Краткая история славянской Библии

Моравский князь Ростислав (Моравия находилась на территории современной Чехословакии) обратился в 862 году к византийскому Императору Михаилу III с просьбой прислать церковную миссию, с тем чтобы просветить моравский народ. Моравия испытывала влияние, как Восточной Европы, так и Западной. В это время еще не разделенная Церковь уже претерпевала внутренние противоречия: в частности, Западная Церковь обращала свои взоры на восток, и немецкие миссионеры уже проникали на территорию славянского княжества.

Моравская миссия была возложена на двух братьев — Кирилла (в иночестве Константина) и Мефодия — греков из Солуни, где, по преданию, они жили среди славян и поэтому владели их языком с детства. Братья прибыли в Моравию в 863 году. У них это была уже не первая миссионерская поездка. До этого они были в хазарском каганате у иудеев и имели диспуты о вере с мусульманами. Побывали братья и в Крыму, в городе Херсонесе (нынешний Севастополь), и привезли оттуда мощи священномученика Климента Римского, который там пострадал в I веке. Как говорит сказание их жития, здесь они встретили кого-то, кто умел писать русскими письменами, и, вернувшись, стали переводить на славянский те места из Библии, которые вошли в литургический обиход. По-видимому, в это время была создана азбука — по сообщению жития, это произошло по откровению Божию. Создание азбуки тем самым промыслительно совпало с необходимостью просвещения Моравии. Там их приняли с «великой честью», отдав им в обучение учеников. Братьям пришлось отстаивать перед Римским папским престолом право переводить Библию на славянский язык. Замечательно, что им помог своим предстательством святой Климент Римский, мощи которого просветители привезли в Рим, и таким даром удалось склонить папу Адриана принять славянское Писание. Святой Кирилл умер в Риме в 869 году и там же был погребен, успев перевести Евангелие, Апостол и Псалтырь.

Святой Мефодий посвятил свою жизнь переводу остальных частей Библии, и по его житию известно, что он смог перевести всё, кроме книг Маккавейских. Окончание труда произошло 26 октября (по новому стилю 8 ноября) 884 года в знаменательный день памяти великомученика Димитрия Солунского, которого, конечно, равноапостольные братья с детства чтили как покровителя родного города.

Поскольку в то время все славянские племена говорили на одном языке, пусть и с диалектными различиями, в X-XI веках, к моменту Крещения на Русь, из Болгарии пришел уже готовый текст Священного Писания.

Древнейшими памятниками кириллического письма до недавних пор считались Остромирово Евангелие 1056 года и, возможно, некоторые листы из Саввиной книги X века (?). Но в 2000 году в Новгороде была обнаружена деревянная книга (кодекс), содержащая три липовых дощечки с текстом 75-го и 76-го псалмов, написанным на воске. На полях читается начертание даты, не раньше которой появился сохранившийся текст, - 999 год! Более ранними славянскими датированными документами являются лишь некоторые древнеболгарские надписи X столетия, однако те надписи нельзя отнести к категории «книги». Новгородская псалтырь - самый ранний уверенно датируемый памятник русской версии церковнославянского языка и самая древняя из дошедших до нас книг древней Руси, которая на несколько десятилетий старше Остромирова Евангелия. На XII век приходится появление кириллических списков Евангелий в Сербии (например, так называемое Мирославово Евангелие). В Болгарии известно Добромирово Евангелие. Есть и глаголические Евангелия, например знаменитое Зографское (по названию афонского монастыря Зограф).

Вместе с переводом Библии славянские народы получили византийскую культуру, славянский язык обогатился новой терминологией во многих сферах духовной и материальной жизни. Была преодолена западная теория триязычия. Оригинала перевода не сохранилось, на первоначальный вариант перевода (сделанного греками с греческого на славянский) наслоились местные языковые особенности и многочисленные редакции. Старославянский язык, испытавший влияние различных местных славянских элементов, образовал в составе Библии специальный церковнославянский язык.

Текст Евангелия исправлялся святителем Алексием, митрополитом Московским, в XIV веке. Редакцией текста также занимались преемники святителя на митрополичьей кафедре митрополиты Киприан и Филипп.

