Принципы поведения журналиста

Регулирующее воздействие на журналистскую практику исхо­дит не только извне (со стороны правовой системы, собственни­ков СМИ, политической и нравственной среды) и даже не только от профессиональных союзов и корпораций (через механизмы са­моуправления), но и от профессиональных устано­вок, которыми руководствуются журналисты.

У любой науки или рода практического действия есть некие фундаментальные основания, без опоры на которые нельзя рас­считывать на долговременный успех. Для их обозначения употреб­ляется термин «принцип». Есть такие центральные понятия и в журналистике. Их действие распростра­няется на организацию системы СМИ и работы редакций, а также на убеждения и методы деятельности журналистов.

Принципы реализуются в процессе индивидуального творческого труда, в зависимости от мировоззрения и уровня культуры журналиста. Однако на их пони­мании сказывается общая социально-политическая и нравствен­ная обстановка в обществе.

Принципы вырабатываются и существуют на двух уровнях — идейно-методологическом и поведенческом. В первом случае мы име­ем дело с профессиональным самосознанием журналистов, их по­ниманием своего долга перед обществом, человеком и самими собой как социально активными личностями. Во втором случае имеются в виду требования к характеру деятельности, обладающие норма­тивной силой, хотя и не обязательно зафиксированные в юриди­ческих документах. При этом каждый редакционный коллектив и его сотрудники по-своему воспроизводят на практике общие по­ложения. Принципы никоим образом не ограничивают выбор со­держания и форм творчества.

Обращение к понятию принципов давно уже стало нормой для существующих в мире журналистских ассоциаций. Так, МФЖ еще в середине 50-х годов приняла Декларацию принципов поведения журналиста, которую она рассматривает как стандарт профессио­нальной деятельности в области приобретения, передачи, распро­странения и комментирования информации и описания событий. Под эгидой ЮНЕСКО представители СМИ в 1980-е годы вырабо­тали Международные принципы профессиональной этики в жур­налистике. Мы встретим это понятие в документах национальных профессиональных ассоциаций, действующих в Австрии, Бельгии, Германии, США и других странах. Принципы составляют фунда­мент, на котором строятся этические представления и нормы про­фессии.

Ожидания, как несложно догадаться, связаны, прежде всего, с тем, чтобы журналист добросовестно выполнял свой первосте­пенный долг — служение интересам общества, чтобы он был от­ветственным и активным участником социальной жизни. Эти ка­чества находят выражение в понятии социальности прессы.

Мировая и отечественная практика выработала способы достижения гармонии интересов прессы и общества. Сегодня все более актуальной становится идея саморегулирования внутри журналистики. Выработав строгие нор­мы профессионального поведения и обеспечив их соблюдение, со­трудники прессы способны смягчить претензии со стороны общест­ва и аудитории, а следовательно — и уберечься от санкций за на­рушение своих социальных обязательств.

Эти соображения легли в основу системы саморегулирования, созданной в шведской журналистике. В мировом профессиональном сообществе она рассматривается как пример для подражания. Когда в 60-е годы в рикстаге (парламенте) усилилась критика прес­сы и возникло предложение ввести цензуру, журналисты пред­почли ей жесткий самоконтроль. Преобладающую часть спорных вопросов и конфликтов рассматривают общественные органы, со­вет по делам прессы, комиссия по профессиональной этике, ко­митет по рекламным текстам, комиссия по радиовещанию, а так­же своеобразный арбитр в спорах СМИ с гражданами — омбудсмен (парламентский уполномоченный). За год через указанные инстан­ции проходит несколько сотен представлений о некорректных действиях прессы. Санкции, которые применяются к редакциям за нарушение кодекса профессионального поведения, не имеют ни­чего общего с официальными судебными решениями, а в денеж­ном выражении выглядят весьма скромно (до 4 тыс. долл.). Но как раз они, выполняя превентивную роль, позволяют не доводить конфликты до суда и формального наказания. Одновременно дея­тельность комиссий и омбудсмена служит воспитанию этической и производственной культуры журналистов.

Похожий опыт можно встретить и в других странах мира. На­пример, с 1950-х годов действует Германский совет по делам печа­ти, который на паритетных началах формируется из представителей журналистов и издателей. Осуществление самоконтроля, без какого-либо участия государства, — это главная сфера его активности. Пе­ред Советом стоит широкий круг задач: выявлять недостатки в рабо­те печати и способствовать их устранению, выступать за свободный доступ к источникам информации, давать рекомендации и этичес­кие директивы по поводу публицистической деятельности, проти­водействовать угрозам свободе информирования граждан и фор­мирования общественного мнения, рассматривать жалобы на ре­дакции и пресс-службы и принимать по ним решения.

