ДРЕВНЕЙШАЯ ЭПОХА СУЩЕСТВОВАНИЯ МИРА. 1 страница

Джеймс Джодж Фрэзер. Фольклор в ветхом завете

Содержание.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

часть первая. ДРЕВНЕЙШАЯ ЭПОХА СУЩЕСТВОВАНИЯ МИРА. Глава 1. СОТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА. Глава 2. ГРЕХОПАДЕНИЕ. Глава 3. "КАИНОВА ПЕЧАТЬ". Глава 4. ВЕЛИКИЙ ПОТОП. Глава 5. ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ. часть вторая. ЭПОХА ПАТРИАРХОВ. Глава 1. ДОГОВОР МЕЖДУ БОГОМ И АВРААМОМ. Глава 2. НАСЛЕДИЕ ИАКОВА, ИЛИ МИНОРАТ. Глава 3. ИАКОВ И КОЗЬИ ШКУРЫ, ИЛИ "ВТОРИЧНОЕ РОЖДЕНИЕ". Глава 4. ИАКОВ В ВЕФИЛЕ. Глава 5. ИАКОВ У КОЛОДЦА. Глава 6. ДОГОВОР В ГАЛААДЕ. Глава 7. ИАКОВ У ПЕРЕПРАВЫ ЧЕРЕЗ ИАВОК. Глава 8. ЧАША ИОСИФА. часть третья. ЭПОХА СУДЕЙ И ЦАРЕЙ. Глава 1. МОИСЕЙ В ТРОСТНИКОВОЙ КОРЗИНЕ. Глава 2. САМСОН И ДАЛИДА. Глава 3. "УЗЕЛ ЖИЗНИ". Глава 4. АЭНДОРСКАЯ ВОЛШЕБНИЦА. Глава 5. ГРЕХ НАРОДНОЙ ПЕРЕПИСИ. Глава 6. СТРАЖИ ПОРОГА. Глава 7. СВЯЩЕННЫЕ ДУБЫ И ТЕРПЕНТИННЫЕ ДЕРЕВЬЯ. Глава 8. ИЗРАИЛЬСКИЕ "ВЫСОТЫ". Глава 9. МОЛЧАНИЕ ВДОВ. часть четвертая. ЗАКОН. Глава 1. ЗАКОН И ЕГО МЕСТО В ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ. Глава 2. НЕ ВАРИ КОЗЛЕНКА В МОЛОКЕ МАТЕРИ ЕГО. Глава 3. САМОИСТЯЗАНИЯ В ЗНАК ТРАУРА ПО УМЕРШИМ. Глава 4. БОДЛИВЫЙ БЫК. Глава 5. ЗОЛОТЫЕ КОЛОКОЛЬЧИКИ.

КРАТКАЯ ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Вряд ли найдется в истории письменности другой такой памятник, окотором бы столько писали, столько бы спорили, как Библия. И вряд лидавались одной книге столь различные оценки - от религиозного преклоненияперед ней ("Библия - священное писание") до юмористической перелицовкибиблейских сюжетов ("Занимательная Библия" Лео Таксиля). В религиоведческойлитературе мы также находим множество сочинений, авторы которых обращались кБиблии. Несколько поколений ученых разных специальностей, применяя историческийметод, бились над решением проблем происхождения и истории книг Ветхого иНового заветов. Многое сделано, ряд вопросов прояснился. После работ Ж.Астрюка, В. Де Ветте, Г. К. Графа, Ю. Вельхаузена и других классиковбиблейской критики никто уже не оспаривает их основных выводов: главнаячасть Ветхого завета (Новый завет оставим здесь в стороне) - а именноПятикнижие Моисея - составилась из нескольких друг другу противоречащихтекстов, условно названных Яхвист, Элохист, Второзаконие, Жреческий кодекс;были предположительно установлены хронологические даты написания отдельныхисточников, время их сложения в единый памятник; проведено текстуальноесопоставление библейских текстов с мотивами религиозно-мифологическойлитературы Вавилона, Египта, античного мира, определены пути их взаимногосоприкосновения и заимствования... Но многое в критическом изучении библейских книг, содержащихся в нихсюжетов и мотивов долгое время оставалось еще неясным. Привлечь в болеешироких масштабах этнографический и фольклорный материал - аналогичныебиблейским мотивы и сюжеты в верованиях и обрядах древних и новых народов,чтобы на нем построить объяснение темных мест в ветхозаветных текстах, -такую задачу принял на себя автор сочинения "Фольклор в Ветхом завете"английский (точнее, шотландский) ученый Джеймс Джордж Фрэзер. Прославивший свое имя целым рядом блестящих этнографических,религиоведческих и других сочинений, начиная с первого издания классической"Золотой ветви" (1-е изд. в 2-х кн., 1890 г.), за которой последовали"Описание Греции" Павсания" (6 томов, 1898 г.), "Тотемизм и экзогамия" (4тома, 1910 г.), "Вера в бессмертие" (3 тома, 1913 г.), "Почитание природы"(1926 г.), "Мифы о происхождении огня" (1930 г.), "Страх смерти впримитивной религии" (1933 г.) и другие, Фрэзер постепенно усовершенствовалсвой чисто эволюционистский метод, применяя его к исследованию общихфольклорно-этнографических и религиоведческих проблем. Его "Золотая ветвь"постепенно развернулась в 12 капитальных томов (1911-1915 гг.). Первыйперевод на русский язык "Золотой ветви" с английского сокращенного издания,подготовленного самим автором, осуществлен в 1980 году. Попутно, по мереизучения очередных проблем, ученый касался вопросов древнееврейской религии,и ему показалось полезным собрать в одно целое "ветхозаветные" факты ипроблемы, осветив их сравнительно-этнографическими данными. Так родилосьобъемистое трехтомное сочинение- "Фольклор в Ветхом завете" (1918 г.),вскоре сжатое самим автором до однотомного (1923 г.). Разумеется, читая книгу, современный читатель должен помнить о том,когда она написана, учитывать