Г. Ф. Ильин. ОСОБЕННОСТИ РАБСТВА

В ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

 

ВДИ. 1951. № 1. С. 83-52

 

Рабовладельческие отношения в Индии определяли общест-

венную структуру страны в течение многих сотен лет. [...] На-

стоящая работа имеет своей целью выяснить особенности раб-

ства в Индии в последние века до нашей эры. [...]

В древней Индии было много разрядов рабов-»даса». Эти

разряды в некоторых памятниках древнеиндийского права от-

мечены. Основное, что учитывалось при классификации, это

обстоятельства, при которых данный раб оказался принадле-

экащим своему хозяину. Анализ термина «даса» показывает,

что это слово оказывается не совсем равнозначным тому, что

мы обычно понимаем под словом «раб»; а это поможет точнее

определить характер рабовладельческих отношений в древней

Индии.

[...] основными источниками рабства были: 1) естественное

восприизводство рабов, т. е. рождение рабов рабынями, 2) про-

дажа или заклад свободных в рабство, 3) долговая кабала,

4) обращение в рабство военнопленных, 5) обращение в раб-

ство как наказание за преступление.

Рабы, «рожденные в доме», часто встречаются в древнеин-

дийской литературе. [...] Но Каутилья устанавливает, что ре-

бенок рабыни от самого хозяина и его мать становились сво-

бодными и могли уйти от хозяина (III. 13.23).

Одним из основных источников рабства были также прода-

жа и заклад в рабство свободных. Так, родители имели право

продавать своих детей. Наряду с продающим самого себя не-

однократно упоминаются и продаваемые жены и дети. Но Кау.

тилья считает продажу свободных в рабство наказуемым дея-

нием (III. 13.1-4). Продажа себя, жены и детей в рабство

осуждалась и с точки зрения религиозно-кастовой морали. Так,

у Ману (Х1.60,62) и Яджнавалкьи (III.240.242.236) такое

действие считается проступком, влекущим за собой выпадение

из касты ^ж.

У Яджнавалкьи (II.182) упоминаются «сделанный рабом

силой» и «проданный разбойниками». И в джатаках^ неодно-

кратно рассказываются случаи захвата разбойниками людей с

целью добиться выкупа за них; иногда захваченные обраща-

лись также и в рабство (477). Но вряд ли этот источник рабор,

играл важную роль в древней Индии. За похищение людей по-

лагалось высшее наказание или даже смертная казнь (Ману

III.323; Каутилья III.17; IV. 10). Найти покупателя для такого

раба также было трудно, так как в случае обнаружения истин-

ного происхождения его он распоряжением царя отпускался

на свободу без всякой компенсации (Яджнавалкья III.182).

Нельзя не отметить, что специализированные похитители люде;

в древней Индии не известны, так же как для нее не характер

на типичная для Средиземноморья фигура полукупца-полураз

бойника.

Каутилья указывает, что при некоторых крайних обстоя

тельствах разрешалось обращать своего родственника в раб

ство, но только закладом на определенный срок: «Но заложив

ария по семейным обстоятельствам-в несчастье ариев-и

добыв сумму выкупа, молодого или могущего оказать помощь

пусть выкупят как можно скорее» (III.13.5). [...]

Рассматривая установления Каутильи, имеющие целью

ограничить превращение свободных в рабов, необходимо пом-

нить, кого именно эти ограничения защищают: «Не преступле-

ние для млеччхов продавать или закладывать пото^тво, нс

арий не может быть рабом» (III.13. 3-4). Следовательно, Ка-

утнлья защищает от обращения в рабство не свободных вооб

ще, а только определенную часть этих свободных.

Все законодатели древней Индии весьма много внимания

уделяют долговому праву. Твердо устанавливается неруши-

мость и преемственность долговых обязательств. [...] В том

случае, если должник не мог уплатить долга в срок, он должен

был его отрабатывать. [...]

Обращает на себя внимание тот факт, что ни у Ману, ни у

Яджнавалкьи должник, отрабатывающий долг, рабом не назы-

вается. И хотя у Нарады упоминается «полученный из-за дол-

 

га» как один из «даса», но надо иметь в виду особенности это-

го древнеиндийского термина. В Риме неоплатный должник по

решению суда подлежал продаже в рабство за пределы стра-

ны и становился пожизненным рабом (аддиктус); в Индии же

решение суда обязывало должника только оплатить свой долг

работой.

