Андре Жид, «Имморалист»

По самой своей природе анархи невероятно разнообразны. Каждый отдельный анарх представляет какую-то часть огромного спектра воззрений, целей и методов, поэтому истории об анархах могут быть очень разными. Это не обязательно революционеры с бомбами, жаждущие свергнуть существующий строй. Их цели, методы, противники определяются тем, что на самом деле анарх делает и какой может стать история о таком персонаже. Анархи не могут существовать в вакууме – они должны бороться против чего-то, будь то авторитарная политика принца, бессмысленное насилие Шабаша над смертными или удушающий застой Камарильи. Анарх, у которого нет врагов – уже не анарх, а ещё один элемент сложившейся системы. Какой толк от лозунгов и дерзновенных планов, если борьба уже завершена? Борьба анарха во многом определяет его суть, особенно в обществе Сородичей. В этой главе рассказывается о том, как вы можете создать хронику об анархах, определив, за что, как, почему и против кого они сражаются.

Цели

В основе желаний анархов лежат те же простые вещи, которых хотят все Сородичи: безопасность, комфорт и могущество. Отличие в том, что анархи могут выйти за пределы одобряемых обществом способов достижения этих целей. Результаты часто оказываются теми же самыми, даже если дорога к ним усеяна политическими призывами и открытыми физическими конфронтациями.

Экономическая экспансия

Многие вампиры, желающие извлечь пользу из Сородичей или скота, больше полагаются на политические игры и терпение, нежели на блестящее бизнес-планирование, для которого нужен холодный ум Рокфеллера или Кеннеди. Неонаты часто сталкиваются с сетями опытных дельцов, больше не опасающихся ни старости, ни выхода на пенсию, которые могли бы вырвать бизнес у них из рук в смертной жизни – по крайней мере, им незачем бояться отставки в ближайшие несколько веков. Птенцы и неонаты, – особенно по мнению архетипических Вентру и других традиционно мыслящих Сородичей, – обязаны удовлетворять желания своих старейшин и приносить им пользу в течение пары столетий, прежде чем войти в число настоящих промышленных магнатов. Недавно получившие Становление бизнесмены могут обнаружить, что от управления миллионными активами и игры на одном поле с акулами капитализма перешли к рутинной работе с каким-нибудь третьестепенным финансовым фондом своего сира. Поэтому нет ничего странного в том, что многие вампиры, происходящие из наиболее консервативных кругов общества Сородичей, могут податься в анархи. В конце концов, те самые качества, которые делают смертного привлекательной целью для Становления, – амбициозность, напористость, смекалка и компетентность, – могут заставить его пренебречь теми традициями и ценностями, которые он должен был защищать.

Анархи, надеющиеся преуспеть в мире бизнеса, редко проявляют явную агрессию. Разрушительная политика выжженной земли чаще всего вредит делам обеих воюющих сторон. К тому же анарх, желающий сместить старейшину и захватить его бизнес, не может позволить себе вступить в открытое противостояние. Успех в бизнесе коренится в налаживании контактов со смертными и развитии связей внутри вампирского сообщества. Какой-нибудь радикал на час из клана Бруха может провоцировать старейшин, сколько захочет, поскольку всё, что ему нужно будет сделать для своего спасения – затаиться в безопасном месте и подождать, пока пыль уляжется. А если так поступит Сородич, занимающийся предпринимательством, старейшины могут просто купить, обанкротить или законодательно запретить его источник денег и влияния. Прежде никем не разрабатывавшиеся рыночные площадки – лучший выбор для начинающего неоната. Тогда анарх избегает гнева старейшин, не заинтересованных в зарождающихся секторах экономики, и сберегает свой бизнес. Власть имущие не станут протестовать, если действия анарха не будут затрагивать их собственные дела и связи. К тому же быстро меняющийся и развивающийся мир новых технологий требует прежде всего приспособляемости, дерзости и современных знаний, которых у старейшин нет – зато молодые Сородичи, и анархи в том числе, используют их как свои козыри.

