Глава 7.Межгрупповые конфликты

Межгрупповые конфликты имеют особенности, связанные со спецификой межгруппового общения и взаимодействия.

Межгрупповым считают взаимодействие как между собственно группами людей, так и между отдельными представителями этих групп, а также любые ситуации, в которых участники общения взаимодействуют в межгрупповом измерении, понимая друг друга и себя как членов разных групп [23, с.101].

В основе межгруппового взаимодействия лежатсоциальная идентичность и социальное сравнение. Они предполагают деление людей на своих и чужих, выделение своей группы (ин - группы) из общей массы других групп (аут - групп). Через сравнение и противопоставление индивиды идентифицируют себя с конкретной социальной общностью и обеспечивают относительную стабильность внутригрупповых отношений. Отнесение себя к какой-либо группе порождает негативный образ других групп.

Социальная (групповая) идентичность характеризуется: стремлением индивида сохранить позитивный образ “Я” и собственную социальную идентичность; принадлежностью к группе; оценкой группы по принципу сравнения; позитивной оценкой достоинств собственной группы и негативной оценкой аут-группы.

В работах В.С Агеева проанализированы три направления исследований межгрупповых отношений в зарубежной социальной психологии: мотивационное (З. Фрейд, Т. Адорно, А. Берковитц), интеракционистское (М. Шериф) и когнитивистское (Г. Тэшфел) [2, 3]. В соответствии с этим Н.В. Гришина рассматривает мотивационный, ситуационный и когнитивный подходы в понимании межгрупповых конфликтов [23].

Согласно мотивационного подхода, явления межгруппового взаимодействия (межгрупповая враждебность, межгрупповая дискриминация и др.) являются отражением внутренних проблем самой группы: группа нуждается во внешнем конфликте с целью решения своих собственных проблем.

Такое понимание межгрупповых отношений наиболее ярко представлено в работах З. Фрейда. Он постулировал неизбежность аутгрупповой враждебности, определял ее функцию как средство поддержания идентификации и стабильности группы.

Механизмы аутгрупповой враждебности З. Фрейд выводил из существования самостоятельного и независимого инстинкта агрессии (как проявление Танатоса, инстинкта смерти), из амбивалентности ранних эмоциональных отношений в семье. Эти отношения характеризуются одновременно и любовью, и ненавистью по отношению к отцу, которому стремятся подражать, но который в то же время является объектом соперничества и агрессии. Амбивалентность эмоциональных отношений раннего детства переносится на группу: любовь к отцу трансформируется в идентификацию с лидером группы, а также с членами группы, имеющими аналогичную идентификацию, враждебность же и агрессия переносятся на аутгруппу. Таким образом, как ранее, любовь и ненависть к отцу выступали в качестве взаимосвязанных детерминант психического развития личности, как ингрупповая идентификация и аутгрупповая враждебность становятся аналогичным образом взаимозависимыми детерминантами социального взаимодействия.

Другой вариант мотивационного объяснения межгрупповых конфликт основан на концепции фрустрационной детерминации агрессии (Доллард, Дуб, Миллер, Бандура, Уолтерс и др.). Руководствуясь основными положениями этой теории, Л. Берковитц перенес ее основные идеи в область социального взаимодействия. Он расширил понятие фрустрации, включив в него феномен относительной депривации, и понятие объект агрессии до целой группы или этнической общности. Относительная депривация в контексте межгруппового взаимодействия – это оценка положения своей группы как более плохого по сравнению с другими группами: своей группе приписываются меньшие возможности, ущемленность в правах, несправедливый социальный статус. Л. Берковитц постулировал неизбежность переноса агрессии на всех других, похожих на тех, кто оказал фрустрирующее воздействие в прошлом, в процессе социального научения. Свои взгляды он переносит на уровень широкого социального взаимодействия – расовых конфликтов и конфликтов, связанных с этническими предрассудками.

Ситуационный подход описывает межгрупповые конфликты как следствие внешних факторов, прежде всего конкурентного характера внешней ситуации.

М. Шериф основной детерминантой области межгрупповых феноменов считал интеракцию. С его точки зрения, качественный характер межгруппового взаимодействия (кооперативный или конкурентный) определяется ситуацией непосредственного взаимодействия групп (ситуация конкуренции, жесткого соперничества между группами, ситуация взаимозависимости и взаимной заинтересованности). В соответствии с этим М. Шериф построил методическую процедуру своих экспериментов, которые были проведены в летнем лагере для подростков 11-ти лет. В качестве субъекта, изменяющего лагерную жизнь для изучения эффектов межгрупповой кооперации и конфликта, выступала администрация лагеря.