Ближе к положению раба было положение ахитака-зало-

женного, который, однако, сохранял право на выкуп и нмел

возможность использовать это право. [...]

В древней Индии раб-военнопленный назывался «захвачен-

ный под знаменем» или «захваченный в битве». Эти термины

означают только захваченных в плен, непосредственно участ-

вовавших в битве, а не мирное население, захваченное в ре-

зультате войны. [...] В XIII скальной надписи Ашокн расска-

зывается о его войне с Калингой. Эта война принесла громад-

ные несчастья побежденным и опустошила их страну. «Сто

пятьдесят тысяч человек было угнано, сто тысяч было убито и

во много раз большее число погибло». Но не ясно, были ли

эти угнанные мирным населением или военнопленными: у нас

нет даже уверенности в том, что все эти угнанные люди стали

рабами. [...] Мы не знаем в древнеиндийской литературе раз-

бираемого нами периода упоминаний о превращении в рабство

целых народностей. Мы не имеем также никаких примеров эт-

нических различий между рабами и ни одного упоминания об

этнической принадлежности того или иного раба; имена рабов,

например, ничем не отличались от имен свободных. [...]

Рабство было также наказанием за преступления. Это яв-

ление довольно обычное и встречается во многих государствах

древнего мира. В Индии такие рабы встречаются под различ-

ными названиями: дандадаса, дандапранита, дандапратика-

рин. Г...] Как карательную меру в борьбе с недовольными и

мятежными элементами Каутилья упоминает и ссылку на ра-

боты в рудники (I.13). Присуждались к работам в рудниках

также воры, совершившие, с точки зрения царя, наиболее

опасные кражи (Каутилья II.12). Но нигде не упоминается о

том, что они становились рабамн.

В тех случаях, когда приговоренный судом к денежному

штрафу не в состоянии был уплатить его, он должен был

уплачивать штраф работой: «Приговоренный к денежному

штрафу [дандапраннта] пусть уплатит штраф работой

(III.13.18). [...] Дандапраннта Каутилья считает «даса». Но

рабом его считать нельзя. По точному смыслу приводимых от-

рывков он работал столько времени, сколько необходимо для

отработки штрафа. У нас нет никаких данных о том. что он

был обязан чем-либо большим, кроме своей работы. Возмож-

но. что «дандапранита» и «дандапратикарин» могли попадать

в зависимость не только от государства, но и от частного ли-

ца. если суд устанавливал в его пользу штраф, возмещение

убытков и т. д. Но очень часто не ясно, когда правонаруши-

тель платил правительству, а когда частному лицу, так как в

обоих случаях термин для штрафа один и тот же-данда.

Рассмотрев обстоятельства превращения свободных в ра-

бов, обратимся теперь к условиям их освобождения. При же-

лании и при возможности раб имел право выкупиться в любое

время, и хозяин не имел права ему в этом препятствовать. Так,

Каутилья устанавливает: «Пусть (раб) получит свободу (арь-

ятва) уплатой стоимости» (III.13.15). При этом он считает не-

обходимым подчеркнуть, что право раба на выкуп носит об-

щий характер, независимо от того, каким образом он был по-

рабощен: «Это касается урожденных ^и и заложенных рабов»

(III.13.16). Установление суммы выкупа также не зависело от

произвола хозяина; мы имеем на этот счет определенные ука-

зания: «А сумма выкупа равна его (раба) стоимости» (там

же). Отказ предоставить свободу после получения выкупа на-

казывался: «На неделающего раба свободным (арья) по полу-

чении соответствующего выкупа-штраф 12 пан; [...].» Нака-

зание невелико, но важен принцип наказуемости этого деяния.

Однако этот вопрос далеко не ясен. Так, например, не ясно,

какую именно стоимость раба имеет в виду Каутилья, когда

говорит об урожденном рабе, хотя он и говорит о ней как о

чем-то определенном. [...]

Менее ясны условия освобождения рабов-военнопленных.

О них говорится у Каутильи следующее «Свободный (арьяпра-

на), захваченный под знаменем, пусть освобождается соответ-

ственным временем работы или половиной стоимости»

(III.13.19). Можно предполагать, что «половина стоимости»-

это половина стоимости урожденного раба; однако далеко не

ясно, как устанавливалась последняя. Не ясно также, что это

за «соответственное время работы».