Взлёт и падение Интернет-компаний предоставляет одну из лучших возможностей для молодых бунтовщиков со времён открытия Нового Света. Ведущие игроки виртуального рынка часто появляются из ниоткуда; некоторые из них были не более чем третьестепенными предпринимателями, пока не создали какую-то выдающуюся программу или не разработали смелый бизнес-план. Ещё больше возможностей для анархов предоставляет то, что многие Интернет-компании настроены на противостояние истеблишменту. Цифровая революция обещает изменить правила ведения бизнеса, а это отталкивает старейшин и привлекает, словно бабочек к огню, рисковых неонатов. Анархи-сорвиголовы, отплясывающие в ночных клубах, могут не только языком болтать, но и, при наличии доступа к нужному стартовому капиталу, дело делать – получая в итоге семикратный доход. Между тем, Князья продолжают извлекать выгоду из своих давних связей с традиционными видами бизнеса. Вложения и резкий взлёт везучего анарха могут сделать его весьма непопулярным среди власть имущих, однако до тех пор, пока он не попытается активно вмешаться в сложившийся порядок вещей, особых возражений со стороны старейшин не последует.

Возможно, напряжённого, но управляемого баланса между продвинутыми анархами и традиционно мыслящими старейшинами удалось бы достичь, если бы новая экономика из повода для банальных вопросов и сентиментальных воспоминаний действительно эволюционировала в нечто большее. Но когда мыльный пузырь Интернет-бизнеса лопнул, шансы анархов построить что-то поистине новое улетучились вместе с ним. Старейшины посмеиваются над цифровой революцией, продолжая извлекать выгоду из своих холдингов и бизнес-империй, строившихся десятилетиями, если не веками.

Взлёт и упадок новой экономики – отличный фон для историй об анархах, ориентированных на предпринимательство. Персонажи держатся сами по себе и достигают значительных успехов, оставаясь при этом формальными членами Камарильи – а это прекрасная возможность создать хронику об анархах, в которой не будет стереотипных стай байкеров в чёрной коже, помешанных на порче чужого имущества. К тому же это позволит вам варьировать игровое время. Начните хронику с середины 1990-х и позвольте персонажам одними из первых забраться в ракету Интернет-бизнеса, которая уже неумолимо несётся навстречу неизбежному крушению. Акцентируйте внимание на эфемерности новой экономики: прибыль обретается и теряется всего за сутки неистовых торгов. Компания, ещё вчера казавшаяся многообещающей, завтра может оказаться на верхней строчке рейтинга банкротов. Гендиректор может ездить на работу на «Порше», но на самом деле не иметь денег даже на мебель. Сотрудники спят прямо в офисах, а смертные программисты ведут почти вампирское существование, поскольку лишь крайне редко выходят на улицу, под солнце. Чувство товарищества и надежда заработать миллионы объединяют всех, помогая вынести тяжкий труд и сумасшедшие дедлайны. Не забывайте, что это Мир Тьмы, и создайте соответствующую атмосферу. Рядовые программисты работают до полусмерти, в то время как менеджеры тусуются в Вегасе на банкетах с инвесторами. Промышленный шпионаж разрастается до невиданных масштабов, и любая грязная тактика идёт в ход, когда миллионная прибыль или полное банкротство зависят от пары-тройки строчек кода. Работников компании вышвыривают на улицу, а руководство расхищает капитал и добивается всё более престижных, высокооплачиваемых позиций, клянясь направо и налево, что выучило все уроки. Замените типичного злого начальника смекалистым хищником, скрывающим свои подлинные намерения под личиной некомпетентности.

Могущественные вампиры предпочитают быстро меняющемуся и развивающемуся миру новой экономики своё тщательно поддерживаемое богатство. Князь не просто указывает неонатам, где они могут охотиться, но и определяет их экономическое процветание – немного успешных инвестиций в одном случае, жестокое доведение до банкротства в другом… Старейшины могут не понимать, что такое Интернет, но без их финансовой поддержки цифровая революция обречена на провал. Анархи сражаются с последними пережитками власти Князей, рассчитывают свергнуть старую экономику и установить новый порядок, полагаясь только на собственную энергичность и дух инноваций. Сами анархи работают без устали, а старейшины спокойно отсиживаются в тени, пользуясь своими привилегиями. Борьба кроется в социальном взаимодействии. Такие анархи во всём остальном могут быть вполне примерными Детьми – напряжение проявляется только там, где схватки за экономическое превосходство начинают проникать в другие сферы. Ни один анарх, серьёзно заинтересованный в своём бизнесе, не станет открыто противостоять нынешнему порядку. Впрочем, беспечный анарх, возгордившийся своими успехами в цифровом мире, может попытаться напрямую пойти против системы – чтобы в итоге увидеть, как его шаткая позиция в деловом сообществе окончательно сводится на нет ворохом негативных отзывов в прессе или равнодушной махиной фондового рынка. Других участников движения могут заставить прислуживать Князьям, чья прибыль заслоняет их собственные скромные доходы. В этом случае анархи могут бороться с противником, использующим свои общественно-политические связи, чтобы держать неонатов в узде. В такой ситуации открытый конфликт вполне вероятен, если анархи решат купить себе свободу взятками, оружием и наймом боевиков.

