ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ ВОЛОСТИ ПОСЛЕ КРЕСТЬЯНСКОЙ РЕФОРМЫ В 1861 ГОДУ

Сущность реформы для приписных крестьян Алтайского Горного округа заключалась в том, что вместо отработок они должны были платить установленный оброк. Оброк доходил до шести рублей с каждой мужской души. Много это или мало? Если учесть, что лошадь в это время стоила 20-25 руб., корова 15-20 руб., пуд пшеницы 50 коп., то нетрудно подсчитать, сколько рублей налога должна была уплатить средняя семья, в которой проживало трое мужчин, и сколько придется продать хлеба или скота для уплаты налога.

Кроме налогов государству существовали и местные: на содержание волостного правления, на дом колодников (арестантов), на ремонт мостов, дорог и др. Это дополнительно по 80 коп. на каждого мужчину.

В селах сохранились отработки, которые крестьяне должны были исполнять беспрекословно. Это работы по ремонту мостов и дорог, подводная повинность, оберегание лесов от пожаров и др.

Тем не менее освобожденные от заводских работ, пользуясь захватным порядком владения землей, зажиточные крестьяне начали быстро расширять свое хозяйство - запахивали лучшие земельные участки, увеличивали поголовье скота. Деревня резко разделилась на богатых и бедных. Бедноту пополняли еще переселенцы, которые двинулись из Центральной России в Сибирь после отмены крепостного права.

Богатые старожилы встречали переселенцев с неприязнью и даже враж-

18

дебно. Ведь пришельцам надо отдавать землю, которая числилась в уездной земской канцелярии свободной, но фактически захваченной зажиточными старожилами.

Старожилами называли людей, которые проживали в сибирских деревнях до 1861 г., т.е. отмены крепостного права. В Сибири их до сих пор называют чалдонами. Это потомки бывших служилых людей, казаков, ссыльных, первых переселенцев и даже беглых.

К старожилам относятся и потомки смешанных браков. Телеутки, выходившие замуж за русских, принимали права русских, русские же, ставшие женами телеутов, теряли права русских, их дети считались ясашными инородцами. Их потомки - Колмаковы (из Инюшки), Чегошевы (из Каралды), Бабанаковы живут и в наше время. За многие поколения они настолько перемешались с русскими, что не помнят, кто из предков когда-то был в сословии инородцев.

Сейчас некоторые уверяют, что чалдон означает пришедших сюда казаков с Дона и его притока Чалки. Не знаю, есть ли такая река Чалка, и если даже она есть, то едва ли две-три сотни казаков могли дать название населению от Урала до Амура. А вот старейшая жительница села Челухоева телеутка Наталья Степановна Хлопотина объяснила это слово просто. "По-бурятски слово чалдон означает бродяга, пришлый, беглый". Это, пожалуй, самое верное объяснение значения загадочного для нас слова.

Переселенцы были плановые и независимые, добровольцы. Плановым выдавали ссуду, везли их организованно, поселяли на землях или в деревнях, указанных начальством.

Независимые же добровольцы старались найти себе место для поселения там, где им нравилось. Вначале несколько желающих переселиться избирали ходока, человека, который должен найти место для поселения, а потом уже переселялись с семьями.

Чтобы стать полноправным членом сельского общества, то есть получить землю, сенокосы, лес на постройку и т.п., надо было приписаться. А приписывали или принимали в члены общества на деревенском сходе. Здесь-то под различными предлогами в угоду зажиточным мужикам задерживали приписку на год-два.

Александр Андреевич Чудаков, родившийся в Мохове в 1894 году, рассказывал автору этих строк, что семья его деда была приписана в Мохове только через два года после того, как его дед уплатил обществу около 5 рублей деньгами и выпоил сельскому сходу два ведра самогона.

В других же селах ставилось условие: за одну ночь поставить избу, а в ней печь, которую следовало затопить утром. Если это условие не было выполнено, то на другой же день все, что было сделано, разваливалось жителями, и переселенец должен был начинать сначала. Строили из пластов земли, жердей, глины.

Поликарп Терентьевич Семибратов, родившийся в Теплой Горе Беловско-го района, вспоминает рассказы своего деда о том, как в конце XIX века три брата Семибратовы и около десяти семей их села из Симбирской губернии

19

добирались до Сибири Ехали все лето - 3 месяца. Переселенцы были небезбедные. У каждой семьи повозки, запряженные парой лошадей. Везли с собой весь домашний скарб.

