Легенда первая. Кинжал Малари

© Copyright: Мельниченко Елена Викторовна, 2017

 

 

Пролог

 

Война Богов... Какое громкое и пафосное название для людских смертей и горя! И не только людских. Пострадали все расы Атеивалы: и гномы, и эльфы, и даже демоны. Мир был буквально разорван на части. Война, как её ни назови, всегда останется войной: жёны теряют мужей, матери – сыновей, дети – родителей; многие погибают на поле боя, ещё больше – оставшись без крова и хлеба насущного. Но любая война рано или поздно заканчивается. А испытания на человечность и милосердие не иссякнут никогда.

 

***

 

Многоголосая толпа гудела, словно стрекозы на лугу, пестрила яркими нарядами. Ото всюду раздавался смех и крики зазывал, смешиваясь со звуками лютни, бубна и флейты. Ароматы выпечки, травяного чая и фруктов витали над площадью, заставляя посетителей облизываться и раскошеливаться на угощения. Ярмарка была в самом разгаре.

Худенькая двенадцатилетняя танцовщица лихо отплясывала на ярмарочной сцене. Её босые пяточки сверкали из-под цветастого сарафана, выбивая дробь в такт звенящим на бубне колокольцам. Длинные янтарные волосы взлетали и опадали от прискоков, поворотов и замысловатых па. Белоснежное личико девочки раскраснелось от быстрых движений, летнего зноя и волнения. Столпившийся вокруг народ аплодировал юной артистке, подбадривал её криками и бросал звонкие монеты в стоявшую у подиума корзину.

 

Закончив выступление, девочка соскочила со сцены, положила в плетёнку бубен и пересчитала монетки.

– Пятнадцать медяков. Ого! Мне этого на неделю хватит! – подпрыгнула она от радости.

До закрытия ярмарки оставалось несколько часов, и девочка решила пройтись по торговым лоткам. Она купила себе пирожок с капустой, выпила стакан кваса, посмотрела представления других артистов. Больше всего ей понравилось выступление юного барда. На вид он был не старше её, волосы цвета спелой пшеницы длинными прядями падали ему на лоб. Он нежно касался тонкими пальцами лютни, у которой не было одной струны, что не мешало барду выводить красивую мелодию. Перед мальчиком стояла небольшая дорожная сума, куда каждый желающий мог бросить монетку в благодарность за понравившуюся песню.

Ловлю твой взгляд, как море, синих глаз,

И, утопая в них, не жду спасенья.

Хочу, чтоб ты была со мною в этот час

И в чувствах моих тебе не было сомненья.

Янтарь твоих волос горит огнём – пылает!

Губами прикоснуться к ним давно мечтаю.

Лечу, как мотылёк на свет огня, порхая,

И, словно феникс, вновь из пепла воскресаю.

Ах, как же хочется с тобою быть мне вместе!

Навстречу озорному ветру быстро мчаться.

И красотою насладирвшись в каждом жесте,

С тобою больше никогда не расставаться.

Янтарь твоих волос горит огнём – пылает!

Губами прикоснуться к ним давно мечтаю.

Лечу, как мотылёк на свет огня, порхая,

И, словно феникс, вновь из пепла воскресаю.

Я бы с тобою позабыл о всём на свете,

В объятьях крепких заключив тебя, родная!

Печаль души, развеяв, пусть уносит ветер,

Любовь и радость нам оставив, как мечтали.[1]

 

Слушатели разошлись, оставив всего пару медяков.

– Да-а-а, не густо, – с досадой произнёс он, подбросив монеты на ладони.

– Красивая песня, – сказала девочка, подойдя ближе.

– Спасибо! – мальчик смущённо улыбнулся. – Я Мир. Велимир.

– А меня Ася зовут.

– Асилия, – нараспев произнёс мальчик. – Да, я знаю. Я каждый день смотрел, как ты танцуешь. У тебя здорово выходит!

– Правда?

Бард кивнул.

– А я только сегодня твои песни услышала, – с сожалением вздохнула Асилия.

В животе у мальчика заурчало от голода, отчего тот покраснел и опустил глаза.

– Хочешь, я куплю тебе пирожок? Я сегодня много заработала.

– Нет. Это твои деньги, – он помотал головой.

– Да ладно тебе, идём, – она ухватила Велимира за руку и потащила. – Такие, как мы, должны помогать друг другу.

 

 

Удобно устроившись под прилавком одного из опустевших ярмарочных лотков, они уплетали за обе щёки сочные творожники. К тому времени базарный гомон утих, а площадь обезлюдела, наполнившись тишиной и покоем.

– Вот бы так каждый день… – мечтательно произнёс мальчик, облизывая пальцы.

– «Мечта о еде не станет едой. Хочешь свой ужин, бард? Так иди пой!» Слова моего отца, – с грустью произнесла девочка.

– Разбойники или война?

