БОНУС: ИНТЕРВЬЮ С РИКОМ РИОРДАНОМ 11 страница

— Пайпер, тут небезопасно! — предупредила Аннабет. — Если мы сейчас же не уйдём...

— Даже не думай о побеге! — Пайпер подбежала к веревке, свисавшей с потолка. Она подпрыгнула настолько высоко, насколько смогла, и отрезала ее.

— Пайпер, ты совсем спятила?

«Вполне возможно», — подумала дочь Афродиты. Однако она знала, что это был их единственный шанс выжить. Нужно было идти против логики, потакать эмоциям, не давать гиганту оправиться.

— Это было больно! — Мимас потер голову. — Надеюсь, вы понимаете, что не можете убить меня без помощи бога, а Ареса тут нет! И при следующей встрече с этим буйным идиотом я раздавлю его как комара. Мне вообще не пришлось бы с ним сражаться, выполни тот трусливый глупец, Дамасен[116], свою работу...

Аннабет испустила гортанный вскрик.

— Не смей оскорблять Дамасена!

Она кинулась на Мимаса, который едва смог парировать ее костяной меч рукояткой своего молота.

Он попытался схватить Аннабет, но тут в битву вступила Пайпер и резанула его своим клинком по левой стороне лица.

— А-А-А! — Мимас пошатнулся.

Отрубленные дреды полетели вниз вместе с какой-то штуковиной — огромное мясистое нечто, которое теперь лежало в луже золотого ихора.

— Мое ухо! — взвыл Мимас. Не теряя времени, Пайпер схватила Аннабет за руку, и вдвоем они спрятались во втором проходе.

— Я разнесу эту пещеру! — громыхал гигант. — Мать-Земля меня спасет, а вас раздавит!

Пол сотрясся. Вокруг эхом пронесся звук ломающегося камня.

— Пайпер, остановись на секунду, — взмолилась Аннабет. — Как... как ты со всем этим справляешься? Страх, боль...

— Не пытайся его контролировать. В этом-то и фокус этого храма. Ты должна принять страх, адаптироваться к нему, оседлать его, словно волны море.

— Откуда ты это знаешь?

— Не знаю. Просто чувствую.

Где-то рядом с ними разрушилась стена с таким звуком, будто по ней дала залп артиллерия.

— Не нравится мне все это, — сказала Аннабет. — Мы тут погибнем!

Пайпер схватила Аннабет и притянула ее к себе так, чтобы их лбы соприкоснулись. Кончиками пальцев она чувствовала ее бешеный пульс.

— Страх нельзя обосновать логически. Как и ненависть. Это как любовь. Практически одинаковые эмоции. Именно поэтому Арес и Афродита так нравятся друг другу. Их сыновья-близнецы — Страх и Ужас — стали порождениями как войны, так и любви.

— Но я не... бессмыслица какая-то.

— Верно, — согласилась Пайпер. — Перестань об этом думать. Просто почувствуй.

— Ненавижу это делать.

— Знаю. Чувства не запланируешь. Как с Перси и вашим будущим — нельзя контролировать все непредвиденные обстоятельства. Ты должна с ними смириться. Позволь этому напугать тебя. Верь, что все так или иначе будет хорошо.

Аннабет покачала головой.

— Не знаю... смогу ли я.

— Тогда пока сконцентрируйся на мести за Дамасена... и за Боба, — на мгновение воцарилась тишина.

— Нет проблем.

— Здорово, потому что мне очень нужна твоя помощь. Мы побежим туда вместе.

— А потом?

— Понятия не имею.

— Боги, ненавижу твои планы.

Пайпер рассмеялась, что удивило даже ее саму. Страх и любовь на самом деле были связаны. В этот момент она цеплялась за любовь, которую питала к своей подруге.

— Идем!

Они бежали, куда глаза глядят, и вскоре снова оказались в храме, прямо позади Мимаса. Обе ударили его по ногам и повалили гиганта на колени.

Тот взвыл. С потолка посыпались новые куски камня.