В целом в экспериментах М. Шерифа можно выделить четыре стадии. На первой, развернувшейся после заезда мальчиков в лагерь, администрация организовала общую деятельность, в ходе которой были предоставлены сами себе в установлении дружбы и знакомства. На второй стадии мальчиков разделили на две группы таким образом, что те, кто ранее сдружились, оказывались в разных группах. На этой стадии внутрилагерная жизнь организовывалась раздельно для каждой группы. Третья стадия состояла из ряда соревнований, организованных администрацией лагеря, особенностью которых было то, что одна из групп оказывалась однозначным образом победительницей, а другая терпела поражение. На четвертой стадии создавались трудности (поломка водопровода, неисправность грузовика, подвозившего продовольствие и др.), которые могли быть успешно решены только при условии объединенных усилий обеих групп.

Результаты экспериментов М. Шерифа показали, что межгрупповое соревнование ведет к социально-психологическим эффектам, однозначно ассоциирующимся с межгрупповым конфликтом. Объективный конфликт интересов (“объективный” в том смысле, что только одна из групп могла стать победительницей за счет другой) привел к появлению межгрупповой враждебности, агрессии и негативным аутгрупповым стереотипам (обидные прозвища и т.п.) и в то же время способствовал созданию ряда символов ингрупповой идентификации, которые приобретали четкое эмоциональное значение для участников эксперимента. Общие цели деятельности, определяемые М. Шерифом как “те, которые имеют неотразимую привлекательность для членов каждой группы, но которые ни одна группа не может достичь без участия другой” [Цит. по 3, с.23], обусловили понижение межгрупповой напряженности, частичное возобновление или создание новых дружеских отношений вопреки рамкам группового членства, хотя следы предыдущей межгрупповой враждебности были устранены не полностью.

Начиная с работ М. Шерифа, источники межгрупповой враждебности или сотрудничества начинают искать в группообразующих характеристиках самого межгруппового взаимодействия, безотносительно к индивидуальным мотивационным структурам.

Идеи М. Шерифа стали основой для “реалистической теории конфликта”. Своим названием она обязана обращением к “реалистическим” источникам группового конфликта, а ее исходным тезисом является предположение о “рациональности” конфликта. С точки зрения Д. Кэмбелла конфликт рационален в том смысле, что те или иные группы действительно имеют несовместимые цели и конкурируют в стремлении овладеть ресурсами, которые не беспредельны. Согласно его взглядам, “реалистическая теория группового конфликта” является протестом на психологизированное объяснение межгрупповых конфликтов, интерпретирующее их как “прожективное выражение проблем” самой группы.

Н.В. Гришина считает, что только некоторые положения реалистической теории имеют психологический характер, в целом она является синтезом данных социально-психологических экспериментов, ситуаций взаимодействия групп и развития социологических идей [23, с. 106].

Основные положения “реалистической теории группового конфликта” Д. Кэмбелла отражают следующее. 1) Реальный конфликт интересов различных групп обусловливает межгрупповой конфликт. Он будет особенно интенсивным, если реальный конфликт интересов значителен, а предполагаемый выигрыш сторон велик. 2) Реальный конфликт интересов, а также явный, активный, или имевший место в прошлом межгрупповой конфликт и / или наличие враждебности, угрозы и конкуренции соседних групп (что в целом называется “реальной угрозой”) обусловливают восприятие угрозы отдельными членами группы. 3) Реальная угроза обусловливает враждебность отдельных членов группы к источнику угрозы, внутригрупповую солидарность, более полное осознание индивидом собственной групповой принадлежности (идентичности). Помимо этого реальная угроза увеличивает непроницаемость групповых границ, меру наказания и степень отверженности нарушивших верность своей группе, уменьшает отклонения индивидов от групповых норм, приводит к необходимости наказания членов группы, отклоняющихся от групповых норм. Ошибочное восприятие членами группы угрозы со стороны внешней группы обусловливает повышенную внутригрупповую солидарность и враждебность в отношении внешней группы.

Среди других идей социологов для понимания межгрупповых конфликтов интерес представляют взгляды Л. Козера о факторах длительности конфликтов и Г. Зиммеля об их остроте.

С точки зрения Л. Козера, длительность конфликта определяется такими факторами, как ясность целей конфликтных групп, степень их согласия по поводу смысла победы или поражения, способность лидеров понять, чего стоит победа, убедить своих сторонников в том, что желательно прекратить конфликт.