У Ману и ранних законодателей нет ничего о порядке

освобождения от рабства. Поэтому не лишним будет обра-

титься к более поздним источникам, которые по содержанию,

однако, тесно примыкают к «Артхашастре» и «Законам Ману».

У Яджнавалкьи есть один стих, посвященный отпуску рабов

на волю: «Освобождается (царем) сделанный рабом насильно,

а также проданный разбойниками; вследствие отказа от пищи,

а также вследствие его выкупа» (II.182). Сделанный рабом

насильно или проданный разбойниками должен был освобож-

даться царем без всякой компенсации. Освобождаемый «вслед-

ствие отказа от пищи», очевидно, «раб за пищу»; отказ от при-

ема пищи хозяина считается, следовательно, достаточным для

его освобождения. Яджнавалкья, говоря об освобождении в

результате выкупа, не устанавливает размера этого выкупа.

Некоторые весьма важные добавления дает Нарада. Так, пос-

ле перечисления своих 15 видов рабов он, гак же как и Яджна-

валкья, устанавливает, что обязанностью царя является отпуск

на волю тех рабов, которые были обращены в рабство насиль-

но или проданы разбойниками; его 15 видов рабов даже не

включают этих последних, поскольку превращение их в раб-

ство-действие незаконное (V. 38). Устанавливается также

(V.29), что раб, «рожденный в доме хозяина от рабыни», «куп-

ленный», «полученный в дар» и «полученный в долю наслед-

ства», не может быть освобожден иначе, как по добровольно-

му согласию хозяина; мы только что видели, что у Каутильи

подобного ограничения нет. Но тот из них, кто спасал жизнь

хозяина, так же как у Яджнавалкьи, имел право на освобож-

дение; Нарада предписывает даже обязательность его усынов-

ления и установления ему доли в наследстве (V. 30). Тот, кто

продал сам себя, считался худшим из рабов и мог быть осво-

божден только по желанию хозяина (Нарада V.37). Однако

не мог быть освобожден «отступник» - давший обет нищен-

ства и не исполняющий его; это преступление считалось таким,

которое не могло быть искуплено (V. 35). Раб, который полу-

чал питание во время голода, освобождался уплатой пары бы-

ков (V. 31). В этом его отличие от «раба за пищу», который

освобождался, как уже упоминалось ранее у Яджнавалкьи и

как это подтверждается у Нарады (V. 36), в результате про-

стого отказа от пищи хозяина; причина этого отличия заклю-

чается, вероятно, в том, что прокормление раба во время голо-

да обходилось дороже, чем в обычное время, и труд раба мог

и не оправдать расходов на его содержание.

Раб на определенный срок становился свободным по исте-

чении этого срока (V. 33). Тот, кто стал рабом вследствие

своей брачной связи с рабыней, перестает быть рабом после

разрыва этой связи (V.36). [...]

Рабы-заложники и рабы-должники получали свободу упла-

той суммы денег, взятых ими, с процентами (Нарада V.32.33).

[...]

О дальнейшей какой-либо зависимости от хозяина отпу-

щенного на свободу мы ничего не знаем. Только в Махабхара-

те упоминается о том, что отпущенный на свободу должен по-

читать своего бывшего хозяина, как ученик своего гуру; если

это и считалось «обсеквиум», то все же нет ничего, что указы-

вало бы на «оффицнум» и «опера» ^к. Мы не знаем также, чем

отличался освобожденный раб от других свободных в их от-

ношении к государству. Трудно себе представить, чтобы про-

слойка вольноотпущенников нс нашла своего, хотя бы и огра-

ниченного, места в древнеиндийском законодательстве, если бы

она существовала; а между тем места ей не нашлось, и терми-

на такого в санскритском языке нет.

Рассмотрим теперь, какова была сфера применения раб-

ского труда в древней Индии.

Основной отраслью экономики в рассматриваемую эпоху

истории Индии было сельское хозяйство. В «Артхашастре»

имеются многочисленные данные, на основании которых мож-

но судить о методах ведения сельского хозяйства в древней

Индии, о положении производителей материальных благ и т. д.

Но эти данные касаются главным образом царского хозяйства,

о хозяйстве сельских общинников говорится обычно только в

их отношении к царю.