— Жалкие смертные! — Мимас старался подняться на ноги. — Никаким вашим планам меня не одолеть!

— Вот и хорошо, — сказала Пайпер. — Потому что у меня плана нет.

Она побежала к статуе Ареса.

— Аннабет, развлеки там нашего друга!

— Ох, я о нем позабочусь!

— Г-Р-Р!

Пайпер вперилась взглядом в жестокое бронзовое лицо бога войны. Статуя издавала низкий металлический пульс.

«Духи сражения, — подумала она. — Они внутри, ждут, когда их освободят».

Но она не могла их отпустить — по крайней мере, пока не проявит себя.

Очередной толчок заставил комнату покачнуться, и еще больше трещин поползло по стенам. Пайпер прошлась взглядом по каменной резьбе над дверным проемом: сверху на нее глядели два хмурых лица Страха и Ужаса.

— Мои братья, — сказала она. — Сыновья Афродиты... я приношу вам эту жертву.

С этими словами она положила к ногам Ареса свой рог изобилия. Магический предмет стал настолько восприимчив к ее эмоциям, что запросто мог усилить ее гнев, любовь, горе или щедрость. Пайпер надеялась, что божествам страха такое придется по душе. Ну или они будут рады разнообразить свой рацион свежими овощами и фруктами.

— Я в ужасе, — призналась она. — Я жутко не хочу этого делать. Но я понимаю, что это необходимо.

Дочь Афродиты занесла клинок и обезглавила бронзовую статую.

— Нет! — заорал Мимас.

Из шеи бога с ревом вырвались языки пламени. Они закружились вокруг Пайпер, наполняя комнату ураганом эмоций: ненавистью, кровожадностью и страхом, но также и любовью — потому что никто не мог отправиться в бой, не переживая хоть за что-то: товарищей, семью, дом.

Пайпер вскинула руки в сторону; макхаи окружили ее своим вихрем.

«Мы ответим на твой зов, — прошептали они у нее в разуме. — Лишь однажды, когда тебе потребуются потери, разрушение и бойня. Мы довершим твою сыворотку».

Пламя испарилось, как и рог изобилия, а скованная статуя бога Ареса рассыпалась в пыль.

— Глупая девчонка! — Мимас бросился в ее сторону, в то время как Аннабет последовала за ним по пятам. — Макхаи тебя покинули!

— Или же они покинули тебя, — ответила Пайпер.

Мимас занес для удара свой молот; зря он позабыл об Аннабет, которая тут же ударила его в бедро, и гигант, потеряв равновесие, стал заваливаться вперед. Пайпер, тем временем, спокойно приблизилась и нанесла решающий удар ему в живот.

Мимас рухнул головой в ближайший проход. Он перевернулся как раз вовремя — лицо Ужаса над ним откололось от стены и рухнуло вниз для крепкого поцелуя весом в одну тонну.

Крик гиганта резко утих. Его тело застыло. Затем он рассыпался на двадцати пяти футовую кучу пепла.

Аннабет уставилась на Пайпер.

— Что только что произошло?

— Самой хотелось бы знать.

— Пайпер, ты была потрясающей, но те огненные духи, которых ты выпустила...

— Макхаи.

— Как они помогут нам отыскать сыворотку?

— Не знаю. Они сказали, что ответят на зов, когда придет время. Быть может, Артемида с Аполлоном смогут объяснить...

Часть стены отвалилась словно льдина от ледника.

Аннабет запнулась и едва не поскользнулась на отрезанном ухе гиганта.

— Надо выбираться отсюда.

— Уже работаю над этим, — ответила Пайпер.

— И, э-э, думаю, это ухо — твой военный трофей.

— Гадость какая.

— А из него вышел бы чудесный щит.

— Заткнись, Чейз, — Пайпер посмотрела на второй проход, над которым все еще висело лицо Страха. — Спасибо вам, братья, за то, что помогли убить гиганта. Теперь мне нужна еще одна услуга — побег. И поверьте, я испугана до мозга костей. Я предлагаю вам это, э-э, потрясающее ухо в качестве жертвоприношения.