своеобразие научных позиций автора иособенности его литературного стиля. Со времени ее выхода в свет прошлопочти семь десятилетий. Естественно, кое-что в ней просто устарело. Невсегда для нас приемлема терминология Фрэзера. Надо помнить и о том, чтопримеры, приводимые им, порой почерпнуты из записок христианских миссионерови колониальных служащих, и относиться к ним следует с известной скидкой насам их характер. Бурные события нашей эпохи внесли немало изменений в жизнь народов, чьинравы и обычаи нашли отражение в труде Фрэзера. Многие из этих народоввступили на путь национально-освободительной борьбы. Рухнула колониальнаясистема империализма. В процессе прогрессивного развития обретших свободустран преодолевается их вековая отсталость, уходят в прошлое традиции,покоившиеся на невежестве людей, на смену им приходят новые. И это тоже надоиметь в виду читателю. За время, прошедшее с момента написания книги,изменились и многие географические названия. Поэтому представляется вполнеоправданным снабдить данное издание специальной географической справкой.Думается, что столь же оправдан указатель этнических наименований,помещенный в конце книги. Кое-кого может удивить манера ученого приводить примеры без ссылок напервоисточники. Видимо, в какой-то мере она была продиктована егостремлением максимально сократить объем издания, которое, как ужеотмечалось, было доведено им до одного тома. Настоящий перевод сделан именнос однотомника, вышедшего на английском языке. И в данном случае всепретензии следует относить к оригиналу. И еще одна оговорка. У Фрэзера почти все библейские персонажипредставлены как исторические личности, хотя в действительности, как этоныне убедительно доказано, многие из них носят явно мифический характер.Анализируя Библию, Фрэзер воспринимает ее такой, как она написана, неостанавливаясь на вопросе об историчности ее героев. И это понятно, еслипомнить, что его в первую очередь интересовали определенные аспекты духовнойкультуры человека. Поэтому нужно критически относиться к тем текстам, вкоторых те или иные персонажи характеризуются в качестве реальносуществовавших. Во всех случаях надо исходить из того, что труд Фрэзерапринадлежит своему времени. И его следует соотносить с этим временем, как илюбое научное исследование прошлого, к которому мы обращаемся в наши дни. "Фольклор в Ветхом завете", по существу, сборник печатавшихся раньшестатей, но Фрэзер постарался придать ему вид обобщающей монографии, поставивво главу угла самую сложную и спорную проблему - вопрос о составе иисточниках Пятикнижия Моисея. Эволюционистский метод вполне оправдал себя, особенно в уразумениипервых страниц Библии, повествующих о "сотворении" первых людей и о жизни ихв раю. Фрэзеру удалось убедительно показать широкую распространенность ународов разных стран мифологических мотивов, которые не привлекали к себевнимания, но которые, видимо, лежали в основе библейской повести о первыхлюдях. В частности, прекрасно разъяснена мифологема смерти: мотив омоложениячерез сбрасывание кожи (отсюда змея в рассказе о грехопадении) и мотивложной вести (змея обманула первых людей). Сочетание этих двух мотивов исоставило канву библейского рассказа о грехопадении и об утрате бессмертия. Жаль, однако, что Фрэзер не дошел здесь до конца. Он не уделилдостаточного внимания самому существенному, быть может, мотиву в этомбиблейском рассказе - мотиву "древа познания добра и зла". Что представлялособой это древо и почему всякий, кто съедал его плоды, подвергалсянеминуемой смерти? Фрэзер лишь слегка коснулся этого вопроса, а онпредставляет едва ли не самую важную часть всей проблемы. Ведь мифологиявсех времен и народов знает не меньше пяти видов мифологических деревьев (несчитая реальных деревьев, ставших предметом религиозного почитания): это"мировое древо" (мифологическая модель мира), "древо жизни" и "древо смерти"(типа анчара), "шаманское дерево" (место подготовки или посвящения шамана)и, наконец, "древо познания добра и зла". Генезис первых четырех видов этихмифологических деревьев более или менее ясен, реальная основа каждого из нихлегко поддается расшифровке. Но что такое "древо познания", которое богпосадил "посередине рая", то есть в самом легкодоступном месте, и тем неменее наложил на него столь строгое табу? Самое же главное: почему нарушение первыми людьми божьего запрета("грехопадение") привело к "открытию глаз" у них? Что именно узнали они,вкусив запретные плоды? Казалось бы, если следовать логике