– Война, – ответила Асилия и, немного помолчав, стала рассказывать: – Мы жили недалеко от храма Керлио. Мама была жрицей. Когда пришли воины Кернора, отец пытался защитить нас. И его убили. Их обоих. Проткнули мечом. А меня вот в живых оставили. Как сейчас слышу голос одного из них: «Мы с детьми не воюем».

Девочка замолчала, глотая подступившие слёзы. Он взял её руку в свою и легонько сжал, выражая сочувствие и поддержку.

– А я из дома убежал. Отчим мать избивал. И мне доставалось. Вот! – он приподнял рубашку, показывая рубцы на спине. – Однажды он мамку тряхнул так сильно, что она головой о стену ударилась и… и… В эту же ночь я и сбежал.

– Ох, Мир! – Асилия погладила мальчика по плечу, успокаивая.

– Меня мама так называла: Мир.

– У тебя красивое имя. И чудесные глаза, словно монетки серебряные, – кокетливо улыбнулась девочка.

– Ну-ка, кто тут у нас? – услышали дети чей-то громкий бас. – Ха-ха, поглядите-ка на этих птенчиков! Ну-ка, вытаскивай их!

Две большие сильные руки схватили Велимира и Асилию и вытащили из-под прилавка. Три стражника мерзко ухмылялись в предвкушении развлечения. Один был высок и худощав, на его поясе висел кнут. Второй, вооружённый коротким мечом, широкими плечами закрывал пол-лотка. Третий, невысокий, но крепкий телосложением, носил за спиной арбалет; именно ему принадлежал бас.

– Так-так. И что же вы тут делаете?

– Ничего, тан стражник, – ответил Велимир. – Мы просто разговариваем.

– Просто разговариваете? Под прилавком? Небось, вынюхиваете, что тут можно стащить! У, ворьё! – пробурчал первый стражник.

– Под пустым прилавком! – выкрикнула Ася, гневно сверкнув синими глазами. – Мы сидели под пустым прилавком! И мы не воры!

– Не груби, мне, девочка, – мечник схватил юную танцовщицу за плечо и рывком притянул к себе. – Иначе пожалеешь об этом!

Попытавшись вырваться, Асилия укусила мужчину за руку и стукнула по ноге.

– Ах, ты, курва! – взвыл стражник.

В ярости он швырнул Асю на землю. Вскрикнув, девочка, упала на лютню Велимира, лежавшую у прилавка, и сломала её.

– Не тронь её! – кинулся на обидчика Велимир.

Кнут стража обвился вокруг ног мальчика, словно змея. Велимир рухнул, задев рукой плетёнку Асилии. По каменной площади гулко застучали просыпанные монетки. Звякнув колокольцами, выпал и бубен, оставляя на щеке Велимира кровоточащий след.

– Мир! – закричала Ася и на коленях подползла к нему.

Дети обняли друг друга в ожидании скорой расправы. Кулаки стражников нависли над их головами, но опуститься не успели. Что-то ярко вспыхнуло, и мечник дико закричал, хватаясь за руку.

– Обижать детей – недостойное занятие!

Стражники повернулись на голос. В нескольких шагах от них стоял мужчина с маленьким огненным шаром в руке.

– Не лезь не в своё дело! – ответил один из стражников и наставил на мага арбалет.

– Ты правда думаешь, что успеешь выстрелить, страж? – презрительно хмыкнул мужчина. – Пусть магии в мире и осталось немного, но я испепелю вас раньше, чем вы выкрикнете свои имена. Хотите проверить? – он вопросительно поднял левую бровь.

– Оставь их, – произнёс стражник с кнутом. – Они не стоят того.

– И то верно, – согласился арбалетчик, опуская оружие. – Пойдём лучше в таверну.

– Ваше счастье, что сегодня мы в хорошем настроении, – процедил мечник, пнув мальчика напоследок.

Когда стражники ретировались, мужчина погасил заклинание, подошёл к детям и присел рядом с ними на корточки.

– Увы, нынче страж не отличается от разбойника. Вы в порядке?

– Да, – кивнула Асилия. – Только Мир ранен.

– Ерунда. Просто царапина, – храбрился мальчик, зажимая ладонью кровоточащий порез.

– Ты позволишь? – обратился мужчина к Велимиру.

Тот кивнул. Маг протянул руку и прошептал:

– Луна дарит силу, солнце дарит жизнь. Луна дарит силу, солнце дарит жизнь. Луна дарит силу, солнце дарит жизнь. Вот и всё, – улыбнулся он. – Небольшой шрам остался, но со временем он исчезнет.

– Спасибо вам, тан.

– Рэджин. Меня зовут Рэджин.

– Спасибо, тан Рэджин, – сказал бард, помогая девочке подняться.

– Думаю, вам не стоит оставаться в городе. Стражники так просто не отстанут. Кто знает, чем закончится следующая стычка с ними.

– Но нам некуда пойти.

Рэджин улыбнулся:

– Недавно был построен дом для детей, оставшихся без родителей. Пока что там только один постоялец. Вы можете составить ему компанию.