Однако хозяйство самого царя, видимо, не имело большого

удельного веса: управляющий этим царским хозяйством -

«смотритель над сельским хозяйством» - вовсе не был чиноз-

ником высокого ранга; это видно по тому, что он стоял на од-

ном уровне с такими чиновниками, как смотрители над бойня-

ми, колесницами и т. д., а также по его относительно невысо-

кому жалованью (Каутилья V. 3). То, что относится к лично-

му хозяйству царя, изложено в главе 24 книги II «Артхашаст-

ры» - «Смотритель над сельским хозяйством». В этой главе

говорится о подготовке к севу, о его проведении, об уборке,

Говорится и о тех, кто должен исполнять эти работы: «Его

(царя) землю, многократно вспаханную, пусть (смотритель над

сельским хозяйством) засевает посредством рабов, наемных

работников и отрабатывающих штраф» (II. 24).

Однако, как видно из главы 24 книги II «Артхашастры», в

животноводстве царского хозяйства рабский труд не приме-

нялся. Стада царских коров или паслись за плату, или сдава-

лись пастухам в аренду. По условиям обслуживания эти ста-

да делились на три группы: 1) пасомые за жалованье; 2) за

установленное количество молочной продукции; 3) за долю

продукции. Во всех трех случаях речь идет, несомненно, о ра-

ботающих по договору на определенных условиях, что доказы-

вается и подробным регулированием других вопросов, касаю-

щихся взаимоотношений сторон (штрафы за небрежное или

грубое обращение со скотом, возмещение убытков, расходы на

лечение скота и т. д.). [...]

Таким образом, в царском хозяйстве наряду со свободными

работали и рабы и, по-видимому, в значительном числе, хотя

точно установить, в каком именно-невозможно. Однако Дру-

гих примеров применения труда рабов в крупных хозяйствах

мы не имеем ¹ [...] и в описаниях греческих авторов нет ни од-

ного упоминания о латифундиальных хозяйствах с большим

числом рабов. Несомненно, рабы были и в индийской деревне:

это видно из перечисления того, что должно учитываться в де-

ревне: «А в них (в домах должно быть описано) числи ^ките-

лей) четырех вари и число земледельцев, пастухов, КУПЦОВ, ре-

месленников, наемных работников, рабов. лошадей, (вообще

всех) двуногих и четырехногих, установлено количество золо-

та, обязательного труд;), налогов и штрафов» (Каутилья II.35).

В джатаках мы также встречаем несколько раз упоминание о

рабах у жителей деревни (№ 330, 354. 520). Однако нет ника-

ких данных, на основании которых можно было бы заллючить

о значительной роли рабского труда: упоминаемые в наших

источниках рабы-это все подсобные работники или домаш-

ние слуги: например, упоминается пашущий хозяин и носящий

ему в поле обед раб.

В земледелии древней Индии издавна большую роль игра-

ло искусственное орошение. Оросительные сооружения были

самых различных масштабов, от искусственных озер и кана-

лов до простых колодцев с переноской воды для полива на

плечах. Возможно, что работа по поливу полей и огородов ле-

жала в значительной мере на рабах, на что, возможно, ука-

зывает обряд снятия с плеча раба сосуда с водой и разбива-

ния его в церемонии отпуска раба на волю. Но мы не имеем

фактов, которые дали бы нам основание с уверенностью утвер-

ждать это. То же относится и к постройке таких обществен-

ных сооружений, как каналы, дороги, мосты и т. д. Очень лег-

ко предположить, что эти работы совершались рабами, в част-

ности военнопленными, но очень трудно доказать это ввиду от-

сутствия определенных фактических данных. Те же немного-

численные отрывочные сведения, которые имеются, не могут

служить подтверждением этого. Одно место в Артхашастре

(II.35) дает повод думать, что обязанность производить обще-

ственные работы государственного масштаба лежала на об-

щинниках. Деревни, платящие налог «обязательным трудом»,

вероятно, и поставляли рабочую силу для строительства обще-

ственных, общегосударственных сооружений. Но можно допу-

стить, что при определенных условиях для таких работ при-

влекалось и все другое сельское население.

Все эти отрывочные данные, разумеется, недостаточны так

же и для того, чтобы отрицать полностью применение в обще-

ственных работах (общинных или государственных) труда ра-

бов, да никто, вероятно, и не станет делать этого.

С точки зрения применения труда рабов в древней Индии

вообще и в промышленном производстве в частности характер-

ными должны быть царские мастерские.

