ДРЕВНЕЙШАЯ ЭПОХА СУЩЕСТВОВАНИЯ МИРА. 3 страница

В книге Бытие мы читаем, что Каину после убийства своего брата Авелябыло запрещено общаться с людьми. Это обрекало его на жизнь изгнанника искитальца. Боясь, что всякий встречный может отныне убить его, Каин сталжаловаться богу на свою горькую судьбу; и, сжалившись над ним, "сделалгосподь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его". Чтоже это за знак или клеймо, которым бог отметил первого убийцу? Весьма вероятно, что здесь мы имеем дело с каким-то пережитком древнегообычая, соблюдаемого убийцами; хотя мы не имеем возможности установитьположительно, в чем именно состоял этот знак или клеймо, но сравнение собычаями, соблюдаемыми человекоубийцами в других местах земного шара,поможет нам понять по крайней мере общее значение этого знака.Робертсон-Смит высказал предположение, что знак этот не что иное, какплеменной отличительный признак или примета, которую каждый член племениимел на своем теле; эта примета служила ему средством защиты, свидетельствуяо принадлежности его к той или иной общине, могущей в случае надобностиотомстить за его убийство. Робертсон-Смит Уильям (1846-1894) - английскийориенталист, занимавшийся вопросами религии семитов, ближайший друг иучитель Фрэзера. Достоверно известно, что подобные отличительные знакипрактикуются среди народов, сохранивших племенную организацию. Например, убедуинов одним из главных племенных признаков служит особая прическа. Вомногих местах земного шара, особенно в Африке, знаком племени являетсярисунок на теле человека, сделанный путем татуировки. Вполне вероятно, чтоподобные знаки действительно служат средством защиты для человека того илииного племени, как думает Робертсон-Смит, хотя, с другой стороны, следуетиметь в виду, что они могут оказаться и опасными для человека, живущего вовраждебной стране, поскольку облегчают возможность распознать в нем врага.Но если мы даже и согласимся с Робертсоном-Смитом в вопросе опредохранительном значении племенного знака, едва ли" подобное объяснениеприложимо к данному случаю, то есть к "Каиновой печати". Объяснение этоимеет слишком общий характер, ибо относится к каждому человеку того илииного племени, нуждающемуся в защите, а не к одному лишь убийце. Весь смыслбиблейского рассказа заставляет нас думать, что знак, о котором идет речь,не был присвоен каждому члену общины, а составлял исключительную особенностьубийцы. А потому мы вынуждены искать объяснения в другом направлении. Из самого рассказа мы усматриваем, что Каина подстерегала не толькоопасность быть убитым любым встречным. Бог говорит Каину: "Что ты сделал?Голос крови брата твоего вопиет ко мне от земли; и ныне проклят ты от земли,которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когдаты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя;ты будешь изгнанником и скитальцем на земле". Очевидно, что здесь кровьубитого брата рассматривается как нечто представляющее реальную опасностьдля убийцы; она оскверняет землю и не дает ей родить. Получается, что убийцаотравил источник жизни и тем самым создал опасность лишить питания и себя,и, возможно, других. Отсюда понятно, что убийца должен быть изгнан из своейстраны, для которой его присутствие составляет постоянную угрозу. Убийца -человек зачумленный, окруженный ядовитой атмосферой, зараженный дыханиемсмерти; одно лишь прикосновение его губит землю. Такой взгляд на убийцу даетключ к пониманию известного закона древней Аттики. Убийца, подвергнутыйизгнанию, против которого в его отсутствие было возбуждено новое обвинение,имел право вернуться в Аттику для защиты, но не мог ступить ногой на землю,а должен был говорить с корабля, даже кораблю нельзя было бросить якорь илиспустить трап на берег. Судьи избегали всякого соприкосновения с обвиняемыми разбирали дело, оставаясь на берегу. Ясно, что закон имел в видусовершенно изолировать убийцу, который одним лишь прикосновением к землеАттики, хотя бы и косвенным, через якорь или трап, мог причинить ей порчу.