ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ РУССКИХ КРЕСТЬЯН

Завороженные рассказами о райской жизни, некоторые крестьяне снимались с родных мест и ехали в сказочную Сибирь. Это могли делать только сильные духом, мужественные люди. Ведь на длинном и долгом пути переселенец встречался с многочисленными трудностями и опасностями для жизни. В то время путь в Кузнецкий край шел по рекам через Урал к Тюмени, от нее по Туре и Тоболу к Тобольску, от него по Иртышу вниз до впадения его в Обь, а потом уже вверх по Оби до устьев Томи и Ини и, конечно же, к верховьям этих рек. Это тысячи километров пути. Многие погибали от болезней, голода, от нападавших инородцев.

Но находили ли они свое счастье на краю света? Действительно, здесь все есть, чтобы жить хорошо. И плодородные почвы, и тайга - матушка, дававшая строевой лес, ягоды, мясо зверя, дорогую пушнину. Работай, не ленись!

О жизни бачатцев можно судить по общей картине первых поселенцев Сибири. Население занималось скотоводством. Земледелие являлось как бы подсобным занятием. Уж очень много надо было затратить силы и пролить пота, чтобы раскорчевать, затем вспахать вековую целину деревянной сохой. В середине XVIII века в Кузнецком уезде на одного человека обрабатывалась только половина десятины пашни.

Особенно трудно приходилось пришлым, неплановым переселенцам. У них не было лошади, даже простых сельхозорудий.

Как указывали воеводы, "жили меж двор", т е работали на богатых служилых людей. Большую нужду испытывали и крестьяне, ведущие свое хозяйство.

В отписках кузнецких воевод, а позднее исправников, в Томск или в Москву указывалось, что средний урожай с десятины давал около 7,5 ц. К тому же воеводы часто жаловались: "хлеб озяб", "хлеб съела кобылка", "хлеб водою вымыло". Орудия труда примитивны. За сотни лет они мало изменились.

12

В 1888 г. кузнецкий окружной исправник Рихтер докладывал томскому губернатору: "Орудиями земледелия служат обыкновенные примитивные устройства сохи и бороны. Уборка хлебов с корня и молотьба производятся ручным способом".

В этом же году в Бачатской волости на одну душу населения обрабатывалось пашни не более трети десятины.

Низкий уровень земледелия компенсировался более эффективным - животноводством. Этому способствовали прекрасные сенокосы и пастбища. Старожилы вспоминают, что хлеб бачатцы привозили в обмен на скот из "зачери", т е из-за черни (тайги), из степных районов Алтая.

Крепостного права в Сибири не было, но после того, как на Алтае и в Кузнецком уезде были открыты залежи полезных ископаемых и начались их разработки, положение крестьян резко изменилось в худшую сторону. Здесь крепостное право приобрело другую форму эксплуатации крестьян.

В 1727 году уральский промышленник Акинфий Демидов получил разрешение у правительства начать разработки полезных ископаемых на Алтае и далее на восток до Енисея.

Появились первые серебряные рудники. Но для полного развития промышленности нужны были рабочие руки. А их не было. А. Демидов усиленно хлопочет перед царским правительством о приписке сибирских крестьян к его рудникам, обещая вносить в казну большие суммы денег.

В 1742 году по распоряжению губернатора Сибири к демидовским заводам были приписаны первые 1070 крестьян из Кузнецкого уезда, а к 1747 году Демидов успел приписать 4286 душ, из них жителей Бачатской волости было 309 человек.

Рудники приносили огромные прибыли. На это и обратило внимание царское правительство.

В 1747 году по указу императрицы Елизаветы Петровны все земли и заводы Алтайского округа, в том числе Томского и Кузнецкого уездов, объявлялись собственностью царской семьи. Для управления этими землями был учрежден специальный орган - Кабинет. С этого времени все земли, отошедшие к Алтайскому горному округу, стали называться кабинетными.

На заводах работали постоянные рабочие. Это слесари, плавильщики, кузнецы, токари и другие. От них требовался определенный уровень профессиональных знаний и умений. В Салаире, Барнауле и при других заводах были открыты школы, в которых обучали заводским профессиям.

Работа на рудниках и заводах была трудная и опасная. Горные обвалы, частые аварии на плавильных печах уносили жизни многих людей. Режим на заводах казарменный. Работали по 14 часов.

Постоянные рабочие комплектовались по рекрутскому набору. В инструкции по этому вопросу говорилось, чтобы в рекруты забирали "таких, которые пашен и постоянных крестьянских домов и пожитков не имеют, слоняются по степям и озерам, к хлебопашеству и домоводству не радеют".