Наиболее полно в интересующем нас отношении описана в

«Артхашастре» царская прядильно-ткацкая мастерская (II.23).

Нас будут в первую очередь интересовать те, кто работал в

этой мастерской. [...]. Принцип оплаты был установлен общий

для всех: «Пусть (смотритель) устанавливает оплату, прини-

мая по внимание тонкость, грубость и среднее качество пряжи

и (исходя) из большого или малого количества (выхода) ее».

Что речь идет о наемном труде, подтверждается и дальнейшим

текстом: «По праздникам они должны быть обставляемы на

работе наградами и почестями». Время получения этой платы

фиксировалось, и за нарушение установленных сроков смотри-

тель серьезно наказывался: «При пропуске срока уплаты жа-

лованья-средняя степень штрафа: такое же наказание при

уплате жалованья за несделанную работу». Тяжелые наказа-

ния налагались и на работницу: «Пусть заставит сделать отре-

зание пальца у неделающей работу, если она уже получила

оплату. (То же наказание) на расточающих (материал), кра-

дущих и убегающих». Калечение как наказание показывает,

что работающие в мастерской не могли быть рабами: лише-

ние или ограничение трудоспособности в качестве наказания

для рабов было бы бессмысленным. В случае нанесения како-

го-либо материального ущерба работница должна была воз-

местить этот ущерб; обычными были вычеты из жалованья, на

что прямо указывает Каутилья: «Соответствующий (ущербу)

штраф-из жалованья рабочих».

В мастерской государственного золотых дел мастера, если

судить по описанию Каутильи (II.14), рабы, как рабочая сила,

также не использовались. [...].

Имеется основание считать, что в царских оружейных ма-

стерских дело обстояло подобным же образом [...].

На основании приведенных данных следует считать, что

большинство работников царских мастерских не были рабами.

От нас, возможно, ускользают некоторые важные специфиче-

ские особенности в положении этих работников; на существо-

вание этих особенностей указывает, например, суровость нака-

заний за различные проступки, наличие в числе свободных ра-

ботников таких, как «отрабатывающий штраф», «старая ра-

быня царя» и других, но все же основные работники в царских

мастерских не были рабами. [...]

Ремесленники часто упоминаются в джатаках. Мы встре-

чаем там целые деревни со стандартным числом дворов – 500

или 1000 (№ 156, 387), населенные кузнецами, плотниками

и т. д. Всегда это-мелкое ремесленное производство; мы не

имеем ни одного упоминания об использовании ремесленника-

ми труда рабов. Но хотя подобных упоминаний и нет, можно

допустить эпизодическое их использование, для массового же

применения труда рабов не было соответствующих условий -

крупных мастерских типа греческих эргастериев.

Относительно работающих в рудниках имеются некоторые

данные в главе 12 книги II «Артхашастры». При тогдашнем

уровне техники условия труда в рудниках должны были быть

очень тяжелыми, поэтому большинство работающих в рудни-

ках работали там по принуждению. Но и в связи с работами

в рудниках «даса» не упоминается ни разу; лиц, осужденных

на работы в рудниках, как уже упоминалось ранее, невозмож-

но назвать рабами, так как для этого нет достаточно данных в

источниках. В рудниках работали и свободные, которых Кау-

тилья называет «кармакара» - наемный работник или «акарн-

ка» - горнорабочий; посредине были тоже наемными работни-

ками, что видно из факта наложения на них крупных денеж-

ных штрафов за кражи. Какие были взаимоотношения между

свободными работниками и заключенными-не ясно. Если

даже заключенных и было большинство, то все же невозмож-

но утверждать, что рудники были предприятиями специфиче-

ски рабовладельческого характера. [...]

Использование рабов в домашнем хозяйстве как слуг и

подсобных рабочих было наиболее обычным применением раб-

ского труда в древней Индии. Дворцовый штат был весьма ве-

лик и разнообразен. [...] И хотя рабы при этом упоминаются

редко, но, вероятно, они составляли значительную их часть.

Среди этих слуг также должно было быть и некоторое число

свободных, так как наказание на них устанавливается Кау-

тильей в виде вычетов из жалованья. В богатых частных до-

мах использование рабов как домашних слуг также было

обычным явлением. Вся глава 13 книги III «Артхашастры» ис-

ходит в определении отношений между хозяином и рабом в

первую очередь из того, что раб является по преимуществу до-

машним слугой. [...] Хотя рабы встречаются в джатаках не-

однократно, но мы не находим ни одного упоминания об ис-

пользовании труда рабов в производстве, сельском хозяйстве

или ремесле; почти все рабы, о занятии которых можно соста-

вить себе представление на основании прямых или косвенных

данных, были домашними слугами.

