Кубинская Академия наук.

Над площадью Братства прости­рает мощные ветви гигантская сейба Дружбы. Чугунная решетка с гербами латиноамериканских го­сударств, смыкаясь вокруг нее в кольцо, символизирует нерасторжи­мость союза народов, населяющих Новый свет, который Хосе Марти проникновенно назвал «Наша Аме­рика».

Фидель Кастро как-то сказал: «В Европе после часа полета слыш­на новая непонятная речь. В Аме­рике летишь два, три, четыре, пять, семь часов и всюду слышишь один испанский язык».

Страны Латинской Америки объ­единяет не только язык. Их связы­вает общность социальных и поли­тических проблем, хозяйственных, культурных, научных и психологи­ческих интересов. При разном об­щественном устройстве все они жи­вут одной жизнью, образуя много­образный, но цельный мир, устрем­ленный в будущее.

Поэтому так уместны на площа­ди Братства бюсты Линкольна, Бо­ливара и Хуареса, проложивших новые дороги Америки. Поэтому так созвучно с ее названием новое имя идущей отсюда магистрали, которая раньше называлась улицей короля Карла Третьего, а теперь зовется Авенида де Альенде. По ней попадаешь на площадь Рево­люции.

* * *

Если порт — сердце Кубы, то площадь Революции — это вопло­щение ее духа. Весь облик площади мобилизует и настраивает на высо­кую эмоциональную волну. Ее раз­мах не вмещается в предназначен­ные архитектурой пределы, и она выливается в недра города широ­ким проспектом Пасео. Кристаль­ная призма Национальной библио­теки опоясана цепью имен свето­чей человеческого знания от Герак­лита до Маркса. Многоэтажный блок театра задрапирован полотни­щем с профилем Че Гевары. На центральном холме под взметнув­шимся в небо обелиском изваяна из белоснежного мрамора колено­преклоненная статуя Хосе Марти. На высоких мачтах под фригийски­ми колпаками трепещут полосатые флаги Республики.

Когда площадь заполняет мил­лион людей, у которых одно ды­хание и один пульс, слышишь, как дрожит земля под шагами Ис­тории.

Я помню энтузиазм, охвативший страну во время визита чилийского президента Сальвадора Альенде. Маленькая Куба, стоявшая один на один против Голиафа — Соеди­ненных Штатов, вдруг ощутила руку младшего брата — свободного Чили.

Площадь была полна народом. Фидель призвал кубинцев поделить­ся своей скромной нормой сахара с борющимся чилийским пролетариа­том. Площадь ответила гулом одоб­рения, криками «Вива Чили! Куба, Чили победят!» В воздух полетели сомбреро мачетёрос. Растроганный Альенде не мог сдержать своего волнения: «Народ Кубы! Моя стра­на этого не забудет и в трудную для тебя минуту сумеет тебе отпла­тить,!»

Через десять месяцев кровавый сапог фашизма растоптал молодую свободу Чили.

Президент Альенде пал с оружи­ем в руках, защищая завоевания своего народа.

В эти тягостные дни лица кубин­цев нахмурились, сделались строги­ми и жесткими. Трагедия Чили ста­ла трагедией и для Кубы, потеряв­шей друга.

Нескончаемая вереница людей потянулась к цоколю монумента Хосе Марти, где была выставлена «Либро де кондолёнсия» — книга сочувствия чилийскому народу. Мачетёрос, рыбаки, солдаты и сту­денты оставляли в ней свои авто­графы.

Вечером на площади состоялся митинг. Над морем голов висел портрет Альенде — мужественное, спокойное лицо человека, уверенно­го в правоте своего дела, не знав­шего колебаний при выполнении долга.

Как тяжелые камни, в толпу па­дали прерываемые рыданьем слова дочери президента Беатрис, которая оставалась рядом с отцом до реша­ющего сражения, — и присутствую­щие будто слышали грохот канона­ды, видели горящий дворец Ла Мо-неда и президента, идущего с авто­матом в свой последний бой. Пла­кали не только женщины, плакали мужчины, у которых за плечами бы­ли штурм казарм Монкада, боевой рейд через саванны Камагуэя и разгром наемников на Плайя Хирон. Плакали и сжимали кулаки.