Каменное лицо не ответило, зато отвалилась еще одна часть стены. Потолок зашелся узорами трещин.

Пайпер схватила Аннабет за руку.

— Пойдем по тому проходу. Если повезет, окажемся на поверхности.

— А если нет?

Пайпер взглянула Страху в лицо.

— Давай выясним.

Комната вокруг них рухнула, и они погрузились в темноту.

 

ГЛАВА 21. РЕЙНА

 

По крайней мере, они не оказались на очередном круизном лайнере.

Прыжок из Португалии приземлил их посреди Атлантики, прямо на открытую палубу лайнера «Королева Азорских Островов», которая, к тому же, была оснащена бассейном. Весь день Рейна то и делала, что отгоняла маленьких детей от Афины Парфенос — они-то приняли статую за водную горку.

К сожалению, следующий прыжок перенес Рейну домой.

Их небольшая команда зависла в десяти футах над землей, паря над знакомым Рейне ресторанным двориком. Затем они с Нико упали на огромную птичью клетку, которая тут же развалилась, свалив их в скопище горшечных папоротников; три находящихся там попугая не на шутку встревожились. Тренер Хедж, в свою очередь, плюхнулся в навес над баром. Афина Парфенос с ужасным грохотом приземлилась на ноги, расплющив внутренний дворик. Темно-зеленый зонтик отскочил вверх, накрыв собою статую Ники в руке Афины. Теперь богиня мудрости выглядела так, словно попивала тропический напиток.

— Гах! — закричал тренер Хедж. Навес порвался, и он упал за барную стойку под рокот бутылок и стаканов. Сатир быстро оправился, схватил бутылку содовой и налил себе попить. В волосах у него запутались десятки маленьких пластиковых мечей.

— Мне здесь нравится! — он забросил кусок ананаса себе в рот. — Но в следующий раз, малыш, будь добр приземлить нас на землю, а не на десять футов над ней.

Нико вылез из папоротников и завалился на ближайший стул, попутно отмахиваясь от синего попугая, который так и норовил сесть ему на голову. После сражения с Ликаоном, его разорванная авиаторская куртка очутилась в мусорном баке. Черная футболка с черепами также была не в лучшей форме. Рейна наложила швы ему на бицепс, что придало Нико слегка жутковатое сходство с Франкенштейном, однако его порезы все еще были красными и опухшими. Царапины от когтей оборотня, в отличии от укусов, не передают ликантропию, но по своему опыту Рейна знала, что заживают они весьма медленно и очень болезненно.

— Я должен поспать, — Нико казался не от мира сего. — Мы в безопасности?

Рейна осмотрела дворик. Место казалось безлюдным, хотя она не понимала почему. В это время суток оно должно быть переполненным. Вечернее небо светилось темным терракотовым оттенком — таким же цветом, что и стены здания. Окружившие атриум балконы на втором этаже пустовали, если не считать свисающих с белых металлических перил азалий в горшках. Стеклянные двери ресторана демонстрировали, что внутри помещения было темно. Единственные звуки исходили от одиноко булькающего фонтана и недовольного, изредка вскрикивающего, попугая.

— Это Баррачина[117], — вспомнила Рейна.

— Где баранина? — Хедж открыл банку с коктейльными вишенками и опустошил ее за раз.

— Это знаменитый ресторан, — ответила Рейна. — Находится в самом сердце Старого Сан-Хуана. Кажется, где-то в шестидесятых здесь изобрели саму «пину коладу».

Нико съехал со своего стула, свернулся калачиком на полу и засопел.

Тренер Хедж рыгнул.

— Ну, видимо, мы остаемся здесь надолго. Если они не изобрели никаких новых напитков с шестидесятых годов, то они в пролете. Займусь-ка я работой!

Пока Хедж рылся за стойкой бара, Рейна свистнула Ауруму и Аргентуму. После сражения с оборотнями гончие выглядели немного потрепанными, но Рейна все равно поставила их на стражу.