Конечно, надежда на новую Интернет-экономику в итоге оказалась просто пустопорожним трёпом и дутым ажиотажем. Такой исход событий придаёт хронике о времени расцвета Интернет-бизнеса привкус безнадёжности и дурных предчувствий: персонажи вовсю стараются, но игрокам заведомо известно, что их борьба с ветряными мельницами обречена на провал. С другой стороны, можно слегка поиграть с историей и позволить конфликту между новой и старой экономиками развиваться дальше, несмотря на его реальное историческое окончание. В такой истории может наметиться новый путь развития общества, который окажет влияние на нынешние ночи – смертные устремятся к кардинально новым социальным структурам, большинство из которых новая экономика на самом деле так и не смогла создать, а анархи наконец получат те общественные и исторические силы, которые позволят им свергнуть ныне существующий социальный порядок и возвестить о начале золотого века равенства отныне и навсегда… если только они правильно разместят капитал, конечно же.

Укрепление социального статуса

Порабощение неонатов старейшинами часто приводит к образованию ячеек анархов. Можно лишить кого-то некоторых источников экономического роста, если в остальном этот Сородич чувствует себя вполне удобно. Никто не выходит на политическую арену, рассчитывая запрыгнуть на вершину холма сразу с его подножия. Но высокомерное пренебрежение или случайные оскорбления оставляют болезненные раны, которые воспаляются, приводя к злобе и открытому неповиновению со стороны анархов. Анархи, борющиеся с действующими социальными институтами, могут поступать так не просто из желания построить нечто новое, а потому, что хотят уничтожить нынешний порядок. Репутация популярных ночных клубов портится при помощи кровавых драк, ложных срабатываний противопожарной сигнализации и любыми другими способами, которые анархи способны придумать, чтобы пошатнуть основы тщательно выстроенного Князем сообщества, в то время как танцплощадки и прочие музыкальные заведения, старательно развиваемые ими на другой стороне улицы, постепенно сами начинают диктовать моду и становятся новыми культурными барометрами. Элизиумы – оплоты Не-жизни Сородичей, но отношение к анархам там как минимум напряжённое, учитывая, что те грубо нарушают общепринятые нормы поведения в городе и демонстрируют экстравагантные вкусы. Анархи бравируют своим следованием последней моде, вплетают в свою речь популярные словечки и отсылки к массовой культуре – в итоге старейшины испытывают одновременно смущение перед молодняком и презрение к нему. Любое взаимодействие с власть имущими приводит к тому, что анархи балансируют на тонкой грани между неуважением и открытым мятежом. Неонаты активно обсуждают последние постановки и стараются сделать деньги на будущих музыкальных звёздах, чьи песни пока не звучат из каждого утюга. Общественно активные старейшины вынуждены вторгаться в сферу интересов анархов, однако публика быстро теряет к ним интерес.

Хроника об анархах, развивающаяся на этом фоне, предоставляет неплохую возможность соединить уличное насилие с тонкими политическими интригами и заговорами на высшем уровне. Так, анархи могут заглянуть в некогда непопулярный клуб в поисках добычи и обнаружить, что теперь там же охотится один из любимчиков местного Князя – по сути, это будет типичная для анархов ситуация, но вывернутая наизнанку. Вместо того чтобы бороться за свержение власти старейшин, персонажи окажутся вынуждены отстаивать свои права на территорию, прежде никого не интересовавшую, и удерживать влияние на те круги общества, которые теперь привлекли внимание старейшин. Персонажам придётся вести настоящую партизанскую войну, чтобы сохранить своё добытое тяжким трудом положение, иначе старейшины сорвут тот плод, который анархи так долго выращивали.