Два года прожили в Бачатах, но их не приписали. Только в Теплой Горе, в то время молодой деревне нашли свое пристанище. Много в то время было кочующих переселенцев, искавших себе счастье от деревни к деревне.

Николай Михайлович Ядринцев, этнограф, археолог и писатель, в 1868-74 гг много путешествовал по Сибири и Кузнецкому уезду. Он писал в своей книге "Сибирь как колония": "сложившееся представление о богатой жизни крестьян в Сибири является неверным. Кулаки, захватывая большие земли, быстро богатели. Все тяжести падали на бедноту. Поэтому давно заметно в сельской среде другое явление. Это явление обеднения, нищеты и крайне зависимое положение.

Богатый крестьянин есть самый многочисленный род хищников и эксплуататоров, и никто не пользуется такой дурной славой в Сибири как богатый мужик".

В другом своем сочинении "В обетованных землях" Ядринцев писал: "Бесконечно длинная равнина, клумбы березовых рощ с пасеками, бесчисленные стада. Трудно передать то обаяние, какое производит эта даль, этот воздух. Как бы в контраст этой красивой природе я увидел жалкую повозку, затянутую рваной парусиной. В ней сидела худая женщина, а жалкую исхудалую лошадь вел в поводу пожилой крестьянин. Но надо было видеть, что это была за лошадь и что это были за люди. И лошадь, и хозяева, кажись, одинаково изнурены. Я взглянул на упряжь она вся состояла из худых связанных веревок и мочал".

Старина, что это ты на такой лошади едешь? Она падет у тебя, - сказал я.

Батюшка отвечал он тихим голосом, каким говорят только нищие, - одна и есть лошаденка, и та заболела по дороге, бабу везу больную, ноги распухли.

Что ж вы не остановитесь нигде?

Где, батюшка, остановиться-то. Надсадились, из России шли. Пришли, кормиться нечем, все больные. Так и побираемся мало-мало по деревням. Авось, до страды промаемся, а там и наймемся работать.

Вот я и задаю вопрос: "Где же таится крестьянское счастье за каким кустом залегло оно, под каким камнем оно запало скрылось, притаилось?!"

Другой исследователь Сибири, Василий Васильевич Берви-Флеровский, экономист просветитель и демократ, в 1862-1885 гг. жил в сибирской ссылке, много путешествовал по Кузнецкому краю, изучал жизнь крестьян.

В своем дневнике он писал, что жилища крестьян бедные, что часто встречал людей истощенных изнурительным трудом: " Разъезжая по Сибири, я внимательно рассматривал все встречающиеся лица, но не находил тех, которые бы дышали здоровьем и довольством, и беспрерывно встречал явные следы изнурения и упадка сил ".

В 60-80-е годы в Кузнецкой земле еще преобладало натуральное хозяйство. Все необходимое для себя крестьяне изготавливали в своих семьях. В до-

20

машних условиях пряли, ткали, вязали, из овчин и кож шили обувь и верхнюю одежду.

До революции в Бачатах был кожевенный завод Алексея Кольцова. Кольцов в основном изготовлял кожи и овчины по заказу сельчан из их сырья. Из этой кожи местные мастера умели изготавливать одежду и обувь почти в каждом доме. Обилие прекрасных пастбищ и сенокосов давало возможность крестьянам разводить большое поголовье скота.

Местные породы крупного рогатого скота были низкорослые, давали мало молока, но они были приспособлены к суровым природным условиям. В среднем от одной коровы получали в год около одной тысячи литров молока.

Надо отметить еще одно доходное занятие бачатских крестьян, которое особенно имело развитие, - пчеловодство. В 1892 году пчеловодством в волости занимались 216 домохозяев, которые имели 6293 улья. В этом году от них получили меда до 1000 пудов на сумму 4000 руб и воска 100 пудов на сумму 1600 руб.

Старожилы рассказывают, что еще в прошлом веке из Бачат ездили за Бийск, к Монголии за лошадьми. "Монголки" были неприхотливы к пище, могли добывать корм из-под снега. При скрещивании с другими высокорослыми породами рождалась новая сильная и выносливая лошадь, которая потом получала название кузнецкой.

Большую роль в хозяйстве Бачатской волости играли обознотранспортные перевозки. До революции трудно было найти село, в котором бы зимой и летом часть крестьян не занималась обозным делом. По трактам Кузнецк-Томск, Кузнецк-Барнаул туда и обратно двигались сотни подвод. За исправностью трактовых дорог повседневно следили, за каждой деревней был закреплен участок дороги, который должен был находиться в образцовом состоянии.