Г. Зиммель остроту конфликта определяет конкретными показателями: эмоциональной вовлеченностью групп в конфликт, их сгруппированностью, сплоченностью, согласием, представлением участников конфликта, что он выходит за пределы индивидуальных целей и интересов, превращением его в самоцель. Чем сильнее выражены эти показатели, тем острее конфликт.

Помимо этого, Г. Зиммель выделяет показатель, связанный с остротой конфликта обратной зависимостью: изолированность и обособленность конфликтующих групп благодаря широкой социальной структуре.

В рамках реалистической теории получены ответы не на все вопросы, касающиеся природы и процесса возникновения межгрупповых конфликтов. Одним из дискуссионных остался вопрос о связи межгрупповой враждебности и внутригрупповой сплоченности. Предлагаются разные варианты объяснения их причинно-следственного характера. Одна точка зрения состоит в том, что внутригрупповая сплоченность ограничивает выход негативных чувств для членов группы, в связи с чем разногласия и напряженность между ними находят свой выход в аутгрупповых проявлениях, в частности во враждебности к “другим”. Согласно другой точки зрения, внутригрупповая сплоченность – защитная реакция на внешнюю угрозу со стороны других, конкуренцию с ними и другие проблемы.

Н.В. Гришина считает, что эти две точки зрения не должны рассматриваться как взаимоисключающие [23, с. 107]. Речь может идти о двух разных механизмах, функционирующих в разных условиях: как внутригрупповая солидарность может при определенных обстоятельствах способствовать возникновению и интенсификации аутгрупповой конфликтности, так и межгрупповая враждебность может вести к усилению внутригрупповой солидарности.

М. Дойч обогатил ситуационный подход результатами многочисленных исследований и сформулировал различия между группами, вовлеченными в процесс кооперативного или конкурентного взаимодействия по четырем параметрам: коммуникация, восприятие, установки по отношению друг к другу, ориентация на задачу.

Когнитивный подход к межгрупповому взаимодействию делает акцент на решающей роли когнитивных установок групп относительно друг друга. В ряде экспериментов было показано, что аутгрупповая враждебность может наблюдаться без объективного конфликта интересов, на наличии которого основывалась вся реалистическая теория конфликтов. Это стало началом поиска иных детерминант межгрупповых конфликтов.

По мнению когнитивистов, решающим фактором межгруппового взаимодействия являются не кооперативный или конкурентный характер ситуации их взаимодействия, а возникающие при этом социальные установки. Общие цели также не могут сами по себе вести к разрешению межгрупповых конфликтов, зависимому от того, формируются ли социальные установки, объединяющие группы и способствующие преодолению их психологического противостояния.

Виднейший представитель рассматриваемого направления Г. Тэшфел разработал теорию межгрупповых отношений в рамках когнивистической ориентации.

Серия экспериментов Г. Тэшфела показала, что интергрупповая дискриминация возникает даже тогда, когда собственные интересы личности совершенно не затрагиваются и не связаны с актом благоприятствования ингруппы, когда не существует никакой предшествующей им актуальной враждебности между группами. Единственной целью подобной дискриминации, по мнению Тэшфела, является установление различия между группами в пользу собственной группы. Принадлежность к группе содействует развитию позитивной социальной идентификации, если эта группа может быть благоприятно сравнима с другими группами.

Экстраполируя выводы своих экспериментов на самые широкие условия, Г. Тэшфел предлагает представить существующие конфликты между группами в форме некоторого теоретического конфликта. На одном полюсе такого континуума конфликт между группами полностью обусловлен объективными причинами, то есть эти группы соревнуются за реальные блага и выигрыши. Примеры таких конфликтов: борьба нации за территорию, социальных групп – за распределение социальных и материальных благ и т.д. На другом полюсе межгруппового соревнования может быть лишь изменение относительных позиций групп, то есть это такой тип соревнования, результаты которого не имеют никакой ценности сами по себе вне контекста данной межгрупповой ситуации. В первом случае цель группы – добиться объективных благ или преимуществ для своих членов за счет другой группы или в соревновании с ней, во втором – действовать “лучше”, чем другая группа, даже если никакие преимущества этого ясно не очерчены.

Таким образом, согласно Г. Тэшфелу, даже если не существует объективных противоречий между теми или иными группами, можно изначально предполагать межгрупповую дискриминацию в форме ингруппового фаворитизма и аутгрупповой враждебности.

Среди отечественных психологов большой вклад в решение проблемы межгрупповых конфликтов внес В.С. Агеев.