По той же самой причине существовало правило, что если такой человек послекораблекрушения был выброшен морем на берег той страны, где он совершилпреступление, то ему разрешалось оставаться на берегу, пока не подоспеет напомощь другой корабль. Но от него требовалось держать все время ноги вморской воде, - очевидно, чтобы исключить или ослабить проникновение яда вземлю, который, как считалось, исходит от человекоубийцы. Явление, вполне аналогичное карантину, установленному для убийц закономдревней Аттики, представляет собой практикуемая в настоящее время изоляцияубийц у дикарей острова Добу, расположенного у юго-восточной оконечностиНовой Гвинеи. Вот что пишет об этом миссионер, проживший на этом островесемнадцать лет, "Война с родственниками жены допускается, но нельзя поедатьтела убитых. Человек, убивший родственника своей жены, никогда впредь неможет есть какую бы то ни было пищу или плоды из деревни своей жены. Толькожена его может варить ему пищу. Если у нее потух огонь, то ей не позволяетсябрать головню из какого-нибудь дома в ее деревне. За нарушение этого табумужа ожидает смерть от отравления. Убийство кровного родственника налагаетна убийцу еще более строгое табу. Когда вождь Гагануморе убил своегодвоюродного брата, ему было запрещено вернуться в свою деревню, он былвынужден построить новую. Он должен был завести себе отдельную тыквеннуюбутылку и лопаточку, а также особую бутылку для воды, чашку и горшки дляварки пищи; кокосовые орехи и фрукты он должен был добывать для себя сам;свой огонь ему приходилось поддерживать как можно дольше, когда огоньпотухал, он не мог зажечь его от чужого огня, а должен был вновь добыватьего трением. Если бы вождь нарушил это табу, кровь брата отравила бы егособственную кровь, тело распухло бы, он умер бы мучительной смертью". Наблюдения, сделанные на острове Добу, показывают, что кровь убитогочеловека, по поверью туземцев, действовала как настоящий яд на убийцу, еслион решался войти в деревню своей жертвы или хотя бы косвенно связаться сней. Его изоляция имела, стало быть, значение предохранительной меры скореев отношении его самого, чем относительно избегаемой им общины; возможно, чтотакая же мысль лежала и в основе вышеприведенного закона Аттики. Однакопредставляется более вероятным, что здесь предполагалась взаимная опасность,то есть, иначе говоря, как убийца, так и люди, с которыми он вступал всношения, подвергались опасности заражения отравленной кровью. Идея о том,что убийца может заразить других людей болезнетворным вирусом, существует,несомненно, у племени акикуйю в Восточной Африке. Люди этого племени верят,что если убийца приходит ночевать в какую-нибудь деревню и ест вместе счужой семьей в ее хижине, то люди, с которыми он вместе ел, оскверняютсяопасной заразой (тхаху), которая может оказаться для них роковой, если онане будет вовремя удалена. Даже шкура, на которой спал убийца, пропитанапорчей и может заразить всякого, кто станет спать на ней. Поэтому в такихслучаях призывают знахаря для очищения хижины и ее обитателей. У мавров в Марокко убийца точно так же считается в некотором роденечистым существом на всю свою жизнь. Из-под его ногтей сочится яд, а потомувсякий, кто пьет воду, в которой он мыл свои руки, заболеет опаснойболезнью. Нельзя есть мясо убитого им животного, как и вообще естьчто-нибудь в его обществе. Когда он появляется на месте, где люди роютколодец, вода тут же уходит. В Гиайне, говорят, ему возбраняется входить вфруктовый сад или огород, а также появляться у тока или закромов, либопроходить среди стада овец. По распространенному, хотя и не везде принятому,обычаю, он не может во время "великого праздника" собственноручно совершитьжертвоприношение; а у некоторых племен, преимущественно говорящих наберберийских наречиях, такой же запрет существует по отношению к человеку,убившему собаку, которая считается нечистым животным. Всякая кровь,вытекающая из тела, считается нечистой и привлекает к себе злых духов. Но в библейском рассказе об убийстве Авеля кровь убитого человекаявляется не единственным неодушевленным предметом, которое ведет себя какживое существо. Если кровь представлена здесь вопиющей, то о земле сказано,что она отверзла уста свои, чтобы принять кровь жертвы. Параллель такомуобразу земли мы встречаем у Эсхила, в одной из трагедий которого земля пьеткровь убитого Агамемнона. Но в книге Бытие сделан дальнейший шаг волицетворении земли, ибо здесь сказано, что Каин был "проклят от земли" ичто, когда он станет возделывать землю, она "не станет более давать силысвоей", а сам он будет изгнанником и скитальцем на земле. Здесь, очевидно,подразумевается, что земля, оскверненная кровью и оскорбленнаяпреступлением, не дает семенам, посеянным рукой убийцы, прорасти и датьплоды; мало того, сам убийца будет изгнан с обработанной земли, на которой ондо сих пор жил благополучно, и будет вынужден скитаться в бесплодной пустынеголодным и бездомным бродягой. Образ земли, действующей как живое