Она проверила вход в атриум со стороны улицы. Декоративные железные ворота были заперты. Табличка на испанском и английском языках гласила, что ресторан закрыт для частной вечеринки. Это было странно, так как место пустовало. В нижней части таблички виднелись инициалы ХДП. По какой-то причине, Рейна встревожилась.

Она выглянула за ворота. Улица Каллье Форталеса была необычайно тиха. На синем мощенном булыжником тротуаре не было никакого движения, как, собственно, и самих пешеходов. Пастельные витрины магазинов были закрыты и темны. Сегодня воскресенье? Или что-то вроде выходных? Беспокойство Рейны нарастало.

Позади неё тренер Хедж счастливо присвистнул, когда создал ряд из блендеров. На плечах Афины Парфенос щебетали попугаи. Рейна задалась вопросом, будут ли греки оскорблены, если их священная статуя прибудет покрытая экскрементами тропических птиц.

Из всех мест, куда их могло занести... надо ж было оказаться именно в Сан-Хуане!

Возможно, это было простое совпадение, но как бы не так... Пуэрто-Рико располагался южнее их маршрута из Европы в Нью-Йорк.

Кроме того, Рейна делилась силой с Нико в течение нескольких дней. Вероятно, она неосознанно повлияла на него. Он буквально тонул в тягостных размышлениях, страхе и мраке. И самым болезненным воспоминанием Рейны являлся Сан-Хуан. Самый большой страх? Вернуться сюда.

Гончим передалась её тревога. Они носились по двору, рыча на любую тень. Бедный Аргентум бегал по кругу, стараясь развернуть свою голову так, чтобы как можно лучше осмотреть местность своим единственным рубиновым глазом.

Рейна попыталась сосредоточится на хороших воспоминаниях. Она скучала по звукам, издаваемым маленькими лягушками коки, квакающими по соседству, словно хор выскакивающих из бутылок пробок; по запаху океана, цветущих магнолий и цитрусовых деревьев; по свежеиспеченному хлебу из местной пекарни. Даже по комфортной и хорошо знакомой влажности — воздух тут был душистый, словно из кондиционера.

Часть её хотела открыть ворота и исследовать город: посетить площадь де Армас, где старики играли в домино, а продавец кофейного киоска делал настолько крепкий эспрессо, что аж уши лопались; прогуляться по своей старой улице Каллье Сан Хосе, где она раньше жила; посчитать и дать имя всем бездомным кошкам, придумав историю каждой из них, как она однажды делала это вместе со своей сестрой; ворваться в кухню ресторана Баррачина и приготовить настоящий мофонго[118] с жареными бананами, беконом и чесноком — вкус, который всегда будет напоминать ей о тех воскресных деньках, когда они с Хиллой могли ненадолго сбежать из дома и, если им повезет, поесть здесь, на кухне, где персонал знал их и жалел.

С другой стороны, Рейна хотела немедленно уехать; разбудить Нико, независимо от того, насколько уставшим он был, и вынудить его к путешествию по теням — куда угодно, лишь бы не находиться в Сан-Хуане.

Будучи так близко к своему старому дому, Рейна чувствовала себя напряженной, словно ручка катапульты перед запуском.

Она взглянула на Нико. Несмотря на теплую ночь, он дрожал на кафельном полу. Она достала одеяло из своей сумки и накрыла его.

Рейна больше не чувствовала себя неловко от желания защитить его. Хорошо это или плохо, но теперь у них была связь. Каждый раз, когда они путешествовали по теням, его усталость и мучение проходили через неё, благодаря чему она стала понимать его немного лучше.

Нико был убийственно одинок. Он потерял свою старшую сестру Бьянку и оттолкнул всех полукровок, пытавшихся сблизиться с ним. После испытаний в Лагере Полукровок, Лабиринте и Тартаре ему стало страшно довериться кому бы то ни было.