В положении древнеиндийских рабов было много сходного

с положением их в странах античности, но были и значитель-

ные различия.

Хозяин мог продавать и закладывать своего раба. Продажа

или заклад раба по форме мало отличались от сделок подоб-

ного рода с другой движимой собственностью. В торговых

сделках рабы, бывшие предметом этих сделок, рассматрива-

лись наравне со скотом; в отличие от «четвероногих» они при

перечислении товаров назывались «двуногими». Правила тор-

говли рабами, как и другими товарами, устанавливались пра-

вительством, которое принимало на себя ее регламентацию и

наказания за несоблюдение этой регламентации. При продаже

раба следовало объявлять данные, которые необходимо было

знать покупателям; умолчание о дефектах, относящихся к здо-

ровью раба, со стороны продавца наказывалось (Каутилья.

III.15). Древние индийские законодатели устанавливали и га-

рантийный срок, в течение которого покупатель имеет право

вернуть купленного раба, как не соответствующего объявлен-

ным качествам. [...]

В торговых сделках, объектом которых являлся раб, был

целый ряд ограничений, отличающих древнеиндийское рабство

от античного. Так, например, Каутилья устанавливает, что раб

не мог закладываться многократно (III.13.25). Продавать ма-

лолетнего (до 8 лет) раба в другую страну можно было только

вместе с его родными. Не разрешалось продавать беременную

рабыню (Каутилья. III.13.20). Такие мероприятия ограничива-

ли торговлю рабами, тормозили развитие рабства. Нельзя со-

гласиться с мнением Банерджи, что эти ограничения были

фактической отменой работорговли: этому противоречат уста-

новление Каутильей пошлины при торговле «двуногими» в 1/20

или 1/25 их цены наравне с другими товарами (II.22) и упо-

минание о «купленных рабах» (см. выше). Но что работоргов-

ля не была очень развитой, это с некоторой уверенностью

утверждать можно; так, например, в санскритском языке от-

сутствуют специальные термины, обозначающие понятия: «ра-

боторговля», «работорговец», «рынок рабов», «аукцион рабов»

и пр. Немаловажным свидетельством является и то, что если

вообще торговля считалась недостойным делом для членов

высших каст, то торговля рабами-наиболее предосудитель-

ный из всех ее видов (Ману X.85,86; Апастамба 1.20-25; Гау-

тама VII. 14). У древних римлян самые знатные из них не счи-

тали для себя позорным «разводить» рабов на продажу, а Ка-

лигула сам продавал своих рабов с аукциона.

Интересно в данной связи коснуться вопроса о ценах на ра-

бов. У Каутильи (III.16) и Яджнавалкьи (II.147) при рассмот-

рении вопроса о восстановлении хозяином своих прав на уте-

рянную или похищенную собственность указывается, что вы-

куп за раба должен быть на 1/4 больше, чем за лошадь, в

21/2 раза больше, чем за буйвола или корову, и в 20 раз боль-

ше, чем за овцу или козу. Эти цифры можно принять как по-

казатель относительной ценности выкупаемого. Для сравнения

можно указать, что в Греции в середине IV в. до н. э. лошадь

стоила в 3-4 раза больше, чем раб-ремесленник. Следова-

тельно, в Индии рабы стоили гораздо дороже, чем в Греции.

Если судить по источникам, рабы в древней Индии могли

иметь семьи. У Каутильи упоминаются мать, брат и сестра ра-

быни, сами являющиеся рабами (III.13.24). Семьи рабов упо-

минаются также в джатаках (например, № 454). У Каутильи

имеется следующее установление: «Потомство продавшего се-

бя пусть остается арийским» (III.13.13) ². Это, видимо, значит,

что потомство остается «арийским», если оно порождено отцом

до продажи им самого себя, но не ясно, остается ли таковым

потомство, порожденное им после продажи себя в рабство, да-

же если у него осталась свободной жена [...].