рассказа книгиБытие, перед открывшимися глазами Евы и Адама развернулся весь огромный итолько что созданный мир, вся вселенная, земля и небо! Но нет. Оказывается,узнали они только одно- они наги. Мало того, даже не всю наготу свою увиделиЕва и Адам, а только ту часть ее, которую можно закрыть "опоясаниями" излистьев! В чем же еще заключалось то "добро и зло", познавать котороечеловеку запрещалось? Этот вопрос остается без ответа, Фрэзер его даже неставит... Да и немудрено: для полного и убедительного решения проблемы нужнобыло бы подвергнуть исследованию все известные формы культа деревьев, азаодно и культа священных рощ - вероятного истока мифологизации деревьев;только таким путем удастся, быть может, понять происхождение такого редкогоповерья, как "древо познания". Для полной убедительности концепции Фрэзера не хватает еще одного: надобы объяснить, каким образом библейский "змей" постепенно превратился вдьявола-соблазнителя, сатану и злого духа - эволюция, для которой рассказкниги Бытие не дает, в сущности, никакой опорной точки. Таков первый, наиболее общий круг проблем, касающихся истории всегочеловечества, истории "грехопадения" прародителей и его последствий. Первый,но, быть может, не самый показательный в смысле применяемого Фрэзеромметода. Вслед за первыми двумя главами, посвященными "древнейшей эпохесуществования мира", идет целая серия глав (первоначально это былисамостоятельные статьи), хотя и не всегда связанных одна с другой, ноподчиненных единой исторической схеме- "Великий потоп", "Эпоха патриархов","Эпоха судей и царей", "Закон" - схеме, достаточно выдержанной. Главы эти, как читатель сам может легко заметить, весьма неравновеликии, добавим, неравноценны. Четвертая глава, посвященная "Великому потопу", -самая большая, занимает сто страниц; "небесной лестнице" уделено всего лишьтри страницы, а "культу высот" - пять страниц. Поэтому и весьма различнастепень информативности глав. Прочтя, например, ту же главу о потопе,читатель может считать себя более или менее осведомленным в вопросе овлиянии стихийных катастроф на исторические судьбы людей: эти вопросытрактуются с должной обстоятельностью, на высоком научном уровне. Наоборот,известный эпизод с мнимым похищением чаши в рассказе об Иосифе дал поводФрэзеру лишь к поверхностной заметке о способах гадания по сосуду с водой.История Иакова (отца Иосифа), обманом отнявшего первородство у своего братаИсава, послужила автору предлогом для интереснейшего обзора обычаев минората(система наследования имущества младшим в семье) в разных странах и в разныеэпохи. А сложнейшие исторические проблемы, связанные с личностьюзаконодателя Моисея, обойдены в книге почти полным молчанием. Таким образом, содержание предлагаемой книги очень пестро. Надо,кстати, добавить, что в первоначальном трехтомном издании этой книгисодержание ее выглядело еще пестрее. Там были главы очень содержательные,посвященные самым разным предметам. Например, обширный обзор обычаев такназываемого кросскузенного брака (предпочтительный брак с дочерью братаматери) с попыткой выяснить корни этого обычая и др. В однотомном изданиисам автор изъял их, видимо стремясь достигнуть большей монолитностисодержания. Монолитности, правда, особой не получилось, и даже можнопожалеть об исключении автором некоторых интересных глав: переход черезКрасное море, Соломон и царица Савская, Иона и кит и др. Не будем, впрочем, упрекать автора за эти пропуски. Скажем ему спасибоза то, что он дал - пусть не в строгой системе, зато в фактографическомизобилии. Подчеркнем здесь одну важную сторону научного творчества ДжеймсаФрэзера - его идейную направленность. Как в этой книге, так и в другихФрэзер выступает как либеральный, свободомыслящий ученый, поднимающийсяпорой до понимания исторических связей фактов, которыми так богата книга. Вто же время Фрэзер избегает резких оценок, предпочитая выступать с"объективистских", "нейтральных" позиций. Но материал его книги говорит самза себя, особенно где дело идет о религиозно-магических обрядах. Тенденция смягчать оценку различных мифологических персонажей доводитпорой Фрэзера до прямого их искажения. Яркий пример - характеристикацентрального образа библейской религии - бога Яхве, к которому он не развозвращается в своей книге. Яхве у него - не грозный каратель, не жадныйпотребитель человеческой и животной крови, а "вспыльчивое, но, в сущности,добродушное божество", которое великодушно предоставило первым людямсвободный выбор - жизнь или смерть; и не его вина, если люди почему-товыбрали смерть, отказавшись от вечной жизни. Эта наивная апологетика, впрочем, не слишком портит научную ценностькниги с ее свободомыслящим в целом стилем. А налет романтического любования,которым отмечены у Фрэзера описания природы - арены действий мифологическихперсонажей, - скорее ее украшает. Блестящий поэтический талант Фрэзера (ондаже писал стихи!) сочетался с умением проникнуть в дух эпохи, состремлением оживить памятники древности, отнеся их к определенномуландшафту. Эти страницы книги читаются как художественная проза. С. А. Токарев часть первая.

