Разработка и осуществление операции «Анадырь»

Следующей ступенью в развитии конфликта стало решение Председателя Совета Министров СССР о возможности размещение РСД с начинкой в виде ядерного оружия на территорию Кубы.

В начале мая в Москву был вызван советник посольства СССР в Гаване А.И. Алексеев. Он сразу же был принят Н.С. Хрущевым, от которого узнал о намерении руководства назначить его послом на Кубе, объяснялось данное обстоятельство его хорошими отношениями с кубинским руководством, которые были необходимы для реализации решения о создании ракетной базы на Кубе.

В нескольких научных трудах, посвященных проблеме Кубинского ракетного кризиса у таких историков, как, например, Ф. Бурлацкого и А.Фурсенко присутствует мнение, что мысль о принятии решения о размещении ракет была подброшена Н. Хрущеву Р.Малиновским в Болгарии во время их совместной прогулки вдоль берега Черного моря, однако нет никаких оснований считать эту точку зрения правильной. Так, Корниенко утверждает, что в личных воспоминаниях О.А. Трояновского говорится о том, что данная мысль возникла в голове самого советского лидера, а Малиновский просто поддержал его идею.[81]

В самом начале мая в 1962 году Генеральный штаб начал разрабатывать мероприятия под кодовым названием "Анадырь" по созданию Группы советских войск на Кубе (ГРВК). 18 мая 1962 г. на Совете обороны прошло предварительное обсуждение возможности размещения на Кубе советских войск, имевших на вооружении ракетно-ядерную технику.

24 мая Н.С. Хрущев созвал совещание Совета обороны, куда входили некоторые члены ЦК, и сотрудники Министерства обороны, в ходе встречи он приводил доводы о необходимости размещения ракет средней дальности на Кубе, якобы это повысит престиж Советского Союза, бравируя тем, что США не хотят считаться с интересами СССР. Семеро человек высказались в пользу плана, но нашлись и те, кто подверг его резкой критике, например, А.И. Микоян. Однако проект был благополучно утвержден, и решение было одобрено единогласно. Потому на участниках встречи лежит коллективная ответственность за дальнейшее развитие событий. В конце мая состоялось фактически формальное утверждение решения о создании ГРВК Президиумом ЦК КПСС. Также была сформирована делегация во главе с Рашидовым для переговоров с кубинским руководством[82]

Советская делегация успешно выполнила свою миссию. Замысел Н.С. Хрущева базировался на скрытом развертывании Группы советских войск на Кубе для того, чтобы поставить американское руководство перед свершившимся фактом. Вот как об этом говорил А. Микоян на переговорах с Ф. Кастро в ноябре 1962 года: "Если бы стратегическое оружие было размещено в условиях секретности и американцы не знали о его существовании на Кубе, то оно было бы сильным средством сдерживания. Мы исходили из этого положения".[83]

Однако Н.С. Хрущев никоим образом не желал подписывать письменное соглашение о поставке ракет на Кубу и предложил ограничиться устным, хотя для Кастро это было бы выгодной сделкой, ведь весь мир мог бы узнать, что такое маленькое государство как Куба обладает мощнейшей силой сдерживания, другими словами, остров вырастал бы в глазах мирового сообщества. Советский лидер решил выждать момент вплоть до установки всех ракет, когда они займут свои стартовые позиции. Только в этом случае возможен был акт подписания договора, его дату отложили на ноябрь 1962 года.[84] Можно предположить, что размещение ракет на Кубе было лишь предлогом, а причиной был, несомненно, баланс сил, который Советский Союз слепо пытался выровнять, ведь в случае действительной ядерной атаки со стороны США, кубинский военный потенциал был достаточно уязвим, и ядерного арсенала СССР хватило бы только для первого удара, но и его, по словам Корниенко, никто не планировал, при достаточно сильном разрыве в количестве вооружений: 5 000 против 300.[85]

