Ансельм Кентерберийский.

Родился в 1304 году.

Цель: доказать учение церкви. «Почему бог – это человек», - его работа.

«Мне кажется небрежным, если мы тверды в вере, но не исследуем того, во что верим». Первый архиепископ, который отказался от мнения, что вера важнее знаний. И от бытия божьего без предпосылки. Искал доказательства существования Бога – и нашел.

Доказательство, тезисы:

1. «Одно дело – что некая вещь находится только в нашем уме, то есть мыслится, и совсем другое – что она есть в реальности».

2. «Даже невежда может иметь мысль о боге, о котором мы веруем, что он есть величайшее существо, больше которого нельзя помыслить».

3. «Однако то, больше чего нельзя помыслить, во всяком случае, реально есть, потому что если бы оно находилось только в нашем уме, то оно было бы тем, больше чего помыслить можно. А поскольку это явно невозможно, то бог не только мыслится нами, но и реально существует».

Разбор доказательства. По содержанию оно совершенно правильно. В основе: настоящая мысль – не есть просто выдумка, мысль не может быть беспредметной. Настоящая мысль имеет своим содержанием единство бытия и мышления.

По форме оно неудовлетворительно. Имеет недоказанную предпосылку, то есть субъективную мысль о величайшем существе. Мы верим, кто-то нет. Ансельм не исследует, откуда взялась и противоположность субъективного суждения и реального бытия. Он не дошел до существования этой противоположности, он есть в ее пределах.

Бессознательная предпосылка философствования Ансельма – рассудочный способ мышления о всеобщем. Вопрос, до которого не поднималась античная философия.

Предпосылки: в античном есть мир и человек. А здесь есть что-то еще. Вопрос: почему вещь может мыслиться, но не быть, а может и мыслиться, и быть? На это ответить Ансельм не смог.

Как и вся схоластика, Ансельм пытается рассудочным способом (мышление против бытия) достичь единства мышления и бытия. Трудно и почти невозможно.

Этап необходим, потому что для возникновения разума нужен развитый рассудок. Схоластика несколько лет воспитывала этот рассудок.

 

Реалисты и номиналисты.

Внутри схоластики в 11 веке начался спор между реалистами и номиналистами. Позиции: противоположные рассудочным.

Предмет спора: всеобщее определение мысли, то есть всеобщее – вообще. Идеи, сущность из античности, универсалии и категории из средних веков.

Реалисты верили в существование идеи самой по себе (сейчас – наоборот). Общие понятия по отношению к отдельным вещам природы являются первичными и существуют реально, сами по себе.

Первый реалист – Гийон ил Шампо.

По убеждению Гийона, реальна только всеобщая сущность вещи, например, человечность.

Номиналисты – те, кто говорил, что так не существует. Это зачатки материалистического направления. Учение об объективном существовании предметов и явлений природы.

Крайний номиналист – Росцелин. Он сказал, что категории и универсалии возникли просто из необходимости языка. Реальны только человеческие индивиды, а рода или человечества вообще нет.

Этой противоположности античность еще не знала – мышление бытия идеального и реального у Платона и других изначально тождественно.

Прошло время, и они стали фомистами (последователи Фомы Аквинского) и скоттистами (последователи Скотта).

Фома: единичное – способ определенного бытия, всеобщего. Ограничение – отрицание. Как только ограничивают всеобщее – получается единичное. Вещи – не что иное, как реальность идей. Всеобщая идея изначально не определена и потому может быть всем. Сама дает себе идею и значение. А материя – материя единичных вещей.

Францисканец Иоанн Дунц-Скотт. Самый выдающийся оппонент Фомы.

Материя существует как изначально неопределенная и становится определенной после прибавки субстанциональной формы (природы вещей).

Эта природа сама по себе не общая и не индивидуальность. Является не вполне всеобщей в вещах и вполне всеобщей в интеллекте.

Фома идет от идеи (идея реальна), Скотт – от материи. А приходят к одному и тому же.

Итого. Некоторый итог подвел Уильям Оккам. Никакая вещь одна по числу не может существовать во многом, не изменяясь и не умножаясь. Поэтому для науки нет необходимости принимать существование всеобщего, реального, отличного от единичных вещей. Объективная реальность всеобщего не в вещах, а в душе, то есть всеобщее – это реальный объект познающей души, то, что сделано ею, и то, что существует благодаря деятельности интеллекта. Поэтому наши всеобщие понятия объемлют все единичное вне души и могут обозначать каждую вещь как то, что она есть по своей индивидуальной сущности.