Партизанская война не обязательно должна перерастать в открытый конфликт. Персонаж игрока мог опекать музыкальную группу смертных после того, как услышал её выступление в крошечном низкопробном баре и почувствовал в её участниках талант и харизму. Став менеджером коллектива, он привёл музыкантов к первому заметному успеху – но тут вмешался Князь города и подписал группу на крупный лейбл, в результате чего безошибочное чутьё персонажа на талант пропало даром, а его хитроумные планы оказались разрушены. Теперь персонаж может пытаться добиться собственного успеха, невзирая на вмешательство Князя, – анализируя финансовую часть предприятия, устанавливая прочную связь с местными общественными кругами и сферой развлечений, укрепляя своё положение за счёт дружбы с влиятельными и популярными смертными.

Впрочем, и открытое противостояние не исключено. Например, Князь может использовать свои связи и закрыть все набирающие популярность клубы и общественные места, применяя громкие обвинения и организуя дотошные полицейские расследования, чтобы подорвать зарождающуюся музыкальную сцену и не дать ей сменить существующую. Арест копами очередного рэппера за незаконное ношение оружия может на самом деле быть важным ходом в борьбе за то, что и как войдёт в моду в городе.

Преимущество хроники, построенной вокруг общественного или культурного конфликта, – в том, что она позволяет легко отойти от традиционного клише «анархи против Князя». Подлые представители звукозаписывающих компаний; полицейские-расисты; соперники-неонаты, жаждущие повлиять на новую сцену – все они могут стать отличными оппонентами персонажам игроков. Персонажи получают возможность открыто противостоять врагам, которых действительно могут победить, тогда как Князь и его союзники останутся угрозой, нависающей над всеми их трудами, готовой разрушить всё то, что анархи с таким трудом сумели построить. Разные котерии могут соперничать за влияние на ключевые фигуры общественной и музыкальной жизни города, тогда как смертные вымогатели и проходимцы тоже пытаются прибрать к рукам легковерных артистов, тем самым вредя делу анархов – пусть даже неосознанно.

Тем не менее, помните, что хроника должна быть посвящена анархам, а не просто кучке неонатов, слушающих хэви-метал, прокалывающих себе соски или предающихся ещё каким-нибудь безобидным шалостям, которые не удалось засунуть в историю о XIX веке. У анархов могут быть совершенно особые причины для такой социальной активности – скажем, облегчение наркоторговли или каких-то легальных дел, а может быть, даже обретение политического влияния, кардинально меняющего положение дел в городе. Новый модный клуб не просто притягивает местную элиту, но и обращает её деньги на пользу местному Князю, которому он принадлежит. Городской фонд поддержки искусств может проигнорировать подопечных старейшины-Тореадора и вместо этого предоставить гранты и рекламу молодым талантам, которых поддерживают анархи и которые бесполезны для Тореадора.

Анархи – это вовсе не обязательно кучка обозлённых неонатов, силой пробивающих себе путь к вершине. Они могут быть просто жертвами собственного успеха, новичками в Не-жизни, которых принуждают подчиняться Князю или уступать собственное место в городе, которое они так усердно искали. Анархи могут обнаружить, что стали пешками в махинациях старейшин – успешным средством для отвлечения внимания Князя от истинной угрозы. Анархи даже могут подавить своё праведное возмущение действиями самодовольных и лезущих к ним в карман старейшин, чтобы выявить подлинную опасность, грозящую стабильности и миру в городе. Персонажи вправе и связать свою участь с заговорщиками, оставшись анархами лишь на словах и променяв подчинение одному тирану на пособничество другому.