Вплоть до конца XV века полной Библии в едином сборнике на Руси не было - библейские тексты бытовали в различных сборниках (а латинская Библия — Вульгата — уже была издана). В начале 90-х годов XV века архиепископ Геннадий Новгородский поручил своим сподвижникам создать библейский свод, то есть свести библейские книги воедино, невзирая на усилившееся в то время ожидание приближения конца мира^[83]. Книги, отсутствовавшие на славянском языке целиком, были восполнены с помощью латинского текста (например, Книги Притчей и Премудрости Иисуса, сына Сирахова). А некоторые книги перевели с латыни целиком (например, Книги Паралипоменон). В 1499 году были выполнены копии полной славянской Библии, носящей теперь имя Геннадиевской Библии. Состав и порядок расположения книг Ветхого Завета, а также разбивка на главы в ней соответствовали Вульгате, тем самым послужившей не только источником текста, но и образцом для композиции. Поэтому можно говорить о том, что Геннадиевская Библия явилась своеобразным синтезом западной и восточной библейских традиций. Это свойство было унаследовано Острожской, Московской, Елизаветинской, Синодальной Библиями на славянском языке, а затем Синодальной Библией на русском языке.

Вопрос об исправлении славянского текста ставился на Стоглавом Соборе при Иване Грозном в 1551 году. Но качественно новый этап для старославянского текста наступил при Иване Федорове, который в 1564 г. издал свой Апостол – первую печатную книгу на русской земле[84]. Впервые полный текст Писания был издан печатным способом на западе Руси в городе Остроге, недалеко от Львова, — это так называемая Острожская Библия 1581 года. Это издание было предпринято для того, чтобы православные люди в своем стоянии за правую веру во время борьбы с унией могли чаще обращаться к Слову Божию как «мечу духовному». Острожскую Библию издали ученики и преемники первопечатника Ивана Федорова, оказавшегося на службе у князя Константина Константиновича Острожского. Основой для издателей послужила Геннадиевская Библия с внесением поправок по греческому тексту Библии.

В Москве первая полная печатная Библия появилась только в 1663 году, это была почти полная копия Острожской Библии. По настоянию патриарха Никона исправления текста совершались вскоре после издания Московской Библии в 70-е годы XVII века. Старообрядцы до сих пор признают исключительно текст Острожской, но не Московской Библии и всех ее последующих изданий.

При Петре Великом вышел указ об издании Библии после сверки с греческим текстом, но завершилась эта работа только при его дочери императрице Елизавете изданием в 1751 года так называемой Елизаветинской Библии. В ней было сделано множество поправок, с одной стороны, с целью приближения текста к современным нормам русского языка, а с другой стороны - для приближения славянского текста к греческому. Предполагалось, что греческий текст, авторитет которого зиждился на его употреблении в древней Церкви, обеспечит возможность получения надежного текста. Но при этом справщики обнаружили, что и в греческом тексте существует проблема разночтений.

С тех пор Елизаветинская славянская Библия без справочного аппарата, который первоначально был внесен в нее, переиздается для богослужебного употребления под названием Синодальная Библия (не путать с русским переводом!). В 1903 году на съезде русских филологов в Санкт-Петербурге был предложен план научного издания славянской Библии, но на этот раз уже не столько для нужд Церкви, сколько для нужд славянской филологии. Для осуществления этого в 1915 году при Петроградской духовной академии была создана библейская комиссия, которая просуществовала до 1929 года[85].

Русский перевод

Необходимость перевода на русский язык возникла лишь только к концу XVIII века. Петр I, который в середине своего царствования (в начале XVIII в.) издал указ об исправлении славянского текста Библии, включил в эту программу и ее перевод на разговорный язык того времени. Существует документальное свидетельство, что к этому же времени относится несохранившийся опыт перевода на русский язык некоего пастора. Очевидно, эта тенденция отчасти объяснялась влиянием европейской протестантской идеи «национального» перевода. В то же время надо иметь в виду, что к началу XIX века полная Библия (но, конечно, не избранные ее части, скажем, Евангелие и Псалтырь) оставалась малодоступной книгой из-за крайне недостаточных тиражей и дороговизны.

В России XIX век в церковной и общественной жизни был ознаменован «вынашиванием» и претворением в жизнь проекта русского перевода Библии. Можно выделить три этапа этой эпохальной переводческой работы: 1) деятельность Российского библейского общества (1816-1826); 2) период частных переводов (1826-1856); 3) завершение работы и издание синодального перевода (1856—1876). В1876 году вышел полный текст перевода русской Библии, авторизованный высшей церковной властью Русской Православной Церкви - Святейшим Синодом - и получивший всеобщее признание как синодальный.Это был плод общецерковного кропотливого соборного труда, получивший со временем общую рецепцию. Его концепцией можно считать стремление иметь русский вариант в качестве вспомогательного текста для славянской версии. И поскольку в объеме Нового Завета синодальный перевод достаточно точно объясняет славянский богослужебный текст, то его литургическое применение он действительно поддерживает. В течение длительного периода он оставался единственным общеупотребительным переводом, что способствовало утверждению его уникальной роли в религиозной жизни России. По-прежнему это основной находящийся в русском православном обиходе и переиздающийся Московской Патриархией перевод, ставший даже литургическимтекстом инославных исповеданий в России.