– Но у нас нет денег, чтобы заплатить…

– О! – рассмеялся мужчина. – Не волнуйся об этом. Проживание в приюте совершенно бесплатное.

– Так не бывает!

– Бывает. Я предлагаю вам крышу над головой, сытный завтрак, и обед, и ужин, и мягкую постель, и всё, что будет необходимо. Единственное, о чём попрошу взамен – помогать мне по хозяйству.

– А далеко находится этот дом?

– Недели за две доберёмся. У меня быстрая лошадь и удобная повозка.

Дети переглянулись и одновременно кивнули.

– Тан Рэджин, не знаю даже, как вас благодарить! – Асилия крепко обняла мужчину.

– Не стоит благодарности, милая, – маг ласково погладил её по голове. – Достаточно будет лишь ваших улыбок…

 

***

 

Они опоздали всего на несколько минут. Примчались в деревню, когда дома уже горели, а мужчины и старики были убиты. Но всё же они подоспели вовремя. Завидев всадников с эмблемами грифонов на доспехах, разбойники поспешили убраться восвояси, оставив пленённых ими женщин и детей в разорённой деревне.

«Грифоны» ворвались в поселение на всём скаку, крича и размахивая оружием. Но через секунду они уже останавливали коней, спешивались и убирали мечи в ножны, а стрелы – в колчаны: воевать было не с кем. Часть воинов отправилась в погоню за работорговцами, часть осталась в деревне, чтобы помочь выжившим.

Со слезами на глазах и криками «мама!» освобождённые от пут дети бросились в объятия матерей. Женщины радостно обнимали деток и беспрестанно благодарили своих спасителей.

Только одна девочка стояла в стороне, не плакала и никого не обнимала. Её чёрные волосы растрепались и вуалью падали ей на лицо, закрывая необычные миндалевидные зелёные глаза, выдававшие в ней эльфийскую кровь.

– Привет, – тепло улыбнулась ей светловолосая воительница.

Присев на корточки, она взяла девочку за руку и спросила:

– А ты чего тут одна стоишь? Где твоя мама?

– Её убили, тана, – ответила полноватая женщина, обнимавшая двоих детишек – мальчика и девочку. – Она одному из разбойников чем-то ядовитым в лицо прыснула, вот её и…

– Печально, – покачала головой женщина-воин. – А есть кто из родных, кто мог бы взять тебя к себе? Может, тётка или бабушка?

– Нет! – резко ответила девочка, выдернув руку. – У меня никого нет! Да и не надо! Мне уже десять, и я сама могу о себе позаботиться!

– Почему ты так говоришь? – нахмурилась воительница.

Ответом ей стало молчание.

– В чём дело?! Неужели никто не возьмёт сиротку на воспитание?!

– Вы не серчайте, тана, но в нашей деревне её никто не пустит в свой дом. Это же ведьмова дочка! Боимся мы её! Вон как глазищами жуткими зыркает, того и гляди порчу наведёт, – проговорила одна из женщин, загораживая собой мальчика.

– Что за глупости! – возмутилась воительница.

– Ярина, пора ехать! – окликнул её высокий мечник, придерживая поводья пегого коня.

– Погоди, Драгобор. Тут не всё гладко.

Драгобор посмотрел на девочку с миндалевидными глазами, перевёл взгляд на сторонившихся её женщин.

– Мда-а-а-а, – протянул он, проведя рукой по волосам, – дела-а-а-а. О! Придумал! А пущай с нами едет, может, пристроим где по дороге. Не все же в Империи суеверные.

– У меня идея получше есть. Недавно весточку от сестры получила. Она учителем в приют устроилась. Можно девочку туда отвезти.

– Что за приют такой?

– У Звёздного леса недавно построили. Какой-то мужчина собирает беспризорников под одной крышей.

– А что? Это мысль! Поедешь в приют, девчушка?

– Никуда я не поеду! – огрызнулась девочка. – Говорю же, сама о себе позабочусь!

– Эка грозная девица! – рассмеялся Драгобор. – Прям сейчас в седло с мечом – и разбойников рубить! Величают-то тебя как?

– О… Олисава.

– Послушай, Олисава, я уверен, что ты можешь сама о себе позаботиться. Но это неправильно. Взрослые должны приглядывать за детьми. А в приюте уж всяко лучше, чем одной на улице.

Девочка растерянно молчала.

– Решай быстрее, девчуля. Насильно забирать тебя не станем. Ярина, пора!

Мужчина вскочил в седло. Женщина последовала его примеру.

– Ну же, давай!

Девочка упрямо сжала губы, тряхнула головой и, ухватившись за протянутую ей руку, вскочила в седло позади женщины…

 

***

 

Ночи становились всё длиннее и холоднее. Деревья стояли ещё зелёные, и лишь некоторые из них начали примерять осенний наряд.

Он сидел в лесу у костра, время от времени подбрасывая в него хворост. На огне стоял котелок, в котором варилась похлёбка. Серые глаза мужчины с лёгкой усталостью следили за язычками пламени. Он так глубоко задумался, что не сразу услышал, как кто-то кричит. Схватив лежавшие возле него лук и колчан со стрелами, он поспешил на зов.

