чтобы отправить его на орбиту в феврале 1965 года. Средств хватило на изготовление лишь двух экземпляров корабля. Первый из них в беспилотном варианте стартовал 22 февраля 1965 года под названием «Космос-57». Поначалу полет проходил нормально, а затем корабль… исчез. Расшифровка телеметрии показала, что одну из команд передали на борт одновременно с двух пунктов управления, и в результате их наложения сформировалась команда на спуск. Корабль направился к Земле, а поскольку он должен был сесть в незапланированном районе, то сработала система автоматического подрыва объекта. Тем не менее было признано, что испытания прошли успешно, ведь еще одного корабля у подчиненных Королева не было. Чтобы обойти американцев и закрепить за своей страной очередной исторический приоритет, им пришлось пойти на значительный риск.

Запуск состоялся 18 марта 1965 года. На борту космического корабля «Восход-2» находились Павел Беляев и Алексей Леонов. Подготовка к выходу в открытый космос началась после прохождения команды на раскрытие двухметрового шлюза, который находился в сложенном состоянии под головным обтекателем ракеты. В конце первого витка Павел Беляев помог Алексею Леонову надеть наспинный ранец с запасом кислорода для дыхания. Леонов «вплыл» в шлюзовую камеру. К 11:28 по московскому времени давление в шлюзовой камере было снижено до нуля. Космонавт открыл люк и через пару минут вместе с кинокамерой «выплыл» в открытое космическое пространство на пятиметровом фале. При этом он увидел Черное море и горы Кавказа. В тот момент Павел Беляев объявил в эфир: «Внимание! Человек вышел в космическое пространство! Человек вышел в космическое пространство!» Изображение парящего на фоне планеты Алексея Леонова транслировалось по всем телеканалам мира.

Пока он находился вне корабля, его скафандр раздуло, а при возвращении космонавт не смог сразу влезть в шлюзовую камеру. Ему пришлось сбросить внутреннее давление скафандра и «вплыть» в люк головой вперед. После закрытия крышки Леонов с огромным трудом развернулся и наконец оказался внутри кабины. Полное время выхода наружу составило 23 минуты 41 секунду.

Хотя люк корабля закрылся, осталась щель, которую космонавты не заметили. Отметив падение давления, автоматическая система жизнеобеспечения начала нагнетать кислород в кабину. Остановить процесс ни Беляев, ни Леонов не могли, поэтому им оставалось ждать, чем закончится развитие опасной ситуации. В итоге за счет роста внутреннего давления крышку прижало плотнее, щель закрылась и атмосфера внутри корабля стабилизировалась.

Согласно программе полета корабль «Восход-2» после отстрела шлюзовой камеры на 17-м витке должен был совершить посадку с помощью автоматической системы управления. Однако в результате подрыва детонирующего кабеля произошел удар по корпусу корабля, его закрутило в двух плоскостях, что привело к выходу из строя прибора ориентации. После короткого анализа обстановки Сергей Королев разрешил ручную посадку. Павел Беляев выполнил ориентацию корабля «по-посадочному», после чего включил тормозной двигатель. Из-за задержки спускаемый аппарат приземлился в труднодоступном таежном массиве на территории Шемейного леспромхоза. Спасатели не сразу добрались до космонавтов, и тем пришлось самим решать задачу выживания на морозе. Только через сутки к месту приземления пробилась первая группа.

По количеству технических отказов полет «Восхода-2» превзошел все предыдущие космические рейсы. Понятно, что советские пропагандисты не захотели признавать наличие проблем, привычно объявив на весь мир о практически идеальном полете. Позднее информация о космических «приключениях» Леонова и Беляева доходила до общественности с большим трудом. Многие документы по кораблю, его подготовке и результатам полета остаются засекреченными; даже создатели упомянутого фильма «Время первых» получили к ним лишь ограниченный доступ. Пока такая ситуация сохраняется, трудно отличить подлинные материалы от постановочных, подготовленных в целях пропаганды, поэтому появление конспирологических высказываний псевдоэкспертов неизбежно.

Долгое время главным источником информации о проблемах на орбите был сам Алексей Леонов (его напарник по полету Павел Беляев скончался в январе 1970 года от перитонита). Но иногда он, как и Терешкова, был не слишком точен в деталях. В качестве примера можно привести его свидетельство о раздутии скафандра и попытках пролезть в шлюзовую камеру корабля: «На Земле мы проводили испытания в барокамере при вакууме, соответствующем высоте 60 км. Я лежал в кресле и только имитировал работу. Испытание проходило около часа, и никакой деформации я не ощутил. Этого времени было достаточно, чтобы проверить скафандр и чтобы я убедился, что скафандр меня защищает. А величина 60 км казалась достаточной, ведь летальный исход при разгерметизации в обоих случаях: что на орбите, что на 60 км.