Мария Васильевна Синкина, родившаяся в Бачатах в 1906 г., в своих воспоминаниях рассказала: "Мой отец, как и некоторые бачатцы, кроме хлебопашества занимался извозом. У нас в семье было 16 лошадей. Отец брал подряды на перевозку грузов. Тогда днем и ночью через село двигались груженые подводы. Для наших мужиков это был хороший заработок. У моего родителя всегда стояла наготове пара легковых лошадей для перевозки пассажиров. Он был готов везти их в любое время.

Зимой возили купеческие товары за сотни километров. Заработки были неплохие. Возвращаясь из поездок, отец часто привозил воз хлеба. Вот почему пашня у нас была небольшая, на случай какой-либо беды. В Бачатах же было почтовое отделение. Почту "гоняли" на север до Брюханова, на юг до Терешкина.

В Бачатах, в начале XX века, богатый мужик Осотов держал в своих руках обозное дело. Через него проходили все подряды на транспорт.

Население Бачат и волости быстро росло. Например, по переписи в 1859 г. в Бачатах имелось 123 двора, в которых проживало 899 человек, в 1881 г. 255 дворов с населением в 1254 человека, в 1892 г. 261 двор, 1986 чел., в 1920 г. 428 дворов и 2450 жителей. В 1845 г. в волости проживало 2610, в 1892 г. -

21

10189, в 1911 г. -14598 чел.

С ростом населения все более развивались рыночные отношения. В конце XIX века в селах формируется богатая верхушка крестьян, которая занимается торговлей, разведением скота на продажу, маслоделием. Однако земледелие находилось на низком уровне.

В рапорте о состоянии уезда в 1888 г. томскому губернатору кузнецкий уездный исправник писал: "Население округа состоит преимущественно из бывших горнозаводских крестьян затем из переселенцев внутренних губерний России, оседлых и кочевых инородцев. Орудиями для земледелия служат обыкновенные примитивные устройства сохи и бороны.

Уборка хлебов с корня и молотьба производятся ручным способом, серпами. Цены на рабочий труд конный мужской 60 коп. в день, женский 30 коп., в пешем у мужчин 35 коп., женщин - 20 коп."

Постоянный средний урожай зерновых в селах Бачатской волости довольно низкий - около 7-8 процентов с десятины. В этом виноваты не только примитивные сельхозорудия, но и частая гибель урожая от ранних заморозков, потому что посевы заканчивались поздно и хлеб не успевал созревать.

По воспоминаниям старожилов, его по-прежнему ввозили в обмен на скот из "зачери", то есть из-за тайги, из степных районов Алтая.

В "Ведомостях" о состоянии крестьянских хозяйств Бачатской волости за 1901 год пофамильно указываются дворы и количество в них скота, посевов хлеба. По ним можно судить о материальном положении некоторых крестьян. Самым богатым селом в волости была деревня Конево. В ней в это время числилось 75 дворов, причем 72 Коневых. Из них Василий Иванович Конев имел 35 лошадей и 30 коров, Конев Евстигней Степанович - 30 лошадей и 10 коров, Конев Иннокентий Киприянович - 20 лошадей и 15 коров. Всего свыше 20 лошадей имели 5 дворов, свыше 15 - 4 двора, от 10 до 15 коров - 15 дворов, от 5 до 10 - 15 дворов.

Беднее жили в деревне Белово, в которой было 78 дворов. Здесь свыше 20 лошадей имелось только в трех хозяйствах, 15 и более (в 4, 10 и выше) в 10, от 5 до 15 лошадей - в 14 дворах, 1-2 лошади в 16 дворах, 4 двора не имели ни лошадей, ни коров, а 14 дворов не имели посевов.

В Шестаках из 37 хозяйств четверть не имела своей пашни, а 16 процентов однолошадных сеяли не более двух десятин зерновых.

Несколько слов о хозяйствах телеутов. У современного населения сложилось впечатление о том, что якобы у телеутов чуть ли не в каждом дворе были табуны лошадей, стада коров. Ничего этого, конечно, не было.

Из 72 дворов в Челухоеве самыми богатыми были 8 дворов, в которых имелось по 10-12 лошадей и по столько же коров. По 1-2 лошади и по столько же коров имели 37 дворов.

По "Ведомости крестьянских хозяйств" Бачатской волости за 1892 год легко проследить, что посевы в крестьянских дворах были невелики. В деревне Белово из 78 хозяйств по одной десятине засевали 22 хозяйства, а по 1,5 десятины 23. Самая большая пашня была у Василия Белова, который засевал

22

6 десятин пшеницей, ячменем и овсом.