существо,возмущенной грехами своих обитателей и отталкивающей их от своей груди, нечужд Ветхому завету. В книге Левит мы читаем, что, опозоренная людскойнеправдой, "свергнула с себя земля живущих на ней", евреи торжественнопредупреждаются о необходимости соблюдать божественные законы ипостановления, "чтоб и вас не свергнула с себя земля, когда вы станетеосквернять ее, как она свергнула народы, бывшие прежде вас". Древние греки, по-видимому, также считали, что пролитие человеческойкрови - или, во всяком случае, крови родственников - оскверняет землю. Так,по преданию, Алкмеон, убивший свою мать Эрифилу и преследуемый духом убитой,долго скитался по миру, нигде не находя себе покоя; когда он обратилсянаконец к дельфийскому оракулу, жрица сказала ему, что "единственная страна,где мятежный дух Эрифилы не будет преследовать его, -- это новая земля,обнаженная морем после осквернения, причиненного пролитою кровью матери"; или, как выразился Фукидид, "он нигде не найдет успокоения от своихстраданий, пока не придет в такую страну, над которой еще не сияло солнце вто время, когда он убил свою мать, и которая тогда еще не была сушей, ибовся остальная земля осквернена им". Следуя указаниям оракула, Алкмеон открылу устья Ахелоя небольшие и бесплодные Эхинадские острова; по мнению греков, они образовались из береговой земли, снесеннойтечением реки, после того как Алкмеон совершил свое преступление; на этих-тоостровах он нашел себе пристанище. По другой версии, убийца обрел временныйприют в мрачной долине Псофис, среди суровых гор Аркадии; но и здесь земляотказалась приносить плоды убийце своей матери, и он, подобно Каину,вынужден был возвратиться к прежней тяжелой жизни скитальца. Представление о земле как о могущественном божестве, которому пролитиечеловеческой крови причиняет оскорбление и которое должно быть умилостивленожертвоприношением, распространено среди некоторых племен Верхнего Сенегала.Земля требует искупления не только за убийство, но и за причинение кровавыхран. Так, в местности Ларо, в стране племени бобо, "убийца отдавал двух коз,одну собаку и одного петуха старейшине деревни, который приносил их в жертвуземле. Все жители деревни, в том числе и старейшина, ели потом мясопринесенного в жертву животного, но семьи убийцы и убитого участия впиршестве не принимали. Если речь шла просто о драке без пролития крови, тоэтому не придавалось значения. Но вид пролитой крови вызывал гнев у земли, иее необходимо было поэтому умилостивить жертвой. Виновный отдавал одну козуи тысячу раковин старейшине, который приносил козу в жертву земле, араковины распределял между наиболее уважаемыми лицами. Коза, принесенная вжертву земле, также делилась между ними же. Но о потерпевшей стороне никтоне думал в течение всей процедуры, и она ничего не получала. Оно и понятно:задача состояла не в том, чтобы возместить потерпевшим их ущерб за счетобидчика, а в том, чтобы успокоить землю, это великое и грозное божество,которое было разгневано видом пролитой крови. В таком случае потерпевшемуничего не полагалось. Достаточно, чтобы земля успокоилась, съев душу козы,принесенной ей в жертву, ибо у племени бобо, как и у других чернокожих,земля почитается как великая богиня справедливости". Подобные же обычаи и поверья существовали у нунума, другого племениВерхнего Сенегала. Убийца подвергался изгнанию на три года и должен былплатить крупный штраф раковинами и скотом не в виде вознаграждения в пользусемьи убитого, но для того, чтобы умилостивить землю и другие местныебожества, оскорбленные видом пролитой крови. Один из волов приносился вжертву разгневанной земле жрецом, носившим титул "вождь земли"; мясо, как ираковины, делилось между самыми почетными лицами, но семья убитого непринимала участия в дележе или получала такую же долю мяса и денег, как идругие. В случае ссоры, сопровождавшейся кровопролитием, но без убийства,нападавший отдавал одного вола, овцу, козу и четыре курицы, которые всеприносились в жертву, чтобы умилостивить местных богов, возмущенныхпролитием крови. Вол приносился в жертву земле ее "вождем" в присутствиистарейшин деревни; овца посвящалась реке, а курицы - скалам и лесу; коза жеприносилась вождем деревни в жертву его личному фетишу. Если этиочистительные жертвы не были принесены, то, по мнению нунума, виновника исемью его ожидала смерть от руки разъяренного бога. Изложенные факты заставляют предполагать, что наложенный на убийцу знакпервоначально служил средством защиты не самого убийцы, а