С тех пор принцип: не следует умножать сущности без необходимости.

 

Николай Кузанский.

Был епископом и кардиналом. Получил схоластическое образование. Знал труды Платона, Аристотеля, А.Августина, Ф.Аквинского.

Идеи его были передовыми для его времени и не были поняты современниками. Новые идеи, преданные через старые, схоластические понятия, утрачивали новизну (идея об единстве и борьбе противоположностей высказана Н.К., но автором считается Гегель). Н.К. использовал математические приемы в своих доказательствах.

Идея бесконечности. Бог един и всемогущ. Как соотнести единое и бесконечное в одном понятии? Представим, что Бог – это окружность. Она имеет диаметр (нечто конечное, единичное). Увеличивая окружность до бесконечности, мы добьемся того, что диаметр будет стремиться к бесконечности. Мир тоже бесконечен.

Изучая проблему Бога, Н.К. пришел к выводу, что природа, мир и Бог – одно и тоже (идея пантеизма, всебожия). Изучая Бога, необходимо изучать и природу, по его трудам (природе) можно познать Бога. «Ученое незнание» – несоответствие между конечностью человеческого разума и бесконечностью, к которой он стремится.

/Средневековые мистики. Они держались за простоту разумной мысли о боге и выражали ее в проповедях и наставлениях, преисполненных нравственным смыслом.

Непонятно, про кого, пусть будет здесь/

 

Джордано Бруно.

Джордано Бруно. Учение «Ренессанского пантеизма». Идеи:

«Мышление и бытие, форма и материя, причина начала вселенной есть в себе единое целое, в природе есть не творение, а живой деятельный и разумный образ Бога, который наличествует во всем».

Все возрожденцы пытались вернуться к идеалу классической античности. В античности. В античности – только бог, мир через бога. В средневековье – и человек. Бруно говорил, что мира нет, есть бог. И мир – способ деятельности бога.

До философского понимания Бруно так и не дошел.

Бруно начинает с того, что признает непознаваемость первопричины, начала как такового. Потому что если мир = Бог, то как сознанию его ограничить? Никак.

Знать бесконечную субстанцию, начало всего мы можем только по ее следам, следствиям ее деятельности, которые образуют бесконечную природу. Мир, который мы видим, не сам бог, но результат его деятельности в самом себе.

Природа – это бог в вещах.

И, познавая природу, мы познаем бога, насколько это возможно.

Философия должна перестать быть метафизикой, а стать натурфилософией.

«Если в боге, как в первопричине, причина и начало совпадают, то в природе оно различно». Для нас причина и цель – разное, для бога – одно (в христианстве: почему так произошло – потому что так было угодно богу).

Бруно: мир – развернутый Бог. Бог и есть время.

В каждом человеке причина и цель тоже едины. Как в Боге!

Таким образом, Бруно – противник средневековых представлений о творце мира. Для него бог – единая внутренняя форма всех внешних форм материи.

Материальное единство мира, выходит, заключается в разуме. Без ума материя не была бы единой.

«О причине, начале и едином», - Бруно.

По мысли Бруно, именно абсолютное тождество бытия и мышления, материи и формы, начала и причины в Боге делает мир единым.

 

Френсис Бэкон.

История – дело памяти. Поэзия – плод воображения. Философия – продукт рассудка. При этом Бэкон делил философию на первую и вторую. Первая – натуральная (физика, математика, механика, магия). Вторая – обобщение результата эмпирических наук.

Бэкон разрывает связь с античной наукой, представленной Платоном, Аристотелем и другими. Наука детская, произвольный скачок мышления. Нет обоснования, «ложная индукция». Противопоставляет истинную индукцию: делать выводы, постоянно сверяясь с природой.

Бэкон пишет работу «новый Арганон» (автор старого – Аристотель), который должен заменить всю методологию.

Источник познания – сама природа, мозг – лишь средство. Следовательно, эмпирическая точка зрения: человек – слуга и толкователь природы, который постигает ее, насколько может. И ничего не может знать, кроме природы – главный недостаток эмпириков. В заблуждение при размышлении вводят многие вещи, например:

 - идол рода (яблоко от яблони, от осины не родятся апельсины – заранее наложенные ограничения)

 - идол пещеры (заблуждение отдельного человека из-за воспитания, привычек, склонностей – например, племя различает лишь два цвета, теплый и холодный).