В Мамонтове из 37 хозяйств в семи вообще не имели посевов, а в 9 сеяли до 1,5 десятины.

В 1892 году в волости проживало 10189 человек, на одного человека приходилось 1,1 лошади, 0,7 коровы, около 0,8 десятины посева.

Из анализа состояния крестьянских хозяйств напрашивается вывод, что в конце XIX века крестьянское население в каждом селе, по имущественному неравенству, резко делится на две неравные части - богатых и бедных.

В "Общем очерке состояния Бачатской волости", написанном для отчета губернскому управлению (ГАТО ф-3, оп.44, д.2146), волостной старшина Аксенов и писарь Самсонов дали подробную характеристику волости за 1892 год.

В этом году хлебопашеством занималось 1732 домохозяина, засевали разного рода хлебами 9700 десятин. Сельхозработы ведутся первобытным способом.

В хозяйствах крестьян имеется 11580 лошадей, 7800 рогатого скота, 8135 овец, 4650 свиней. Средние цены на лошадей от 15 до 35 рублей, коров 10-12 рублей, овец от 70 копеек до 1 рубля и свиней - 2,5-4 рубля за голову. В волости сел - 5, деревень - 23, поселков переселенческих - 2.

Кроме хлебопашества, скотоводства и пчеловодства некоторые жители занимаются промыслами смолокурением (изготовление дегтя и смолы) - 55 человек, углежжением и щепным делом - 44 человека. В волости есть воскобойня, кожевня, 2 маслобойки, мукомольная мельница.

В 1892 году переселенцев в волости не было, но неприписанных проживало в ней 13 человек.

Крестьяне отбывают повинности дорожные, подводные, опалка лесов, принадлежащих Кабинету, исправление дорог, мостов, гати и прочие.

В Бачатах две каталажки - женская и мужская. В отчетном году в них содержалось 18 человек. Этапных зданий по тракту для арестантских партий - 4, все они в должном порядке.

Общественных зданий и домов - 17, церквей - 5, часовен - 7. Все они в хорошем состоянии. Происшествий из рук вон выходящих не было. Из народных бедствий было шесть градобитий. По приблизительным оценкам, они принесли убытков на 9654 рубля 75 копеек. В волости богаделен, больниц, приютов и подобных тому заведений нет. Приемных покоев 1, сельский врач в Бачатах - 1, фельдшер, он же оспопрививатель - 1, повивальная бабка - 1.

Болезней на лошадей и рогатый скот не было.

В отчете отмечалось, что за прошедший год, как и в прошлые годы, работала ярмарка.

Ярмарка в Бачатах проходила один раз в год. Начиналась она в день святых Козьмы и Демьяна 1 ноября и шла неделю. Поэтому она получила название Козьмодемьянской.

Еще накануне ярмарки в Бачаты приходили обозы купцов с товарами из Барнаула, Томска и других городов. Торговцы останавливались на дворах зажиточных крестьян, арендовывали их амбары.

23

Ярмарка располагалась там, где сейчас детский сад и больница. Сюда приезжали мастеровые со своими изделиями - кузнецы, столяры, шорники, ткачи и т. п. Крестьяне привозили зерно, муку, сало, масло, орехи, домотканые полотна и т. п.

Старожилы вспоминали, что на ярмарке можно было купить все необходимое для хозяйства и даже ковры, шелковые и бархатные ткани. После окончания ярмарки купцы направлялись в Брюханово, где начиналась ярмарка.

В отчете указаны некоторые суммы торгового оборота. В течение недели 1892 г. продано на 500 рублей лошадей, 8050 руб. - мануфактуры, 1700 руб. -пушнины, 3000 - кожевенных изделий, 800 руб. - кедровых орехов, 900 руб. -меда. Здесь же сообщалось, что продано было около половины привозимого товара на общую сумму 31470 руб. Было 1600 продавцов, 1400 покупателей.

Через 30 лет, в 1912 г. бачатская ярмарка имела товарооборот на 300 тыс. руб.

Второй торговый центр был в Каракане. В этом селе по пятницам и субботам проходили базары, куда нередко приезжали крестьяне не только из окрестных сел, но и купцы из Бачат, Брюханова, Салаира и Гурьевска. Базар имел оборот более 300 руб. за два базарных дня. В отчете волостного старшины ничего не сказано о состоянии торговли в Бачатах.

По воспоминаниям многих старожилов, в селе было четыре магазина и одно питейное заведение. Торговый центр находился по обоим берегам реки Бачат, в том месте, где ее берега сейчас соединяет мост.

