Принципы эстетики Г.Флобера. Понятие «безличного искусства» Флобера.

Флобер вошёл в литературу как создатель объективного романа, в

котором автор, по его словам, должен быть подобен богу – создать свой

мир и уйти из него, т. е. не навязав своих оценок читателю.

 

Вся жизнь и творчество Флобера были противопоставлены миру буржуа, которые

живут, по его меткому определению, « зажав сердце между собственной

лавчонкой и пищеварением». Взгляды писателя сформировались в 40вых

годах. В основе их лежит учение Спинозы: его этика, его пантеизм

оказываются близки писателю, а также мысль о причинной зависимости всех

явлений друг от друга (Кювье). Фаталистический характер этой зависимости усвоил

и Флобер. Фатализм – это своеобразный механический детерминизм. Идеи

Спинозы в интерпретации фатализма Флобера приобретают черты мыслей

Вико об отсутствии социального развития общества.

 

Вследствие чего презрение к буржуазному обществу и правительству вообще у Флобера

превращается в недоверие ко всякому общественному движению, именно

поэтому он не принял революции 1848г.

 

Безобразному миру буржуа, «где богатство заменяет всё, даже

уважение», писатель, казалось бы, противопоставлял «башню из

слоновой кости» - поэтический символ романтика де Виньи. «Пусть себе

утверждается Империя, - писал Флобер, - закроем свою дверь,

поднимемся на самый верх нашей башни из слоновой кости, на самую

последнюю площадку, как можно ближе к небу. Правда, там иногда

бывает холодновато. Но не всё ли равно? Там ты видишь сверкающие

звёзды и не слышишь индюков». Решительно меняется у Флобера

понимание счастья. «Счастье – обман, поиски которого причиняют все

житейские бедствия. Но зато есть безмятежный покой, который похож на

счастье, даже лучше него». Но покой Флобера заполнен активнейшей

работой души, напряжением мысли: лишь духовные ценности непреходящи.

Он интересовался историей, медициной, археологией. Написание правдивых

романов заставляло его исследовать огромный материал.

 

Сложной была концепция искусства писателя. Превознося Красоту как

основной принцип Искусства, Ф. задавался вопросом: «К чему это?».

Ответ был один: для объяснения человека и мира. «Художник должен

уметь возвысить». К 1860 г. пришло небывалое ранее ощущение смены исторических эпох. «Другие песенки нужны теперь». Материал для искусства содержится « во

всём и везде». Нет более запретных, непоэтических тем. Изображая мир,

следует « всё более и более приближаться к науке».

Литература, как и наука, должна стать не дидактической, а наглядной. «Надо писать

картины, показывать природу такой, какая она в действительности, но

картины исчерпывающие, в них надо показать и лицо, и изнанку».

Стремление к полноте картины мира, правдивой и всесторонней его

передаче звучит в у Флобера со времени работы над «Мадам Бовари».

Принцип безличного, объективного искусства рождён не отсутствием

авторской позиции, но ориентацией на читателя, активно

воспринимающего произведение искусства. « …чем больше личного в

нашем творчестве, тем оно слабее».

 

Флобер – психолог и исследователь жизни был глубоко убеждён, что не все

мысли и особенно чувства могут быть выражены словами, не все причины и

следствия стоит подвергать тонкому анализу. Писатель считал необходимым

использовать так называемую «подсознательную поэтику». Она создавалась

целым рядом стилевых решений: возвращением внимания читателя к

истокам характера, обыгрыванием ранее названных деталей и сцен,

подтекстом.

 

Образ Эммы в романе «Госпожа Бовари». Авторская позиция в романе.

 ​ЭММА БОВАРИ — героиня романа Г. Флобера «Мадам Бовари» (1856).

 

Прототип. Реальный прототип — Дельфина Дела-мар, жена лекаря из города Ри близ Руана, умершая в возрасте 26 лет, отравившись мышьяком. Сам писатель уверял, что «все действующие лица его книги — вымышленные».

 

Позиция автора. Для Гюстава Флобера характерен интерес к внешней стороне мира, объективность к этому внешнему миру, также восприятие различных сторон общества. Главными принципами изображения в его романах является бесстрастие и беспристрастие. Эти принципы и ведут к объективности = объективный роман. Новый тип героя – обыкновенный человек.