 

 

– Пошёл прочь! – кричал белёсый мальчишка лет десяти-одиннадцати, размахивая перед собой здоровенной палкой. – Пошёл! Пошёл прочь!

Закрывая собой маленькую девочку, мальчик пытался отогнать волка. Зверь был худой, облезлый и агрессивный от голода. Он рычал, оскалив клыки, и с каждой минутой на шаг приближался к детям. И в тот момент, когда зверь уже был готов кинуться на свою добычу, что-то просвистело в воздухе и вонзилось ему в лапу. Волк рыкнул, резко обернулся.

– Не шевелитесь! – крикнул детям мужчина.

Он встал вполоборота лицом к зверю, новая стрела уже лежала на натянутой тетиве лука. Волк оскалился, зарычал и бросился на обидчика. Мужчина отпустил тетиву и отскочил в сторону, а волк с пробитым брюхом, скуля, упал, проехавшись по земле.

– Да! – закричал мальчик, победоносно потрясая палкой. – Вот мы ему показали!

Мужчина подбежал к зверю, вытащил из-за пояса нож и быстрым движением перерезал хищнику горло. Затем обернулся к детям и спросил:

– С вами всё в порядке? Вы не ранены?

– Нисколечко, – замотал головой мальчуган.

– Вла-а-а-адик, – хныкала девчушка, дёргая мальчика за грязные штаны, – я бою-у-у-усь.

Мальчик отбросил дубинку и сел возле девочки, скрестив ноги.

– Не бойся, пока я рядом, ты в безопасности, – он поправил ленточку в её огненно-рыжих волосах.

– Ты отважный мальчик, и так трогательно о своей сестрёнке заботишься, – с улыбкой сказал мужчина и подошёл ближе, убирая уже очищенный от крови нож в чехол.

– Мариска мне не сестра. Ну… То есть… Я поклялся заботиться о ней и защищать её до конца жизни!

– Это похвально! Но тяжело, особенно для ребёнка.

– Ничего, я справлюсь, – серьёзно произнёс мальчик.

– Здесь недалеко мой костёр. У него вы можете и переночевать.

– А вы дадите нож подержать?

– Подержать дам, – широко улыбнулся мужчина и протянул мальчику руку.

 

 

Дети сидели у костра и жадно наворачивали похлёбку.

– Э, как вы оголодали! – мужчина провёл рукой по своим коротко остриженным чёрным волосам.

– Так три дня только воду из ручьёв пили да немного ягод поели, – мальчик отправил очередную ложку в рот.

– А что вы в лесу делаете одни?

– Так на деревню нашу разбойники напали. Мамка велела в лес бежать, как обычно. Я Мариску схватил, и мы побежали со всеми вместе. В лесу разбежались кто куда. Прятались долго, весь день. Как солнце село, вернулись в деревню, а там никого. Я мамку звал, и папку, и друзей своих. Самира, Тиа, Айну, Миролюба, Золику. И по лесу ходил, звал. Но никто не откликнулся. Так я и решил в какой-нибудь город податься: на них разбойники не нападают, там стражников много.

– А скажи мне, Влад… Ведь так тебя зовут?

– Ага, Влад. А это Мариска.

– А я Борес. Так скажи мне, почему вы идёте до города лесом, а не Имперским трактом?

– Так на тракте разбойники же могут быть! В лесу-то надёжнее! Если не считать волков.

– А, может, наоборот, разбойники в лесу прячутся, а не на тракте?

– К нам когда торговцы приезжали, говорили, что окольными путями по городам и деревням ходят, потому как на тракте разбойники орудуют. Так что в лесу надёжнее, это точно.

– Ну, а вдруг я и есть разбойник, решил в лесу испуганных детишек поискать да изловить?

– Не, – покачал головой мальчик, – у вас глаза добрые. И похлёбкой нас накормили. Разбойники так не делают.

Борес улыбнулся:

– Храбрый ты мальчик, даже слишком. Когда-нибудь это может сыграть с тобой злую шутку. Смелым быть хорошо, но и про осторожность забывать не следует. Особенно в городе.

– Так а чего осторожничать? Если надо что-то делать, значит, берёшь и делаешь, и всё тут.

Мужчина неодобрительно покачал головой, но спорить не стал. Вместо этого он спросил:

– И что вы в городе будете делать?

– Так пока не знаю. Сначала доберёмся, а потом я что-нибудь придумаю.

– А я вот уже придумал, – улыбнулся мужчина. – Я направляюсь к Звёздному лесу. Там на опушке недавно построили дом для потерявшихся детей. Хочу предложить там свою помощь. Вы можете составить мне компанию в пути.

– Звёздный ле-е-ес… – присвистнул мальчик. – Далеко-о-о. А что это за дом такой?

– В нём живут дети, у которых нет родителей, и добрые учителя о них заботятся, учат их читать и писать.