 - идол рынка (входит в сознание из-за общения с помощью языка, феномен исследовали; характеристика: могло все измениться, а все равно по-старому, нет слова – нет внимания).

Опираясь на опыт, Бэкон осуществил борьбу против традиций за свободу науки.

Главная задача науки – увеличение наших возможностей изучать вещи.

Теория – средство достижения благополучия.

Изучение начинается с широкого круга – ищется общее и т.д. проводится много экспериментов, в ходе которых отсекается все лишнее.

Так как явления природы подвластны законам природы, познав их, человек может стать господином природы.

 

Рене Декарт.

Метафизика 17 века.

Пытается определить основание противоположности мышления и бытия, формы и материи и т.д. Дерево: корни – метафизика, ствол – физика, ветви – прочие науки.

Как Сократ, начинает размышления с сомнений, что мы что-то знаем достоверно. Анализ научных, религиозных и т.д. представлений – следовательно, они могут быть ложными.

Положительный результат отрицания: тот, кто мыслит, несомненно есть. Отбросив все сомнительное, можно предположить, что угодно, у нас может не быть ничего, но мы мыслим.

«Я мыслю – следовательно, я существу». Идея: он существует, когда мыслит себя.

Дух противоположен телу, следовательно согласен с этим. Я существую. Но как долго? Перестаю ли, когда не мыслю?

«Допускаю лишь то, что точно. Я есть вещь мыслящая – и истинно существующая».

«Мышление – все, что я совершаю осознанно».

Мышление – самосознание. Даже чувственность принадлежит мышлению. Нет ничего в чувстве, чего нет у разума. Так как познание всего зависит от мышления, ничто не будет узнано раньше мышления.

Бытие есть начало мышление. Противоположность с Бэконом: одному нужны аксиомы, другой нашел знание без аксиом.

Бытие = сознание, это факт, это не надо доказывать. А вот всё из этого доказать можно.

Второй шаг: пытается обосновать истинность нашего предметного знания. «Я есть, но есть ли то, что мне кажется?» (вещь, отношения, числа и т.д.).

Тождество в сознании не = тождество вне него.

Объективное тождество явления и бытия – бог.

«Среди различных представлений в моем уже есть вполне логичное представление о могущественной, совершенной сущности. С ее идеей я связываю не лишь возможное и случайное существование, как с идеями прочих вещей, а бытие действительное и необходимое. Но, на основании того, что мой дух представляет себе бытие, необходимо содержащееся в понятии совершенной сущности, он должен заключить, что эта сущность есть. Тем самым он поймет, что эта идея не вымышлена им, а представляет истинную и неизменную природу, которая не может не быть, ибо в ней имеется необходимое бытие».

Наш мир – есть результат постоянного и непрерывного творения. Только предрассудки мешают признать это, потому что по жизни бытие и т.д. разделяются, но, значит, и в боге тоже, и то, что я не могу найти в себе, мешает признать это в нем.

Основные идеи:

 - нет в бытии ничего, чего нет в мышлении.

 - я мыслю, след-но, существую.

Поскольку нет и не может быть единства мышления и бытия, следовательно, то, что мыслится ясно и отчетливо, - истина. Следовательно, причина заблуждения – в воле.

Вывод позволяет обосновать положение вещей и возможности их истинного познания.

Становится ясно, что есть бог в отношении к мыслящим вещам, а они – в отношении к богу.

Все один к одному противостояния сами по себе не сводятся ни к мышлению, ни к бытию, все идет через бога.

Метод научного познания по Декарту – дедуктивный или синтетический.

- Никогда не принимать выводов без 100% уверенности, только то, что вообще не вызывает сомнений.

 - Делить каждую проблему на столько частей, сколько необходимо, чтобы ее решить.

 - Располагать свои мысли в определенном порядке с самых простых к сложным, допуская порядок даже тех, что в естественном ходе вещей не следит друг за другом (историческое и логическое, например).

 - Делать всюду перечни настолько полные и всеохватывающие, чтобы убедиться, что ничего не пропущено.

Метафизика – путь к дальнейшему развитию.

Разделение бытия и мышления не первично, а вторично. Мышление истинно, если оно в состоянии доказать единство бытия и мышления, исходя из себя самого.

 

Бенедикт Спиноза.

Свою метафизику Спиноза строит по аналогии с логикой в «Этике», его основном произведении. Что предполагает:

• (1) задание алфавита (определение терминов),
• (2) формулировку логических законов (аксиом),
• (3) вывод всех остальных положений (теорем) путём логических следствий.