ДРЕВНЕЙШАЯ ЭПОХА СУЩЕСТВОВАНИЯ МИРА.

Глава 1.

СОТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА.

Для внимательного читателя Библии едва ли останется незамеченным резкоепротиворечие между двумя рассказами о сотворении человека, которые изложеныв первой и второй главах книги Бытие. В первой главе мы узнаем, как в пятыйдень творения бог создал рыб и птиц, вообще всякую тварь, живущую в воде ивоздухе, как в шестой день он сотворил сперва всех земных животных, а потомлюдей и что люди были представлены мужчиной и женщиной. Таким образом, изэтого рассказа мы заключаем, что человек был последним по времени созданиемиз всех существ, живущих на земле, а также, между прочим, что различиеполов, как существенный признак человеческого рода, присуще также ибожеству; но как примирить такое различие с единством божества, это вопрос,на который автор не удостоил нас ответом. Оставляя, однако, в стороне этутеологическую проблему, как слишком, быть может, глубокую для человеческогопонимания, обратимся к более простому вопросу - о последовательности событийи остановим наше внимание на том утверждении, что бог сотворил сперва низшихживотных, а потом человеческие существа и что эти последние (мужчина иженщина) были созданы, по всей видимости, одновременно, причем оба в равноймере отражали величие их божественного оригинала. Так мы читаем в первойглаве. Но когда мы переходим ко второй главе, то, к немалому нашемусмущению, мы находим здесь уже другой, прямо противоположный рассказ о томже самом акте столь большой важности. Здесь мы совершенно неожиданно узнаем,что бог сотворил сперва человека в образе мужчины, потом низших животных ипосле них, уже по позднее возникшему замыслу, женщину, создав ее из ребра,которое он взял у мужчины, пока тот спал. Порядок расположения творений поих рангу в обоих рассказах явно противоположный. В первом рассказе богначинает с рыб и продолжает творить по восходящей линии, переходя от рыб кптицам и зверям, а от них к мужчине и женщине. Во втором рассказе егосозидательная работа идет по нисходящей линии - от мужчины к низшим животными от них к женщине, которая, очевидно, знаменует собой самую низшую ступеньбожественного творчества. И в этой второй версии ни слова не говорится отом, что мужчина и женщина созданы по образу бога, а просто сказано, что"создал господь бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыханиежизни, и стал человек душею живою". Впоследствии, чтобы облегчитьодиночество человека, который, не имея спутника, слонялся по устроенному длянего прекрасному саду, бог сотворил всех птиц и зверей и дал их человеку;очевидно, для того, чтобы те развлекали его и составили ему компанию.Человек посмотрел на них и дал им всем имена, но эти товарищи ему все-такине понравились, и тогда только бог как бы с отчаяния создал наконец женщинуиз незначительной части мужского скелета и дал ее в жены человеку. Резкое противоречие между обоими рассказами объясняется весьма просто,тем обстоятельством, что они происходят из двух различных и первоначальносамостоятельных источников, впоследствии включенных в одну книгу редактором,который механически связал оба рассказа, не удосужившись даже смягчить илисгладить противоречия. Рассказ о сотворении мира в первой главе восходит к так называемомуЖреческому кодексу, составленному жрецами во время вавилонского пленения илипосле него. Рассказ о сотворении человека и животных во второй главевосходит к так называемому Яхвисту, написанному на несколько столетий ранеепервого, вероятно в IX в. до новой эры. Различие религиозных установок обоихавторов бросается в глаза. Более поздний автор Кодекса имеет абстрактноепредставление о боге как о существе, которое недоступно человеческому глазуи творит мир простым велением. Более ранний автор Яхвиста представляет себебога в конкретной форме, как существо, которое говорит и действует подобночеловеку, которое лепит человека из глины, разводит сад, гуляет в этом садув часы дневной прохлады, призывает к себе Адама и Еву, спрятавшихся задеревьями, делает им одежду из кожи вместо слишком легких опоясаний изфиговых листьев, которыми наши прародители стыдливо прикрывали свою наготу.