Укрепление общественного положения не может проходить там, где нет никакой социальной структуры. Таким образом, в хронике, фокусирующейся на конфликте между устоявшимися и новыми культурными веяниями, не будет животных импульсов и вспышек насилия в духе «а давайте-ка проткнём Князя колом и поджарим». Темы и сюжетные идеи здесь скорее подходят для традиционной игры «уличного» уровня, и они могут дать хороший фон для зарождения в городе местной фракции анархов. Захват старейшинами главных культурных центров у тех неонатов, которые помогали эти центры развивать, может оказаться последней каплей для молодых Сородичей, которым уже давно надоели вечные оскорбления. Культурные битвы оказывают достаточно заметное влияние, что поможет продемонстрировать неравенство сил между уважаемыми старейшинами и группой неонатов. Очевидно, что старейшины превосходят анархов физической и сверхъестественной силой, но за все деньги и всё политическое влияние в мире всё равно не купишь полноценного членства в клубе «золотой молодёжи». Культурная война – возможно, лучшая тема для хроники, если вы хотите, чтобы ваши персонажи при попытке приблизиться к Князю или другим старейшинам как к равным незамедлительно получали пулю в грудь. Это не значит, что персонажи могут просто набить Князю морду или «вышутить» себе путь к власти – это означает, что критерии могущества и успеха определяются скорее личным стилем и внешним образом, а не величиной банковского счёта или числом голосов, отданных за вас в городском совете.

Политическое влияние

Смертные политики – важные цели для анархов. Во многом так же, как и в общественной жизни города, здесь есть такие способы воздействия, которые ни Князь, ни старейшины не могут полностью запретить использовать. Каждому политику нужно с чего-то начинать, и если анарх получит контроль над нужным кандидатом на раннем этапе его карьеры, оба они придут к успеху, если только правильно разыграют свои карты. В центре такой истории находится «белая ворона» от политики – кандидат, отвергающий сложившуюся систему власти и идущий своей дорогой. В конце концов, уже существующие партии, вероятно, состоят в основном из бюрократов и блюдолизов, на которых так или иначе влияют старейшины. Структуры всех политических партий далеки от монолитных, но сама их суть располагает политиков к поиску общей платформы внутри объединения: им не нужны внутренние раздоры, из-за которых на следующих выборах перевес получат их конкуренты. Поэтому анархи ищут либо организации радикального толка, либо иконоборцев, способных отмахнуться от целей своей партии, когда популярность и обаяние дают такую возможность.

Хроника об анархах, посвящённая политике, включает сильный элемент борьбы нового порядка против старого – здесь он, пожалуй, выражен сильнее, чем в историях об экономическом или культурном противостоянии. История о подстрекателе-реформаторе, который, выиграв выборы, обнаруживает, что стал частью той самой машины, которой некогда бросил вызов – это почти клише, однако в ней содержится немало правды. Эффективность политика определяется тем, на что он способен, а без союзников и доброжелателей он не может сделать совершенно ничего. Взаимовыгодная система, на которой основана политика, предполагает, что тот, кто не раскачивает лодку, плывёт по течению и выполняет свои обещания, с наибольшей вероятностью придёт к успеху. Как неонаты в течение долгих лет терпят обиды и притеснения старейшин, так и начинающий политик работает на благо своей партии или существующей властной структуры ради того, чтобы однажды потребовать часть влияния себе.

Следовательно, хроника об анархах и политике даёт возможность провести интересные параллели между положением анархов в обществе Сородичей и современными политическими течениями. Анархи способны наносить удары не только по положению Князя, но и по аналогичным застывшим, инертным силам смертного общества. Эти темы удачно переплетаются между собой – ведь многие анархи ещё при жизни были радикалами. Попав в общество Сородичей, они просто поняли, какова истинная власть, скрывающаяся за внешним угнетением; политически ангажированные анархи продолжают гнуть ту же линию, что и в смертной жизни.