– А там будут колмить? – нерешительно спросила девочка.

– Ну конечно, малышка, – рассмеялся Борес.

– Владик, давай посмотлим, сто это за дом? – захлопала своими голубыми глазками Мариска.

– Ты правда туда хочешь?

– Угу, – кивнула девочка.

– Эх, – вздохнул Влад, – ну давай. А если нам не понравится, в город уйдём.

– Я спать хочу, – захныкала Мариска.

– Вот, держите, – Борес укутал детей покрывалом. – Отдыхайте, а завтра с утра двинемся в путь…

 

***

 

Он возвращался домой с ярмарки. Не стал выбираться на Имперский тракт, а шёл напрямик, через поля, утыканные огромными стогами сена.

«Домой, – усмехнулся он своим мыслям. – Приют уже стал мне домом. Кто бы мог подумать!»

– Давай, Небия! – подгонял мужчина лошадь, дёргая за поводья. – Ну же, милая, вперёд! Порадуем детишек гостинцами!

Он потратил много золотых и серебряных монет, покупая всё необходимое. Основную часть товара доставят к приюту через несколько дней. Но ему хотелось порадовать детей уже сейчас. Поэтому седельные сумки были набиты гостинцами, купленными в последний день ярмарки: новая лютня для Велимира, флейта из малахита для Асилии, кукла и маленький деревянный волчок для Мариски, набор ножей для резки по дереву Густаву, красное шёлковое платьице Олисаве, короткий лук со стрелами для Влада. И, конечно же, он не забыл о Зосе – ворчливой, но доброй кухарке. Ей в подарок он вёз шёлковую шаль, украшенную вышивкой из золотой нити.

Мужчина бодро шагал, насвистывал задорную песенку, ведя лошадь в поводу, и улыбался, представляя, как обрадуются подаркам дети. Неожиданно каурая кобыла остановилась у одного из стогов, фыркнула и мотнула головой.

– В чём дело, Небия? – он потянул за поводья. – Ну же, идём!

Но лошадь не сдвинулась с места, лишь всхрапнула и ударила копытом о землю.

– Небия, да что с тобой? Ты же не ослица, а лошадь! Идём же!

Попытки сдвинуть с места животное не увенчались у мужчины успехом. Кобыла фыркала и прядала ушами, но не сделала ни шагу.

– Да что же это такое! – сердито выкрикнул он и вдруг услышал, как кто-то чихнул. Совсем рядом. Он огляделся по сторонам, но никого не увидел. Небия в очередной раз всхрапнула, повернув голову к стогу сена, у которого остановилась.

Рэджин задумчиво потёр подбородок, хитро прищурился и… одним резким движением вытащил из сена мальчишку. Из его крупных каштановых кудрей торчала солома, а в глазах стоял дикий ужас.

– Не б-бейте меня, п-прошу, не надо! П-пожалуйста, не убивайте! П-пожалуйста, д-дяденька, не б-бейте, не надо!

– Тише, тише, успокойся. Я не собираюсь тебя убивать.

Но мальчик не слушал. Он всё кричал, то пытаясь вырваться, то заслоняясь, словно от удара. Небия подошла к мальчику и ткнула мордой ему в плечо. Лишь тогда он замолчал.

– Уф! – выдохнул мужчина. – Вот так находка! Небия, ты умница! Ну что, успокоился?

Мальчик кивнул.

– Хорошо, а теперь давай поговорим. Как тебя зовут?

– П-петер, д-дяденька.

– Что же ты делал в стогу, Петер?

– П-прятался, д-дяденька.

– От меня прятался?

Мальчик кивнул:

– Я ото всех п-прячусь. Мало ли что…

– И давно ты тут прячешься?

– Т-три д-дня.

– А где твои родители?

– Их мор з-забрал. А б-бабка Агафья меня колотила с-сильно, говорила: «За что мне на с-старости лет б-боги эту обузу п-подкинули?» Вот я и убёг. И т-тут с-спрятался.

– Так ведь город недалеко. Почему туда не подался?

– Я т-там не знаю никого, а п-папка мне всегда говорил незнакомых с-сторониться, а то мало ли что…

– Чем же ты питался всё это время?

– А я хлеб у б-бабки Агафьи с-стащил, немного яблок и флягу с водой, б-большую такую. П-правда, я уже всё с-съел. Воды т-только чутка осталось.

– Вот что: я посажу тебя сейчас на Небию и отвезу к твоей бабке.

– Нет! Нет! – закричал мальчик. – Не надо, п-пожалуйста! Она меня с-снова п-поколотит! Не надо, д-дяденька, п-прошу!

– Тихо! Успокойся! Ты понимаешь, что дети не должны жить одни, без взрослых, да ещё в стогу сена?

– Угу, – мальчик потупил взгляд.

– Тогда полезай на лошадь.

 

 

– Но это же ваш внук! Вы – единственная, кто у него остался. Как же так можно?!