Выводы истинны, если истинны аксиомы.

Субстанция у Спинозы, — то, что «существует само по себе и представляется само через себя». Субстанция (она же «природа», она же «бог») существует только одна, то есть она есть всё существующее. Таким образом, Бог Спинозы не является личностным существом в традиционном религиозном понимании: «в природе Бога не имеют место ни ум, ни воля». Субстанция бесконечна в пространстве и вечна во времени. Субстанция, по определению, неделима: делимость — лишь видимость конечных вещей. Любая «конечная» вещь (конкретный человек, цветок, камень) является частью этой субстанции, её модификацией, её модусом.

Атрибут — то, что составляет сущность субстанции, её фундаментальное свойство. Нам известно только два атрибута — «протяжение» и «мышление», хотя их может быть бесконечное количество. Атрибуты совершенно независимы, то есть не могут влиять друг на друга. Однако как для субстанции в целом, так и для каждой отдельной вещи выраженность существования через атрибут протяжения и мышления согласуются: «Порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей».

Протяжение является определяющим признаком тела, к нему через «бесконечный модус движения и покоя» сводятся все «физические» характеристики вещей.

Мышление - бесконечная вещь, являющаяся причиной всего содержания и процессов сознания, как в самой себе: ощущения, эмоции, разум. А так как мышление является атрибутом субстанции, то и любая единичная вещь обладает им (сознаёт не только человек, и даже не только «живое»!). Все вещи «хотя и в различных степенях, однако же, все одушевлены». При этом конкретную модификацию атрибута мышления Спиноза называет идеей.

На уровне человека протяжение и мышление составляют тело и душу. Объект идеи, составляющей душу, - тело. Сложность души соответствует сложности тела. «Ни тело не может определять душу к мышлению, ни душа не может определять тело ни к движению, ни к покою, ни к чему-либо другому».

Подобное «строение» позволяет объяснить и процесс познания: Тело меняется — либо в результате воздействия других тел, либо в силу внутренних причин. Душа как идея тела меняется вместе с ним (или, что то же самое, тело изменяется вместе с душой), то есть она «знает» в соответствии определённым состоянием тела. Теперь человек чувствует, например, боль, когда тело повреждено и т. п. Душа не имеет никакой проверки полученного знания за исключением механизмов ощущения и реакций тела.

Причинность. Причинность и есть то, что многие называют «волей Бога», поскольку она вечна и неизменна. Все должно иметь своё причинное объяснение, «ибо ничто не происходит из ничего». Единичные вещи, действуя друг на друга, связаны жёсткой цепью взаимной причинной обусловленности, и в этой цепи не может быть никаких разрывов. Представление о случайности тех или иных явлений возникает лишь потому, что мы рассматриваем эти вещи изолированно, вне связи с другими.

Это означает отсутствие «свободы воли». Свободу Спиноза противопоставляет не необходимости, а принуждению или насилию. «Стремление человека жить, любить и т.п. отнюдь не вынуждено у него силою, и, однако, оно необходимо». Человеческая свобода есть проявление желания человека действовать в соответствии с порядком и связью вещей. Истинно свободной является лишь вещь, являющаяся причиной самой себя, субстанция, Бог, Творец.

Аффекты. Учение об эмоциях, или аффектах, играет для самого Спинозы первостепенную роль в философии (доказать способность разума сопротивляться аффектам — основная задача «Этики»). Аффектом называется как состояние человеческой души, имеющей смутные или неясные идеи, так и связанное с этим состояние человеческого тела. Основных аффектов, переживаемых человеком, три: удовольствие, неудовольствие и желание. Аффекты, возникнув от тех или иных причин, могут слагаться друг с другом многочисленными способами, образуя всё новые и новые разновидности аффектов, страстей. Их разнообразие вызывается не только природой того или иного объекта, но и природой самого человека. Власть аффектов над людьми увеличивается вследствие всеобщего предрассудка, будто люди свободно владеют своими страстями и могут в любой момент от них избавиться. Аффекты-страсти могут заполнять всё сознание человека, упорно преследовать его, вплоть до того, что находящийся под их воздействием человек, даже видя перед собой лучшее, будет вынужден следовать худшему. Бессилие человека в борьбе со своими страстями Спиноза называет рабством.