Очаровательная наивность, почти веселый тон более раннего рассказасоставляет прямой контраст с важной серьезностью позднейшего, хотя в то жевремя нас поражает некоторый налет грусти и пессимизма, пробивающийся сквозьяркие краски, которыми яхвистский художник рисует нам жизнь того невинноговека. В особенности же он почти не пытается скрыть своего глубокогопрезрения к женщине. Появление на свет женщины в последнюю очередь и самыйспособ ее сотворения - необычный и унизительный - из ребра ее господина ивладыки, тогда как все низшие животные сотворены нормальным и приличнымспособом, в достаточной степени обнаруживают его невысокое мнение о женскойприроде; впоследствии это его, прямо сказать, женоненавистничество принимаетеще более мрачный оттенок, когда он все несчастья и горести человеческогорода приписывает легковерной глупости и неуемному аппетиту его праматери.Первые пять книг Ветхого завета - Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие- называются Пятикнижием; в иудаизме они именуются Законом или Торой, тоесть учением. Богословы иудаизма и христианства выдают Пятикнижие за цельноепроизведение, записанное Моисеем непосредственно со слов бога Яхве. Вдействительности библейской критикой установлено, что текст Пятикнижиякомплектовался на протяжении более чем 500 лет одновременно с текстом шестойкниги Ветхого завета - Иисуса Навина, в связи с чем говорят о Шестикнижии. ВПятикнижии рассказ ведется от бога, именуемого то Эпоха (во множественномчисле Элохим), то Яхве. В русском синодальном переводе Библии Элохим обычнопередается словом "бог", а Яхве - словом "господь". Если разделить тексты,связанные с Яхве и Элохим, то получится два отдельных повествования, каждоеиз которых само по себе последовательно и цельно. Их условно называют Яхвисти Элохист. Создание Яхвиста относят к Х-IX в, до нашей эры, Элохиста - ктому же времени или несколькими десятилетиями позже. В 621 г. до нашей эрывозник третий документ, вошедший впоследствии в Пятикнижие - Второзаконие. Впериод вавилонского плена (VI в. до нашей эры) или сразу после негоиудейские жрецы составили так называемый Жреческий кодекс. Из этих двух рассказов более ранний, то есть яхвистский, не толькоживописнее, но и богаче фольклором, ибо в нем сохранилось обаяниепримитивного простодушия, которое тщательно затушевано позднейшим автором. Всоответствии с этим первый рассказ дает больше материала для сравнения стеми по-детски наивными рассказами, с помощью которых люди в разные века и вразных странах пытались объяснить великую тайну появления жизни на земле.Некоторые из этих бесхитростных преданий я и приведу на следующих страницах. По-видимому, яхвистский автор представлял себе, что бог вылепил первогочеловека из глины совершенно так же, как это сделал бы гончар или какребенок лепит куклу из глины, и что, вымесив глину и придав ей надлежащуюформу, бог оживил вылепленную фигуру своим дыханием в ее рот и ноздри, тоесть тем же способом, каким пророк Елисей, по библейскому рассказу,возвратил к жизни мертвого ребенка сонамитянки: он лег на его тело, приложилсвои глаза к глазам ребенка и свой рот ко рту ребенка, без сомнения, длятого, чтобы передать телу свое дыхание; после этого ребенок чихнул семь рази открыл глаза. Происхождение человеческого рода из праха земногопредставлялось евреям еще более естественным потому, что на их языке слово"земля" ("адама") грамматически есть женский род от слова "человек"("адам"). На основании многочисленных свидетельств, обнаруживаемых ввавилонской литературе, можно полагать, что и вавилоняне представляли себечеловека созданным из глины. По словам вавилонского священника Бероса,рассказ которого о сотворении человека сохранился в греческом переводе, богБел отрезал собственную голову, а другие боги собрали кровь, смешали ее сземлею и из этого кровавого теста вылепили людей. Вот почему, говорятвавилоняне, люди так умны: их смертная глина смешана с божественной кровью.