Исследователи проанализировали организацию и опыт орга­нов саморегулирования прессы в странах мира. Наиболее эффек­тивными были признаны те решения, которые применяются в се­вероевропейских государствах.

В России создание надежной системы саморегулирования яв­ляется более чем назревшей задачей. Сейчас оно осуществляется главным образом силами комиссий по этике, образованных в со­ставе СЖР и региональных союзов. В правовом поле активно действует Фонд защиты гласности, созданный в 1991 г. Фонд защищает журналистов и журналисти­ку главным образом путем обеспечения их независимости, выступая в поддержку редакций и корреспондентов, подвергающихся притеснениям.

Близкую по характеру деятельность ведет Комиссия по свободе доступа к информации, выпускающая бюллетень «Право знать».

С середины 1990-х годов в России действовала Судебная палата по информационным спорам со статусом государственного органа при Президенте страны. Судебная палата по информационным спорам не принадлежала к официальной судебной системе и не имела механизма принужде­ния к исполнению своих решений, они исполнялись доброволь­но теми лицами и организациями, к которым были обращены, в силу прежде всего авторитетности решений специалистов Палаты. В ее компетенцию входила также этика массово-информационно­го обмена. Обратиться в Палату с заявлением могла любая заинте­ресованная сторона, в том числе отдельные граждане. Деятельность Судебной палаты была прекращена в 2000 г., что стало большой потерей для общественного диалога по СМИ.

Понятие профессионального долга концентрированно выра­жается в ряде важнейших принципов. Они определяют отношения журналистики с окружающей действительностью, с человеком, с нациями и иными социальными образованиями. Соответственно выделяются принципы правдивости и объективности, гуманизма, народности и демократизма.

Правдивость можно назвать лидером по степени внимания, которое уделяется этому качеству в профессиональных кодексах различного уровня. Так, в упомянутой Декларации принципов по­ведения журналиста самым первым пунктом значится: «Уважение правды и права общества знать правду — первоочередной долг журналиста». Данный принцип не сводится к добросовестной фик­сации отдельных фактов. Он заключает в себе и исследовательский подход к социальным явлениям, глубину и достоверность их ана­лиза. В данном отношении правдивость близка к научности. Отклонение от принципа правдивости представляет собой на­рушение долга по отношению не только к современникам, но и к потомкам, которые получают в наследство искаженное представ­ление о наших днях. Кроме методологического значения правдивость несет в себе и самый простой, житейский смысл. Не искажать факты, не забы­вать в погоне за сенсацией проверить сомнительную информацию — первейший долг журналиста

Гуманизм в философском понимании связан с признанием че­ловека величайшей ценностью, а человеческого блага — главной целью и критерием оценки общественного прогресса. В социаль­ном плане имеется в виду деятельность, направленная на созда­ние условий для достойного существования человека. В морально-нравственном отношении надо вести речь об уважении личности и внимании к ее уникальности. С точки зрения права, на первый план выступает защита интересов и свобод граждан. Все эти аспекты сливаются в трактовке принципа гуманизма применительно к журналистике. Декларация ЮНЕСКО расшифровывает это понятие с точки зрения целей дея­тельности: «Настоящий журналист отстаивает всеобщие ценности гуманизма, прежде всего, мир, демократию, права человека, со­циальный прогресс, национальное освобождение, в то же время отдавая должное уважение различиям, ценностям и достижениям каждой культуры в отдельности...».

Пресса наших дней в значительной степени утрачивает интерес к человеку как объекту пристального изучения (что всегда было «визитной карточкой» российской публицистики). Жанр портретного очерка почти исчез со страниц ве­дущих изданий. региональных и общенациональных.

Принцип народности всегда занимал одно из ведущих мест в демократических концепциях печати. Его суть заключается в защи­те интересов нации, основной массы населения, в отражении их потребностей, настроений и чувств. Значение данного принципа для современной прессы определяется юридически закрепленным верховенством народа как носителя государственной власти и со­здателя всего национального богатства.