Но солдат служил 25 лет, а потом становился свободным, мог поселиться

13

в любом месте, мастеровой же работал всю жизнь. За малейшее нарушение предавали военному суду, который приговаривал к битью палками и прутьями. Жизнь мастеровых была тяжелее каторжников. Нередко мастеровые оговаривали себя в каком-либо преступлении, чтобы потом, отбыв каторгу, можно было выйти на поселение.

В 1761 г. началась массовая приписка крестьян двух уездов - Томского и Кузнецкого. За 5 лет было приписано 39 тысяч человек. Это было все крестьянское население двух уездов. Сколько же дней должен был работать приписной крестьянин на руднике или заводе? Это зависело от суммы налога.

Налогами (податями) в России облагались люди мужского пола. В этих целях периодически проходила перепись населения, т. е. ревизия. При этом составлялись ревизские сказки (списки) лиц, подлежащих обложению, куда вносились все жители мужского пола от 15 до 65 лет. Такой порядок обложения налогами в России существовал до конца XIX века.

Надо сказать, что налоги в середине XVIII века были довольно тяжелыми, в среднем по 1 руб 70 коп на каждую душу. Например, если в семье четверо мужчин от 15 до 65 лет, она должна была отработать на заводе 6 руб. 80 коп. Средний заработок крестьянина летом составлял 10 коп. в день, без лошади -5 коп. Подсчитаем, что кто-то один из этой семьи должен отработать 68 дней. Если учесть, что не работали в праздники, да время на дорогу туда и обратно, то получается, что крестьянин от своего хозяйства был оторван не менее трех месяцев.

Был еще один вид закабаления крестьян. Учетом обработок занимались волостные старшины. Им было выгодно рассчитаться с налогами без всякой волокиты, поэтому они поощряли отработки зажиточными крестьянами, имеющими лошадей и батраков, за бедняка. Но бедняк тогда должен был вдвое больше отработать дома на кулака. В условиях недостатка рабочей силы в Сибири кулак мог потребовать зависимого от него крестьянина работать в его хозяйстве в сенокос, во время уборки урожая и в другое время. Система такого подряда была широко распространена в Сибири.

Приписные крестьяне выполняли малоквалифицированные работы. Одни рубили лес, другие выжигали из него уголь, третьи возили его на завод. Особенно трудоемкой была вывозка руды от рудника до завода. Например, из Салаира возили руду в Барнаул. Трудно себе представить, как через тайгу, в дождь и мороз, везли короб руды за 200 километров. Весь этот путь был усеян разбитыми повозками, скелетами лошадей и кучами руды. Положение мужиков ухудшалось еще и тем, что бачатский крестьянин направлялся на работу в Барнаул, в Колывань или другие заводы.

Но во второй половине XVIII века возникают предприятия в непосредственной близости от Бачат. В 1782 году начали добывать полиметаллическую руду в Салаире. Ее вывозили на Барнаульский сереброплавильный завод.

В 1771 году близ села Томского (ныне Прокопьевский район) на местной руде начал выплавлять железо Томский завод, в 1795 году в 5 км от Салаира был построен Гавриловский завод по предварительной обработке салаирской

14

руды. Далее эта руда (штейн) вывозилась на Барнаульский завод. В 1818 году был построен Гурьевский металлургический завод.

В связи со строительством новых предприятий налоги на крестьян увеличились. Обман, злоупотребления, взятки возмущали народ, он всякими средствами сопротивлялся своему угнетению, вплоть до самоубийства.

В 1743 году в деревне Лепехиной 18 приписных крестьян вместе с семьями ушли в лес, построили там дом, "чтобы гореть". Когда из Кузнецка прискакала военная команда, чтобы не допустить самосожжения, офицер начал кричать, чтобы ему открыли избу, то крестьяне ответили, что "будут гореть оттого, что приписаны к заводам, а работать им весьма натужно". После их слов изба вспыхнула изнутри, и все находившиеся в ней сгорели.

В 1756 году в деревню Мальцевку из окрестных деревень сошлось 172 заводских крестьянина. Для самосожжения они подобрали 9 изб, окружили палисадниками высотой в 3 сажени. В ответ на уговоры управителя Саусского острога не приносить сожжением убытка казне крестьяне потребовали смены горных начальников, которые мучают их тяжелым трудом. Но получили отказ. 172 мужика вместе с женами и детьми сгорели.