других людей,которые могли оскверниться от соприкосновения с ним и навлечь на себя гневоскорбленного им божества или преследующего его духа; иначе говоря, знакслужил сигналом, предупреждающим людей о необходимости посторониться,подобно полагавшейся в Израиле особой одежде для прокаженных. Однако же имеются налицо другие факты, позволяющие, как то следует излегенды о Каине, думать, что отметина предназначалась именно самому убийце ичто опасность, против которой она служила ему защитой, была месть не состороны родственников убитого, а со стороны его разгневанного духа. Этосуеверие было сильно распространено в древней Аттике. Так, Платон говорит,что, по старинному греческому поверью, дух недавно убитого человекапреследует убийцу, ибо его возмущает вид преступника, свободнорасхаживающего по родной земле. Поэтому убийце необходимо удалиться на одингод из своей родной страны, пока тем временем не остынет гнев негодующегодуха, и, прежде чем вернуться на родину, очистить себя жертвоприношениями иустановленными обрядами. Если жертвой убийцы был чужестранец, то убийцадолжен избегать родины убитого, как и своей собственной РОДИНЫ, и,отправляясь в изгнание, идти дорогой, предписанной обычаем; ибо ничегохорошего не будет, если он станет бродить по своей стране, преследуемыйразгневанным Духом. Выше мы видели, что у племени акикуйю убийца считается носителемкакой-то опасной скверны, которой он может заразить других людей путемсоприкосновения с ними. На то, что между таким заражением и духом убитогочеловека существует определенная связь, указывает одна из церемоний,практикуемых для искупления совершенного преступления. Старейшины деревниприносят в жертву свинью возле одного из священных фиговых деревьев, которыеиграют важную роль в религиозных обрядах племени. Здесь они устраиваютпиршество и съедают самые лакомые части животного, а сало, кишки и несколькокостей оставляют для духа, который, как они уверены, в ту же самую ночьявится в образе дикой кошки и съест все это. После этого, утолив свой голод,он успокоится и не будет больше приходить в деревню и тревожить ее жителей.Следует заметить, что у этого племени только убийство человека своего кланавлечет за собой осквернение и соответствующие обряды; убийство же человекаиз другого клана или племени таких последствий не имеет. По обычаям племени багишу в местности Элгон, в Восточной Африке,человек, виновный в убийстве жителя той же деревни, принадлежавшего к томуже клану, должен покинуть свою деревню и переселиться в другое место, даже вслучае примирения его с родственниками убитого. Затем он должен зарезатькозу, смазать себе грудь содержимым ее желудка, а остальное выбросить накрышу дома убитого, "чтобы умилостивить духа" (убитого). Аналогичный обрядочищения установлен у этого племени для воина, убившего человека в сражении,причем можно с уверенностью сказать, что смысл обряда - успокоение духаубитого. Воин возвращается в свою деревню, но не вправе провести первую ночьв своем доме, а должен остановиться в доме одного из своих друзей. Вечеромон убивает козу или овцу, кладет в горшок содержимое ее желудка и смазываетсебе жиром голову, грудь и руки. Если у него есть дети, то их такжесмазывают подобным образом. Обезопасив таким способом себя и детей, воинсмело отправляется в свой дом, смазывает все дверные косяки, а остающуюсячасть содержимого козьего желудка бросает на крышу, по-видимому, на съедениепритаившемуся там духу. В течение целого дня убийца не смеет коснуться пищисвоими руками и должен есть при помощи двух палочек, изготовленных для этойцели. На следующий день он может уже свободно вернуться к себе в дом и ксвоей обычной жизни. Все эти ограничения не относятся к его жене; она дажеможет идти оплакивать убитого и принимать участие в его похоронах. Такоепроявление печали даже способствует смягчению недобрых чувств духа и можетсклонить его к тому, чтобы простить ее мужа. У нилотов Кавирондо убийца изолируется от других жителей деревни иживет в отдельной хижине со старухой, которая прислуживает ему, варит пищу,а также кормит его, потому что ему возбраняется дотрагиваться руками допищи. Такая изоляция продолжается три дня. На четвертый день другой человек,который сам совершил некогда убийство или умертвил человека в сражении,отводит убийцу к реке, где обмывает его с головы до ног; затем он режеткозу, варит ее мясо и кладет на четыре палки по куску мяса; убийца съедаетиз его рук поочередно все четыре куска, после чего тот же человек кладет напалки четыре кома густой каши, которые убийца также должен проглотить.