В египетской мифологии Хнум, отец богов, вылепил людей из глины на гончарномкруге. По греческому преданию, мудрый Прометей также вылепил из глины первыхлюдей в фокидском городе Панопее. Когда он окончил свою работу, то частьглины осталась на месте, ее можно было видеть еще долгое время спустя вформе двух больших глыб, лежащих на краю оврага. Греческий путешественник,посетивший это место во II в. нашей эры, утверждал, что эти глыбы имели цветглины и распространяли сильный запах человеческого мяса. Я тоже побывал тамспустя почти 1750 лет. Это место - небольшая заброшенная долина или, вернее,ложбина на южном склоне Панопейского холма, над которой тянется длиннаялиния разрушенных, но все еще величественных стен и башен, увенчивающихскалистую вершину холма. Был жаркий осенний день (1 ноября), и после долгогогреческого лета без дождя вся маленькая долина была совершенно суха, вода неструилась по ее покрытым кустарником склонам, но на дне долины я увиделкрасноватую рассыпавшуюся землю, быть может, остаток той самой глины, изкоторой Прометей слепил некогда наших прародителей. Местность имелапустынный и печальный вид, ни одного человеческого существа, ни какого-либопризнака человеческого жилья не было видно кругом; только высоко над головойряд развалившихся башен и зубцов на холме говорил о деятельной жизни давноминувших веков. Весь ландшафт, столь обычный в Греции, будил в душе мысли оскоротечности и суетности нашего жалкого существования на земле в сравнениис неизменной и, по крайней мере внешне, мирной, спокойной жизнью природы.Впечатление еще более усилилось, когда я, скрываясь от жары, уселся навершине холма, под тенью прекрасных падубов, и, вдыхая душистый ароматполевого тмина, стал обозревать далекий горизонт этого уголка земли, стольбогатого воспоминаниями о прошлом. К югу вырисовывались красивые очертаниявершины Геликона, выступающей над низким кряжем гор. На западе виднеласьгромада Парнаса с темным сосновым лесом, покрывающим, точно облачные тени,середину его склонов, а у подножия горы приютились поросшие плющом стеныДавлиса, висящие над глубокой долиной, романтическая красота которой такгармонирует с историей о любви и страданиях Прокны и Филомелы, связанной, погреческому преданию, с этим местом. На севере, за широкой равниной, накоторую Панопейский холм спускается крутым и голым обрывом, глазостанавливается на горном ущелье, через которое пробился в своем извилистомтечении Кефис; отсюда река несет свои мутные воды далее под серыми ивами,мимо каменистых и бесплодных холмов, пока не теряется в темной известковойпещере, а не, как прежде, в болотистых камышах ныне уже высохшего Копайскогоозера. На востоке к склонам темного горного хребта, часть которогосоставляет Панопейский холм, прилепились руины Херонеи; здесь была родинаПлутарха; здесь же находится равнина, на которой произошла роковая битва,бросившая Грецию к ногам Македонии; здесь, наконец, позднее произошласмертельная схватка между Востоком и Западом, в которой римская армия подпредводительством Суллы разбила азиатские полчища Митридата. Таков былрасстилавшийся передо мною ландшафт в один из тех последних роскошных днейосени, когда уходящее лето медленно и как бы нехотя уступает зиме прелестныегоры Греции. На следующий день картина изменилась: лето ушло. Серыйноябрьский туман низко висел над холмами, которые еще вчера сияли всолнечном блеске, и под его траурным навесом вся мертвая гладь Херонейскойравнины, этого громадного безлесного пространства, замкнутого пустыннымискатами гор, была теперь обвеяна печальным холодом, конечно более подобающимтому полю битвы, где народ некогда потерял свою свободу. Подобные грубые представления о происхождении человеческого рода уантичных греков, евреев, вавилонян, египтян, без сомнения, перешли к этимцивилизованным народам древнего мира от их диких или варварских предков. Сдругой стороны, такого же рода легенды были также собраны уже в наше времясреди племен, стоящих на очень низких ступенях развития. Так, чернокожиеавстралийцы из окрестностей Мельбурна рассказывают, что создатель Бунджилсвоим большим ножом срезал три крупных куска древесной коры, положил на одиниз них кусок глины и тем же ножом как следует вымесил ее. Затем он переложилчасть глины на другой кусок коры и вылепил из нее человеческую фигуру; сначала он сделал ступни, потом ноги, туловище, руки и голову. Такогоже глиняного человека он вылепил на последнем куске коры и так осталсядоволен своим произведением, что от радости стал плясать вокруг них. Потомон взял волокнистую кору эвкалипта, сделал из нее волосы и приклеил их кголове каждой фигуры. Тогда он еще раз посмотрел на своих глиняных людей,опять остался очень доволен и опять от радости заплясал вокруг них. Послеэтого он лег на них всем телом и стал дышать им прямо в рот, нос и в пуп, иони зашевелились, заговорили и встали на ноги, совсем как взрослые люди.