В большом доме на левом берегу реки (потом в нем многие годы была Бачатская почта) жил купец Кузьма Сидорович Князев. В селе говорили, что он из бывших ссыльных, но, женившись на вдове купца, удвоил ее богатство. А недалеко от Князева, по другую сторону улицы, стоял двухэтажный деревянный дом Матвея Алексеевича Клемешева. Хозяин с семьей жил на втором этаже, а внизу был магазин. Кроме торговли он занимался хлебопашеством, имел много скота. Осенью скупал скот у крестьян, а потом обозы с его мясом уходили к томским, барнаульским и другим купцам, которые перепродавали его в Центральной части России. Но такая торговля стала возможной после того, как в 1895 г. была подведена транссибирская железнодорожная магистраль к г. Ново-Николаевску (Новосибирску). Теперь по железной дороге пошла в центр России продукция сибирских крестьян масло, мясо, мед, шерсть и др.

Третий магазин принадлежал двум компаньонам - Ивану Иосифовичу Зенкевичу и Дмитрию Прокопьевичу Аксенову. Они торговали привозными товарами, необходимыми для крестьянской жизни, и, кроме того, скупали у населения скот, мед, воск, орехи, хлеб и т. п., а потом перепродавали городским торговцам. Их магазин находился в двухэтажном доме по соседству с Клеме-шевым.

Но самым богатым в Бачатах был торговец Иван Иванович Бугачевский. Любопытство и внимание односельчан он привлекал к себе тем, что был женат на красивой, молодой, годившейся ему в дочери женщине. Деревенские

24

сплетницы рассказывали, что в любовниках у нее был молодой симпатичный приказчик.

Деловые, проворные были мужички торговцы. Далеко видели выгоду. В ходу была не только торговля, но и ростовщичество, сдача в аренду сельхозмашин. Матвей Клемешев первый в Бачатах купил жнейку-сноповязалку и заставил ее зарабатывать деньги. На своих лошадях и своим батраком-машинистом он подряжался косить хлеб за довольно высокую плату.

Торговцы Клемешев, Зенкевич и Аксенов владели маслозаводами. Скупали молоко у населения, делали масло. Сибирское масло продавалось на европейском рынке.

Питейное заведение, т. е. лавка торговли винно-водочными изделиями, было в двухэтажном доме у моста Алексея Синкина, который сдавал в аренду нижний этаж под винополку.

В 1888 г. в рапорте губернатору кузнецкий исправник писал, что в Бачатах оптовый склад винно-водочных изделий принадлежит дворянину Платонову и чиновнице Судовской, а в Большебачатском улусе бийскому купцу Сахарову. Из своего оптового склада он обеспечивал винолавки в восьми селах.

В начале XX века Бачаты были крупным торговым селом. С каждым годом на левом берегу реки появлялись большие дома богатых крестьян.

Рассказывают, что вверх по течению реки, ее левому берегу тянулась главная улица - Береговая. Здесь жила зажиточная часть населения. Вдоль улицы были настланы тротуары из досок, у каждого дома - палисадник с кустами сирени, черемухи, а у некоторых - клумбы с цветами.

Недалеко от моста, на правом берегу реки, на крутом склоне холма красовалась высокая двуглавая церковь, огороженная деревянной оградой. Все праздники справлялись у церкви. На пасху, масленицу собиралось все село. Бойко шла торговля, гармошка, песни, пляски. "Меня удивляло то разноцветье, которое было на женщинах, - вспоминает Илья Иванович Агеев, - желтые, розовые, красные, синие и другие мыслимые и немыслимые расцветки и рисунки наших бачатских красавиц. Но вот праздник заканчивался, все наряды снова прятались в сундуки до следующего праздника".

Село Бачаты вошло в историю как место, где впервые в Кузбассе начали добывать каменный уголь. Открытие бачатских копий в 1851 году связано с Гурьевским металлургическим заводом.

В 1844 г. завод переквалифицировался на производство стали и проката железных листов. Еще до этого на заводе экспериментировалась выплавка железа на каменном угле, полученном с Бачатского месторождения. Об этом месторождении, его примерных запасах знали еще в конце XVIII в. В 1780 году ученый из Петербурга И. М. Реновец изучал выходы угольных пластов у села Бачаты.

Немногим позднее, в 1791 году управляющий Салаирским рудником П. И. Шангин заинтересовался пластами угля в обрывах рек Ини, Мерети, у Мохова и Коновалова. Подробно описал эти месторождения.