Часто волостные писари совместно с земскими управителями злоупотребляли своею властью, стараясь получить с крестьян взятки, различного рода подношения. Запутывали учет отработанных дней, одних посылали на дальние заводы, других - на ближние и т. п. Все это делалось с целью вымогательства взяток.

Беззастенчивое мошенничество писаря и его поддерживающего земского управителя происходило и в Бачатской волости. Оно вызвало возмущение крестьян. В 1816 году они взбунтовались против писаря.

В начале XIX века в Бачатской волости проживало 2250 приписных крестьян. Волость объединяла 22 деревни. Подробно описаны волнения бачатцев Михаилом Ефимовичем Сорокиным в журнале "Розыскания" за 1992 год в статье "Бунт".

Участники этих событий - наши далекие предки. Их потомки живут и сейчас в некоторых селах Беловского района. Об этом говорят фамилии. Плутовство и махинации волостного писаря Зиновия Синкина, его поборы с крестьян возмутили бачатцев, и в начале 1816 года на волостном сходе (на сход выбирали одного ответственного от 10 дворов в каждой деревне) решили заменить писаря Синкина другим. Но земский управитель Тегенцев, который был поставлен горным правлением для контроля над несколькими волостями, решение схода отменил.

Крестьяне знали, что от взяток Синкина много попадало Тегенцеву и тот будет делать все возможное, чтобы удержать бывшего писаря. В то время сход имел право избирать волостного писаря, правитель только утверждал.

У писаря была большая власть. Он мог освободить от рекрутчины, облагал налогами, определял места отработок приписных и т. п.

На сходе избрали нового писаря, честного и добросовестного жителя села Бачатского Воронина, Тегенцев упрямо твердил свое. Озлобленность кресть-

15

ян усиливалась еще и тем, что они находились в тяжелейшем материальном положении. Три года подряд свирепствовала засуха урожаи хлеба были низкие. В хлеб добавляли древесную кору.

Люди пухли от голода. Однако налоги и нагрузка на отработку крестьян увеличились. Махинации писаря с учетом отработок не прекращались. Понимая, что перед ними стоит очень сложная и трудная борьба, крестьяне все-таки решились стоять до конца. Тегенцев отказался утверждать нового писаря Воронина. Тогда крестьяне отправили своих ходоков в Барнаул, в управление горного округа. В ответ Тегенцев дал клеветническую характеристику Воронину, обвинив его в пьянстве, грубости и воровстве.

Воронин попал в список ненадежных людей за то, что однажды помог написать жалобу одному крестьянину на то, что тот неделю отсидел в тюрьме по ложному обвинению.

28 февраля Тегенцев собрал в Бачатском волостном правлении старост деревень Белово, Пестерево, Поморцево и других, которым заявил, что нового волостного писаря он не утвердит, и потребовал приступить к работе. Старосты упрямо твердили, что они его приказания не выполнят. К старостам присоединились крестьяне ближайших деревень. В адрес правителя с улицы неслись крики: "Нарушитель закона!", "Изверг!", "Грабитель!"

Конфликт разгорался с новой силой. Тегенцев обратился за помощью к начальнику Салаирских рудников. В Салаире стояла рота солдат. Прибывшие полсотни солдат арестовали зачинщиков, но собравшиеся крестьяне освободили своих руководителей, разоружили солдат.

Это взбесило Тегенцева. Он направил гонца в управление горного округа, в Барнаул. Оттуда прибыла рота солдат под командой офицера Мархинина. Тот начал энергичные действия - арестовал 20 человек, их жестоко избили. От 50 до 100 ударов батогами (палками) получили старосты деревень Степан Белов из Белова, Алексей Драгунов и Григорий Антонов из Бачат. Однако и после этого сопротивление бачатцев не было сломлено. Мятежник Федор Колмогоров (вероятно, это был старопестеревец) добрался до Санкт-Петербурга, отыскал канцелярию Кабинета и подал жалобу крестьян на беззаконие начальства. А чтобы она не затерялась у чиновников, Федор подобную жалобу подал в Министерство юстиции и губернатору Сибири.

Алтайским Горным округом в это время руководил деятельный, отличающийся либерализмом П. К. Фролов. По его приказу злоупотребления были расследованы. Тегенцев и Морхинин были уволены и отданы под суд.

О Фролове чиновники в то время говорили: "Бойся не палки и бича, бойся Петра Кузьмича".

Крестьянские волнения в Бачатской волости и в других поселениях не оказали какого-либо влияния на улучшение их положения. Царскими указами население Кузбасса окончательно закрепощалось.