В Греции и Риме одной из основных особенностей, характе-

ризующих положение раба, является непризнание за рабом

права на собственность. Положение, что человек, потерявший

право на себя, потерял право и на принадлежащую ему соб-

ственность, характерно для идеологии развитого рабовладель-

ческого общества. В Индии этот принцип не мог иметь столь

определенного вида вследствие того, что рабы были в основ-

ном не военнопленными, не чужестранцами, а соплеменника-

ми, и не могли быть полностью вырваны из своей семьи, готры

и общины. [...] ³

Каутилья признает за рабом не только право иметь соб-

ственность, но и право умножать ее при определенных усло-

виях: «Пусть (раб) получит добытое лично им самим', без

ущерба для работы на хозяина, а также наследство и пода-

рок» (III.13.14). К сожалению, отсутствуют некоторые необхо-

димые подробности, и потому нам трудно себе представить.

каким образом раб на практике использовал свое право рабо-

тать и на других, помимо хозяина, и быть полным собственни-

 

ком заработанного на стороне. Если определение того, в какой

мере эта работа на стороне приносит ущерб хозяину, было де-

лом самого хозяина, то возможности ее могли быть ограничен-

яыми, поскольку они зависели от такого непостоянного факто-

ра, как каприз хозяина; возможно, что существовали неизвест-

яые нам нормы обычного пра^а. Как бы то ни было, но важно

уже то, что Каутилье пришлось касаться этого вопроса и ре-

шать его так, как приведено выше. Важно также признание за

рабом права на наследство и собственности на получаемые

дары. Имущественные права рабов не только провозглаша-

лись, но и охранялись. Так, Каутилья устанавливает: «На от-

нимающего имущество у раба и на лишающего (его) положе-

ния ария-половина штрафа» (III.13.6-7). [...] в отношении

собственности смысл фразы ясен - собственность раба не яв-

ляется собственностью хозяина. Это подтверждается еще и

следующим важным установлением: «Наследниками имущест-

ва раба являются родственники; в отсутствие их-хозяин»

(Каутилья III.13.22). Этим установлением подтверждается так-

же и то, что свободный, становясь рабом, не терял своих се-

мейных, родовых и кастовых связей. Неясным остается размер

денежного штрафа, накладываемого на хозяина за превыше-

ние своих прав на собственность раба. Указано только, что он

должен быть равен «половине штрафа». Вероятно, это 6 пан,

так как обычным штрафом, упоминаемым у Каутильи, являет-

ся 12 пан.

Раб не мог выступать на суде как свидетель в чужом деле;

сделки, заключенные им от лица хозяина, также считались не-

действительными (Каутилья III.1; Ману III.163; Яджнавалкья

II.92). Но в этом отношении он не отличался от неполноправ-

ных членов семьи (младший брат, сын, жена и т. д.). Если раб

имел собственность, можно предположить, что раб имел в свя-

зи с этим и некоторые права по отстаиванию своих имущест-

венных интересов; но это предположение невозможно доказать

ссылками на источники.

Поведение господина по отношению к рабу должно было

быть различным-в зависимости от категории, к которой при-

надлежал раб. Так, например, раб-заложник охранялся от про-

извола хозяина в большей степени, чем другие [...]. Вероятно

[...] хозяин при использовании труда рабов должен был при-

нимать во внимание его принадлежность к той или иной варне

с тем, чтобы не заставлять делать нечистую для его варны ра-

боту, не заставлять есть запрещенную для его варны пищу

и т. д.

Хотя и у Каутильи очень мало данных об отношениях меж-

ду господином и рабом, но это почти единственные данные, ко-

торые вообще имеются. Древнеиндийская литература бедна в

этом отношении. Мы совершенно не знаем некоторых важных

сторон рабства в древней Индии; не знаем, как наказывался

раб за преступления против своего господина; не находим ни

единого намека на такие вопросы, как организация поимки

беглых рабов, награды за их поимку, наказания за укрыва-

тельство и т. д. А ведь это все такие вопросы, которых не мог-

ли обойти даже гораздо более ограниченные по объему памят-

ники древневосточного законодательства, такие, как Законы

Хаммурапи или хеттский судебник. Между тем и в Инди^ бег.

ство рабов имело место. В джатаках мы имеем по крайней ме-

ре три упоминания об этом (№ 4, № 125 и 127). Розыск сбе-

жавших рабов лежал, вероятно, только на хозяине; в джата-

ках хозяева сами разыскивают своих сбежавших рабов; не

видно, чтобы центральные или местные органы власти оказы-

вали им какое-либо содействие. У Каутильи упоминается толь-

ко о бегстве заложников. [...]