В это время крестьяне Бачат, Мохова, Коновалова и других сел примитив-

25

ными способами добывали себе уголь для отопления.

В 1843 году прибывший из Петербурга Павел Александрович Чихачев обследовал предполагаемые запасы по Ине в Грамотеине, Пестереве и по Бачату. В своем отчете он подробно остановился на Бачатском месторождении.

В 1851 году партия геологов под руководством управляющего Салаирским рудником инженера-подполковника Фрезе обследовала месторождение угля. В шести верстах к северо-востоку от Бачат она и рекомендовала начать добычу угля у деревни Каменки (ныне Новобачаты).

В этом же году управлением Салаирских рудников были заложены две шахты - Николаевская и Покровская на северной окраине деревни. Это были первые шахты в Кузбассе.

Конечно, на шахтах требовались квалифицированные рабочие. Начальство Салаирских рудников решило направить туда опытных рабочих.

В. И. Шемелев, научный сотрудник Новосибирского архива в своей книге "История Кузбасса" пишет: "В июне 1853 года приступили к вербовке постоянного штата копи. Пристав Салаирских рудников Татаринов представил в Салаирскую горную контору "Список рабочих, изъявивших желание водвориться на Бачатские копи". Вот имена этих первых углекопов Кузбасса: Михайло Терехин, Александр Смокотин, Ефим Кумин, Афанасий Кузнецов, Данило Торопов, Филипп Зуев, Егор Танков, Никита Дудин, Михайло Мурзин, Семен Босых, Петр Скударнов, Никифор Прибыльцев, Яков Надлев, Иван Богданов, Яков Чертежников, Емельян Коновалов, Афанасий Голяшев.

Все они вышли из салаирских "бергалов", т е закрепощенных рабочих, с семи-восьми лет работавших на руднике.

За пять лет с 1851 года деревня Каменка выросла почти в два раза. В 1859 году в ней было 49 дворов - 332 человека.

Леонид Иосифович Елышев, родившийся в Каменке, рассказывает, что еще перед Отечественной войной в этой деревне жили потомки первых шахтеров. Это Скударновы, Смокотины, Дудины. Он вспоминает рассказы старожилов о том, что шахты были примитивные, добычу вытаскивали конным воротом в деревянной бадье небольшой емкости, куда входило около центнера угля.

Позднее у шахты была построена коксовая печь. Еще мальчишкой в двадцатые годы вместе с друзьями раскапывали остатки кокса там, где была печь. Этим коксом отапливались жители деревни.

Несколько крестьян из Каменки и Бачат были приписаны к шахтам и обязаны были возить на лошадях уголь и кокс к заводу в Гурьевске. Дорога шла через Бачаты, далее по тракту в Гурьевск. Количество добываемого угля постоянно увеличивалось.

В 1853 году было добыто 152 тонны, в 1887 году - 8093 тонны, в 1891 году - 8344 тонны, с 1891 года наблюдается снижение добычи угля и опять по вине Гурьевского завода.

В 1895 году Транссибирская железнодорожная магистраль до города Но-вониколаевска (Новосибирска) была принята в эксплуатацию. В середине 1898 года дорога была доведена до Иркутска, а в 1900 году строительство было

26

закончено.

Вместе со строительством Транссибирской железнодорожной магистрали в Сибирь начало поступать дешевое уральское железо. Гурьевский дорогостоящий металл не мог конкурировать, и завод начал приходить в упадок, после 1908 года был законсервирован, а Бачатская копь была закрыта.

Но что это была за копь? Дать ей оценку можно по акту переписи имущества при закрытии общая стоимость - 445 рублей 90 копеек. На копи были один дом с баней, переоборудованная кузница, один конный и три ручных ворота, семь бадей, четыре лопаты, 12 молотов, шесть клиньев и четверо носилок.

В 1912 году в Кузнецком уезде была организована компания "Копикуз". Компания превратила завод в механические мастерские, которые ремонтировали оборудование шахт Кольчугинского рудника, изготавливали инструменты.

И снова вблизи Бачат, у северной окраины деревни Шестаки, возникла шахта, которая получила название "Шестаки". Сегодня это известный разрез "Шестаки", который в 1969 г переместился из Бачат к деревне Шанде Гурьевского района.

На шахте работало не более 50 человек. Уголь поднимали по вертикальному стволу при помощи коневого ворота. Часть топлива потребляло местное население, большая же часть вывозилась на завод в Гурьевск.