Указом Александра I от 22 июля 1822 года еще раз подтверждалось, что Кузнецкий уезд был окончательно приписан к Колывано-Воскресенскому горному округу.

16

В марте 1824 г. канцелярия горного начальства по управлению приписными и заводами издала циркуляр, по которому население окончательно ставилось в бесправное положение.

Циркуляр подробно регламентировал жизнь крестьян. С этого времени решение всех хозяйственных, судебных вопросов, повинностей и другие дела передавались заводскому начальству. Это же начальство осуществляло набор рекрутов на постоянную работу на заводах.

По полочкам были разложены обязанности каждого сословия. Крестьянам - работа на рудниках и заводах, купцам и мещанам предписывалось исполнять свои обязанности без ограничений. Переход из одного сословия в другое, например, мещан в купцов - только с разрешения заводского начальства. Браки между людьми разных сословий - тоже с разрешения начальства.

Мастера и надзиратели на казенных предприятиях не расставались с палками - могли свободно избить, искалечить за малейшую провинность. До нас дошли документы, рассказывающие о жутких фактах расправы над простыми людьми за малейшие проступки. Вот примеры.

Рудовоз Салаирского рудника Прокопий Агеев в 1848 году был наказан шпицрутенами (прутьями) сквозь строй и сослан на другой рудник "за неиспро-шение позволения у начальства вступить в брак с крестьянской девкой Кокша-ровой, увез ее в село Бачатское, хотя и с ее согласия, но без воли родителей" (следует заметить, что Кокшаровы в это время жили только в Евтине).

Работник Салаирского рудника Трофим Мозжерин в 1825 году за увоз крестьянской девки Кунгуровой без разрешения начальства на женитьбу наказан батогами в 25 ударов.

Дети работных людей, как и их родители, должны были работать с 15 лет по 15 часов в сутки.

Зарплата рабочих стала низкая. В середине XIX века она достигла 2 рублей в месяц при стоимости пуда крупы или пшеничной муки в 50-60 копеек, полотна 75-80 копеек аршин, сапог по 1,5-2 рубля пара.

В ("Истории Кузбасса", т. I) указывается несколько фамилий беглых работных людей, которых жестоко наказывали. Из Салаирского рудника убежали и были в розыске в 1820-1840 годах Г. И. Дягилев, П. Н. Аксенов, А. А. Айкин, Ф. С. Уваров, М. Ф. Буймов, П. И. Тузовский.

Дягилев несколько раз убегал, его ловили и опять наказывали. В последний раз его наказали 500 ударами. Весьма возможно, что названные беглые были из Бачатской волости. Об этом говорят их фамилии, которых было большинство в селах волости.

Бунты, бегство, скрытое и явное сопротивление приписных заставило правительство обследовать состояние приписных Колывано-Воскресенских заводов. В Барнаул был направлен генерал-адъютант Анненков с целью проверить состояние заводов и жизнь рабочих. Он изучил жизнь крестьян Кузнецкого уезда.

В записке Кабинету об обследовании он сообщал, что "северные волости Алтайского Горного округа за немногим исключением представляют вид боль-

17

шей частью скудный, а некоторые и бедный. Дома малы, не покрыты, дурно огорожены, одежда ветхая, нередко изорванная, на юге же от Барнаула заводские крестьяне не имеют вид довольства, а в некоторых селениях высшего изобилия и избытка. Чем южнее, тем живут изобильнее. Причину столь резкой разницы в благосостоянии надо искать не в климатических и других местных условиях, а в повинностях по горному ведомству. Крестьяне ездили на заводские работы за 250-400 верст. Работая на заводе, своевременно не сеяли хлеб, тратили деньги на пропитание свое и лошадей. За работу получали гроши, она не покрывала и 10% их расходов". ("История Кузбасса", т.I).

Лучше царского сановника Анненкова не скажешь. О тяжелом, нечеловеческом положении рабочих говорится в рапорте Кабинету начальника Алтайских заводов Озерского 22 апреля 1860 года: "Находясь целую смену в сырости и холоде, рабочий по окончании смены отправляется домой в мокрой обуви, но приходя на квартиру, он первым делом принимается за пищу... нередко состоящей, особенно во время постов, из черного хлеба и не совсем хорошего квасу... От утомления, часто не разувшись, засыпает. Проснувшись, он по обыкновению опять обращается к пище и в урочный час отправляется на работу в той же обуви. Заботливые о себе хотя и разуваются и просушивают обувь и платье, но по недостатку теплоты в избе, а чаще по тесноте жилища одежда не всегда может высохнуть и потому они в сырой обуви отправляются на работу"-