Второй не менее важной причиной для установки ракет было желание ответить на ядерные боеголовки НАТО, размещенные на территории Турции. Данная акция со стороны США расценивалась Хрущевым как покушение на авторитет всего социалистического лагеря, ведь турецкие ракеты находились уже намного ближе итальянских, которые использовались для поддержания безопасности в Европе, а фактически являлись средством сдерживания против Советского Союза. После Второй мировой войны враждебное ракетное окружение у границ СССР стало привычным состоянием, однако по мере приближения противника возникла необходимость нанести «ответный удар» ввиду ущемления престижа страны. Однако есть мнение, что наращивание советского вооружения на Кубе было обусловлено соревнованием за мировое лидерство с Китаем: после разрыва отношений СССР и КНДР, вторые заявили об ином пути социалистического развития, позиционируя себя конкурентами Советскому Союзу, способными защитить страны соцлагеря от «империалистического» влияния. Таким образом, размещение ракет на Кубе было необходимо Хрущеву для подтверждения авторитета и мощи государства как лидера социалистических стран. Хотя данная версия оспаривается С. Микояном в «Анатомии карибского кризиса».

И если наличие ракет противника у порога СССР было малоприятным, но терпимым фактом, то размещение наступательного вооружения в рамках операции «Анадырь» возле границ США было первым случаем в истории, когда у них под боком оказалось оружие, способное уничтожить часть их территории. Более того, тайное размещение, дезинформация и обман американского руководства советским лидером - все это оказало сильный психологический эффект на Вашингтон и ввело в заблуждение президента. Естественно при таком давлении Кеннеди не мог не видеть злого умысла, а именно готовности СССР нанести ядерную атаку по США. Потому и возникла необходимость ответных действий.[86]

Разработку плана по доставке и размещению советской группы войск на Кубе возглавили Иван Баграмян — заместитель Министра обороны СССР — начальник Тыла Вооруженных Сил СССР и заместитель начальника Генерального штаба генерал-полковник Семен Иванов. Чтобы навести потенциального противника на мысль о подготовке «мероприятий» на севере СССР, операции было дано название «Анадырь». Советский лидер делал ставку на незаметную переброску войск: «…главное наше оружие — маскировка, корабли должны стать неприметными, раствориться в общем потоке».[87] Но это и стало роковой ошибкой.

3 июля 1962 началась грандиозная операция по развертыванию в непосредственной близости от Соединенных Штатов группировки войск, способного вести самостоятельные боевые действия на расстоянии 11 тыс. км от баз снаряжения. По словам Грибкова, цель операции «Анадырь» заключалась в одном - помочь предотвратить агрессию США и помочь защитить новую кубинскую республику; ракетные войска же в этой операции должны были стать важным средством сдерживания.[88] Доставка войск на Кубу планировалась гражданскими судами Министерства морского флота СССР. Общая численность передислоцируемой группы войск составляла 50 874 человека личного состава и до 3000 человек гражданского персонала; необходимо было перевезти свыше 230 000 тонн материально-технических средств. По предварительным расчётам, для осуществления перевозки ракет необходимо было до четырёх месяцев и не менее 70 морских судов. Реально в июле-октябре в операции «Анадырь» приняли участие 85 грузовых и пассажирских судов, которые совершили 183 рейса на Кубу и обратно.

Погрузка производилась в обстановке повышенной секретности. О пункте разгрузки не сообщалось даже старшим офицерам. Капитанам судов были выданы три пакета с секретными инструкциями. Первый пакет надлежало вскрыть после оставления территориальных вод СССР. В пакете № 1 говорилось, что пакет № 2 необходимо вскрыть после прохода Босфора и Дарданелл. В пакете № 2 предписывалось вскрыть пакет № 3 после прохода Гибралтара. И только в пакет № 3 был вложен окончательный приказ: «Следовать на Кубу».[89]

Первые боевые подразделения советских войск прибыли на Кубу в начале августа. В сентябре стали прибывать на остров ядерные ракеты средней дальности, а также самолеты Ил-28 и тактические ракеты. К 1 октября уже готовы были 3 полка с тактическими ракетами типа «Луна», в том числе и ядерными, 4 мотострелковых полка, самолеты Ил-28, Миг-15, МиГ-21 и т.д. На воде дежурили военно-морские силы с ракетным комплексом «Сопка». Однако операция «Анадырь» была реализована еще не полностью. Ведь только к началу 1963 года планировалось развернуть ракетные комплексы Р-14.[90]

4 октября в порт Мариэль на теплоходе «Индигирка» было доставлено свыше 160 ядерных зарядов, в том числе 60 боеголовок к ракетам «Р-12» и «Р-14», 12 боеголовок к ракетам «Луна», 80 зарядов для фронтовых крылатых ракет, 6 авиабомб и 4 морские мины.