ВОЛНЕНИЯ КРЕСТЬЯН

Революционные выступления в 1905-1906 гг. в России, а также выступления шахтеров в Анжерке, Тайге нашли свое отражение в массовых выступлениях крестьян на юге Кузнецкого уезда - в Бачатской и Ильинской волостях.

В Бачатах началось с того, что вернувшиеся домой с русско-японской войны солдаты были возмущены тем, что их семьям местное начальство не выплачивало пособия во время войны. Явившись в волостное правление, солдаты потребовали немедленно выплатить долг, иначе обещали расправиться со старшиной и писарем.

Перепуганные старшина и писарь бежали в Салаир. Управляющий Салаирским имением 9 января 1906 г. дал телеграмму начальнику Алтайского округа: "Шестого января в селе Бачатском были беспорядки, запасные требовали отчета волостного начальства о выдаче пособий женам, власти разбежались есть предположения ожидать дальнейшего распространения беспорядков" ("История Кузбасса", т. I, 1962 г.).

Солдат поддержали крестьяне Царский манифест от 17 октября 1905 года, в котором объявлялось равенство всех и свобода, понимали каждый по-своему. Среди них прошел слух, что в манифесте разрешена бесплатная рубка кабинетного леса, потом еще один - царский манифест отменил недоимки прошлых лет.

В деревнях волости началась рубка леса, отказ платить налоги за 1906 г., вместе с этим крестьяне требовали зачесть ранее уплаченные подати за 1904 год в счет 1906 г. Селяне Бачатской волости действовали более решительно. На них оказали влияние рабочие Салаира, Гурьевска, шахт Кольчугина, куда

27

они уходили зимой на заработки.

В августе 1906 г. начался сбор налогов, но все 30 населенных пунктов волости не стали даже делать их раскладку.

По постановлению уездного крестьянского начальника полицейский урядник арестовал за бездействие деревенских старост, но подати не поступали. Тогда начальство решило взыскать подати традиционным способом - торгами, т. е. распродажей имущества. Односельчане в торгах решили не участвовать, а чтобы на распродажу не явились из других деревень, на дорогах выставили посты вооруженными кольями. Так сорвалась попытка властей собрать налоги за 1906 г.

Чтобы как-то сломить сопротивление крестьян, начальство решило перенести центр волости в Малую Салаирку. 23 декабря 1906 г. в Бачатах собрались на сход старосты деревень, представители от 10 дворов всех населенных пунктов волости и в присутствии волостного старшины Мусохранова и крестьянского начальника уезда Ушакова единогласно заявили, что перевод этот для них нежелателен. Здесь же объяснили, что Бачаты находятся в центре волости, что перенос несет дополнительные расходы и т. п. (ГАТО, ф-3, оп. 44, д. 3539).

Начались аресты наиболее упрямых неплательщиков. Томский губернатор предписывает 7 декабря 1906 г. кузнецкому исправнику "выехать в с. Бачатское ко времени туда подполковника Потылицина и войск и, оказав содействие к арестованию лиц, приступить к неотлагательному взысканию с Бачатского сельского общества как наложенного мною штрафа, так и податных недоимок. Если к тому времени положение податного дела не примет нормального порядка, то Вам совместно с подполковником Потылициным и кр. начальником следует отправиться в с Ильинское, а затем в другие села и по прибытии туда воинской части оказать содействие к арестованию лиц, оказывающих противодействие, и приступить к взысканию недоимки".

12 января 1907 г. крестьянский начальник Кузнецкого уезда Ушаков доносил губернатору (ГАТО, ф. 3, оп. 44, д. 3539): "Командированный вашим превосходительством подполковник Потылицин с ротою солдат Красноярского полка мною был встречен 16 декабря в селе Гурьевском. 17 декабря утром мы прибыли в село Бачатское. Здесь немедленно был собран сельский сход, на который явилось 180 человек. По распоряжению подполковника Потылицина немедленно были арестованы крестьяне Иван и Василий Аксеновы, Дмитрий Сидельников, Гаврил Кулебакин и Михаил Волгин. Указать остальных зачинщиков беспорядков, бывших в Бачатах 20 ноября, отказались". А что же произошло в Бачатах 20 ноября?

В этот день группа крестьян ворвалась в волостное правление, где находился прибывший сюда крестьянский начальник уезда, отобрала у него 439 руб., собранных с крестьян в уплату налога, заявив, что деньги эти собраны незаконно и будут розданы крестьянам.

