Пресса и социальный контроль

Изучение предыдущих тем дает нам возможность разобраться в одном из самых трудных вопросов — участии журналистики в со­циальном контроле. Для исследователей и критиков прессы это предмет постоянного интереса и споров, причем исходные пози­ции и выводы полемистов различаются коренным образом.

Трудность представляет уже само значение термина. Надо разделять близкие по звучанию, но раз­личные по содержанию понятия «контроль» и «социальный конт­роль». Первое включает в себя широкий спектр значений, сущест­вующих как в бытовом общении, так и в специальных научных контекстах. В английском языке (у которого отечественное общест­воведение активно заимствует свой понятийно-терминологичес­кий аппарат) control обозначает и управление, и власть, и провер­ку, и регулирование, и надзор, и самообладание. Социальный кон­троль получил более узкое определение: в справочной литературе он описывается как механизм саморегуляции в социальных систе­мах, осуществляющий ее посредством нормативного (морально­го, правового, административного и т.п.) регулирования поведе­ния людей.

В первую очередь дадим характеристику среды, в которой развертывается социально-контрольная деятельность СМИ. Российская пресса, продвигаясь вместе со страной по запутанной траектории, не только не решила назревших ранее вопросов, но и «обогатилась» новыми острыми проблемами. В частности, тема ее участия в социальном контроле.

С одной стороны, совокупные показатели силы и влиятельности СМИ как социального института растут.

Состояние, самоопределение средств информации и отводи­мая им обществом роль являются отнюдь не периферийным при­датком к стратегии развития пореформенной России, а одним из главных ее компонентов, если, в ближайшей перспективе, не са­мым главным.

Нормативно-правовая база функционирования СМИ, сложив­шаяся за последнее десятилетие в России, создает благоприятные, как никогда ранее, условия для их активного и социально полез­ного взаимодействия с внешней средой. Прежде всего, не было в отечественной истории периода, когда бы существовала если не идеально стройная система информационного права, то, во вся­ком случае, гигантская совокупность взаимосвязанных юридичес­ких актов. Центрообразующим элементом комплекса служат следу­ющие положения Конституции РФ: «Каждому гарантируется сво­бода мысли и слова... Гарантируется свобода массовой информации» (ст. 29). Обратим внимание: каждому — значит, любому человеку, даже не обязательно гражданину нашего государства. Свобода мас­совой информации, а не средств массовой информации. Речь, ста­ло быть, идет о правах и свободах человека, об удовлетворении информационных запросов общества в целом, а не о привилегиях редакционных коллективов или владельцев СМИ. В то же время и журналистам законодательно предоставлены многочисленные права и гарантии, необходимые для организации производственной жизни редакций, прежде всего в части доступа к информации, выраже­ния авторского мнения и обеспечения практической, деловой эф­фективности прессы.

Автор фундаментального исследования Л. Шевцова: в нашем обществе «демократия нередко воспринимается прежде всего как свобода слова, прессы, многопартийность и, конечно, свободные выборы, но не всегда как конституционный либерализм, который означает в первую очередь верховенство за­кона и систему сдержек и противовесов...» Такое состояние автор, вслед за авторитетными зарубежными специалистами, характери­зует как «нелиберальную демократию» (illiberal democracy). Рос­сийские и иностранные политологи вынужденно конструируют и другие понятия: делегированная демократия, олигархическое го­сударство, неопределенная форма правления, избыточная демок­ратия и пр. Различаясь между собой по набору слов, эти определе­ния сходятся в том, что все они относятся к явно неклассической социально-политической модели. Формы общественной жизни, лексикон и атрибутика соответствуют «мировым стандартам», тог­да как ее содержание остается в значительной степени архаичным.

Такая социально-политическая обстановка формирует прессу по своему образу и подобию. Аксиоматической истиной стала и зависимость содержания СМИ от интересов их собственников.

Таким образом, положение российских СМИ в социальной среде характеризуется сложной совокупностью черт, и нет воз­можности определить его однозначно. Его можно представить в виде сочетания нескольких утверждений. Пресса свободна — по са­мым высоким демократическим стандартам (прежде всего в пра­вовом измерении). Она анархически независима от общественного контроля и в тактике своих действий демонстрирует самодоста­точность и самовластие. Она подпала под контроль собственников в стратегии действий, причем имеет­ся в виду не только экономическая, но и социально-политическая стратегия. Справедлива каждая из этих характеристик, и одновре­менно каждая в отдельности не будет исчерпывающей. Только вместе они образуют достоверное знание и дают ключ к оценке конкрет­ных фактов социального поведения редакций.

Обратим внимание на то, что из всех участников взаимоот­ношений по поводу СМИ в наименее выигрышном положении оказывается общество. Именно оно, через свои законодательные органы, даровало прессе свободы и благоприятные условия функ­ционирования, преследуя главным образом цели социального про­гресса, достигаемые с помощью саморегуляции на базе широкой гласности. И оно же, судя по нынешней ситуации, фактически, лишилось механизмов контроля над прессой, которые перешли к товарному рынку, собственникам и политико-власт­ным группировкам.

Уровень теоретико-методологической культуры сотрудни­ков СМИ. Так, новейшие опросы жур­налистов о критериях профессионального мастерства показывают, что характеристики, предполагающие зрелость концептуального мышления (высокая общая культура, образованность, эрудиро­ванность, знание жизни), занимают, в зависимости от специали­зации опрошенных, места в середине или в конце списка, а на первых позициях оказываются личностные качества, оперативность или такое неопределенное по содержанию достоинство как про­фессионализм.

Глубина и масштабы кризиса печати в России заставляют предположить, что коренной трансформации способа видения мира при­дется ждать уже от следующей генерации профессионалов, а не от нынешней, деформированной годами противоестественного «пере­ходного» существования.