ГОРИЗОНТЫ ДЕСЯТОЙ ПЯТИЛЕТКИ

Рождается она из слияния двух рек. А те, хоть и берут свое начало в одних горах — Алтайских, долго текут каждая своим путем, разре­зая хребты. Более спокойная Бия вытекает из знаменитого Телецкого озера, а неукротимая Катунь соби­рает талые воды ледников Белухи и других горных вершин. В горах Бия с Катунью стремительны и шумны: грохочут так, что в двух шагах не слышно человеческого го­лоса, хоть криком кричи. Даже на разливах, где воды по колено, она несется, ворочая камни, и конь, если ты едешь верхом, останавли­вается, храпит, вздрагивает и не хочет идти в реку.

На степных просторах Алтайско­го края реки смиряют нрав и, из­гибаясь плавными извилинами, оты­скивают друг друга, чтобы слиться неподалеку от города Бийска. Тут-то и начинается Обь, сразу простор-пая и сильная.

По пути к океану она разольется искусственным Обским морем, вберет воды многочисленных притоков, становясь все более могучей. За большим селом Александровским Обь словно забывает, что ей нуж­но стремиться на север. Разбиваясь на протоки, она течет в широтном направлении прямо на запад. Но вблизи Ханты-Мансийска, который вознесся на крутом холме среди не­объятной равнины, ей как бы напо­мнит об ошибке не менее могучий, чем она сама, Иртыш. Соединив­шись с ним, Обь вновь устремляет­ся на север. И там, где она стано­вится Обской губой, уже не пой­мешь — река ли она или совсем ста­ла морем. Только поднявшись на самолете с Салехардского аэродро­ма, видишь, что Обь еще река, но даже с большой высоты дивишься ее простору.

Мне довелось видеть Обь в раз­ных местах: и среди необъятных степей, и среди таежного леса, и там, где по ее берегам расстилается унылая и все равно прекрасная тундра. Я видел Обь широкую и полнокровную летом, слышал позд­ней осенью, как шуршит на ней шу­га — замерзающие, растущие на глазах льдинки, — видел ее и зи­мой, скованную ледяным панцирем.

За эти годы река не изменилась. Да и попробуй измени такого ги­ганта, который распростерся по са­мой великой в мире низменности. Гиганта, который рождается в за­облачных снегах и льдах и исче­зает тоже во льдах, но уже океан­ских.

Впрочем, такие планы — планы коренного изменения реки — были. В свое время был составлен проект создания Нижнеобской ГЭС. Пло­тиной предполагали перегородить Обь в том месте, где ее на карте пересекает пунктир Северного по­лярного круга. Однако от строи­тельства ГЭС отказались, потому что перегороженная река залила бы огромные просторы Западно-Сибир­ской равнины. К подземным кладо­вым, где скрываются крупные за­пасы нефти и газа, пришлось бы пробиваться не только сквозь веч­ную мерзлоту и толщу горных по­род, но и сквозь водный слой. Но мало того, разлившаяся Обь стала бы тогда длинным, в сотни кило­метров, языком Ледовитого океана. Языком, долго не тающим, который мог бы изменить сибирский, да и не только сибирский климат. Вот поэтому и отменили план строи­тельства гидроэлектростанции.

Да, сама Обь не изменилась, но как изменилась за последние годы жизнь на ней самой и на ее бере­гах! Что же так оживило дремав­шую реку? Что побудило людей вести строительство дорог, городов, поселков? Почему воды Оби стали бороздить такое количество тепло­ходов и барж?

Ответ один — открытие в Запад­ной Сибири месторождений нефти и газа. И не просто отдельных месторождений, а целой нефтегазонос­ной страны, которая на языке гео­логов-нефтяников носит название «провинция». Открытие великое. Недаром падкие на громкие слова буржуазные газеты назвали его от­крытием века. Обычно далекие от истины, на этот раз газеты были близки к ней.

Сначала в западном углу низмен­ности, словно вспыхнувшая сиг­нальная лампочка, указал на под­земное богатство нефтяной фонтан возле поселка Шаим. Месторожде­ние оказалось небольшим, но оно подтвердило предположения тех геологов, которые доказывали неф­тяную перспективность недр равни­ны. Прежде редко видавшие чело­века болотистые берега Оби огласи­лись стуком топоров, лязгом метал­ла, гулом моторов тракторов и вез­деходов, эхом взрывов сейсмораз­ведчиков.

Обь начала новую жизнь. А ка­кой она была раньше? Как ни пе­чально это для великой реки, но до Великой Октябрьской революции она была как бы громадной тюрем­ной камерой. Обдорск, Березово, Самарово, Нарымский край, Васю-ганские болота — все эти названия были символами ссылки. И если Забайкальская губерния имела в своем старинном гербе изображе­ние тюремной решетки, то с тем же успехом эту решетку могли вписать в свои гербы и Томская и Тоболь­ская губернии. Именно о таком прошлом рассказывают экспонаты краеведческих музеев Томска, Хан­ты-Мансийска, Салехарда.