В реальности, когда я вышел в открытый космос, получилось немного по-другому. Давление в скафандре — около 500 мм, а снаружи — 760×10–9 мм; такие условия на Земле смоделировать было невозможно. В космическом вакууме скафандр раздулся, не выдержали ни ребра жесткости, ни плотная ткань. Я, конечно, предполагал, что это случится, но не думал, что так сильно. Находясь в шлюзе, перед выходом я затянул все ремни до предела, но скафандр так раздулся, что руки вышли из перчаток и заламывались, когда я брался за поручни, а ноги — из сапог. В таком состоянии я, разумеется, не мог втиснуться в люк шлюза. Возникла критическая ситуация — и советоваться с Землей было некогда. Пока бы я им доложил, пока бы они совещались, и кто бы взял на себя ответственность? Только Паша Беляев это видел, но ничем не мог помочь. И тут я, нарушая все инструкции и не сообщая на Землю, перешел на давление 0,27 атмосферы. Это второй режим работы скафандра. Однако если бы к этому времени у меня не произошло вымывание азота из крови, то закипел бы азот — и все… гибель. Я прикинул, что уже час нахожусь под чистым кислородом и кипения быть не должно. Так оно и получилось.

После того, как я перешел на второй режим, все “село” на свои места. На нервах сунул в шлюз кинокамеру и сам, нарушая инструкцию, пошел в шлюз не ногами, а головой вперед. Я, взявшись за леера, протиснул себя вперед. Потом я закрыл внешний люк и начал разворачиваться, так как входить в корабль все равно нужно ногами.

Иначе я бы не смог, ведь крышка, открывающаяся внутрь, съедала 30%. Во время этого разворота была самая большая нагрузка, я в это время находился на грани теплового удара. Пульс дошел до 190. Мне все же удалось перевернуться и войти в корабль ногами, как положено. Затем я, нарушая инструкции и не проверив герметичность и не закрыв за собой внутренний люк, открыл шлем. Вытираю перчаткой глаза, а вытереть не удается, как будто на голову кто-то воду льет»¹⁸.

Кстати, этот рассказ, почти слово в слово, вошел в автобиографическую книгу Алексея Леонова «Время первых. Судьба моя — я сам…»¹⁹. Однако в свидетельстве космонавта есть внутреннее противоречие. С одной стороны, Леонов говорит о том, что сильное раздутие скафандра «Беркут» стало для него неожиданностью, поэтому пришлось на ходу придумывать, как понизить в нем давление, «нарушая все инструкции», с другой — он же утверждает, что существовал «второй режим» работы скафандра, который предусматривал снижение давления. Для чего? Вероятно, конструкторы догадывались, что скафандр раздуется, и на этот счет существовали инструкции.

Подтверждением справедливости нашего предположения служит пассаж, который я обнаружил в мощном коллективном труде «Космические скафандры России»²⁰, выпущенном Научно-производственным предприятием «Звезда», где создавались и скафандр «Беркут», и шлюзовая камера корабля «Восход-2». Авторы пишут: «Выход в космос осуществлялся полностью в соответствии с подготовленной программой. На основании последующего анализа телеметрической информации и доклада экипажа можно отметить лишь следующие особенности: значительное повышение частоты сердечных сокращений у А. Леонова в связи с возникшими у него трудностями при обратном входе в шлюз. Некоторые журналисты, описывая эту ситуацию, говорят о сильном раздутии скафандра, что неверно. Скафандр при рабочем избыточном давлении 400 гПа имеет определенные размеры, одинаковые как в вакууме, так и в наземных условиях. А. Леонов для облегчения входа в шлюз правильно снизил давление в скафандре до 270 гПа, что несколько уменьшило усилия для сгибания оболочки скафандра. <…>

Кроме того, как неоднократно рассказывал после полета сам А. Леонов, он пытался войти в шлюз вперед головой, а не ногами, как отрабатывалось на Земле, в результате чего ему пришлось уже внутри шлюза переворачиваться для входа в СА [спускаемый аппарат]. Эти затруднения могут быть объяснены необычными условиями открытого космоса и невесомости, которых не было при наземных испытаниях».

Если верить изложенному, то получается, что описываемая ситуация не представляла собой ничего экстраординарного и опасного для космонавта — вариант такого развития событий обсуждался на Земле, а самодеятельность Леонова остается на его совести. Однако и тут возникает вопрос: если значительного раздутия скафандра не было или оно находилось в пределах нормы, почему у Леонова не получилось заснять корабль? Сам он говорил об этом так: «Единственное, чего я не сделал на выходе, — не смог сфотографировать корабль со стороны. У меня была миниатюрная камера “Аякс”, способная снимать через пуговицу. Ее нам дали с личного разрешения председателя КГБ. Управлялась эта камера дистанционно тросиком; из-за деформации скафандра я не смог до него дотянуться. А вот киносъемку я сделал (3 минуты камерой С-97), и за мной с корабля постоянно следили две телевизионные камеры, но у них была невысокая разрешающая способность».

Иными словами, раздутие скафандра конструкторы предусмотрели, а то, что оно помешает съемке, — нет? Или все-таки ситуация была не столь безобидна, как пишут о ней авторы книги «Космические скафандры России»?