На сходе Потылицин объявил постановление губернатора о наложении на бачатцев штрафа 500 руб., далее, немедленно вернуть общественные деньги

28

439 руб. 20 коп. и приступить к уплате обществом всех окладных платежей. Здесь Потылицин и другое начальство приказало всем сельским старостам волости приступить к взысканию денежных сборов, а исправнику в помощь старостам командировать полицейских урядников.

Так при помощи военной силы власти успокоили волнения крестьян, угрожая отобрать имущество и продать его на аукционе. Такие же меры были приняты и в волостном селе Ильинском.

К концу месяца и штраф и подати были уплачены. Сумма штрафа была разнесена по крестьянским хозяйствам.

Потылицин после Бачатской и Ильинской волостей со своим отрядом объехал еще несколько сел, арестовал зачинщиков, направил их в губернскую тюрьму. Продавая крестьянское имущество, погашали недоимки. Запуганные полицейскими урядниками, крестьяне продавали скот, хлеб, попадали в кабалу к богатым, занимая у них деньги.

В феврале 1906 г. крестьянский начальник Кузнецкого уезда Ушаков докладывал томскому губернатору: "3 февраля при взыскании подати у крестьянина Михаила Жигульского была продана лошадь за 15 руб., у Федора Дугина корова за 24 рубля. Из населения никто сопротивления не оказал.

Принудительная продажа имущества крестьян для покрытия долгов практикуется нередко и, конечно, не служит доказательством противодействия со стороны населения. Владельцы имущества всегда терпят значительные убытки, не в их интересах допускать распродажу. Почти во всех селениях Кузнецкого уезда в минувшем году пришлось прибегнуть к некоторому давлению при сборе недоимок" (ГАТО, ф-3, оп. 44, д. 3539, л. 124).

Кто же были зачинщики? Из жалоб "заговорщиков" губернатору видно что это обиженные и обманутые начальством люди. Вот что писал в своей жалобе 9 марта 1907 года бачатский крестьянин Салюновский: " Чиновник из уезда на сходе нам объяснил, что недоимки за 1904 год были прощены всемилостивейшим Манифестом, но за 1904 год подати мы уплатили. Когда мы стали просить, чтобы подати, уплаченные в 1904 году, перевести за 1906 год, то етого нам не было уважено. Так милость царя и Отечества у нас отняли и отняли последнюю лошадь и корову. Я как выборный доверенный обществом стал защищать общество, высказал на счет милостивейшего Манифеста, но урядник вынул левольверт и под угрозой "застрелю" приказал замолчать. После того, как подати собрали, урядник мне заявил, что запрячет меня в тюрьму. А через месяц меня арестовали.

Ваше Превосходительство, защитите ни в чем невинного человека. У меня в доме больная жена не встает с постели и четверо малых детей присмотреть за хозяйством некому".

На жалобе резолюция: "Объявить крестьянину Якову Ивановичу Салюнов-скому, что прошение оставлено без последствий" (ГАТО ф-3, оп. 44, д. 3539, л.л. 124-125).

Как видите, господам начальникам нет дела до бедствующего мужика, у которого отобрали лошадь, корову, пустили на разорение хозяйство.

29

А вот еще жалоба арестанта телеута из села Челухоева Прокопия Егоровича Шадеева (18 марта 1907 года).

В жалобе Шадеев пишет, что к нему отнеслись несправедливо, обвинив в оскорблении старшины села Бабанакова Василия Андреевича. А поругался он со старшиной потому, что тот обманул его. Еще ранее он уплатил 14 рублей 20 копеек подати, но потом доплатил 2 рубля. Квитанцию об уплате двух рублей Бабанаков Шадееву не выдал. Осенью старшина потребовал от Шадеева уплатить недоимку. Тот возмутился и даже оскорбил Бабанакова тем, что тот якобы пьянствовал на его деньги. Имея власть, старшина вызвал урядника и арестовал Шадеева, хотя тот назвал несколько жителей села, которые подтверждали факт уплаты недоимки.

Из тюрьмы Шадеев направил жалобу губернатору с просьбой установить справедливость: "Имею честь покорнейше просить Ваше превосходительство сделать распоряжение следствию по моему прошению".

Конечно, никто в это дело вникать не стал, восстановить справедливость не пытался. Подумать надо, какой-то мужик неуважительно высказался в адрес начальства.

На жалобе стояла резолюция: "Ввиду того, что Шадеев был подвергнут аресту за сопротивление в уплате подати сборов, за подстрекательство им населения и нанесение оскорблений должностным лицам, тюремное заключение оставить без последствий".

Так царские чиновники расправились с недовольными - одних разорили, других посадили в тюрьму, третьих запугали.