УНИФИКАЦИЯ ТИПОВ СКЛОНЕНИЯ ИМЕН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ

19. Унификация типов склонения имен существительных во мн.ч.

развитие форм склонения существительных во множественном числе шло по пути утраты различий, связанных с различием древнерусских типов склонения, по пути унификации. Особенно отчетливо эта унификация сказалась на формах дательного, творительного и местного падежей множественного числа, где на протяжении истории русского языка установились единые формы для всех существительных мужского, среднего и женского рода.

В установлении единых форм дат., твор. и местн. пад. мн. ч. большую роль сыграло склонение с древней основой на а, из' которого окончания (амъ], [ами], |ахъ] в рассматриваемых падежах проникли в остальные типы склонения.

В результате сближения разных типов склонения и установления трех основных типов в дат., твор, и местн. пад. мн. ч. в древнерусском языке выступали три окончания:

основа на а основа на 6

Д. -амъ, -ямъ (сестрамъ, -омъ, -емъ (столомъ, конемъ,

землямъ) селомъ, полемъ)

Т. -ами, -ями (сестрами, -ы, -и (столы, кони, селы, поли) землями)

М. -ахъ, -яхъ (сестрахъ, Лхъ, -ихъ (столЪхъ, конихъ,

земляхъ) селЪхъ, полихъ)

основана! Д. -ьмъ (костьмъ) Т. -ьми (костьми) М. -ьхъ (костьхъ)

Существительные с основой на а оказали очень сильное воздействие на остальные типы склонения, вытеснив исконно присущие им окончания дат., твор. и местн. пад. Именно таким образом возникли формы на -амъ, -ами, -ахъ в существительных с древней основой на о и Г Это влияние со стороны основ на ав памятниках начинает отмечаться со второй половины XIII в. (ср. факты памятников: к латинамъ (Рязан. кормч. 1284 г.), купцамъ, дворАнамъ (Новг. гр. 1371 г,), съ клобоуками (Па-рем. 1271 г.), на сборищахъ, на сонмищахъ (Моск. ев. 1340 г.) и т. п.

Относительно причин развития рассматриваемых форм именно в таком направлении существуют различные мнения, хотя точного объяснения здесь пока не найдено. Возможно, как предполагал И. В. Ягич, распространение форм дат., творит, и местн. пад. мн. ч., ранее свойственных существительным с древней основой на а, на иные типы склонения началось с существительных среднего рода с бывшей основой на о, у которых имен. и вин. пад. мн. ч. оканчивались на [а],

Процесс установления новых форм был, вероятно, длительным и не одновременно проходившим по всем диалектам. Исследователи, изучавшие эти процессы по памятникам, установили разновременность укрепления новых форм в разных падежах и указывали на длительное сохранение старых форм в некоторых памятниках письменности.

ИСТОРИЯ МЕСТОИМЕНИЙ

В исходной системе ДРЯ местоимения образовывали две большие группы слов. Одну составляли личные местоимения 1-го и 2-го лица, к которым примыкало по структуре и синт.связям возвратное местоимение(отсутствие формы имен. падежа).Другую группу образовывали неличные местоимения – указательные, притяжательные, относительные, вопросительные, определительные, отрицательные, неопределенные. В отличие от личных местоим., которые по синтакс.роли были сходны с существительными, неличные местоим.сближались с прилагат.,кроме того, если личн.местоим. не имели категории рода, то неличные различались по родам.. Что касается личного местоимения 3-го лица, то по происхождению оно является указательны, и для древнерусской эпохи его правильнее включить в неличные местоимения.

История личных местоимений-  Парадигма склонения личных местоимений показывает, что оно характеризовалось тем же супплетивизмом форм, что и в СРЯ, т.е. формы им.падежа и формы косв.падежей этих местоимений образовывались от разных основ. Вместе с тем падежные формы личных местоимений в ряде случаев отличались от современных форм и на протяжении развития русского языка пережили определенные изменения. Форма 1-го лица ед.числа.-  форма, имеющая по происхождению индоевропейский характер, отличалась от старослав.формы  азЪ наличием [j] перед начальным[a]. Однако в древнерусских памятниках форма азъ не только встречается очень часто, но и употребляется продолжительное время наряду с iазъ. Это объясняется как влиянием старославянского языка, так и тем, что форма азъ употреблялась часто в застывших оборотах деловых документов по традиции, возможно, независимо от того, существовала ли она в живом русском языке или не существовала (ср., например, начало многих купчих и меновных грамот: се азъ рабъ...).

Вместе с тем, как видно, очень рано, по крайней мере уже в XI—ХП вв., в древнерусском языке возникла новая форма 1-го лица ед. ч., соответствующая современной,— форма я. В грамоте великого князя Мстислава и его сына Всеволода ИЗО г., очень небольшой по объему, употреблены три формы этого местоимения: старославянская по происхождению азъ, древнерусская язъ и новая я (ср.: се азъ мьстиславъ... а азъ далъ роукою своею... а се а всеволодъ).

Наличие этих трех форм в одном памятнике можно расценивать как сосуществование неживой, традиционной, пришедшей из другого языка формы с формой исконно русской, свойственной, вероятно, и тогда живому языку, но вытесняемой новой формой.