Естественные желания являются формой рабства. Мы не выбираем, чтобы иметь их. Наше действие не может быть свободно, если оно подчиненно силам вне нас. Рассудок и интуиция (ясное непосредственное постижение) призваны направить намерения человека на любовь к Богу (Спиноза сравнивает их с «добрым духом, указывающим» верный путь), и этим самым действия человека будут в соответствии с порядком и связью вещей в природе, и освободить человека от подчинения страстям. Избавление от рабства к страстям влечёт к осознанию абсолютного рабства к Богу, что и является человеческой свободой. Как только мы узнаем, что являемся частью системы мира и подчинены неизменным законам, мы понимаем, насколько не хорошо для человека было бы желать, чтобы вещи были отличны от того, что они есть — «все вещи необходимы … в природе нет ни добра, ни зла». Так как «каждая (даже неодушевлённая) вещь стремится к поддержанию своего существования» (кстати это положение отражает неизменный порядок и связь вещей и выведено из него), то «Хорошо» и «Плохо» сводятся к «Полезно» и «Вредно», что в свою очередь должно быть определено исходя из порядка и связи вещей в природе (вечной и неизменной воли Бога). Аффекты же возникают от неверного мнения о «хорошем» и о «плохом».

Спиноза – после Декарта, до Локка. Он попытался ответить на вопрос Декарта и создал новый: Спиноза говорил, что субстанция – причина себя, и у причины себя есть атрибуты и модусы. Атрибут – существенная черта, без него объект не существует. Модусы – без чего может. Он не стал объяснять необходимость конечных объектов, он сказал, что это лишь модусы, побочные результаты. От действий Спинозы вся реальность ушла из поля зрения (=модус, необязательна).

 

Джон Локк.

Локк возвращает реальность. Идея – результат опыта, а не врожденное. Идея – субъективное представление в нашей душе. Взгляд исходит из предпосылки, что существуют лишь единичные вещи, созданные богом.

Гипотеза, что наше сознание – чистая доска, по жизни наполняющаяся фактами. Иногда не теми.

Нет ничего в разуме, чего нет в чувствах. По Локку, вначале возникают единичные идеи – ощущения. Из них – представление о цветах, покое, движении и так далее. Дальше – рефлексия (представления о вере и мышлении). Сочетание ощущений и рефлексии создает представление об удовольствии, страданиях и т.д. Следовательно, то, чем мы сейчас оперируем, всего лишь производное.

Локк: прежде, чем рассуждать, имей чувственный опыт.

Всеобщее представление – лишь субъективное воображегте.

Локк искал частное, а нашел общее.

 

Лейбниц.

Лейбниц — один из важнейших представителей новоевропейской метафизики, в центре внимания которой — вопрос о том, что такое субстанция. Лейбниц развивает систему, получившую название субстанциальный плюрализм или монадология. Согласно Лейбницу, основаниями существующих явлений или феноменов служат простые субстанции или монады. Все монады просты и не содержат частей. Их бесконечно много. Каждая монада отличается от другой. Это обеспечивает бесконечное разнообразие мира феноменов.

Простые субстанции созданы Богом одномоментно и могут быть уничтожены только все сразу. Монады не могут претерпеть изменения в своём внутреннем состоянии от действия каких-либо внешних причин, кроме Бога. Все монады способны к перцепции или восприятию своей внутренней жизни. Некоторые монады в ходе своего внутреннего развития достигают уровня осознанного восприятия или апперцепции.

Для простых субстанций, имеющих только стремление, достаточно общего имени монады или энтелехии. Монады, имеющие более отчётливые восприятия, сопровождающиеся памятью, Лейбниц называет душами. Таким образом, не существует совершенно неодушевлённой природы.

Лейбниц говорит о том, что монады, которые основывают явления «неодушевлённой» природы, на самом деле находятся в состоянии глубокого сна или обморока. Каждая, самая неразвитая монада может быть волей Бога вызвана к осознанной жизни, совершив определённый прогресс в своём развитии.

Однако разумные души, составляя особое Царство Духа, находятся на особом положении. Бесконечный прогресс всей совокупности монад как бы представлен в двух аспектах. Первый — это развитие царства природы, где главенствует механическая необходимость. Второй — это развитие царства духа, где основным законом является свобода. Под последней Лейбниц понимает познание вечных истин. Души в системе Лейбница представляют, по его собственному выражению, «живые зеркала Вселенной». Однако разумные души представляют собой, вместе с тем, отображения самого Божества.

В каждой монаде в потенциале свёрнута целая Вселенная. Лейбниц причудливо комбинирует атомизм Демокрита с различием актуального и потенциального у Аристотеля. Жизнь появляется тогда, когда атомы пробуждаются. Эти же монады могут достигать уровня самосознания (апперцепции).