Исключительна роль святителя Филарета (Дроздова), ибо его стараниями перевод был начат, в 1856 году возобновлен после тридцатилетнего перерыва и завершен, он был главным идеологом, организатором, переводчиком и редактором.

Дискуссии по поводу целесообразности перевода и стратегии его исполнения продолжались во все время его исполнения и после публикации. Текстовой основой для перевода Нового Завета Послужила одна из версий издания Эльзевиров (Textus Receptus). При редактировании учитывалась Елизаветинская Библия, при этом из-за недостатка текстологических данных было принято предполагать стабильность греческого и славянского новозаветного текста. В рамках дискуссии был поднят вопрос и о статусе двух основополагающих текстов Ветхого Завета - еврейского и греческого, и определилась программная позиция русского перевода в его ветхозаветной части как перевода с еврейского оригинала под руководством греческой Библии.

Под влиянием синодального перевода с целью его исправления и поновления делались и другие попытки перевода на русский язык в XIX-XX веках. Перевод Нового Завета Константина Петровича Победоносцева- многолетнего бессменного обер-прокурора Синода - был нацелен на то, чтобы устранить ненужные расхождения славянской и русской версий и еще раз выверить отношение с греческим текстом. То есть это была попытка возвращения к славянскому богослужебному языку.

Всероссийский Поместный Собор 1917-1918 годов тоже имел своим решением приступить к новому переводу Писания, но осуществить этот замысел в России помешала революция. Это дело имело продолжение после войны в Париже в эмигрантских кругах. Там с 1953 по 1970 год работал переводческий коллектив под руководством епископа Кассиана (Безобразова)(1892-1964), в который входили не только православные, но и протестанты. Выполненный перевод также можно считать редактурой синодального перевода, поскольку епископ Кассиан стремился сохранить от него все, что возможно. Но теперь в качестве текстовой основы был взят греческий текст критического издания Nestle начала XX века, предшествовавшего изданиям Nestle — Aland и теперь уже устаревшего. Этот перевод стал первым в XX столетии полным переводом Нового Завета, выполненным в соответствии с современными научными стандартами, но он не получил общецерковного статуса.

Делали попытки переводов и некоторые русские писатели. Василий Андреевич Жуковский,человек глубочайшей религиозности, перевел для своих детей весь Новый Завет со славянского языка задолго до того, как появился утвержденный Святейшим Синодом текст Писания на русском языке. Полный труд был впервые издан в Берлине в 1895 году.

Делал переводы и Лев Толстой.В полном собрании сочинений есть образчики его переводческих трудов. По сути, это пересказанный евангельский текст с сознательным нарочито курьезным снижением лексики. Толстой хотел самостоятельно, без посредников прильнуть к евангельскому тексту, заново открыть его, не обращая внимания на традицию. Такой подход демонстрирует нечувствие того, что и как воспринимает в Слове Божием душа и ум родного народа. Например, притча о потерянной драхме: «Если пропадет копейка у бабы, то ведь всю избу выметет и ищет, пока не найдет». Или: «Иисус сказал: смотрите, бойтесь закваски православных учителей. Берегитесь и закваски старообрядцев, и закваски правительственной». А вот цитата из «притчи о неправедном управителе»: «И так сделал приказчик: призвал мужиков, должников хозяйских, и переписал им расписки». Комментарии излишни.

Переводческая деятельность продолжается и в наше время. Достаточно широко известен перевод священника Леонида Лутковского (также с греческого Textus Receptus), опубликованный в 1990 году. Этот перевод приближен к синодальному, отец Леонид и не пытался предпринять какую-то особенную новацию.

В начале 1990-х годах начал печататься перевод В. Н. Кузнецовой. Он сделан по принципу — максимально отойти от синодального перевода. Делался он псевдонаучным образом и подвергся сокрушительной критике наших филологов, в том числе С. С. Аверинцева, иеромонаха Илариона (Алфеева) (ныне митрополит Волоколамский). В частности, в первых изданиях даже не указано, с какого же, собственно, критического текста сделан перевод. А другую замечательную особенность этого перевода подметил С. С. Аверинцев - в нем ни разу не употребляется слово «благодать». Получился «безблагодатный» перевод[86].