Но и после революции долгое время обские жители занимались делами, привычными еще их отцам и дедам: охотой, рыболовством, за­готовкой леса.

Открытия геологов резко измени­ли ритм жизни, изменили геогра­фию края. В 1969 году видные ученые нашей страны и члены прави­тельства собрались в городе Тюме­ни на конференцию, где обсудили, как освоить нефтяную целину, об­новить рыбное хозяйство и по-ново­му заготавливать древесину, не вредя природе, а помогая ей. Ведь было время, когда к этой малолюд­ной заболоченной низменности от­носились с некоторой небрежно­стью, — мол, эта глухомань выдер­жит все: и неправильную рубку и сплав леса, и загрязнение водоемов промышленными отходами. Теперь же при расширении добычи нефти сибирским водам и землям могла грозить «нефтяная» опасность, если не принять соответствующих мер. Вот почему собрались на совет уче­ные. Собрались и приняли решение вести освоение богатств Сибири ком­плексно, то есть не только брать у природы, но и возвращать ей. Мно­гое из того, что было продумано и высказано учеными, сделано в де­вятой пятилетке.

Не так уж много времени прошло с тех пор, а некоторые поселки на берегах Оби уже превратились в го­рода. Скажем, село Нижневартов­ское. Оно даже в названии своем потеряло окончание «ое», превра­тившись в Нижневартовск. Старое село сохранилось, но ниже по тече­нию реки, за коричневыми торфя­ными болотами, поднялись высокие белокаменные здания. Вдоль бере­га Оби протянулся громадный при­чал. Здесь могут грузиться и раз­гружаться сразу много кораблей. Это неудивительно. Ведь именно здесь, недалеко от Нижневартов­ска, открыто знаменитое Самотлор-ское месторождение газа. На языке хантов «Самотлор» означает «мерт­вое озеро». Но какое же оно мерт­вое, когда сумело дать жизнь но­вому сибирскому городу!

Такую же судьбу пережил посе­лок Сургут, ставший сейчас, мож­но сказать, сибирской нефтяной столицей. Город молодой, и горо­жане его молодые. Средний возраст сургутцев много меньше тридцати лет. Хозяйствуют в Сургуте тоже по-молодому, по-новому. Если на старых нефтяных промыслах полу­чаемый при добыче нефти попутный горючий газ сжигался в факелах, то жители Сургута приспособили его для дела. На нем, на этом по­путном газе, работает городская теплоцентраль.

Очень оживленны летом обские воды. Особенно это чувствуешь, ко­гда приближаешься к населенным пунктам. Как на шоссе вблизи большого города увеличивается по­ток автомобилей, так на реке по­близости от города или большого поселка становится много катеров, моторных лодок, буксиров. Лодка в этих краях подчас куда важнее, чем где-то в других местах собственный автомобиль. Здесь она и транспорт, и предмет гордости. На ней отправ­ляются и на охоту, и на рыбалку, и в гости, а то и просто отдохнуть.

Но как ни могуча Обь, даже ей не справиться с тем потоком гру­зов, который надо доставить для строек и буровых. К тому же не­сколько месяцев в году она стоит замерзшая. И вот через непроходи­мые болота, через реки и речушки к Сургуту протянулась железнодорожная линия. Теперь молодой го­род круглый год надежно связан со всей страной не нарушаемой ни­какими кознями погоды транспорт­ной магистралью.

Однако вывезти добываемую нефть не сумеют ни речные танке­ры, ни железнодорожные составы. Не очень выгоден этот транспорт. Ведь только в одну сторону он идет груженым, а обратно — порожня­ком. Что же может помочь тут? Трубопровод.

Трубы, по которым побежит газ, вытянутся на огромные расстояния. Значительная их часть проклады­вается по сибирской земле. Нефте­проводы начинаются в Сургуте и Нижневартовске: один, чтобы до­стичь Омска, другой — Краснояр­ска. Ну, а газопроводы проклады­ваются значительно севернее, объ­единяясь в систему, которая носит красивое имя «Сияние Севера». Это будет не только крупнейший газо­провод в мире по длине, но и трубы здесь будут такими, что в них мож­но свободно въехать на автомобиле. Посудите сами — диаметр трубы два с половиной метра. По гене­ральному проекту таких труб пред­полагается проложить сразу две, а рядом с ними — еще две, диаметром поменьше, но все равно большие — полутораметровые. Можно себе представить, какая газовая река хлынет, когда газопровод будет за­кончен.