Несомненно, народность включает в себя высокое чувство патриотизма. Журналисты были бы плохими детьми отчей земли, если бы не выступали в защиту родной культуры, за сохранение достоинства и самобытности своих соплеменников. Но плохо, ког­да естественные патриотические чувства перерастают в неуваже­ние к другим народностям, вытесняя ценности интернациональ­ного общежития. В подобных случаях журналистика может стать детонатором трудноразрешимых конфликтов, в том числе и межгосударственных.

Наконец, проявления народности (или пренебрежения этим принципом) мы видим и в отношении к национальному культур­ному наследию. В частности, вопреки складывающимся сегодня тенденциям, принципиальность не имеет ничего общего с безог­лядным разоблачительством, в том числе по отношению к исто­рическому опыту народа.. Правда, как правило, заключается в борьбе разноречивых начал. Умение показать жизнь в единстве светлых и темных ее сторон, открыты­ми глазами смотреть на сложный мир служат признаком развитого диалектического мышления корреспондента.

Заблуждения и скоропалительность возникают, когда данный вопрос рассматривается вне его исторической глубины, на уровне сиюминутных настроений и событий. Иной метод его изучения продемонстрировал выдающий российский историк Н. М. Карам­зин — надо заметить, один из первых знатоков мировой литерату­ры и гуманитарной науки, основатель журнала «Вестник Европы». В речи при избрании его членом Российской академии он рассуж­дал так: «Великий Петр, изменив многое, не изменил всего ко­ренного русского: для того ли, что не хотел, или для того, что не мог: ибо и власть самодержцев имеет пределы. Сии остатки, дей­ствие ли природы, климата, естественных или гражданских обсто­ятельств еще образуют народное свойство россиян, подобно как юноша еще сохраняет в себе некоторые особенные черты его мла­денчества в физическом и нравственном смысле. Сходствуя с дру­гими европейскими народами, мы и разнствуем с ними в некото­рых способностях, обычаях, навыках так, что хотя и не можно иногда отличить россиянина от британца, но всегда отличим рос­сиян от британцев: во множестве открывается народное. Сию исти­ну отнесем и к словесности: будучи зерцалом ума и чувства народ­ного, она также должна иметь в себе нечто особенное, незаметное в одном авторе, но явное во многих. Имея вкус французов, имеем и свой собственный: хвалим, чего они не хвалят; молчим, где они восхищаются. Есть звуки сердца русского, есть игра ума русского в произведениях нашей словесности, которая еще более отличится ими в своих дальнейших успехах».

Этические нормы профессионального поведения по собственной инициативе выработали журналистские сообщества. Они формируются на основе согласия коллег о том, какие действия способствуют повышению престижа и эффективности работы СМИ, а какие мешают ему. Этика регу­лирует отношения журналистов с теми же социальными субъекта­ми, что и право, и профессиональные принципы. Устоявшиеся этические правила, имеющие общесоциальное значение, закреп­ляются в законодательстве о средствах информации (например, запрет на искажение действительности). Собственно этические нормы поведения фиксируются в особых текстах — журналистских кодексах, которые суть явления одного порядка с кодексами чести и клятвами на верность долгу, например, врачей и социологов, военных и юристов. В этике сильно развит ее прагматический ком­понент, поскольку она в обобщенной форме отражает оптималь­ные условия для бесконфликтного, бесперебойного функциони­рования прессы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Напомним, что именно во избежание упрощенного подхода к методологическим и практическим задачам в лекциях была предложе­на социально-ролевая концепция прессы. Ее исходная идея заклю­чается в признании многовекторности прессы.

Сегодня в российской науке все энергичнее внедряется понимание жур­налистики как средства коммуникации «прежде всего». В качест­ве обоснования выдвигаются тезисы о том, что человечество всту­пает в век коммуникаций, что лавинообразно возрастают техни­ко-технологические возможности обмена информацией. Уже прозвучали утверждения, будто бы объектом теории журналисти­ки и предметом преподавания на факультетах журналистики явля­ется текст в самом широком его понимании (веками считалось, что в центре внимания педагогической школы стоит личность, на которую направлены процессы воспитания, образования и обуче­ния; она же, личность журналиста, представляет собой главную творческую силу прессы).