Рейна сомневалась, что сможет изменить его чувства, но она хотела поддержать его. Все герои заслуживали этого. В этом и был смысл Двенадцатого легиона: ты присоединялся к войскам для борьбы за высшую цель и больше не был одинок; заводил друзей и получал признание; даже заканчивая службу, ты все равно оставался частью общества. Ни один полубог не должен был страдать от одиночества так, как страдал Нико.

Сегодня двадцать пятое июля. Остается семь дней до первого августа. В теории, у них было достаточно времени, чтобы добраться до Лонг-Айленда. Когда они завершат свою миссию, если они её завершат, Рейна убедится, чтобы сыну Аида отдали должное за его храбрость.

Она сняла свой рюкзак и попыталась поместить его под голову Нико в качестве импровизированной подушки, однако ее пальцы прошли сквозь него, словно он был тенью. Рейна отдернула руку.

Похолодев от ужаса, она попыталась снова. В этот раз она смогла приподнять его шею и подложить рюкзак ему под голову. Его кожа была прохладной, но в остальном казалось, что он в порядке.

Неужели у неё галлюцинации?

Нико истратил столько энергии, путешествуя по теням... возможно, он начал исчезать навсегда. Если он продолжит доводить себя до предела последующие семь дней...

Звук блендера прервал её мысли.

— Хочешь коктейль? — спросил тренер. — Из ананаса, манго, апельсина и банана, усыпанными горой кокосовой стружки. Я назвал его «Геркулесом»!

— Я... не надо, спасибо, — она посмотрела на балконы атриума. Ей по-прежнему казалось неправильным то, что ресторан пустовал. Частная вечеринка. ХДП. — Тренер, думаю, нужно разведать второй этаж. Мне не нравится...

Небольшое движение привлекло её внимание. Темная фигура мелькнула на балконе справа. Чуть повыше, на краю крыши появилось ещё несколько силуэтов на фоне оранжевых облаков.

Рейна обнажила свой меч, но было слишком поздно.

Вспышка серебра, слабый свист, и ей в шею уткнулась игла. Ее зрение затуманилось, конечности превратились в спагетти. Она рухнула рядом с Нико.

В глазах начало темнеть. Сквозь пелену Рейна видела, как ее гончие бросились к ней, но вдруг захлебнулись в своем лае и рухнули на пол.

— Эй! — крикнул тренер из бара.

Свист повторился. Тренер рухнул с застрявшим в шее серебряным дротиком.

Рейна попыталась позвать Нико, разбудить его, но голос ее подвел. Тело совершенно не слушалось; та же проблема была и у ее металлических собак.

Тёмные фигуры выстроились на крыше. Некоторые тихо и грациозно спрыгнули во двор. Один из них наклонился к Рейне. Она смогла разобрать только туманное пятно серого цвета.

Приглушенный голос произнес:

— Взять ее.

С этими словами на ее голову надели мешок. По сознанию Рейны пронеслась блеклая мысль, так ли она умрет — даже не сражаясь.

Но все это уже не имело для нее никакого значения. Несколько пар грубых рук подняли ее вверх, словно громоздкую мебель, и она потеряла сознание.

 

 

ГЛАВА 22. РЕЙНА

 

Ответ пришел к ней еще до того, как она успела окончательно очнуться.

Инициалы на табличке гласили: ХДП.

— Не смешно, — пробормотала Рейна. — Ни капли не смешно.

Лупа еще давным-давно научила ее спать чутко, просыпаться при тревоге и быть готовой к атаке. Сейчас, когда ее органы чувств восстановились, она получила преимущество в своей ситуации.

На голове у Рейны взгромоздился тканевый мешок, который, кажется, не был затянут на шее. Она была привязана к жесткому стулу —деревянному, судя по всему. Верёвка плотно прилегала к ребрам. Её руки были связаны за спиной, однако ноги были свободны в лодыжках.

Либо ее похитители были небрежны, либо не ожидали, что она очнется так быстро.

Рейна пошевелила пальцами на руках и ногах. Какой бы транквилизатор они ни использовали, время его действия давно закончилось.

