Затем “герой-человек” взлетел и живо исчез на фоне мрачного беспросветного неба

- Чудо! – теперь это же произнес Спаун.

Глава 22 – заря правосудия

“У нас есть просто уйма персонажей, уйма действующих лиц, уже своя какая-никакая вселенная и общий сюжет, что почти прозрачной нитью все объединяет. Это мир героев, мир чудес, в который нужно просто поверить”

Небоскреб Grand Corporation.

Лэтс Гранд не спал с раннего утра. Обдумывал.

Ханк крутился возле, предлагал помощь, спрашивал, чем может быть полезен. Ответа долго не поступало. Видимо, шеф и сам еще не решил, каким будет их следующий ход.

 

Затянувшееся молчание сгущалось, как тишина перед грозой. Глава погрязшей в долгах корпорации больше не мог держать в себе эмоции. Пора было вылить их, словесным путем.

- Один недавно уволенный бизнес-менеджер навел шумиху, сам в курсе, какую. Меня вызывают, сам знаешь куда, и срочно… - когда Лэтс куда-то не хотел ехать, он не ехал, даже если речь шла о чем-то гиперважном, - Эх, неужели, чтобы меня просто не трогали, не доводили до истерики, замкнутая система законопорядка должна потерять свою сбереженную девственность?

 

Наемник вдруг полюбопытствовал:

- Как вам Италия? Получилось полномерно насладиться?

- Ой, даже не спрашивай у меня! – Лэтс прищурил глаза, махнул ладонью, - Сыт ею по горло!

 

Мысли о захвате Wayne Enterprises - самой крупной компании в мире, имеющей денежный оборот – пятьсот миллиардов в год, больше не тревожили преступника. Нет. Теперь его тревожили мысли о захвате всего мира. И в этом ему поможет преданнейший, не требующий взаймы красавчик “Ханки”.

- Пора, воин – Гранд положил руку на плечо мутанта, - Пора…

 

- Что я должен сде…

- Сделать? Проникнуть в Симендиан. Хотя проникать не надо, тебя и так пропустят.

- Дальше.

- Освободить Радиоактивного Человека.

- Вам не кажется это гиблой затеей? Совсем недавно он нас чуть не убил…

- Нет, я ручаюсь за Фернока, он адекватен. Легкое сумасшествие – побочный эффект облучения зеддерианом проходит не сразу, но разум постепенно возвращается… - сколько бы Ханк не спорил с боссом насчет паршивости в идее освобождения Радиоактивного Человека, тот все равно настаивал.

 

- Ты понимаешь, что за каждое умышленное унижение чести придется заплатить мигом непереносимости? Тактильная близость окажется вновь смертоносной, стоит мне отсюда выбраться…

Радиоактивный Человек, этот мутант, устроивший заварушку на Грув-стрит, вызвавший панику, вот уже вторую неделю принимал сильнодействующее снотворное. Позавчера Бартоломью отдал распоряжение повысить дозу. Все это, конечно, предпринималось для обеспечения безопасности.

 

- Вопрос в том, как люди воспримут их нового бога, и что они будут делать, когда увидят на живом примере всю свою беспомощность и устарелость…

Пришло время очередного приема лекарств. Дежурная медсестра живенько приготовила шприц. Фернок смотрел на иглу с нескрываемым отвращением, а на девушку – с ненавистью.

- Помни, красотка. Когда выберусь, ты первой замолишь о пощаде… - болезненно проговорил заключенный, - Но я не снизойду, вот увидишь…

- И не нужно! – “штучка” оказалась смелой, дерзкой, - Ты здесь сгниешь быстрее, чем поймешь, как ничтожны твои шансы сбежать… - она не боялась даже оскорблять своих “клиентов”, - Уяснил?

- Ага… - кивнул суперзлодей, - Мечтать не вредно. Даже полезно, когда ты настолько ничтожна, что можешь только мечтать…

Трико с него так и не сняли…

 

 

- Доктор Бартоломью! – сделав укол, пронаблюдав за последовавшей реакцией Радиоактивного Человека, девушка подошла к главврачу. Появились вопросы.

- Да, слушаю вас…

- Я только что делала обход заключенных шестого отделения и заметила, что в изоляторы перерезаны провода электроснабжения.

 

- Не забываем, я – бог, а ты всего лишь пешка. Наслаждайся иллюзорным превосходством, пока есть возможность. Дальше будет ад и бунт дьявола!

После этой не самый веселой информации док заметил, что специалистка по сестринским делам скована испугом и едва не уронила слезу. Увиденное оставило ужасное впечатление, особенно это проявлялось, когда она пыталась продолжить - руки бедняжки тряслись.

Собравшись с силами, Эрне шепнул ей, для ее же успокоения.