 

        Выбрав позицию автора - повествователя, Флобер не проявляет себя в произведении. Это и есть главное новшество Флобера в теории романа. По поводу "Госпожи Бовари" он писал: “Я хочу, чтобы в моей книге не было ни одного чувства, ни одного размышления автора”. И действительно, в романе нет обращений автора к читателю, нет авторских реплик. Авторская позиция раскрывается в самом материале: в сюжете и конфликте, в расстановке персонажей, в стиле произведения.

 

Флобер делает акцент на изображении характеров, а не обстоятельств. Герой подчёркнуто "деромантизирован". Происходит дегероизация. В романе Эмма Бовари — мечтательная провинциалка, которую окружает совершенно реальная среда. Она неглупа, чувствительна, неплохо образованна, но душа у нее мелкая: обаяние, красота, чувствительность не спасают ее от рокового привкуса мещанства. Флобер не зря дал своему роману подзаголовок “Провинциальные нравы”. Мещанская среда, в которой живёт героиня, порождает у неё иллюзии, надежды и желания, приводящие ее к катастрофе - самоубийству.

 

         Флобер показал общественную психологию своего времени. Автор изобразил среднего героя, которого встречаешь на каждом шагу в повседневной жизни. Сюжет получился обыденный и трагический в одно и то же время. В романе показана эпоха, специфической особенностью которой была пошлость. Как утверждают критики, Флобер обратился к проблеме, открытой еще Бальзаком. «Показать специфику современности — значит показать ее пошлость, следовательно, типичный современный роман должен стать трагедией пошлости».

 

         У Флобера вместо избыточности описаний - поэтика детали. Автор сводит описания к минимуму: есть лишь отдельные штрихи портретов героев (прямой пробор в черных волосах Эммы). Флобер сдержанно и лаконично описывает все перемены настроений своей героини, все этапы ее духовной жизни, стремясь воплотить принципы безличного, или объективного, искусства (как я уже сказала выше). Он не облегчает читателю задачу определения авторского отношения к описываемым событиям, не дает оценок своим персонажам, полностью выдерживая принцип самораскрытия героев.

 

          Сюжет флоберовского романа основан на банальной коллизии: жена, нелюбимый муж, которого она обманывает сначала с одним любовником - Родольфом, затем со вторым - Леоном, коварный ростовщик - Лере, улавливающий в свои сети жертву, чтобы нажиться на чужой беде. Как итог - трагическая развязка. Разочаровавшаяся в любовниках, вконец разоренная ростовщиком, испугавшаяся публичного скандала, не смеющая раскрыться в своих преступлениях доверчивому мужу, жена-прелюбодейка кончает жизнь самоубийством, отравившись мышьяком.

 

           Эмма - личность трагическая. Она пыталась восстать против ненавистной ей действительности. Но эта действительность её и поглотила. «Эмма Бовари оказалась типом и символом современности. Это существо пошлое, необразованное, не умеющее рассуждать, не привлекательное ничем, кроме внешности» Но в ней заложены качества, которые делают ее интересной и типичной — неприятие действительности, жажда того, чего нет, стремление к любви и неизбежно связанное с ним страдание. Её спасает и не дает раствориться в окружающей ее пошлости только одно — жажда идеала, сила ее иллюзий.

            Главный конфликт романа - конфликт мечты и действительности. А разрешается этот конфликт не романтически.

Связь с Бальзаком проявляется и на сюжетном уровне романа: в основе обоих произведений — ситуация супружеской неверности. Это вообще был самый банальный из сюжетов на современную тему; адюльтер описывался во множестве французских романов, и Флобер подчеркнуто выбирает самый избитый сюжет современной ему литературы, находя в нем возможности для глубоких социально-философских обобщений и художественных открытий.

История Эммы Бовари внешне ничем не примечательна. Дочка богатого фермера воспитывается в монастыре, где чтение контрабандой пронесенных романов зарождает в ней романтические грезы. Флобер язвительно описывает штампы и нелепости романтической литературы, на которой воспитана Эмма.

Вернувшись в родной дом, она испытывает несоответствие своего положения идеалу и спешит изменить свою жизнь, выйдя замуж за влюбившегося в нее лекаря Шарля Бовари. Вскоре после свадьбы она убеждается, что не любит мужа; медовый месяц в Тосте приносит ей разочарование своей прозаичностью, несхожестью с ее мечтаниями.