Где-то впереди нее по коридору пронеслось эхо шагов. Звук стал ближе. Рейна начала вяло двигать мышцами. Она прижала подбородок к груди.

Замок щелкнул. Дверь, заскрипев, открылась. Судя по акустике, Рейна находилась в маленькой комнатке с кирпичными или бетонными стенами: это мог быть подвал или клетка. В комнату вошел один человек.

Рейна рассчитала расстояние. Не больше пяти футов.

Она подскочила вверх, вращая ножки стула так, чтобы ударить по телу захватчика. От удара стул сломался. Ее враг упал со страдальческим мычанием.

До нее донеслись крики из коридора. Больше шагов.

Рейна стряхнула мешок с головы. Она сгруппировалась и протянула связанные руки под ногами, чтобы они оказались перед ней. Её захватчик — девушка в сером камуфляже — в оцепенении лежала на полу с ножом за поясом.

Рейна схватила нож и прижала свою похитительницу к земле, приставив лезвие к ее горлу.

Три девушки столпились в дверях. Две обнажили свои клинки. Третья вложила стрелу в лук. На мгновение все застыли.

Под ее лезвием пульсировала сонная артерия заложницы. Девушка не пыталась вырваться — что было разумно.

Рейна перебирала все возможные варианты того, каким бы образом она могла справиться с тремя девушками в дверном проёме. Все они были одеты в серый камуфляж, футболки, выцветшие черные джинсы, черные кроссовки и страховочные ремни, как будто собирались отправиться в лагерь или в поход... или на охоту.

— Вы охотницы Артемиды, — осознала Рейна.

— Успокойся, — сказала девушка с луком. Её рыжие волосы были выбриты по бокам. Выглядела она как профессиональный борец. — Ты все не так поняла.

Девушка на полу выдохнула, но Рейна знала — это все лишь уловка, чтобы ослабить захват противника, поэтому она сильнее прижала нож к её горлу.

— Это вы находитесь в заблуждении, — ответила Рейна. — Если думаете, что можете просто так напасть на меня и взять в плен. Где мои друзья?

— Невредимые... там, где ты их оставила, — заверила рыжая девушка. — Эй, нас тут трое против тебя одной, и твои руки связаны.

— Ты права, — прорычала дочь Беллоны. — Приведите сюда ещё шестерых охотниц, чтобы борьба была честной. Я хочу увидеть вашего лидера, Талию Грейс.

Рыжая девушка моргнула. Её товарищи беспокойно сжали свои ножи.

На полу заложница Рейны начала трястись. Рейна подумала, что у той начался припадок. Потом она поняла, что девушка смеялась.

— Что смешного? — спросила Рейна.

Девушка ответила глухим сиплым голосом.

— Джейсон рассказывал, что ты хороший воин. Но не говорил, что настолько.

Рейна внимательнее присмотрелась к заложнице. На вид ей было лет шестнадцать, волосы её торчали в разные стороны, а глаза были удивительного голубого оттенка. На лбу девушки блестел серебряный обруч.

— Ты — Талия?

— Я бы с радостью все тебе объяснила, — сказала Талия. — Если бы ты убрала нож с моей шеи.

 

Охотницы повели ее через лабиринт коридоров. Стены из бетонных блоков были окрашены в зеленый маскировочный цвет и были лишены окон. Стояла кромешная тьма, если не считать тусклый свет от ламп дневного света, расположенных через каждые двадцать футов. Коридоры постоянно вились, изгибались и сворачивали обратно; рыжая охотница, Фиби, решила идти впереди. Видимо, она знала дорогу.

Талия Грейс прихрамывала, держась за ребра, куда ее стулом ударила Рейна. Охотнице, должно быть, было больно, но ее глаза сверкали от удовольствия.

— Ещё раз прости, что похитили тебя, — Талия, казалось, совсем об этом не сожалела. — Это секретное логово. У амазонок есть определенные правила...

— Амазонки. Ты на них работаешь?