- Так, даже не думайте бросаться в истерику, все будет хорошо! Радиоактивный Человек пока еще ничего не заметил, правильно говорю? Мы усыпим его, временно поместим в запасной изолятор, находящийся под фундаментом тюрьмы, и проведем необходимый ремонт…

Не выдержав, Энн (так ее звали) заплакала. Правда, это были слезы радости, и о страхе дело не шло.

Она тесно прижалась к плечу Бартоломью и, стараясь прийти в себя, сказала:

- Благодарю вас…

 

- Все, Энн, идите, идите на другое отделение. Я сообщу рабочим о неисправности по окончанию обхода – каким бы спокойным и стойким Эрне не пытался выглядеть перед женщинами, внутри он был еще тем дристуном. А новость о том, что кто-то порвал провода в изоляторе, выбила из колеи.

“Не грыз бы стыд за бесцельно прожитые годы – я бы тут не находился, тут, среди уродов” – тревожные размышлении Эрне окончательно заводили в тупик. Казалось, нарушенный привычный ритм уже ничто не вернет.

“Если бы я не шел на поводу у эмоций, моя жизнь могла бы сложиться по-другому. Я мог быть счастлив, в конце концов. А теперь, сделав явно неправильный выбор, вынужден бояться каких-то уродов. Что они могут выпотрошить, сжечь, уничтожить меня”

 

Через десять минут беспрерывной беготни по этажам Эрне попалась Энн. Неожиданно появилась из угла.

В ее глазах больше не читался тот самый легко узнаваемый страх. Не было никаких, ни положительных, ни отрицательных эмоций. Все куда-то исчезло.

- Обход, Энн! – напомнил ей шеф, - Вы что, забыли?

И вдруг из груди девушка вылезла чья-то зловещая рука, закрытая желтой резиновой перчаткой.

- Боже! – всколыхнулся Бартоломью.

Почти все внутренние органы медсестры были сожжены.

Суперзлодей за секунду испепелял все, к чему прикасался.

- Иди ко мне, док! Пора вернуть тебе должок! – и, не оставив умирающую в покое, он вытянул руку и погрузил ее в пивное брюшко главврача.

 

- Истинное блаженство… - копаясь в чужих внутренностях, разъедая их, монстр не забывал смаковать, - Блаженство!

 

 

На выходе из многокоридорного Симендиана, прямо у двери, Радиоактивный Человек повстречал Ханка.

- Как бы это противоречиво не звучало, но ты мне нравишься! – мечник избавился от двух дотошных охранников, перерезал им глотки. Трупы спрятал в мужской туалет, - А знаешь, почему?

- Дело в моей уникальности? – предположил Фернок, - В безграничной всевозможности? В способностях, поражающих сознание ничтожных и слабых?

- Да! – щелкнул пальцами Ханк, - Именно из-за этого!

Радиоактивный успокоительно опустил голову.

- Спасибо… Я даже убивать тебя не стану. За такие-то комплименты…

- Ну… - мечник осмотрелся, - Мне кажется, здесь не самые подходящие условия для задушевного разговора.

Потолки в тюрьме трескались, местами краска сползала, на полу валялись куски сломанной швабры.

- Куда идем? – сообразил Радиоактивный.

 

 

Встреча произошла на автоплощадке в Лонг-Айленд. Адвокат с лучезарной улыбкой принял извинения бывшего лидера смотрителей. Тот признался, что был не в себе, когда грозился убить…

- Видимо, из-за эксперимента, на который добровольно подписался… - маска и костюм намертво прилипли к телу, но зато Фернок больше не нуждался в пище.

- Все так! – воскликнул Гранд, - Ты - живой источник смертоносной радиации. Я конкретно потратился на подходящее оборудование, выделил несколько миллиардов лишь бы ты смог прикончить…

- Героймена? – монстр был на изумление догадлив, - О, не волнуйся, ему не свезло, мы еще свидимся…

- Да! – подтвердил бизнесмен, - В расход пришельца и всех его друзей…

 

 

Тем временем Кэйл Бэннери проматывал в памяти свой первый день на Земле – легкий ветерок, лай уличных псов, рев двухэтажного автобуса. Эти впечатления, не светлые, не темные, плотно прижились. Для того чтобы выяснить, насколько это хорошо, насколько – скверно, зеддерианец обратился к отцу.

 

Ответ ему понравился.

Зеддер.

Пески с успехом скрывали гигантское кладбище. Тысячи полегших на полях сражений бойцов, миллионы погибших мирных жителей. Война прошла, но дух безысходности по-прежнему витает в отравленном воздухе, напоминает, что уже ничего не вернуть.

- Мы с твоей матерью смотрели на войну, на количество примкнувших к врагу и понимали, что Зеддер утерял нечто бесценное. Совесть, отзывчивость, благонравие…

- Ты бы полетел со мной? – Героймену легко давались победы над сверхопасными противниками, но куда труднее было свыкаться с фактами, ранее неизвестными, неожиданными, а оттого труднопереваримыми, - На Землю… Если б не погиб, если бы остался жив.