Иллюзорность коммуникационной парадигмы как централь­ного направления прорыва к вершинам прогресса определяется рядом обстоятельств. Обратим внимание на подмену тезиса, по аналогии с известным логическим упражнением: из утверждения о том, что Иван есть человек, не следует, что все человеки — Иваны. Журналистика есть коммуникация, и в этом качестве ее необходимо интенсивно исследовать, развивать и преподавать (что, собственно, и делается в рамках множества существующих дисциплин). Ошибка кроется в попытке объявить, что вся журналистика умещается в гра­ницах и понятиях коммуникации. Нереалистично признавать менее существенным или несамостоятельным ее значение как творческой деятельности по созданию интеллектуальных, политических, эсте­тических и иных ценностей, как института общественного само­управления, как отрасли производства и т.д.

Сосредоточиваясь на посреднических функциях журналиста при потоках информации, мы воленс-ноленс снижаем его социальный

и творческий статус. Теряют актуальность труды великих мыслите­лей, которые на протяжении столетий отстаивали свободу духов­ной самореализации личности в прессе, да и традиции отечествен­ной публицистики, обогатившей мировую культуру своим содер­жанием, оказываются за скобками компьютерно-посреднического сверхнового журнализма. Правда, в дискуссиях называется и более активное участие журналиста в коммуникациях — управление ин­формационными потоками. Но это уже крен к иному способу мыш­ления, тому, который допускает, что репортерам дозволено рас­поряжаться сознанием и поведением граждан, делать за них граж­данский или житейский выбор и т.п. В обоих случаях равноправие личностей публициста и мыслящего читателя оказывается как бы неуместным излишеством.

Один из самых ходовых аргументов в пользу решительной лом­ки традиций состоит в ссылках на практику: сегодняшний журна­лист нередко по совместительству становится пиарщиком и рекла­мистом (т.е. коммуникатором в собственном смысле слова) . Это довод скорее ущербный, чем сильный. Практика неблагополучной прессы вряд ли должна приниматься за эталон, особенно если она идет вразрез с действующим законодательством и этическими ко­дексами, которые либо не включают пиарщиков и рекламистов в разряд журналистов, либо запрещают такое совмещение видов деятельности.

В самом деле, при коренном различии этих специальностей в целях и способах освоения действительности их соединение в од­ном лице ведет к размыванию профессиональной самоидентифика­ции — сначала в головах работников, а потом и в их практике. Тому немало способствуют теоретические «изобретения», встречающиеся в новейшей литературе. Так, согласно учебному пособию по рекламе и связям с общественностью, заметки в первой русской газете «Ве­домости» были не чем иным, как политической рекламой (значит, Петра I надо считать основоположником политических технологий, а не печатной журналистики в России). Цель журналистской дея­тельности (и паблик рилейшнз тоже) сводится в этом пособии к формированию общественного мнения, что, как давно признано наукой, является, по меньшей мере, недостаточным определени­ем. В итоге не приходится говорить о существовании разных соци­альных институтов, специальностей и моделей профессиональной квалификации. Общество, таким образом, не приобретает допол­нительные институты, а лишается их разнообразия.

Наступление нового тыся­челетия совпало с моментом цивилизационного скачка, который сделало человечество. Оно вынуждено переосмысливать прежние доктрины, касающиеся его взаимоотношений с приро­дой и космосом, контактов между этносами и поколениями, прин­ципов морали и политики, ресурсной базы социального прогресса и общения между элитами и массой и т.д. В этих условиях пресса может стать форумом мысли, нацеленной на решение проблем мировоззренческого порядка, подобно тому, как это было в преж­ние века. Но тогда и от журналистов потребуются качества, отлич­ные от умения дирижировать потоками сообщений и оперировать компьютерными базами данных. Их квалификация должна вклю­чать в себя способность мыслить категориями социальной филосо­фии, культурологии, социологии и других гуманитарных наук, что, конечно, влечет за собой усиление этого блока в учебных планах университетов.

Сказанное выше не надо понимать как отрицание свежих взгля­дов на журналистику и учебный процесс. Наоборот, все действи­тельно ценное в теории и опыте прессы будет год от года попол­нять «копилку» университетских кафедр. Разумеется, меняются и студенты, они вырабатывают собственные, порой весьма ориги­нальные суждения о том, какое место журналистика занимает в культурном, идеологическом, экономическом контексте времени. Получаемое ими университетское образование рассчитано на то, чтобы выпускники, кроме производственно-технологической сто­роны журналистики, неизменно видели в ней предмет исследова­ния, дискуссий и все более глубокого познания. Таким образом, изучение дисциплины становится началом долгой и увле­кательной работы мысли.