Причину развития язъ > я видят в том, что язъ до падения редуцированных была формой двухсложной ([ja/гъ]), тогда как формы имен. пад. остальных всех лиц и чисел были односложными (ср.: ты, вы, ми и др.); именно поэтому могла возникнуть тенденция к отпадению второго слога в язъ и к превращению формы 1-го лица ед. ч. также в односложную. Изменению подверглись и формы род. пад. ед. ч. мене и тебе, выступавшие и в значении вин. пад. Эти формы существовали и в старославянском языке, т. е. являлись у русских общеславянским наследием. В истории русского языка произошло изменение этих форм в меня, тебя, причем оно возникло не во всех диалектах русского языка: в южновеликорусских говорах и до сих пор держатся старые формы род.-вин. пад. с окончанием [е]: у мене, без тебе. Формы на ['а] появляются в памятниках с конца XIV в, Первый случай такого употребления отмечен в грамоте кн. Дмитрия 1388 г.: а чимь блгословилъ тебл, отець мои. Объясняя факт изменения мене, тебе в меня, тебя, А. А. Шахматов выдвигал в качестве его причины изменение [е] > ['а] в положении без ударения. В противоположность А. А. Шахматову А. И. Соболевским было предложено морфологическое объяснение этого явления: он полагал, что подобное изменение произошло под влиянием форм род. пад. существительных с древней основой на о, типа коня, т. е. в этом случае появление [*а] вместо [е] объясняется как результат аналогического воздействия со стороны форм определенных существительных.

В дат. и местн. пад. местоимение 2-го лица имело форму тобѢ при старославянском тебѢ.

Вместе с тем под влия-нием дат.-местн. пад. формы с [о] в основе появляются и в род.-вин. пад., например: близь тобе, оу тобе (Лавр, лет,), ищуть тобе (Микул. ев.), пред тобл. (Домостр.), блаеословилъ тобл отець (Гр. 1389 г.). Подобные формы сохраняются и в некоторых современных говорах.

Все имевшиеся в исходной системе древнерусского языка у возвратного местоимения падежные формы были тождественны формам местоимения ты. Следовательно, они отличались от современных форм только в род.-вин. пад. (др.-русск. себе — современное себя) и в дат.-местн. над. (др.-русск. СобѢ — современное себе)."В дат. и вин. пад. у этого местоимения, как и у ты, были энклитические формы: си и сѧ.

В древнюю эпоху в славянских языках не было личного местоимения 3-го лица, и его роль выполняло указательное местоимение и (муж. р.), я(жен. р.), е (ср. р.); такую роль выполняло это местоимение и в ранний период истории русского языка.

После закрепления в имен. пад. форм онъ, она, оно при сохранении форм косвенных падежей от и, я, е склонение этого местоимения стало характеризоваться супплетивизмом форм. Однако этот супплетивизм, в отличие от супплетивизма форм местоимений 1-го и 2-го л., не был очень древним по происхождению: он возник позже в результате объединения склонений двух исконно различных местоимений. При этом, выступая в роли личного местоимения, онъ, она, оно стало отличаться уже в др.-русск. языке от соответствующего указательного местоимения ударением: личное имело ударение онъ, она, оно, а указательное — онъ, она, оно.

В истории русского языка это местоимение, как и все остальные, утеряло формы двойственного числа, а также изменило некоторые формы под влиянием чисто фонетических причин (ср. отвердение конечного мягкого [м] в твор. и местн. пад. ед. ч.: например, им вместо др.-русск. имь; ).

Наконец, еще в дописьменную эпоху это местоимение развило одну характерную особенность в своем склонении, а именно прибавление начального [н] в косвенных падежах после предлогов.

История указательных местоимений. В исходной системе древнерусского языка различались три указательных местоимения: тъ, та, то; онъ, она, оно и сь, си, ск, которое могло выступать и в виде сей, сип, сип. Каждое из этих местоимений имело свое значение и употреблялось лишь в определенных случаях: тъ, та, то — для безотносительного указания; онъ, она, оно — для указания на отдаленные предметы; сь, си, сн — для указания на ближайшие предметы. В истории русского языка такая трехстепенность не сохранилась.

Утрата указательных местоимений онъ, она, оно и сь, си, се вызвала необходимость в развитии иных местоимений для выражения указания на более отдаленный и на ближайший предмет. Развитие языка привело к тому, что местоимение тот, та, то стало играть роль указателя на отдаленный предмет;

роль же указателя на ближайший предмет стало выполнять местоимение эгог, зга, это.

Местоимение этрт, эта, это возникло путем сложения форм тот, та, то с указательной частицей е {из he, ср. белорусск. гэ), причем первоначально эта частица осознавалась как нечто самостоятельное, отдельное от местоимения. В силу этого при употреблении местоимения с предлогом последний повторялся и перед частицей, и перед местоимением: въ е въ то, на е на томь, съ е съ тЪмь. Подобное употребление и привело к образованию таких форм, как эфто, энто, эсто, широко отмечаемых в русских диалектах.