— С ними, — поправила дочь Зевса. — Мы пошли на компромисс. Иногда амазонки отправляют новобранцев к нам. Иногда мы, если девушки не хотят оставаться девами навсегда, отправляем их к амазонкам. У них нет таких обетов, как у нас.

Одна из охотниц фыркнула с отвращением.

— Держать рабов-мужчин в ошейниках и оранжевых комбинезонах. Вот уж спасибо, я предпочту этому стаю собак.

— Их самцы не рабы, Селин, — упрекнула ее Талия. — Они просто им подчиняются, — она взглянула на Рейну. — У амазонок и охотниц плохое взаимопонимание, но с тех пор, как Гея начала просыпаться, мы стали тесно сотрудничать. Поскольку лагеря Юпитера и Полукровок готовы вцепиться друг другу в глотки, ну... кто-то же должен разбираться со всеми монстрами. Наши силы разбросаны по всему континенту.

Рейна массировала следы на запястьях, оставленные от веревок.

—Разве ты не говорила Джейсону, что ничего не знаешь о лагере Юпитера?

— Тогда это было правдой. Но те времена прошли, благодаря интригам Геры, — выражение лица Талии стало предельно серьезным. — Как там мой брат?

— Когда мы простились с ним в Эпире, он был в порядке, — Рейна поведала ей то, что знала сама.

Она сочла глаза Талии недовольными: цвета голубого электрического тока, с настойчивым и бдительным взглядом, прямо как у Джейсона. В остальном они вообще не были похожи. Волосы Талии были темными и торчали во все стороны. Ее джинсы были изодраны и держались на одном честном слове да паре булавок. Она носила металлические цепочки вокруг шеи и запястий, и на её серой камуфляжной рубашке висел значок, гласивший: «ПАНКИ НЕ МЕРТВЫ. ЭТО ВЫ ПОКОЙНИКИ».

Рейна всегда думала о Джейсоне Грейсе, как об обычном американском подростке. Талия же больше походила на девушку, которая, угрожая ножом, грабила подобных ему парней в тёмном переулке.

— Надеюсь, с ним всё в порядке, — размышляла Талия. — Несколько ночей назад мне снилась наша мать. Это... было неприятно. Потом, во сне, я получила сообщение от Нико об Орионе, охотящемся на вас. Это было даже менее приятно.

— Вот почему ты здесь. Ты получила сообщение Нико.

— Ага, мы в Пуэрто-Рико не на отпуск рвались. Тут одна из самых безопасных крепостей амазонок. Мы решили ввязаться в авантюру и перехватить вас.

— Перехватить нас... как? И зачем?

Идущая впереди Фиби остановилась. Коридор закончился тупиком с металлическими дверями. Фиби постучала по ним ножом — сложная серия ударов, похожих на азбуку Морзе.

Талия потерла ушибленные ребра.

— Мне придется оставить тебя здесь. Охотницы патрулируют старый город, караулят Ориона. Мне нужно вернуться к линии фронта, — она протянула руку, прося что-то. — Мой нож, пожалуйста?

Рейна вернула его обратно.

— Что насчет моего собственного оружия?

— Его вернут, когда ты будешь уходить. Знаю, выглядит глупо — похищение, завязывание глаз и все такое — но амазонки серьезно относятся к своей безопасности. В прошлом месяце у них случилось происшествие в их главном центре в Сиэтле. Возможно, ты слышала об этом: девочка по имени Хейзел Левеск украла коня.

Охотница по имени Селин усмехнулась.

— Мы с Наоми видели запись с камер наблюдения. Это было легендарно.

— Эпично, — согласилась третья охотница.

— Так или иначе, — сказала Талия. — Мы следим за Нико и сатиром. Мужчинам не дозволено находиться поблизости этого места, но мы оставили им записку, так что они не будут волноваться.

Талия развернула кусочек бумажки из ее пояса. Она передала ее Рейне. Это была ксерокопия записки: «Я должна вам одного римского претора. Она вернется в целости и сохранности. Сидите тихо. Иначе вы будете убиты. С любовью, охотницы Артемиды».

