Мелехов Кирилл, 22 года

Рассказ о рождественском чуде.

(основан на реальных событиях).

Шел 2014-й год. Это был первый зимний полевой выход в жизни боевой "Команды Молот" в которой я тогда только начал тренироваться. В то время она состояла наполовину из новичков, имела мало опыта и снаряжения. Но мы были готовы ко всему, по крайней мере нам так казалось. Мы приехали за много километров на автобусе, специально заказанном организаторами выхода. Этот выход был совместным с другой похожей на нашу командой, под названием "Рарог", кажется это что то языческое. Познакомились мы с ними на их же мероприятии " Русские забавы" проходившем в парке Балатово. Их командир предложил провести совместный выход в ночь на Рождество, и мы согласились.

Итак мы высадились из теплого пазика, экипировались, расчехлили оружие и пошли колонной из пятнадцати человек на точку в глухой тайге. До места предполагаемого базирования было километров пятнадцать по глубокому снегу, местами доходившему до пояса. Легче было идти в середине либо конце колонны, так как впереди идущие, невольно принимая на себя всю тяжесть передвижения по сугробам, протаптывают тропу, по которой идти достаточно просто. Чтобы было честно мы изредка менялись местами в колонне. Шли мы, соблюдая тишину, изредка командиры останавливали нас жестом, все замирали и слушали. Так же по пути отрабатывали засады, контрзасады, контакты с противником. Передвигались по всем правилам, организовав передовой и тыловой дозоры. Я шел сначала в теле группы, а после попал в передовой дозор. Изредка делали привалы, пили горячий чай из термосов, не забывая при этом выставить охранение. В ту пору все это было мне в новинку. Я был полон энергии, а чувство удовлетворения от невероятно красивой природы зимнего леса не портили даже тяжелый рюкзак и оружие.

После многочасового перехода мы достигли места, где командиры планировали поставить лагерь. И закипела работа. Кто-то заготавливал дрова, кто-то чистил от снега площадку для костра и палаток, кто-то особо голодный уже истреблял сухпаек. Стало постепенно смеркаться, и все собрались поесть шурпу, сваренную на всех, и попить чаю. Поев, я устанавливал с соратниками палатку, рвал лапник на подстилку, рубил дрова. Все последующее время я по неопытности мало шевелился, а ведь на холоде нужно двигаться. Плотный ужин дал мне обманчивое ощущение защищенности и тепла, но скоро я стал мерзнуть. Тем временем стемнело, термометр показывал минус сорок один градус. Руки мерзли даже в двух парах зимних перчаток, надетых друг на друга. Повторюсь, я был неопытен даже более, чем мои соратники, чего нельзя было сказать о бойцах "Рарога": они были экипированы и подготовлены как надо, имели зимние палатки, зимние спальники, теплые спасательные одеяла, свечи для обогревания палаток и специальные грелки. Они были все время веселые, громко смеялись, шутили и рассказывали истории. Мы тоже старались веселиться вместе с ними.

Нас было пятеро, нашего командира с нами не было. Из -за холода я все время был у костра, что не очень помогало, поскольку грелась только часть тела, повернутая к огню, приходилось все время вертеться, и тепло во мне не сохранялось. Мы готовы были залезть в костер, лишь бы согреться.

До этого днем, я был занят: рубил дрова, ел, сидел в охранении, и мне было не до размышлений. Но сейчас наступала ночь, мороз усиливался, заняться было нечем и все мысли были заняты тем как не замерзнуть. Мороз был страшен и неумолим, тем кто не бывал в минус 40 в лесу, этого не понять. Ресницы примерзали к лицу, а стоило отойти от костра, мороз так пробирал, что я физически чувствовал как мерзнут кости. Ни до этого, ни после этого выхода я больше нигде никогда не испытывал таких страшных ощущений. Постепенно к часу у костра остались лишь мы четверо. Мы боялись ложиться спать, ведь никто не будет знать, спим мы или замерзли. Бойцы же "Рарога" спокойно спали в теплых палатках.

К пяти часам утра мы подошли к крайней черте напряжения, всю ночь бодрствуя и борясь с наступающим безразличием и апатией, осознавая что никто в случае чего нас не спасет, вокруг никого нет на многие километры. Я ел всю ночь все подряд от страха замерзнуть: сало, конфеты, чай, халву, мясо. Но постепенно все это, в том числе и двигательная активность, перестали помогать. Мы не сговариваясь почувствовали, что дошли до предела, и приняли решение идти домой прямо сейчас.

И вот в шесть часов утра мы начали собираться, предупредив спящих бойцов "Рарога", что мы уходим. Собирая вещи, я отошел от костра, и меня начало так трясти от холода, что я испугался: ощущение было, что меня трясет толпа человек. И я начал всех подгонять. Наконец мы собрались и пошли, я чувствовал замерзаю и практически бежал и все время был впереди. Парни постоянно просили идти помедленней, они не поспевали. Меня же гнал вперед инстинкт самосохранения.

Путь был бесконечен, казалось мы идем уже неделю. На снегу я замечал свежие волчьи следы, никому об этом не говорил, чтобы не усугублять ситуацию, но сам стал смотреть вокруг внимательней. Мы шли через мерзлый лес целую вечность, деревья трещали от холода подобно выстрелам. Я просил всех святых, которых знал, не дать нам умереть в святой праздник Рождества, хотя внутренне я где-то глубоко уже смирился с мыслью о том что мы не вернемся. Но я просил чуда, и оно свершилось. Мы выжили.

Неожиданно мы вышли через леса в пригород к людям, к магазинам, еще закрытым, к свету фонарей. Это казалось сказкой!  Тут же выяснилось что один из нас отморозил нос: нос был белый как бумага для принтера, и мы вяло это обсудили.  Ввалившись в автобус, мы спали в нем стоя и сидя, люди с удивлением смотрели на нас - вероятно мы были похожи на боевиков. Я, например, не смог снять штаны маскхалата - ноги не сгибались, -  и ехал прямо в них.

Приехав домой, я упал в коридоре на пол, сидел и наслаждался тем что я жив и в тепле, потом дополз до кровати и спал полсуток часов мертвым сном. Так прошло Рождество.