– Как можно, как можно… А вот так! Стара я, сил нет моих за этим ыкой лопоухим приглядывать. Убёг когда – обрадовалась, что покой мне будет. Так нет, притащили его назад, – ворчала бабка Агафья.

Рэджин покачал головой, тяжело вздохнул.

– Вы, тан, ежели хотите, себе его оставьте. Вы-то молодой, сильный, сможете с ним сладить, не то что я.

Мужчина пристально посмотрел на старуху, зло сверкнув глазами.

– Да будет так! – резко бросил он.

Вдев ногу в стремя, он ловко и быстро сел в седло позади мальчика, развернул лошадь.

– Пошла!

Небия фыркнула и послушно зашагала к воротам.

Когда всадники покинули деревню, Петер спросил:

– А куда мы едем?

– Домой, Петер. Мы едем домой…

 

***

 

Он стоял у окна и наблюдал, как снежинки, гонимые ветром, кружатся в замысловатом танце, шапками ложась на ветки деревьев. Пламя свечей трепетало на лёгком сквозняке, образуя причудливые тени на потолке и стенах. Поленья в камине весело потрескивали. Дети сидели на шкуре огромного медведя, у каждого в руках была книга, кроме Мариски: девочка играла с волчком, сидя за невысоким столиком.

– Ох, ну и метель, ага, ага! Всего первый месяц зимы, а снегу намело ужо по колено, ага, ага, – проворчала женщина, сидевшая в кресле у камина.

– При снежной зиме и морозы не так страшны, – мужчина тепло улыбнулся женщине.

– Что верно, то верно, тан Рэджин. Ох, засиделась я что-то, ага, ага. Пора и вечерю стряпать. Асилия, Олисава! Марш на кухню! Поможете мне с ужином, ага, ага.

С лёгкой улыбкой на устах он проводил взглядом девочек, подгоняемых кухаркой, и вернулся к созерцанию снежинок за окном.

– Учитель Рэджин, а можно я не буду больше читать? Это так трудно!

– Не ной, Влад. В книгах много всего полезного и интересного. К тому же твои навыки чтения оставляют желать лучшего. Посему продолжай, будь так добр.

– А почему тогда Мара не читает?

– Влад! – строгий тон учителя заставил мальчика тяжело вздохнуть и вернуться к книге.

– Учитель, вы слышите? – спустя несколько минут спросил один из мальчиков.

– Слышу что, Густав?

– Будто кто-то скребётся.

– Я ничего не слышу.

– Вот, снова этот звук…

Рэджин отвернулся от окна, прислушался. В пять широких быстрых шагов преодолел расстояние до двери и распахнул её. Холодный ветер ворвался в гостиную, принеся в дом несколько снежинок. Свечи затрепетали, грозясь погаснуть, в камине завыло.

На крыльце лежала девочка. Она пыталась дотянуться закоченевшими пальчиками до двери, но получалось только царапать порог.

– О боги! – воскликнул Рэджин.

Он подхватил её на руки и внёс в дом.

Тем временем Густав, подбежав к двери, захлопнул её прежде, чем в дом ворвался новый порыв ветра.

Мужчина усадил девочку в кресло у камина, снял с неё тонкую хлопковую курточку, стянул просившие каши сапоги и стряхнул с русых волос налипший снег.

– Мэйя! – позвал он. – Мэйя!

Дети побросали свои книги и столпились вокруг, с любопытством рассматривая странную гостью.

– Влад, бегом на кухню! Скажи тёте Зосе, чтоб нагрела воды, но не сильно. Нужна тёплая вода, не горячая. Понял?

– Ага!

– Велимир, подай плед!

Мальчик достал из шкафа шерстяной плед и подал Рэджину. Мужчина укутал им девочку с ног до головы.

– Мэйя! Да куда же она запропастилась?!

Из кухни прибежала взволнованная Зося вместе с Владом, Олисавой и Асилией. Одновременно с ними в гостиную спустилась Мэйя.

– Рэджин, что слу… – начала она, но увидев укутанную в плед девочку, всплеснула руками и подбежала к камину.

– Бедняжка! Что же с тобой произошло? Сейчас мы тебя отогреем, – улыбнулась она девочке и принялась растирать пледом её замёрзшие руки и ноги.

– Тан Рэджин, пока вода греется, надо бы бадью поставить, ага, ага.

– Где Борес?

– В мастерской, что-то там мастерит или чинит, как всегда, – ответила Мэйя, поправляя на девочке плед.

– Густав, Велимир, тогда вы мне поможете.

Мальчики вместе с учителем ушли на кухню. Следом за ними поспешила и Зося.

– Пойду я, за водой послежу, ага, ага. А заодно куриного бульона подогрею да чаю горячего сделаю. Надо ж накормить нашу гостью, ага, ага.

На кухне послышался шум: это Рэджин с учениками устанавливали бадью для купания.

– И откуда же ты такая взялась, беда зеленоглазая? Что же с тобой случилось?

– Й-й-я у-уб-бежал-ла, – с трудом выговорила девочка.

– От кого убежала?