Противоречие снимается, если внимательно прочитать дневники генерал-полковника Николая Каманина, на которые я уже не раз ссылался. Вот, например, запись от 16 апреля 1965 года, т.е. сделанная через месяц после полета «Восхода-2»: «Генерал Холодков, полковник Смирнов и Северин уже несколько раз докладывали о том, что анализом пленок телеметрии точно установлено: Леонов, находясь вне корабля, все время обеспечивался кислородом из ранца и с борта корабля одновременно, а должен был перейти только на автономное питание от кислородного ранца»²¹. Следовательно, нестандартная ситуация при выходе в открытый космос все же возникла, но не по вине техники, а по вине самого космонавта, который под впечатлением от природных красот забыл переключиться на кислородный ранец.

Теперь картинка сложилась окончательно. Скафандр «Беркут» не мог значительно надуться при правильной эксплуатации. Однако Алексей Леонов не выполнил необходимые технические процедуры до конца и получил неожиданный результат, который вполне мог обернуться трагедией, если бы в конструкции скафандра не была предусмотрена возможность сброса давления.

Парадоксально, но именно такие мелкие нестыковки между мемуарами, документами и показаниями участников свидетельствуют в пользу реальности исторических событий. Когда к некоему большому делу привлечено множество самых разных людей, а информация о нем остается отрывочной, то возникает путаница, которая усиливается при подключении к процессу безграмотных журналистов. Полет «Востока-2» — почти идеальный пример. Замечу, что путаницы стало намного больше с появлением фильма «Время первых», который весьма далек от исторических реалий, хотя и подается рекламой чуть ли не как документальный.

Если бы полет был фальсификацией, то подробности о раздутии скафандра и прочих неприятностях на орбите просто не появились бы. Зачем? Кому вдруг понадобилось бы сочинять байки о череде технических сбоев на корабле и ставить под сомнение компетентность его конструкторов, если существует официальная версия и весь мир ее давно принял? Алексею Леонову? Он, конечно, частенько приукрашивает свою биографию, но тут все выглядит слишком затейливо даже для опытного сочинителя. Да и почета ему без раздутых скафандров хватает. Кому еще могут быть выгодны вымышленные подробности полета? Сотрудникам НПП «Звезда»? Ветеранам ракетно-космической отрасли? Им-то какой от этого прок? Пожалуй, я могу назвать только одну группу лиц, которая получила выгоду от пересказа старой истории на новый лад, — журналистов. Но как раз они ее подхватили много позднее, когда она вышла за рамки обсуждений на страницах специальных изданий.

Что касается претензий к представленным фото- и киноматериалам, то организаторы полета «Восхода-2» имели опыт критики советских достижений со стороны западных экспертов, поэтому подготовились соответствующим образом. Еще до полета Гагарина на космических кораблях серии «Восток» ставились телевизионные камеры, снимавшие внутреннее пространство кабины и показывающие, как ведут себя подопытные собаки. Системой корабельной видеотрансляции занимались два учреждения: Всесоюзный научно-исследовательский институт телевидения (ВНИИТ) и Особое конструкторское бюро Московского энергетического института (ОКБ МЭИ). От полета к полету система совершенствовалась, но перед «Восходом-2» ставилась принципиально новая задача: камеры, размещенные снаружи, должны были фиксировать выход человека в пространство в режиме реального времени и транслировать картинку, которую можно было бы принимать на антенну обычного телевизора. К марту 1965 года комплект оборудования, удовлетворяющий поставленным требованиям, был только у ОКБ МЭИ. Он назывался «Топаз-25М2» и работал в стандартном телевизионном вещательном варианте: 625 строк, 50 полукадров чересстрочной развертки. Приемные станции системы были развернуты на космодроме, в районе Медвежьих озер, в Красном Селе под Ленинградом, на Симферопольском измерительном пункте и новом пункте под Уссурийском на Дальнем Востоке. Для прямого выхода сигнала системы «Топаз-25М2» в кабельные линии Центрального телевидения была развернута новая радиорелейная линия. Разумеется, сигнал никак не шифровался, и картинку с «Восхода-2» могли наблюдать все заинтересованные лица, в том числе эксперты и разведчики других стран. Позднее пленки с записью выхода Алексея Леонова в открытый космос были собраны со всех перечисленных станций; из них в телевизионном центре на Шаболовке бригада ОКБ МЭИ смонтировала документальную киноленту «Восход-2». В июле 1965 года она получила премию «Золотая ракета» в номинации фильмов, посвященных космосу, на VII Международном фестивале телевизионных фильмов, проходившем в Риме.

Во многом благодаря хорошей технической подготовке в освещении полета мировое сообщество сразу признало его результаты и зафиксировало приоритет советских ученых в осуществлении первого выхода человека в открытый космос. Вскоре достижение воспроизвели американцы — на корабле «Джемини-4».

Подведем итог. Факт выхода Алексея Леонова в открытый космос никогда не ставился под сомнение мировым сообществом. Миф о фальсификации полета «Восхода-2» появился сравнительно недавно как конспирологическая реакция на рост интереса к подробностям той давней миссии в связи с премьерой художественного фильма «Время первых». Подозрения конспирологов опираются исключительно на их собственные голословные утверждения.

Миф №18