Рейна вернула записку назад.

— Да уж. Это их ни капли не потревожит.

Фиби ухмыльнулась.

— Все нормально. Я накрыла Афину Парфенос новой камуфляжной сетью, которую сама спроектировала. Это не даст монстрам, даже Ориону, найти ее. Если мое предположение верно, то Орион не столько выслеживает статую, сколько охотится за тобой.

Рейна почувствовала себя так, будто ее ударили промеж глаз.

— Как ты узнала об этом?

— Фиби — мой лучший следопыт, — ответила Талия. — И моя лучшая целительница. И... ну, обычно она не ошибается.

— Обычно? — запротестовала Фиби.

Талия примирительно подняла руки.

— Касаемо того, почему мы тебя схватили… это пусть объясняют амазонки. Фиби, Селин, Наоми — проводите Рейну внутрь. А я должна осмотреть наши укрепления.

— Ты рассчитываешь на сражение, — заметила Рейна. — Но при этом сама сказала, что это место секретное и хорошо охраняется.

Талия убрала свой нож в ножны.

— Ты не знаешь Ориона. Жаль, у нас мало времени, претор. Я бы хотела побольше разузнать о твоем лагере и о том, как ты там очутилась. Ты так напоминаешь мне твою сестру, и еще...

— Ты знаешь Хиллу? — спросила Рейна. — Она в безопасности?

Талия наклонила голову.

— Сейчас никто из нас не в безопасности, претор, так что я действительно должна идти. Удачной охоты! — с этими словами Талия исчезла в конце коридора.

Металлические двери со скрипом отворились. Три охотницы провели Рейну внутрь.

После туннелей, вызывавших у нее клаустрофобию, от размеров склада у Рейны перехватило дыхание: да под таким широким потолком даже выводок орла-переростка мог запросто совершать воздушные маневры. Вдаль простирались трехэтажные ряды полок. По узким проходам проносились автоматизированные грузоподъемники, напичканные различными коробками. Внутри находилось полдюжины молодых женщин в черных брючных костюмах, сравнивающих заметки на своих планшетах. Перед ними стояли деревянные ящики, гласившие: ВЗРЫВНЫЕ СТРЕЛЫ И ГРЕЧЕСКИЙ ОГОНЬ (16 УНЦИЙ, УПАКОВКИ НА МОЛНИИ) и ФИЛЕ ГРИФОНА (БОГАТО ОРГАНИКОЙ).

Непосредственно перед Рейной, за столом для переговоров, заваленным отчетами и холодным оружием, сидела знакомая фигура.

— Сестренка, — Хилла поднялась. — Вот мы и дома. И все так же находимся под угрозой смерти. Мы должны прекратить встречаться по таким обстоятельствам.

 

.

ГЛАВА 23. РЕЙНА

 

Чувства Рейны были не просто смешанными. Они были заброшены в блендер вместе с гравием и льдом.

При виде свой сестры ей хотелось и обнять ее, и разрыдаться, и даже развернуться и уйти. Разумеется, Рейна любила Хиллу. Будь у нее хоть тысяча жизней, она бы всех их отдала за свою сестру. Но их совместное прошлое было более чем сложным.

Хилла обошла стол. Она отлично выглядела в своих кожаных брюках и топе. Её талию обхватывала блестящая связка причудливо переплетенных звеньев — пояс королевы Амазонок. Хилле было двадцать два, но её с легкостью могли принять за сестру-близнеца Рейны: те же длинные темные волосы, карие глаза. Даже кольца у них были одинаковыми: серебряные, с изображением факела и копья, символа их матери Беллоны. Самым бросающимся в глаза отличием между ними был длинный белесый шрам у Хиллы на лбу. За последние четыре года он потускнел. Любой незнакомец принял бы его за обычную морщину. Тем не менее, Рейна все еще помнила тот день, когда ее сестра его получила — она сражалась на дуэли на пиратском корабле.