В хронике, связанной с анархами и смертными политиками, стоит подчеркнуть соблазнительную возможность предать собственные идеалы, получив взамен комфортное существование. Конечно, жителям латиноамериканских кварталов нужен свой представитель в городском совете, но если сам совет предлагает в шесть раз лучше оплачиваемую должность «особого консультанта по проблемам национальных меньшинств», даже самый завзятый реформатор дважды подумает, прежде чем отказываться. Сделайте акцент на притягательной природе власти, на том, как часто идеалы и личные воззрения приходится приносить в жертву или сводить к компромиссу, когда необходимо провести хотя бы едва заметную реформу. Политика предполагает взаимовыгодный обмен между сторонами, если только одна из них не настолько сильна, чтобы выборы и дебаты превращались в пустые формальности. Конечно, если одна из сторон имеет столь непомерный перевес, разумнее сделать центральной темой хроники не политику, а революцию. Более вероятно, что анархи и их смертные союзники будут балансировать между отказом от части своих намерений и идеалов, позволяющим хотя бы видеть впереди главную цель, и полной продажностью, в результате которой они станут такими же, как и те, против кого они когда-то выступали. Подчёркивайте этот сложный выбор, когда персонажи будут прокладывать себе путь в мир политики. Вчерашние светочи надежды и перемен теперь служат лишь для того, чтобы удержать от распада рушащуюся систему власти и не дать нынешнему молодому поколению поступить с новым порядком так же, как когда-то его предшественники поступили со старым. Одни мнимые союзники покидают ряды, как только дело доходит до соблюдения обещаний, другие строго придерживаются принципа «ты мне, я тебе», отказывая анархам в любой помощи, пока те не могут заплатить за неё собственной кровью.

Опасность любой хроники об анархах, основанной на политике смертных – в том, что, в конце концов, уважающий себя Князь всегда располагает достаточным количеством экономических и общественных рычагов влияния, чтобы свести на нет любые преимущества, которых могут добиться анархи. Смертные политики не работают в других сферах жизни. Следовательно, такая хроника должна строиться вокруг очень краткосрочных целей, развиваться в строго ограниченном месте действия или сосредотачиваться на очень специфическом политическом вопросе. Более интригующий поворот – возможность того, что сами анархи в итоге предадут свои идеалы и станут ничуть не лучше тех, против кого выступали и боролись. Как гласит поговорка, нужно быть совершенно бессердечным, чтобы быть консерватором в молодости, и совершенно безмозглым, чтобы оставаться либералом в старости. Анархи могут обнаружить, что погрязли в тех же действиях и привычках, которые казались им столь отталкивающими и диктаторскими в других Сородичах. Может случиться так, что вчерашний революционный лидер окажется заклеймён собственными союзниками и подчинёнными как враг и новый угнетатель. Как уже говорилось, анархам обязательно нужно бороться против чего-то. Иногда это приводит к тому, что они начинают бороться друг с другом. Успех и могущество часто становятся проклятиями для пламенных революционеров.

Противники

Анархи противостоят действующей власти вне зависимости от того, на каком фоне эта борьба разворачивается. В городе Шабаша они сражаются против епископа и его последователей, в городе Камарильи пытаются свергнуть Князя и добиться равноправия среди Сородичей. В общем и целом, именно враги анархов во многом определяют суть движения в конкретном месте и в конкретное время. Анархи, формально подчиняющиеся Князю Камарильи, могут опираться на убеждение и политические интриги, но мгновенно перейдут от них к насилию и убийствам, если город вдруг окажется захвачен Шабашем. Если анархи смогут достичь своих целей и сместить нынешнюю власть, то со временем они неизбежно начнут бороться между собой. Бароны Свободного Государства появились отнюдь не случайно – как утверждают некоторые циники, они прошли логичную эволюцию, из революционеров превратившись сначала в победителей, а затем в Князей.

Камарилья

Князья и архонты – типичные антагонисты анархов в борьбе с Камарильей. Впрочем, несмотря на всю агрессивность и жажду справедливости, большинство анархов действуют в рамках Камарильи и стремятся к равенству и власти внутри этой организации. Если бы анархи просто хотели уничтожить Князя и делать всё, что вздумается, они были бы всего лишь неприкаянными террористами (правда, это не отменяет того факта, что некоторые из них в самом деле этого хотят). В большинстве своём анархи добиваются равенства и одинаковых возможностей только внутри Камарильи, а не повсюду в мире. Они признают Маскарад, уважают неприкосновенность Элизиумов, но не видят необходимости в застывшей, негибкой системе распределения власти и возможностей между Сородичами. Для хроники об анархах, в которой Камарилья позиционируется как сборище угнетателей, лучше подойдёт тема отрицания и восстания на словах и в мыслях, а не яростного бунта и разрушения. Как правило, анархи не хотят разрушить существующую систему. Они просто хотят найти в ней то место, которого заслуживают.