– О-от раб… раб…

– От работорговцев?

Девочка кивнула.

– Боги! Когда же закончится это безобразие!

– П-привет! – один из учеников подошёл ближе к камину. – Я – П-петер, а это Мариска, Оля, Влад, Г-густав и Ася.

– Лила, – тихо сказала девочка.

– Вот, возьми, – Мариска протянула девочке свой волчок.

Лила устало улыбнулась.

Из кухни вернулся Рэджин.

– Ну, как тут? Всё в порядке? Бадья готова.

– Вот и славно! – Мэйя подхватила девочку на руки. – Я справлюсь, Рэдж, – бросила она мужчине, протянувшему руки, чтобы помочь. – Приготовь пока для Лилы комнату.

– Угу, вот, значит, как зовут нашу неожиданность. Ася, поможешь мне?

– Конечно, учитель. С радостью!

– Оля, а ты подбери для Лилы пока что-нибудь из своих нарядов.

– Но, учитель, мои платья ей будут большие.

– Это ничего, милая. Одежда чуть большего размера всё же лучше, чем отсутствие оной.

 

 

Обогрев и накормив девочку, Мэйя уложила её спать. Обессиленная Лила уснула мгновенно. Да и остальные дети, устав от дневных занятий и ярких впечатлений, разошлись по своим комнатам. Мэйя же спустилась в гостиную и села у камина, составив компанию Боресу и Рэджину.

– Она такая худенькая, кожа синюшная. Её, наверное, голодом морили, – качала она головой.

– А шрамы? Синяки по всему телу? Что за изверг бьёт ребёнка?!

– Надо было послать кого-нибудь за мной. Я бы помог. А так всё веселье пропустил, – хмыкнул Борес.

– Работорговля – это совсем не весело, Борес, – бросила на него укоризненный взгляд Мэйя.

– Ох, Мэйя, я же не об этом!

– Интересно, как ей удалось сбежать? И сколько она прошла, прежде чем попала к нам?

– Она чуть не замёрзла насмерть, Мэйя! Ты понимаешь?! Бедняжка предпочла замёрзнуть в снегу, но не оставаться в рабстве!

– И что теперь будем делать? – спросил Борес.

Вместо ответа Рэджин бросил в камин курточку Лилы. Языки пламени, вспыхнув ярче и сильнее, тут же обхватили её, обрадованные новой пище. В комнате запахло жжёной бумагой, и через несколько минут от курточки остался лишь серый пепел.

 

***

 

– Мама, не надо! Пожалуйста, не надо! Я больше не буду! Мама!

Женщина, не обращая на крики сына никакого внимания, продолжала тащить его через весь двор к погребу.

– Ишь чего учудил! Отцовский кафтан стащить! Да в снегу и грязи вывалять! Надо ж было такое удумать! Пять лет уж, а ума нет!

Женщина, одной рукой держа сорванца за локоть, другой отодвинула засов на массивной двери, открыла её и втолкнула мальчика внутрь.

– Мама, я больше не буду! Не закрывай меня в погребе, пожалуйста. Мама! Не надо!

Она захлопнула дверь и задвинула засов.

– Вот так. Посидишь до вечера, поймёшь, что нельзя безобразничать!

Женщина невозмутимо повернулась и направилась во двор к бельевой верёвке – снимать высохшие простыни. Устав кричать и барабанить кулачками в дверь, мальчик спустился в ледник, с опаской нащупывая в темноте ступеньки, сел в углу и заплакал.

 

 

Обессилев от слёз, мальчик уснул, а проснулся от какого-то неясного шума. Сначала он подумал, что это крысы как-то забрались в погреб в поисках поживы, но, прислушавшись, понял, что это не крысиный писк и что звук идёт сверху снаружи.

Мальчик осторожно поднялся по ступенькам и ударил ногами по двери.

– Мама! Выпусти меня! Мама! Я больше не буду!

Вдруг что-то врезалось в дверь, да так сильно, что дверь затряслась. Он услышал крики – жуткие крики, словно кого-то резали. В испуге он резко отпрянул от двери, чуть не упав с лестницы. Решив спрятаться, мальчик поспешил вниз, оступился в темноте, упал с последней ступеньки, на четвереньках подполз к мешкам с картошкой и спрятался за ними.

Крики становились всё громче и пронзительнее. Он закрыл уши руками, слёзы крупным градом покатились по его щекам.

 

 

Сколько времени прошло, он не знал. Может, час, а может, и весь день. Крики давно прекратились, но мальчик не решался подняться наверх и позвать кого-нибудь. Так он и сидел за мешками, пока не заскрипел засов. Дверь отворилась, и в погреб ворвался яркий свет.

– Рэдж, ты действительно думаешь, что там может кто-то быть? – услышал мальчик женский голос.

– Я хочу всё проверить, Мэйя. На всякий случай, – ответил голос мужской. – Эй! Есть там кто?!

Мужчина осторожно спустился в погреб, огляделся.

– Ну что там?