Поскольку Шарль не носит бархатного фрака и мягких сапожек, а носит зимой и летом “высокие сапоги с глубокими косыми складками на подъеме и с прямыми, негнущимися, словно обутыми на деревяшку, головками”, а к тому же ночной колпак, ему не дано пробудить чувства своей жены. Он оскорбляет ее своей плоской мыслью, своей расчетливостью и несокрушимой самоуверенностью, и Эмма нисколько не ценит ни его любви, ни его забот. Она мучается, терзается пошлостью своего окружения, начинает болеть, и обеспокоенный здоровьем жены Шарль перебирается из Тоста в Ионвиль, где разворачиваются дальнейшие события романа.

Скучный муж, бессодержательная жизнь, материнство, испорченное для Эммы невозможностью заказать ребенку приданое по своему вкусу, как следствие — два любовника, похожие один на другого: провинциальный донжуан Родольф, легко подыгрывающий Эмме в ее романтических порывах, и Леон, когда-то искренне в нее влюбленный, а теперь развращенный Парижем.

Согласно своим представлениям о возвышенной страсти, Эмма дарит своим любовникам подарки, которые подрывают ее кредит; попав в лапы ростовщика, она предпочитает огласке мучительную смерть от мышьяка. Так, совсем не романтически, кончается ее жизненная история. Непосредственной причиной ее смерти становятся денежные затруднения и крысиный яд, а вовсе не любовные переживания. Всю жизнь Эмма стремилась к красоте, пусть вульгарно понятой, к изяществу, утонченности; в жертву этому стремлению она принесла свой супружеский и материнский долг, она не состоялась и как возлюбленная — она не понимает, что любовники используют ее, и даже в смерти ей не дано приблизиться к желанной красоте — подробности ее смерти натуралистичны и отвратительны.

Каждый шаг Эммы и ее возлюбленных — флоберовская иллюстрация нелепостей и опасностей романтического позерства, но соблазнительность романтизма такова, что ему поддаются даже люди, полностью лишенные воображения. Так, безутешный вдовец Эммы Шарль вдруг высказывает “романтические причуды”, требуя похоронить Эмму в подвенечном платье, с распущенными волосами, в трех гробах — дубовом, красного дерева и металлическом, и накрыть ее зеленым бархатом. Еще не найдена любовная переписка Эммы; Шарль пока уверен, что со смертью любимой жены потерял все, и его тоска и любовь к ней находят выражение в этом нелепом порыве. Не только Шарль — сам автор в сцене предсмертного отпущения грехов поднимается до патетики, и стиль его вдруг превращается в стиль взволнованно-романтический:

После этого священник... обмакнул большой палец правой руки в миро [это пока еще нормальный для романа автор, который в своем всеведении и исключительной наблюдательности считает нужным указать, что рука была правая, а погружен в миро большой палец. — И. К.] — и приступил к помазанию: умастил ей сперва глаза, еще недавно столь жадные до всяческого земного великолепия; затем — ноздри, с упоением вдыхавшие теплый ветер и ароматы любви; затем – уста, откуда исходила ложь, вопли оскорбленной гордости и сладострастные стоны; затем — руки, получавшие наслаждение от нежных прикосновений, и, наконец, подошвы ног, которые так быстро бежали, когда она жаждала утолить свои желания, и которые никогда уже больше не пройдут по земле.

Эта сцена последнего причастия одновременно и напоминание о грехах и заблуждениях несчастной провинциальной мещаночки, и оправдание, утверждение ее жизненной правды. Задача Флобера — разглядеть в безвкусной, ограниченной г-же Бовари за ее бульварными вкусами, за отсутствием образованности не только нелепость ее “идеала”, но и подлинный трагизм. В глазах автора ее спасает и не дает раствориться в окружающей ее пошлости только одно — жажда идеала, томление духа, сама сила ее иллюзий.

Характер такой сложности возникает в результате новой авторской стратегии в романе. Флобер не выступал в качестве литературного критика или теоретика литературы, однако из его переписки вырисовывается такая концепция задач жанра романа и романиста, которая окажет решающее влияние на дальнейшую судьбу романа в европейских литературах.