Для хроники, посвящённой борьбе за равноправие, можно использовать некоторые ключевые моменты выступлений в защиту гражданских прав в США 1960-х годов или современного отстаивания прав сексуальных меньшинств. В существенной степени такая борьба основывается на демонстрации присущих действующей системе изъянов и на призывах к власть имущим устранить эти недостатки. Разумеется, Князь и его сторонники вряд ли внезапно начнут мыслить так же, как анархи, и едва ли сразу удовлетворят их просьбы. Анархи скорее должны постепенно склонять на свою сторону служителей и других Сородичей, располагающих средним влиянием. Им приходится внимательно следить за тем, чтобы одновременно устранять необходимость реформ и не доставлять Сородичам слишком много проблем. Они рискуют оттолкнуть от себя потенциальных союзников и навлечь на себя гнев Князя, который может счесть их всего лишь избалованными Детьми, нуждающимися в суровом наказании.

Существенная часть хроники может быть посвящена склонению безразличных или враждебных неонатов на сторону анархов. Не выступая единым фронтом, движение анархов рискует показаться всего лишь обособленной группой недовольных. В такой игре законами ночи становятся политические интриги и дипломатические сделки: персонажи должны обеспечивать себе поддержку, осторожно сохранять своих приверженцев в строю (иначе они рискуют навлечь на себя гнев Князя), пытаться переманить на свою сторону младших служителей и наиболее беспринципных старейшин. Основная цель такой хроники – сформировать настолько крупный альянс, поддерживающий дело движения, чтобы Князь, желающий сохранить власть над городом, больше не мог игнорировать требования равноправия. Если главные интересы анархов совпадут с главными интересами Князя, у того не останется выбора, кроме как капитулировать или потерять власть.

Конечно, если Князь окажется непреклонным, центр хроники может сместиться с политики на насилие. По сути, такое смещение даёт возможность создавать по-настоящему захватывающие истории. Например, свирепый каитифф, поддерживавший движение с самого начала, устал от всей этой чуши, которую несёт местный Князь, и теперь хочет начать свою революцию – здесь и сейчас. Персонажи могут попытаться остановить волну насилия, отчаянно стараясь добиться перемен при помощи дипломатии и политики. Если анархи поднимут открытый бунт, весь достигнутый тяжёлым трудом персонажей прогресс окажется бесполезен, а сами они станут считаться подстрекателями и мятежниками. Отыграйте давление на персонажей игроков с обеих сторон: Князь-традиционалист наотрез отказывается уступать их просьбам, в то время как город уже явно кипит; тем временем экстремисты-анархи подливают масла в огонь, творя всё, что пожелают, чтобы спровоцировать революцию, не задаваясь вопросом, нужна ли она кому-то ещё. Персонажи могут оказаться между Сциллой и Харибдой, когда их планы перемен пойдут наперекосяк, а ситуация выйдет из-под их контроля.

Персонажи могут открыть шлюзы, и тогда их вместе с их планами захлестнёт волна долго копившейся злости и недовольства. Былые раздоры выльются в открытое насилие; старейшины и служители начнут использовать «проблему анархов» как способ напрямую свести старые счёты. Персонажи могут обнаружить, что то движение, которое они организовали на улицах, стало очередным инструментом личной мести в руках борцов за власть в городе, постепенно становящихся новой высшей кастой. Идеалы анархов известны уже в течение некоторого времени, и любой Князь, достойный своего титула, выучил несколько уроков насчёт того, как следует обращаться с просящими свободы неонатами.

Выстраивая хронику о борьбе анархов с Камарильей, особенно важно помнить об их идеализме и идеологических ценностях. Они не нигилисты и не шабашиты, присвоившие себе другое название. Революция нужна им не для приобретения власти или контроля, а для получения новых возможностей. Анархи не станут сходить со своего пути только для того, чтобы свергнуть Князя – если бы они хотели только этого, всё было бы куда проще. Лучше подчеркните отсутствие у них тех возможностей, которые есть у многих других Детей, и их желание устранить дисбаланс между молодыми и старыми, современными и придерживающимися древних традиций Сородичами.