– Погоди! Мне кажется, что-то мелькнуло в углу за мешками!

Чем ближе подходил мужчина, тем сильнее старался вжаться в деревянную стену мальчик.

– Вот так-так. Кто тут у нас?

– Нет! – замахал кулаками мальчуган. – Нет! Не троньте меня!

– Эй, тише, тише, герой! Я тебя не обижу!

Рэджин с трудом ухватил напуганного мальчика за пояс и потащил к выходу. Тот кричал, дёргал ногами, размахивал руками, а когда мужчина уже переступал порог ледника, мальчишка умудрился стукнуть его по ноге так сильно, что Рэджин оступился и упал, отпустив ребёнка. Паренёк попытался убежать, но ноги заскользили по талому снегу. Стараясь не упасть, он выставил руки, но всё же упал лицом вниз в багряную лужицу. Подняв голову, он увидел застывшие глаза своей матери и закричал. Мэйя подлетела к нему, ухватила обеими руками, прижала к себе.

– Тише, милый, тише, не смотри, прошу тебя, – шептала она, закрывая мальчику глаза. – Не смотри.

Ещё несколько минут сквозь рыдания он звал маму. В конце концов, Рэджину и Мэйе не без труда удалось его успокоить с помощью заклинания.

– Вот, возьми, – мужчина протянул мальчику бурдюк.

– Что это? – всё ещё всхлипывая, спросил паренёк.

– Обычная вода. Смотри! – Рэджин сделал несколько глотков и снова протянул бурдюк малышу.

Мальчик потянулся за водой и замер, увидев на руках кровь. Брезгливо скривившись, он попытался вытереть руки об одежду.

– Погоди, дай я.

Мэйя, набрав воды из колодезного ведра в ковш, плеснула немного ему на руки и лицо, вытерла тряпицей.

– Вот так лучше, – тепло улыбнулась она.

Сделав пару глотков, мальчик вернул бурдюк Рэджину.

– Кто вы такие? – спросил он.

– Я Мэйя, а это Рэджин. А как твоё имя, малыш?

– Диннис. И я не малыш!

Помолчав немного, он спросил:

– А это вы всех… это вы мамку… вы у-уб… – его голос сорвался от вновь подступивших слёз.

– Нет. Мы мимо проезжали, увидели столбы дыма, решили заглянуть: вдруг кому помощь нужна.

– Я вам не верю!

– Я бы на твоём месте тоже не поверил. Но посмотри на нас внимательно: разве мы похожи на разбойников?

Мальчик помотал головой.

– Как ты оказался в леднике? – спросила Мэйя. – Дверь была заперта снаружи, значит, сам ты не мог туда залезть.

– Меня мамка в наказание туда посадила.

– Это удивительно, что никто из разбойников не обыскал погреб. Обычно они утаскивают всё, чем можно поживиться.

– Ты права, Мэйя. Скорее всего разбойники вернутся за добычей. А значит, нам надо отсюда убираться. Чем быстрее, тем лучше.

– Есть кому приютить тебя, малыш?

– Дядька Тэй был. И бабка Войра. Вон там, через двор их хата. Но и их ведь тоже… Да?

– У меня идея, – Рэджин потрепал мальчика по волосам, медью горевшим на солнце. – Поехали с нами. Мы живём в большом доме. В нём тепло и уютно, и много детей. Тебе там понравится.

– Чего это я должен с вами ехать?

– Если хочешь, можешь остаться и дождаться грабителей.

– Не, не хочу. Я поеду с вами. Только обещайте, что не будете меня в погребе запирать.

– Обещаю, что не будем запирать тебя, – дружелюбно улыбнулась Мэйя. –Запрыгивай в седло, малыш, я подсажу тебя.

– Я не малыш, – буркнул мальчик, бросив последний взгляд на тело матери.

 

***

 

Мужчина чванливо вышагивал вдоль торговых рядов, осматривая товар на прилавках. Его расшитые золотыми и серебряными нитями одежды свободного кроя не скрывали внушительных размеров живот. В руке он держал небольшой берёзовый прут. Позади него, еле волоча тяжеленную корзину, набитую различным товаром, шёл мальчик, на вид не больше двенадцати лет. Его тёмная кожа блестела от пота, а чёрные, как вороново крыло, кудряшки слипшимися прядями падали на лоб.

Мужчина брезгливо взял в руки красно-коричневый фрукт грушевидной формы с мелкими ворсинками на кожице, понюхал его и спросил у торговца:

– Свежие ли арзолины?

– Наисвежайшие, тан советник! – залебезил торговец. – Наивкуснейшие, наисочнейшие…

– Ладно, ладно... – мужчина прервал торговца взмахом руки. – Я возьму десяток. Порадую жену с дочкой сегульскими сладостями. Хлопец!

Пока советник расплачивался, мальчик поставил на землю корзину, взял с прилавка фрукты и положил поверх других товаров. Подняв плетёнку, он не успел сделать и пары шагов, как споткнулся и выронил её. От удара несколько фруктов