Флобер видел все пороки социальной и политической действительности своего времени, видел торжество наглой буржуазии в период Второй империи во Франции и, хотя был знаком со всеми социальными теориями своей эпохи, не верил в возможность каких бы то ни было улучшений: “Не осталось ничего, кроме подлой и тупой черни. Нас всех пришибло до уровня всеобщей посредственности”.

Чтобы не иметь ничего общего с “торжествующим лавочником”, Флобер предпочитает писать для немногих истинных ценителей искусства, для интеллектуальной элиты, и развивает лозунг, выдвинутый в 1835 году французским романтиком Теофилем Готье, — “искусство для искусства” — в свою теорию “башни из слоновой кости”. Служитель искусства должен отгородиться от мира стенами своей “башни из слоновой кости”, и чем менее благоприятны исторические и социальные условия для занятий искусством, “чем хуже погода на дворе”, тем крепче художник должен запереть двери своего убежища, чтобы ничто не отвлекало его от служения высшему идеалу. Полемически направленная против буржуазного отношения к искусству как к чистому развлечению, как к товару на ярмарке духовных ценностей, его теория утверждает искусство как высшую ценность бытия, и искусство, в частности, главный жанр литературы современности — роман — должен быть воплощением совершенства, в нем воедино должны слиться форма и содержание.

Главное новшество Флобера в теории романа касается авторской позиции. В одном из писем он говорит: “Что касается отсутствия убеждений, то увы! меня от них просто распирает. Я лопнуть готов от постоянно сдерживаемых гнева и негодования. Но, согласно моим представлениям о совершенном Искусстве, художнику не следует высказывать свои истинные чувства, он должен обнаруживать себя в своем творении не больше, чем Бог обнаруживает себя в природе”. По поводу “Госпожи Бовари” он писал: “Я хочу, чтобы в моей книге не было ни одного чувства, ни одного размышления автора”. И действительно, в романе нет столь привычных у Бальзака обращений автора к читателю, нет авторских реплик и сентенций — авторская позиция раскрывается в самом материале: в сюжете и конфликте, в расстановке персонажей, в стиле произведения.

Флобер сознательно сводит к минимуму внешнее действие романа, сосредоточиваясь на причинах событий. Он анализирует мысли и чувства своих героев, пропуская каждое слово через фильтр разума. Роман производит в результате удивительно цельное впечатление, возникает ощущение закономерности, непоправимости происходящего, и создается это впечатление за счет самых экономных художественных средств. Флобер рисует единство материального и духовного мира, понимаемое как некое пленение духа, как роковая власть обстоятельств. Его героиня не может выбраться из косности и застоя провинциального существования, она раздавлена мещанским бытом.

У Флобера на место бальзаковской избыточности описаний приходит поэтика детали. Он убедился, что излишне подробные описания вредят показу, и автор “Госпожи Бовари” сводит описания к минимуму: лишь отдельные штрихи портретов героев, как, например, прямой пробор в черных волосах Эммы, становятся своего рода силовыми линиями, вокруг которых воображение читателя достраивает внешность персонажей, облик глухих городков, пейзажи, на фоне которых разворачиваются любовные романы Эммы. В “Госпоже Бовари” внешний мир течет вместе с нравственной жизнью Эммы, и сама безысходность ее борений определяется упрямой неподвижностью внешнего мира. Флобер сдержанно и лаконично описывает все перемены настроений своей героини, все этапы ее духовной жизни, стремясь воплотить свои принципы безличного, или объективного, искусства. Он не облегчает читателю задачу определения авторского отношения к описываемым событиям, не дает оценок своим персонажам, полностью выдерживая принцип самораскрытия героев. Как бы перевоплощаясь в своих героев, он показывает жизнь их глазами — вот в чем смысл известного флоберовского высказывания: “Госпожа Бовари — это я”.

Все эти компоненты художественного новаторства Флобера привели к скандалу в момент выхода романа в свет. Против автора и издателей романа было выдвинуто обвинение в “реализме”, в “оскорблении общественной морали, религии и добрых нравов”, и устроен суд над романом. Роман был оправдан, и началась долгая история этого шедевра, который, несомненно, является связующим звеном между литературой века XIX и века ХХ.