Наконец, козья шкура разрезается на три полосы, из которых одна надеваетсяубийце на шею, а две другие обматываются вокруг кистей рук. Весь обрядсовершается только двумя лицами на берегу реки. По окончании обряда убийцаможет свободно вернуться домой. Считается, что до тех пор, пока такой обрядне исполнен, дух покойного не может отправиться в землю мертвых и витает надубийцей. У племени балоко, живущего в Верхнем Конго, убившему человека изкакого-нибудь соседнего селения не приходится бояться духа убитого, потомучто духи бродят здесь лишь на весьма ограниченной территории; но зато нельзябезбоязненно убить человека из своего же селения, где убийцу от духаотделяет небольшое расстояние, что заставляет его постоянно бояться местидуха. Здесь, на беду убийцы, не существует ритуала, избавляющего его отстраха, и убийца вынужден оплакивать свою жертву так, как если бы это былего родной брат, он перестает заботиться о своей внешности, бреет голову,постится и проливает потоки крокодиловых слез. Все эти внешние проявлениягоря, которые простодушный европеец может принять за признаки искреннегораскаяния и угрызения совести, на самом деле рассчитаны лишь на то, чтобыобмануть духа. Подобным образом у североамериканских индейцев племени омаха убийца,чью жизнь пощадили родственники убитого, вынужден соблюдать определенныестрогие правила в течение известного периода времени, обычно от двух дочетырех лет. Он должен ходить босиком, не есть горячей пищи, не возвышатьголоса, не оглядываться по сторонам. Одежда его всегда, даже в теплуюпогоду, должна быть запахнута, ворот - наглухо закрыт. Ему запрещеноразмахивать руками, он должен держать их прижатыми к телу; ему нельзярасчесывать волосы и давать им развеваться по ветру. Никто не должен естьвместе с ним, и только одному из родственников разрешается жить с ним в егошатре. Когда все племя уходит на охоту, он обязан поставить свое жилье нарасстоянии четверти мили от остальных, "дабы дух убитого не поднял сильноговетра, могущего причинить вред". Указанная здесь причина изоляции убийцы отобщего лагеря дает, по-видимому, ключ к объяснению всех вообще ограничений,которым подвергаются у первобытных народов люди, совершившие убийство,преднамеренное или непреднамеренное. Изоляция таких людей диктуется неморальным чувством отвращения к их преступлению, а исключительнопрактическими мотивами осторожности или попросту страхом перед опаснымдухом, который гонится по пятам за убийцей. На северо-восточном берегу Новой Гвинеи у племени ябим родственникиубитого, согласившиеся вместо кровной мести получить денежноевознаграждение, заставляют родственников убийцы вымазать им лоб мелом,"чтобы дух не стал их тревожить, не уводил бы свиней из их стада и нерасшатал бы зубы за то, что они не отомстили за убийство". Здесь мы видим,что не сам убийца, а родственники жертвы преступления отмечают себя знаком,но принцип остается тот же самый. Дух убитого, естественно, возмущаетсяповедением бессердечных родственников, не потребовавших крови убийцы закровь убитого. И вот, когда дух уже готов броситься на них и расшатать имзубы, либо утащить свинью из их стада, либо причинить им другую беду, онвдруг останавливается при виде белого знака на их черном илитемно-коричневом лбу. Этот знак как бы служит распиской в получении сполнавсей причитающейся с убийцы суммы денег, доказательством того, чтородственники добились если не кровного, то денежного вознаграждения заубийство. И дух должен удовлетвориться этим слабым утешением и избавить вбудущем семью убитого от всякого преследования. Тот же знак и с той же цельюможет быть, конечно, наложен и на лоб убийцы как доказательство того, что онза свое преступление уплатил полностью наличными деньгами или обычным уплемени денежным эквивалентом и что, стало быть, дух не может иметь к немуникаких претензий. Не была ли "Каинова печать" подобным знаком? Не служилали и она доказательством уплаченной им компенсации за пролитую кровь, своегорода распиской в получении от него денежной суммы? Вероятно, что это так и было, но есть и другая возможность, которуютакже нельзя оставить без внимания. Очевидно, что по только что изложенноймной теории "Каинова печать" могла быть наложена на человека, убившегосвоего соплеменника или односельчанина, потому что компенсация за убийствовыплачивалась лишь людям, принадлежавшим к одному и тому же племени или ктой же общине, что и убийца. Но духи убитых врагов, наверное, не менееопасны, чем духи убитых друзей, и если представляется невозможнымумилостивить их уплатой родственникам денежной суммы, то что же другоеостается делать с ними? Существовало несколько способов для ограждениявоинов против духов людей, которых они отправили на тот свет раньше времени.