Широкая разведывательная сеть американских спецслужб была осведомлена в переброске советских войск и техники на Кубу.[91] Если с января до июля в кубинские порты приходило в среднем 14 советских сухогрузов в месяц, то в августе их число удвоилось, а в сентябре утроилось. В дополнение к советским судам на Кубу приходили и суда из социалистических стран. Всего к октябрю общее количество судов стран Варшавского договора, прибывших на Кубу, было 379, на 85 больше, чем за тот же период 1961 года.

29 августа американский самолёт-разведчик U-2 обнаружил пусковые установки зенитных ракет С-75 и позиции крылатых ракет береговой обороны, а также комплексы СА-2.[92] Поскольку 9 сентября 1962 года зенитно-ракетным комплексом С-75 над территорией Китая был сбит разведчик U-2, полёты U-2 над Кубой в период с 18 сентября по 13 октября были приостановлены (в указанный промежуток времени разведка осуществлялась сверхзвуковыми истребителями F-104); 5 сентября американцы узнали о размещении истребителей МиГ-21; 28 сентября — бомбардировщиков Ил-2, 27 сентября Конгресс США совместной резолюцией обеих палат № 230 дал право президенту страны использовать вооруженные силы против Кубы; 4 октября Конгресс США рекомендовал правительству США начать интервенцию на Кубу силами ОАГ.[93]

В октябре разведке стало известно о наличии на Кубе ракет «Луна». Однако 14 октября американским U-2 удалось запечатлеть позиции советских Р-12. Имеются сведения, что Олег Пеньковский – шпион, работавший на разведку США и Великобритании помог идентифицировать ракеты, изображенные на снимках.[94] После чего снимки были положены на стол президенту Кеннеди. Теперь имелись явные доказательства намерений СССР, чего так опасалось высшее руководство США. Данное обстоятельство стало катализатором усиления напряженности между двумя державами.

С.А. Микоян отмечает, что Министерство обороны СССР не предусмотрело ряд важных факторов для успешного осуществления операции «Анадырь», и основной из них – маскировка. Было удивительно, что по прибытии на остров, советские военные специалисты принялись за сбор ракет «Земля-Земля» сначала, а не противосамолетных комплексов С-75, которые, по идее, могли предотвратить угрозу аэрофотосъемок.[95] Более того, собранные пусковые установки в качестве средства маскировки были накрыты тентами, что с легкостью позволяло сфотографировать и распознать объект американскими самолетами-разведчиками. Непродуманность и пренебрежительное отношение подвергло огромному риску исход операции. Следует упомянуть и о миссии подводных лодок в операции «Анадырь»: находясь в водах Карибского моря, подводным лодкам для подзарядки аккумуляторов приходилось часто всплывать на поверхность, т.к. сами они были дизельными. Была еще одна причина – всплывали и для передачи секретной военной радиограммы, а она проходила ровно в 12 часов ночи по московскому времени. Но в районе расположения подводных лодок был другой часовой пояс - 6 часов вечера, а это светлое время суток. Данное обстоятельство лишали возможности судна оказаться незамеченными. По мере приближения к острову Куба и, находясь в зоне активного наблюдения со стороны американцев, подводные лодки уже не были большим секретом для них.[96] Другим же недостатком операции был фактор климата, по словам участника событий Дашивцева Виктора Васильевича, в связи с жарой появлялись определенные трудности: портилась еда, выходила техника из строя, возникали трудности с рытьем капониров, солдаты страдали от тропических заболеваний, в экстремальных условиях климата физическое состояние военных было на низком уровне, в том числе из-за максимального переутомления.[97]

Однако следует признать огромное мужество и стойкость советских солдат, которые имели весьма стойкую психику: с 22 октября, когда была объявлена блокада острова, начинается самый напряженный период Карибского кризиса. Отмечаются случаи участившихся облетов острова американских бомбардировщиков-истребителей, у берегов сосредоточены позиции американских сил военно-морского флота. А кубинские средства связи глушились американскими установками.[98]

После введения блокады Кубы военно-морскими силами США выполнение плана операции «Анадырь» советским руководством было приостановлено. В то же время реализация операции, в ходе которой на Кубу должны были передислоцироваться четыре дизельных торпедных подводных лодки, была продолжена и советские подлодки, выполняя приказ, направлялись к острову. К тому моменту боевой запас ядерных ракет был уже в количестве 60 штук: 36 ракет Р-12 и 24 Р-14.