Разум человека — это тоже монада. Монада обладает двумя характеристиками — стремлением и восприятием.

Лейбниц делает утверждение, что пространство и время субъективны — это способы восприятия монад. В этом он повлиял на Канта.

Природу Лейбниц толковал как привычку Бога.

 

Джордж Беркли.

Английский философ Джордж Беркли выступал с критикой понятий материи как вещественной основы (субстанции) тел, а также теории И. Ньютона о пространстве как вместилище всех природных тел и учения Дж. Локка о происхождении понятий материи и пространства.

Беркли заметил: в основе понятия материи лежит допущение, будто мы можем, отвлекаясь от частных свойств вещей, образовывать отвлеченную идею общего для всех них вещества как некоего субстрата. Однако это, по Беркли, невозможно: у нас нет и не может быть чувственного восприятия материи как таковой; наше восприятие каждой вещи разлагается без какого-либо остатка на восприятие известной суммы отдельных ощущений или "идей". И в самом деле, в таком случае от материи ничего не остается: она как бы растворяется в некоторой "туманной" неопределенности, которая вообще ни на что не может воздействовать. Отсюда афористический постулат Беркли: "Быть - значит быть в восприятии". А если, скажем, данная береза никем не воспринимается, что же - она перестает существовать!? Беркли на это возражал примерно так: тогда ее воспринимают другие люди или вообще живые существа. А если все они заснули и отключились от восприятия? Беркли на это возражал так: Бог как вечный субъект всегда все воспринимает.

Но рассуждение с атеистических позиций приводит к следующему выводу. Если Бога нет, тогда то, что мы считаем материальными объектами, должно иметь скачкообразное бытие: внезапно возникнув в момент восприятия, они тут же исчезали бы, как только выпадали бы из поля зрения воспринимающих субъектов. Но, утверждал Беркли, так уж сложилось: что благодаря постоянному бдению Бога, вызывающего в нас идеи, все на свете (деревья, скалы, кристаллы и т.д.) существует постоянно, как и полагает здравый смысл.

Беркли стремился доказать, что мы воспринимаем лишь свойства вещей, т.е. то, как эти вещи воздействуют на наши органы чувств, но мы не схватываем сути самой вещи, а ведь свойства весьма относительны к воспринимающему субъекту. Чувственные впечатления - это феномены психики. Если у вас одна рука холодная, а другая теплая, опустите руки в теплую воду, и вы почувствуете одной рукой холод, а другой - тепло. Беркли доказывает верную мысль - об относительности наших восприятий, их зависимости от состояния субъекта.

Все это верно, однако это не спасает Беркли от крайних выводов, ведущих к субъективному идеализму, апологетом которого мы привыкли его считать.

 

Дэвид Юм.

Несколько иную концепцию развивал английский философ Дэвид Юм (1711 -1776), продолжив ее в направлении к агностицизму. На вопрос о том, существует ли внешний мир, Юм отвечал уклончиво: "Не знаю". Ведь человек не в силах выйти за пределы своих собственных ощущений и понять что-либо вне себя.

Для Юма достоверное знание может быть только логическим, а предметы исследования, которые касаются фактов, не могут быть доказаны логически, а выводятся из опыта. Опыт же Юм трактовал как поток "впечатлений", причины которых неизвестны и непостижимы. Поскольку опыт нельзя обосновать логически, постольку опытное знание не может быть достоверным. Так, в опыте нам дано сначала одно впечатление о некотором явлении, а затем другое. Но из того, что одно явление в опыте предшествует другому, логически недоказуемо, что одно (первое) есть причина другого. Ведь то, что принято считать следствием, полагает Юм, не содержится в том, что считается причиной. Следствие невыводимо из природы причины и непохоже на нее. Мы лишь наблюдаем, что во времени следствие появляется за причиной, но ведь это чисто психологический факт, из которого никак нельзя делать вывод: после этого - значит поэтому.

Само по себе это положение верно и не может вызвать возражений. Но отсюда Юм делал неверный вывод о невозможности познания объективного характера причинности. Отрицая объективную причинность, он, однако, допускал наличие субъективной причинности в виде порождения идей (образов памяти) чувственными впечатлениями. Юм утверждал, что источником нашей практической уверенности служит не теоретическое знание, а вера. Так, мы уверены в ежедневном восходе солнца. Эта уверенность исходит из привычки видеть данное явление повторяющимся.