Одно из средств заключалось, очевидно, в том, что убийца наряжался так,чтобы дух не мог узнать его; другое - в том, чтобы придать себе такойвоинственный и страшный вид, чтобы дух не решился тягаться с ним. Один изэтих двух мотивов лежит в основании следующих обычаев, которые я беру навыбор из числа многих им подобных. У баякка, одного из племен банту в Свободном государстве Конго,"существует поверье, что человек, убитый в сражении, посылает свою душу кубившему его человеку, чтобы отомстить ему за убийство; но последний можетизбежать смерти, если воткнет себе в волосы красное перо из хвоста попугая ивыкрасит себе лоб в красный цвет". Тонга (в Юго-Восточной Африке) верят, чточеловек, убивший в сражении врага, подвержен большой опасности со стороныдуха убитого, который преследует его и может довести до сумасшествия. Чтобыпредохранить себя от мести духа, убийца должен оставаться в главном селенииплемени несколько дней, в течение которых он не может являться домой к своейжене, должен носить старую одежду и есть из особой посуды при помощи особойложки. В прежнее время такому человеку между бровями делали надрезы ивтирали в них специальную мазь, которая вызывала появление прыщей,придававших человеку вид рассвирепевшего буйвола. У племени басуто "воины,убившие врага, подвергаются очищению. Вождь племени должен обмыть их ипринести в жертву вола в присутствии всего войска. Им также натирают теложелчью животного, чем предотвращается преследование их со стороны духа". Среди племен банту в Кавирондо существует обычай, по которому человек,убивший в сражении врага, по возвращении домой бреет себе голову, а друзьянатирают ему тело мазью, приготовляемой обыкновенно из коровьего помета,чтобы дух убитого не стал мстить ему. У балухья из Кавирондо "воин, убившийчеловека в сражении, изолируется от своей деревни и около четырех дней живетв отдельной хижине, где старая женщина варит ему пищу и кормит, как ребенка,потому что ему не полагается притрагиваться к пище. На пятый день онотправляется к реке в сопровождении другого человека, который сперваобмывает его, а потом убивает белую козу и, сварив ее мясо, кормит им воина.Шкура козы режется на куски, которыми обматываются кисти рук и голова воина,после чего он возвращается на ночь в свою временную хижину. На следующийдень его опять отводят к реке и умывают, затем ему дают в руки белую курицу,которую он сам убивает, а сопровождающий человек снова кормит его куриныммясом. Тогда наконец он провозглашается чистым и может вернуться в свой дом.Иногда случается, что воин в сражении прокалывает копьем другого человека,последний умирает от ран спустя некоторое время. Тогда родственники убитогоприходят к воину и сообщают ему о смерти раненого, и воин тут же изолируетсяот общины на все время, пока не будут совершены все вышеописанные обряды.Туземцы говорят, что обряды эти необходимы для того, чтобы освободить духпокойника, остающийся привязанным к воину до тех пор, пока не будет выполненвесь ритуал. Если воин вздумает отказаться от выполнения обряда, то духспросит его: "Почему ты не выполняешь обряда и не отпускаешь меня насвободу?" Если и после этого воин будет упорствовать в своем отказе, то духсхватит его за горло и задушит". Выше мы видели, что у нилотов из Кавирондо в отношении убийц сохранилсявполне аналогичный обычай, преследующий цель освободиться от мести состороны духа убитого. Это совершенное сходство ритуала в обоих случаяхвместе с явно выраженными мотивами его проливает яркий свет на основнойсмысл очистительных обрядов, соблюдаемых человекоубийцей, будь то воин илипреступник: и в том и в другом случае цель одна - избавить человека отмстительного духа жертвы. Обматывание головы и кистей обеих рук кускамикозьей шкуры, по-видимому, имеет целью сделать человека неузнаваемым длядуха. Даже в тех случаях, когда в наших источниках ничего не говорится одухе убитого, мы можем все же с уверенностью сказать, что совершаемыепролившими человеческую кровь воинами или другими лицами в интересах воиновочистительные действия направлены на то, чтобы успокоить разгневанного духа,прогнать или обмануть его. Так, у племени ичопи (в Центральной Африке),когда победоносное