Маори, туземные обитатели Новой Зеландии, рассказывают, что некий бог,которого называют Ту, Тики или Тане, взял красную глину с речного берега,замесил ее на своей крови и вылепил фигуру с глазами, ногами и руками,представлявшую точную копию самого божества, и, когда слепок был готов, оноживил его своим дыханием в рот и в ноздри, после чего слепок сразу обрелжизнь и чихнул. И так похож был на самого Тики сотворенный им человек, чтобог назвал его Тики-агуа, то есть подобие Тики. На островах Таити весьма широко распространено предание о том, чтопервая пара человеческого рода была создана верховным богом Таигароа. Послесотворения мира он сделал человека из красной земли, которая служила такжепищей для людей до тех пор, пока они не стали пользоваться плодами хлебногодерева. Некоторые прибавляют к этому, что Тангароа однажды окликнул человекапо имени и, когда тот подошел, усыпил его, во время сна взял у него одну изего костей ("иви") и сделал из нее женщину, которую и дал человеку в жены.От этой-то пары и произошел человеческий род. Рассказ этот записан со словтуземцев в первые годы существования христианской миссии на островах Таити.Миссионер Вильям Эллис, записавший это предание, прибавляет от своего имени:"Мне эта легенда всегда казалась простым повторением Моисеева рассказа осотворении мира, который туземцы слышали от европейцев, и хотя онинеоднократно говорили мне, будто предание сложилось среди них еще до тоговремени, когда иностранцы впервые посетили их, но я не придавал этомуникакого значения. Некоторые утверждали также, что имя женщины было Иви. Этослово туземное и означает не только "кость", но также "вдова" и "военнаяжертва". Несмотря на уверения туземцев, я склонен думать, что название "иви"есть единственный туземный элемент во всей этой легенде, поскольку оноприменено к праматери человеческого рода". Однако то же самое предание было записано и в других местах Полинезии,помимо Таити. Так, например, аборигены острова Факаофо (или Баудич)рассказывают, что первый человек был создан из камня. Через некоторое времяон вздумал обзавестись женщиной. Тогда он набрал земли и вылепил из нееженскую фигуру, а потом вынул из своего левого бока ребро и вставил его вэту фигуру, которая вслед за тем вскочила на ноги, превратившись мигом вживую женщину. Он назвал ее Иви (то есть ребро) и взял в жены. От них ипошел человеческий род. Маори также верят в то, что первая женщина произошлаиз ребра первого мужчины. Столь широкое распространение этого предания вПолинезии заставляет сомневаться в том, что это, как считал миссионер Эллис,простой пересказ библейской легенды, заимствованный у европейцев. Однако предание о сотворении первой женщины из ребра первого мужчины унекоторых племен облечено в столь близкие к библейскому рассказу формы, чтоего едва ли можно рассматривать как независимое от библейского рассказа. Вотчто, например, рассказывают карены в Бирме: "Бог сотворил человека, но изчего именно он сделал его? Он сперва сотворил мужчину из земли и кончилтворить. Потом он сотворил женщину, и из чего же он ее сделал? Он взял реброот мужчины и сотворил женщину". Точно так же среди лебедских татар в Сибирисуществует предание, что бог вначале создал человека, который жил один наземле. Но однажды, когда этот одинокий человек спал, дьявол коснулся егогруди; тогда из ребра его выросла кость, упала на землю, разрослась в длинуи превратилась в женщину. Таким образом, эти татары оказались еще болеециничными, чем автор книги Бытие, допустив дьявола сотворить нашу праматерь. Но вернемся к островам Тихого океана. Обитатели островов Палау говорят, что некие брат и сестра произвелилюдей из глины, замешанной на крови различных животных, и что характер техпервых людей и их потомства зависел от характера того животного, чья кровьбыла смешана с этой первичной глиной: например, люди, в которых течет кровькрысы, - воры; люди, в которых течет кровь змеи, - трусы, а люди, в которыхтечет кровь петуха, - храбрецы. По меланезийской легенде, записанной наострове Мота, одном из группы Банксовых островов, герой Кат вылепил людей изкрасной глины, взятой на болотистом речном берегу на острове Вануа Лава.