То, что до нас дошло, трактует, как мы уже видели, глав-

ным образом об ограничении произвола хозяина по отношению

к рабу в юридическом отношении. Но о бытовом и трудовом

положении раба (о его рабочем времени, контроле над ним со

стороны хозяина, о наказаниях и поощрениях и т. д.) мы име-

ем очень мало сведений. [...] Хорошее отношение к рабу все-

гда считалось добродетельным делом. Это неоднократно под-

черкивает и Ашока в своих эдиктах; хорошее отношение к ра-

бам считалось им столь же обязательным, как и почитание

учителей, послушание родителям и т. д. Сходные предписания

для благочестивого брахмана имеются и у Ману. [...]

Примеры плохого обращения с рабом не меняют того об-

щего впечатления, которое создается на основании чтения

джатак, а именно: отношения между рабом и господином в

древней Индии отличались патриархальной простотой. Поня-

тие «патриархальная простота» не обязательно совпадает с

понятием «хорошее отношение»; в древнеримской семье отец

мог как угодно наказать сына, продать его в рабство и даже

убить, однако отношения между нимя были патриархальными.

Под «патриархальной простотой отношений» понимается мною

только отсутствие резких проявлений классового антагонизма.

Это объясняет нам и отсутствие данных об условиях жизни ра-

ба-его жилище, платье, обуви и питании. Условия эти вряд

ли существенно отличались от положения прочей домашней

челяди. [...]

Общеизвестным является античное положение [...], (что)

раб был всего только «говорящим орудием». Если сравнить та-

то мы найдем интересные различия. [...] раб всегда как у

Каутильи, так и у Ману выступает наряду с наемным работ-

ником и членами семьи. Интересное объяснение сущности ба-

ского состояния дает Катьяяна ^л: «Из-за дарения своей свобо-

ды происходит состояние рабства, подобное состоянию замуж-

ней женщины». [...] Это характеризует не только положение

женщины, но и положение раба.

Между свободными и рабами в Индии не было такой рез-

 

кой границы, как в античных государствах, что также свиде-

тельствует об известной патриархальности рабства. Переход

свободного в рабское состояние, разумеется, резко снижал его

во мнении других свободных; в джатаках, например, дважды

встречается «сын рабыни» как бранное выражение (№ 39 и

377). Но рабское состояние все же не считалось столь позор-

ным, как, скажем, в древнем Риме. В древней Индии самыми

презренными людьми считались члены низших каст-чандала,

антьявасайин и другие, хотя они и были свободными. Поэтому

если в античных государствах наиболее презираемые работы

исполнялись рабами, то в древней Индии презираемые работы

общественного характера, такие, как уборка нечистот и подме-

тание улиц, работы на кладбищах, наказание преступников

и т. д. исполнялись членами презираемых каст. [...]

Мы не знаем в древнеиндийских источниках сообщений о

каких-либо рабских войнах, о восстаниях, мятежах ил'и загово-

рах рабов. Конечно, было бы не основательно предполагать на

основании одного этого, что такие формы классовой борьбы

вообще отсутствовали, но можно предположить, что они не

принимали таких масштабов, как в странах античного мира,

что естественно, если иметь в виду особенности рабства в древ-

ней Индии. [...]

Насколько мы можем судить по сохранившимся источни-

кам, основной особенностью древнеиндийского рабства явля-

лась его неразвитость; наряду с рабовладельческими отноше-

ниями продолжали сохраняться весьма значительные пережит-

ки первобытнообщинного строя.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

¹ Наряду с ведением латифунднального хозяйства на царских землях эти

земли сдавались также и в аренду (КА 11.24). Сдача земель в аренду, а так-

же сдача в аренду стад скота практиковались и частными лицами (Апастам-

6а 11.11.28; 1-3). У Апастамбы речь идет о свободных арендаторах, а не о

рабах.

² У Каутильи слово «арья» часто применяется в смысле «свободный».

Это вполне согласуется с обычным противопоставлением слов «арья» и

«даса».

³ В Риме это обстоятельство также играло значительную роль. Так, раб-

военнопленный, получив свободу, становился вольноотпущенником, но раб-

должник получал обратно свои права гражданина; будучи рабом, он все же

сохранял свое родовое имя.