войско, возвращаясь из похода, приближается к своейдеревне, оно делает привал на берегу реки, все воины, убившие врагов всражении, вымазывают себе руки и тело белой глиной, а те из них, которыесами не прокололи копьем врага, а лишь помогли добить его, покрывают глинойтолько свою правую руку. В эту ночь человекоубийцы спят в загоне для скота ибоятся близко подойти к своим домам. На следующее утро они смывают с себяглину в реке. Шаман подает им чудодейственное питье и смазывает им телосвежим слоем глины. Эта процедура повторяется шесть дней подряд, и очищениесчитается оконченным. Остается только обрить голову, после чего воиныобъявляются чистыми и могут вернуться в свои дома. У борана, одного изгруппы племен галла, при возвращении военного отряда в деревню женщиныобмывают победителей, убивших в сражении людей из неприятельского лагеря,составом из сала и масла, а лица их окрашивают в красный и белый цвет. Уплемени масаи воины, убившие во время сражения иноплеменников, окрашиваютправую половину своего тела в красный, а левую половину - в белый цвет.Подобным же образом туземцы из племени нанди, убившие человека из другогоплемени, выкрашивают себе тело с одного бока в красный, а с другого - вбелый цвет. В течение четырех дней после убийства убийца почитается нечистыми не может явиться к себе домой; он строит себе небольшой шатер на берегуреки, где и живет. Все эти дни он не должен иметь сношений с женой илилюбовницей, а есть может только овсяную кашу, говядину и козье мясо. К концучетвертого дня он должен очистить себя сильнодействующим слабительным,приготовленным из сока дерева сегетет и козьего молока, смешанного с кровьютеленка. У племени вагого человек, убивший в сражении врага, обводит себеправый глаз красной краской, а левый глаз - черной. По обычаю индейцев, живущих у реки Томсон в Британской Колумбии, люди,убившие своих врагов, окрашивают себе лицо в черный цвет. Без такойпредосторожности, по их поверью, дух убитого ослепит убийцу. Индеец племенипима, убивший одного из своих традиционных врагов - апачей, в продолжениешести дней подвергался строгой изоляции и очищению. Все это время он не имелправа прикасаться к мясу и соли, смотреть на огонь или заговаривать скем-либо. Он жил одиноко в лесу, где ему прислуживала старая женщина,приносившая скудную пищу. Почти все это время голова его была обмазана слоемглины, к которой он не имел права прикасаться. Группа индейцев тинне,уничтожившая отряд "медных" эскимосов у реки Коппермайн, считала себя послеэтого оскверненной и долгое время, чтобы очиститься, соблюдала рядлюбопытных ограничений. Тем из них, кто убил врага, строго запрещалосьварить пищу для себя и для других. Им запрещалось пить из чужой посуды икурить чужую трубку, есть вареное мясо, а только сырое, поджаренное на огнеили высушенное на солнце. И всякий раз перед едой, прежде чем положитьпервый кусок в рот, они должны были красить себе лицо красной охрой от носак подбородку и через щеки от одного уха к другому. У индейского племени чинук (в штатах Орегон и Вашингтон) убийца красилсебе лицо древесным углем с топленым салом и надевал на голову, лодыжки ноги кисти рук кольца из кедровой коры. По прошествии пяти дней черная краскасмывалась и заменялась красной. В течение всех пяти дней ему не полагалосьспать и даже ложиться, а также смотреть на грудных детей и чужую трапезу. Кконцу очистительного периода он вешал на дерево свое головное кольцо изкедровой коры, и дерево это, по существовавшему поверью, должно былозасохнуть. Среди эскимосов, живших у залива Лангтон, убийство индейца и убойкита считались одинаково славными подвигами. Человек, убивший индейца,татуировался от носа до ушей, а убивший кита - от рта до ушей. И тот идругой Должны были воздерживаться от всякой работы в течение пяти дней и отнекоторых видов пищи - в течение целого года; в частности, запрещалось естьголову и кишки животных. Когда отряд дикарей из племени арунта (вЦентральной Австралии) возвращается домой после кровавого набега, отомстивврагу за обиду, они страшатся духа убитого, будучи в полной уверенности, чтоон преследует их в образе маленькой птички, издающей жалобный крик. Втечение нескольких дней после возвращения они ничего не говорят о набеге,разрисовывают свое тело угольным порошком и украшают лоб и ноздри зеленымиветвями. Наконец, они раскрашивают все тело и лицо яркими красками и ужепосле этого начинают рассказывать о случившемся; однако по ночам они все ещене могут заснуть, прислушиваясь к жалобному