Проведя основательный анализ исследований межгрупповых отношений в зарубежной социальной психологии, он подтвердил известную закономерность: воспроизведение одного и то же эксперимента в различных культурах часто дает несовпадающие результаты. В.С. Агеев приходит к выводу, что реалистическая теория межгрупповых конфликтов, равно как и другие объяснительные модели, “работающие” в одном социокультурном контексте, могут оказаться не релевантными в другом [2, с. 12]. Вместе с тем, не стоит подвергать сомнению универсальность таких феноменов, как ингрупповой фавритизм и психологическая оппозиция “Мы - они”.

Исследуя когнитивные и поведенческие моменты межгрупповых отношений, В.С. Агеев установил связь между типом лидерства в группе и характером межгруппового соревнования: “чем более жестким (авторитарным) является стиль формального и неформального лидерства, тем ярче выражены отношения межгруппового соперничества” [3, с. 134].

По результатам экспериментальных исследований В.С. Агеева, в которых разные группы ставились в очевидно неравные, несправедливые условия взаимодействия, эффекты ингруппового фаворитизма, конкурентные, конфликтные и защитные стратегии в межгрупповом взаимодействии возникают, интенсифицируются, становятся выраженными тогда, когда:

1) оценка результата в значимом для людей межгрупповом взаимодействии (оценка достижений каждой группы) произвольна, выносится из вне без какого бы то ни было обсуждения с группой, а критерии оценки непонятны, двойственны, недоступны для понимания;

2) само взаимодействие строится по принципу игры с “нулевой суммой” (победа одной стороны автоматически означает поражение другой);

3) при одновременном наличии первых двух условий группа терпит стабильный неуспех;

4) существует прямая зависимость индивида от группы, например, когда личный успех или неудача зависят исключительно от собственно успеха или неудачи группы, членом которой он является;

5) нет ощутимой связи между индивидуальной активностью и степенью успешности, то есть от индивидуальных усилий человека конечный результат полностью не зависит;

6) при наличии всех вышеперечисленных условий существует возможность прямого сравнения, сопоставления ингруппового и аутгруппового результата, то есть достижения, успехов обеих групп и их соответствующего вознаграждения (пусть и в число символической форме, в форме оценки) извне [2, с. 100].

Результаты психологических экспериментов, посвященных межгрупповым конфликтам, можно представить в обобщенном виде [59, с. 178-179].

А.Я. Анцупов и А.И. Шипилов считают, что большинство методов, применяемых для изучения межличностных конфликтов, не может быть использовано для исследования межгрупповых конфликтов [7, с. 201-205]. Это качается тестовых методик, социометрии, эксперимента. Ограниченно применяется метод наблюдения, более широко – ретроспективный анализ. Причина заключается в сложности, масштабности и многоуровневом характере протекания таких конфликтов. На практике чаще применяются качественные методы (их часто называют общими методами научного познания), к которым относятся анализ, синтез, индукция, дедукция, обобщение, сравнение, исторический и логический методы и др., и метод математического моделирования межгрупповых и межгосударственных конфликтов.

Результаты психологических экспериментов, посвященных межгрупповым конфликтам, показали следующее:

1.Осознание человеком своей принадлежности к группе вызываетгрупповой фаворитизм – предпочтение своей группы даже в тех случаях, когда на то нет достаточных оснований

2.Ситуация органического ресурса (“на всех не хватит”) порождает:

- обострение негативных эмоций (неприязни, ненависти, злобы);

- усиление враждебных действий между группами;

- распад прежних дружеских связей между людьми, ставшими членами конкурирующих групп;

- рост неадекватности восприятия как конкурирующей группы в целом, так и ее отдельных членов;

- объяснение своих побед “внутренними” причинами (талантом, старанием, взаимопомощью), а поражений – “внешними” (происками соперников, необъективностью судей, неудачными обстоятельствами);

- со стороны “проигравших” – третирование союзников, которые иногда оцениваются даже хуже, чем “победители”;

- в группе – аутсайдере - ухудшение личных отношений, рост напряженности, сдвиг в сторону эксплуатации одних членов другими и формирование авторитарной структуры руководства, стремящейся ограничить “выход” членов своей группы на невраждебный контакт с соперниками.

3.Снижение межгрупповой конфликтности наблюдается, когда: враждующие группы включаются в совместную полезную деятельность; контакты взаимодействия не ограничиваются узкой зоной состязательности; критерии состязания приняты членами всех групп или выработаны ими; взаимодействие групп осознается на фоне более широкой групповой принадлежности (мы цивилизованные люди, научные работники, студенты и т.д.).

Межгрупповые конфликты оказывают влияние на протекание внутригрупповых процессов.