Сперва он сделал людей и свиней по одинаковому образцу, но братья егозапротестовали против этого, и тогда он ударом пришиб свиней к земле, и онистали ходить на четвереньках, а человек продолжал ходить прямо. Первуюженщину Кат создал из гибких ветвей, и когда кукла улыбнулась, то он понял,что она стала живой женщиной. У туземцев острова Малекула, одного изНово-Гебридских островов, верховное существо, которое вылепило из глиныпервого мужчину и первую женщину, носит имя Бокор. Аборигены острова Ну-ху-роа, одного из Кайских островов, говорят, чтоих предки были созданы из глины верховным богом Дуадлера, который вдохнулжизнь в свои глиняные создания. По словам людей из племени тораджа, живущегов центральной части Целебеса и говорящего на наречии баре, первоначально небыло людей на земле. Тогда и-Лаи, бог верхнего мира, и и-Ндара, богинянижнего мира, решили произвести на свет людей. Дело это они поручилии-Комбенджи, который изготовил два образца, один - в виде мужчины, а другой- в виде женщины; по мнению одних, из камня, а других - из дерева. Окончивсвою работу, он поставил оба образца у самого края дороги, ведущей изверхнего мира в нижний, чтобы все проходящие мимо духи могли видеть икритиковать его произведения. Вечером боги, собравшись, обсудили вопрос ирешили, что икры ног у обеих фигур недостаточно круглы. Тогда Комбенджипринялся снова за работу и сделал другую пару моделей, которую такжепредставил на рассмотрение богам. На этот раз последним показалось, чтофигуры вышли чересчур пузатые, и Комбенджи пришлось изготовить третью паруобразцов, которую боги одобрили после некоторых мелких исправлений,сделанных творцом в строении тел, причем мужская фигура была несколькоуменьшена, а женская увеличена. Оставалось только оживить фигуры. Для этойцели бог и-Лаи ушел в свою небесную обитель, чтобы достать оттуда вечноедыхание для мужчины и женщины. Но тут сам бог, по рассеянности или второпях,допустил, что обыкновенный ветер подул на обе фигуры, и они обрели от негодыхание и жизнь. Вот почему дыхание возвращается к ветру, когда человекумирает. Даяки из области Сакарран в британской части острова Борнеорассказывают, что первый человек был сотворен двумя большими птицами. Сперваони пытались сделать людей из деревьев, но попытка оказалась тщетной. Потомстали высекать их из скал, но каменные истуканы не могли говорить. Тогдаптицы вылепили человека из сырой земли и влили в его жилы красную смолу,добытую из дерева с берегов Кумпанга. После этого они окликнули человека и,когда он отозвался, стали резать его тело, и кровь потекла из ран. И онидали ему имя Танна Кумпок, то есть "формованная земля". Но некоторые изприморских племен даяков думают иначе. По их мнению, творцом людей являетсянекий бог по имени Салампандаи. Он молотком придает глине форму младенцев,которым предстоит родиться на свет. Есть такое насекомое, которое ночьюпроизводит странный звенящий шум, и когда даяки слышат его, то говорят, чтоэто Салампандаи сидит за работой, стуча молотком. Предание гласит, что богипоручили ему сделать человека, он сделал его из камня, но истукан не могговорить и был поэтому забракован. Тогда бог сел опять за работу и сделалчеловека из железа, который, однако, также оставался немым, и богирешительно отказались от него. В третий раз Салампандаи сделал человека изглины, и этот человек обладал способностью речи. Боги остались довольны исказали: "Человек, которого ты сделал, годится; пусть он будет родоначальникомчеловечества, а ты продолжай делать других таких же". И вот с тех порСалампандаи стал мастерить людей, и поныне он еще продолжает работать насвоей наковальне и своим инструментом в неведомых краях. Здесь он лепитглиняных людей, и каждый раз, когда ребенок у него готов, он приносит егобогам, которые спрашивают ребенка: "Что ты хочешь держать в руке и постоянноупотреблять?" Если младенец отвечает: "Меч", то боги объявляют его мужчиной,а если младенец говорит: "Пряжу и прялку", то они объявляют его женщиной.Так рождаются дети мальчиками или девочками по их собственному желанию. У туземцев острова Ниас, лежащего к юго-западу от Суматры, есть длиннаяпоэма о сотворении мира, которую они декламируют во время плясок припохоронах своих вождей. Поэма состоит из куплетов, построенных в стилееврейской поэзии, где каждый последующий стих повторяет мысль предыдущего внесколько иных выражениях. Здесь мы узнаем, что верховный бог Луо Захо,купаясь однажды в небесном ручье, в светлых водах которого его телоотражалось как в зеркале, увидел свое отражение в воде, взял горсть земливеличиной с яйцо и вылепил из нее фигуру на манер тех статуэток, которыетуземцы в Ниасе изготовляют для изображения предков. Затем он положил ф