крику птицы, в котором имчудится голос их жертвы. На островах Фиджи всякий туземец, убивший своей дубинкой человека навойне, освящался или подвергался табу. Местный вождь окрашивал ему телокуркумой в красный цвет с головы до пят. Строилась особая хижина, где ондолжен был провести первые три ночи, причем ему запрещалось лежать, и он могспать только сидя. В течение первых трех дней он не мог менять свою одежду,снимать краску с тела и входить в дом, где находилась женщина. То, что этимипредписаниями имелось в виду защитить воина от духа убитого им человека,вполне подтверждается другим обычаем тех же островитян. Когда, как это частослучалось у этих дикарей, они закапывали человека живым в землю, то принаступлении ночи поднимали страшный шум ударами бамбуковых палок, трубнымизвуками особого рода раковин и тому подобными средствами, чтобы прогнатьпрочь дух убитого и не дать ему возможности вернуться в свой старый дом. Ачтобы сделать дом этот непривлекательным для духа, они снимали со стен домавсякие украшения и обвешивали их разными наиболее, по их мнению,отталкивающими предметами. Подобный же обычай существовал и усевероамериканских индейцев: чтобы прогнать дух только что замученного имидо смерти врага, они бегали по деревне с ужасающими воплями и били палкамипо разной домашней утвари, по стенам и крышам хижин. Такого же рода обычаинаблюдаются еще и ныне в разных частях Новой Гвинеи и архипелага Бисмарка. Итак, возможно, что "Каинова печать" использовалась для того, чтобысделать человекоубийцу неузнаваемым для духа убитого или же с целью придатьего внешности настолько отталкивающий или устрашающий вид, чтобы у духа покрайней мере отпала всякая охота приближаться к нему. В различных работах явысказывал предположение, что траурное одеяние вообще служило для защитыоставшихся в живых родственников от страшившего их духа погибшего человека. Независимо от правильности моего утверждения, можно с уверенностьюсказать, что люди иногда стараются преобразиться настолько, чтобы остатьсянеузнанными покойником. Так, в западных округах Тимора, большого островаМалайского архипелага, прежде чем покойника положат в гроб, его жены стояткругом и оплакивают его; тут же находятся их подружки, все с распущеннымиволосами, чтобы "ниту" (дух) умершего не мог узнать их. У гереро (вЮго-Западной Африке) бывает, что умирающий обращается к человеку, которогоне любит, со словами: "Откуда ты взялся? Я не хочу тебя видеть здесь" - ипри этом показывает ему кукиш левой рукой. Услышав такие слова, человек ужезнает, что умирающий решил сжить его со света после своей смерти и что,стало быть, его ожидает вскоре смерть. Однако во многих случаях он можетизбежать угрожающей опасности. Для этого он быстро покидает умирающего иищет себе "онганга", то есть врачевателя или колдуна, который его раздевает,умывает, натирает маслом и переодевает в другую одежду. Тогда он совершенноуспокаивается, говоря: "Ну, теперь отец наш не узнает меня". И ему нечегобольше бояться умершего. Возможно также, что, после того как бог отметил Каина особой печатью,последний вполне успокоился, уверенный, что дух убитого брата не узнает егои не станет тревожить. Сказать в точности, каким именно знаком отметил богпервого убийцу, мы не можем; в лучшем случае мы только можем сделать то илииное предположение на этот счет. Если судить по аналогичным обычаямсовременных нам дикарей, то бог мог окрасить Каина в красный, черный илибелый цвет, а может быть, художественный вкус подсказал ему ту или инуюкомбинацию из всех этих цветов. Например, он мог окрасить его в однородныйкрасный цвет, как это принято у дикарей островов Фиджи, или в белый, как удикарей ичопи, или в черный, как у племени арунта; но мог также однуполовину тела покрыть красной, а другую - белой краской, как это в обычае уплемен масаи и нанди. Возможно также, что бог ограничил поле своиххудожественных усилий одним лишь лицом Каина и обвел ему правый глаз краснойкраской, а левый - черной, в стиле вагого, или же разукрасил ему физиономиюнежными тонами киновари от носа к подбородку и от рта к ушам, на манериндейского племени тинне. Он мог также покрыть голову Каина пластом глины,как делают пима, или же вымазать все его тело коровьим пометом, по обычаюбанту. Наконец, он мог татуировать его, как у эскимосов, от носа к ушам илимежду бровями, как у тонга, от чего вскакивали волдыри, придававшие человекувид разъяренного буйвола. Разукрашенный таким образом до неузнаваемости,первый мистер Смит (ибо Каи