22 октября из Кремля Р.Я. Малиновским был отдан приказ о приведении войск в полную боевую готовность, но без привлечения к использованию ракет Р-12 (установки Р-14 еще не были готовы к использованию).[99] К тому времени было переброшено на остров около 42 000 человек. Однако критерий «боевой готовности» означал, что ракета может в течение нескольких минут дать старт, но, как утверждает Язов, такое было невозможно, т.к. ракета Р-12 или Р-14 в заправленном состоянии должна быть или уничтожена или запущена, она не может «ожидать удара», поэтому формулировка о «готовности запуска ракет» требует большей ясности в описании событий холодной войны.[100]

Однако 27 октября случилось страшное событие: был сбит шпионский самолет-разведчик U-2 силами русских зенитчиков. По словам С.Н. Гречко, причина уничтожения цели была в том, что самолет, круживший около часа над территорией Кубы, успел сфотографировать «ракетные старты», и, не дождавшись ответа И.А. Плиева на запрос о дальнейших действиях, советское командование отдало приказ уничтожить U-2, боясь того, что секретные данные попадут в руки Пентагона. В данный момент нельзя было допустить возможности появления сведений о дислокации и количестве вооружения с военно-стратегической точки зрения.[101] Вплоть до снятия блокады советские войска находились в состоянии боевой готовности. 28 октября от Генерального штаба Вооруженных сил СССР поступила директива о демонтаже стартовых установок и сворачивании ядерного вооружения. Но даже вопреки мирному исходу Карибского кризиса, по воспоминаниям командира подвижного ракетного дивизиона противокорабельных крылатых ракет Кузиванова Михаила Григорьевича, напряженность сохранялась из-за активности действий кубинских эмигрантов: во многих районах Кубы проводились подрывные работы, поджигались урожаи, выводилась техника из строя, подкладывались мины. Однако солдаты четко следовали инструкциям и не поддавались ни на одну провокацию.[102]

Возвращение на родину после удаления с территории острова бомбардировщиков ИЛ-28 было унизительным итогом для советских войск, с военной и моральной точки зрения, т.к. предполагался досмотр судов с вывозимым ядерным оружием по требованию США: военные должны были сообщать на каких судах, и какое количество вооружения вывозится, а при необходимости и показать их. Армия никогда еще не переносила такого позора, чтобы позволять противнику досматривать транспорт и вооружение. С этой точки зрения, СССР оказался проигравшей стороной. Серго Анастасович описывает события, ссылаясь на воспоминания о выступлении своего отца перед 300 советскими генералами и офицерами: «Микоян использовал слова Хрущева о том, что “мы подложили американцам ежа”. На что в зале кто-то громко произнес: “Сами на него и сели”».[103]

Однако после исследования мемуарной литературы, которая вышла в свет уже в современной России об «унизительном возвращении домой» по окончанию Карибского кризиса не было ни слова. Наоборот, солдаты и офицеры имеют только положительные воспоминания как о достойно выполненном с честью задании по отражению угроз противника и отстаиванию суверенитета кубинского народа, так и об уникальности операции «Анадырь».

Таким образом, проведение секретной операции было одной из возможной вынужденной меры для ответа Советского Союза Соединенным Штатам на угрозы и покушение на ее авторитет, как лидера стран социалистического мира, что явилось смелым ответом угрозы на угрозу, в рамках защиты страны еще и как соревнующейся державы-носителя ядерного оружия. Главную ошибку в осуществлении операции «Анадырь» составляла ее исключительная ставка советского руководства на секретность. Хотя юридически Хрущев имел полное право поставлять на остров военное оборудование в рамках взаимопомощи, и ни одно государство не имело законных оснований препятствовать осуществлению данных намерений.[104]