Шабаш

Может быть, анархам нелегко живётся под управлением Камарильи, но под железной пятой Шабаша им чаще всего вовсе невыносимо находиться. Камарилья не одобряет инакомыслие и часто отвечает на жалобы анархов лишь усилением общественного давления и контроля, но Шабаш, скорее всего, просто разорвёт «этих сопливых маленьких панков» на куски и сожжёт их останки. Шабашитам не нужны сладкие речи, призывающие к равным правам и возможностям – они берут то, что хотят, и делают то, чего желают. Разве это не равенство? Им всё равно, что епископы и их начальники на самом деле держат всю власть в своих руках, а отдельные стаи служат лишь фигурами в большой игре. Говорят, что сила капиталистической системы – в том, что угнетённые граждане не осознают, что их используют. Это утверждение во многих случаях верно в отношении низкопоставленных шабашитов, поэтому вероятность того, что анархам удастся набрать среди них рекрутов, весьма невелика. Рядовых членов стай обычно вполне устраивает возможность терроризировать смертных, питаться так, как вздумается, и пытать несчастных Сородичей Камарильи, на свою беду оказавшихся не в том домене. Им не нужны разговоры об эгалитаризме – они просто хотят убить кого-нибудь и забрать себе имущество погибших. К тому же у Шабаша есть на примете более подходящая дичь в лице спящих Патриархов. Кому, чёрт возьми, придёт в голову давать всем вампирам равный доступ к власти, когда Геенна вот-вот начнётся?

У анархов нет особого выбора, кроме как противостоять Шабашу, если их пути пересекаются. Камарилья угрожает задушить молодняк своими утомительными правилами поведения, строгим распределением сфер влияния и официозом, а Шабаш просто извращает все желания, обращая их себе на пользу и не заботясь о возможных побочных эффектах – особенно о тех, в результате которых анархи оказываются подобны рыбам, выброшенным на сушу. Камарилья хотя бы позволяет заниматься политикой и бизнесом. Когда Шабаш объявляет город своим доменом, дела очень быстро становятся хуже некуда – возможности для предпринимательства исчезают, политическая жизнь оказывается на грани переворота из-за повсеместного взяточничества и вымогательств, традиции и сделки заменяются культом грубой силы и «сильной руки». Там, где Камарилья полагается на обычаи, Шабаш использует насилие. Даже если анархи окажутся способны пойти на соглашение с Шабашем, бескомпромиссная позиция этой секты, противопоставляющей себя всему миру, быстро приведёт к тому, что шабашиты покончат со всеми анархами, которые не перейдут на их сторону.

Шабаш – хороший противник, которого можно задействовать в хронике об анархах, особенно по контрасту с более тонкой борьбой против Камарильи. Город, где недавно увеличилась активность анархов, представляет собой привлекательную мишень для Шабаша, относящегося к анархам как к сброду (несмотря на все свои поражения в Свободном Государстве). Город, чей Князь «не в состоянии поставить этих щенков на место», с точки зрения шабашитов, является лучшей целью для осады. Позвольте персонажам преуспеть в борьбе с Князем и почти достичь своих целей – а потом сообщите, что Шабаш внезапно напал на город. Старые враги могут немедленно стать союзниками, когда битва закипит в залах советов, на улицах и в тёмных углах, где политические соглашения поминутно заключаются и расторгаются. Может оказаться так, что персонажи попадут в тиски между не доверяющей им Камарильей и Шабашем, предлагающим им совсем иной вид рабства. Хуже того, персонажи могут без устали отражать атаки врага – а в итоге понять, что их победа сделала власть Камарильи лишь устойчивей. В конце концов, именно из-за агрессивного поведения анархов шабашиты вторглись в город. Лишь глупец позволит себе оставлять в живых столь опасных радикалов после всех ужасов и потерь осады. Главным испытанием для анархов станет не только выживание в ходе осады, но и сохранение всех тех политических и общественных выгод, которые им удалось приобрести.

Шабаш соблазняет анархов по-своему. Во многих городах Шабаша стаи постоянно прочёсывают домен, чтобы уничтожить или завербовать независимых (или не питающих любви к Камарилье) вампиров. Всегда заинтересованные в хороших, но заменяемых бойцах, шабашиты приветствуют таких рекрутов с распростёртыми объятиями и пускают свежее пушечное мясо вперёд, нападая на оплоты Камарильи. Когда Шабаш врывается в город, у анархов есть только два варианта: сражаться или бежать.

В городах, уже нахо