На трибуну поднялся трубач. Рез­кий звук горна призвал к минуте траурного молчания. Миллион за­мер. Миллион молчал грозно,страш­но, как поднявшийся вал, готовый сокрушить все, что стоит на пути народа.

Слезы высохли, во взглядах бле­стела решимость:

 — Фашизм не пройдет!

* * *

Если включить радио, то в одном из диапазонов коротких волн мож­но услышать четкие удары метроно­ма. Это сигналы станции Радио-Ре-лох, каждую минуту сообщающей точное время. Промежутки между сигналами заполняются последними известиями. Скупые слова теле­грамм, в которые впрессована жизнь всех континентов, чередуясь с сиг­налами времени, беспрерывно по­ступают в эфир. Благодаря этой станции все, что происходит в мире, тотчас же становится известным на Кубе, а главные события на остро­ве в Атлантике делаются достояни­ем радиослушателей всех стран. Не случайно захват Радио-Релох был одной из главных задач при штур­ме президентского дворца в 1957 году.

Неподалеку от Радио-Релох нахо­дится станция Радио-Ребёльде. Вы­росшая из полевой рации Фиделя Кастро, прошедшая с повстанческой армией весь боевой путь от Сьерра-Маэстры до Гаваны, она хранит ре­волюционные традиции пламенных лет борьбы за Свободную Кубу. Го­лос Радио-Ребельде несет надежду и поддержку бойцам чилийского подполья, прогрессивным силам Па­намы, угнетенному населению Пуэр­то-Рико, Гватемалы и Уругвая.

Сейчас, когда Куба, сбросив не­навистное иго прошлого, возглави­ла фронт наступления на колониа­лизм в западном полушарии, ее при­мер воодушевляет народы угнетен­ных стран, а герои борьбы за ее освобождение стали героями всей Латинской Америки.

В ряду славных имен борцов за свободу, которые чтут на острове и на континенте, особое место при­надлежит «героическому партиза­ну» Эрнесто Че Гевара. Аргентинец по происхождению, сын архитек­тора, профессиональный врач, чело­век неукротимого темперамента и мужества, он был беспредельно пре­дан делу революции. Вступив в ку­бинское освободительное движение, Че Гевара выдвинулся в число его руководителей, возглавил боевую колонну повстанческих войск, водру­зивших знамя победы над Гаваной, стал членом правительства, прези­дентом национального банка и ми­нистром промышленности Республи­ки Куба — а затем сложил с себя все обязанности, чтобы снова бро­ситься в революционную борьбу. Перебравшись в Боливию, он орга­низовал партизанский отряд, начал подготовку к народному восстанию и был убит в бою с карательными войсками.

Образ Че является символом ре­волюционной самоотверженности и действия. Его имя «светит, как яр­кая звезда, как сердце легендарно­го Данко, отдавшего, как и он, свою жизнь за дело народа». Его портре­ты, фотографии, отрывки из выступлений и книг везде — на улицах, в общественных местах, в домах.

Каждый кубинец продолжает оставаться революционером, и при­мер Че для него — пример челове­ка, с которого надо делать свою жизнь.

Другая легендарная фигура ку­бинской революции — Камило Сьен-фуэгос. Еще совсем молодым чело­веком Камило покрыл себя неувя­даемой славой, пройдя во главе бо­евой колонны повстанцев от Сьерра-Маэстры до Гаваны. Он погиб в авиационной катастрофе над Мек­сиканским заливом, исполняя свой служебный долг. Его смерть была тяжелым ударом для молодой ку­бинской республики. Ближайший соратник Фиделя Кастро, крупней­ший военный организатор, цельная и страстная натура, обаятельный человек, он остался в памяти наро­да образцом беззаветного служения делу свободы. Ежегодно в день его гибели кубинцы бросают в море цветы: «Да здравствует Камило! Да здравствует революция! Да здрав­ствует Куба!» В этот день весь ост­ров окружен венком плавающих цветов.

* * *

От крепости Кастильо де ла Чор-рера, что в устье Миндальной реки, Альмендарес, до самого порта на пять или шесть километров протя­нулась знаменитая набережная Ма-лекон. Широкий парапет следует за извивами береговых рифов. Ток те­чений, струясь вдоль него, вливает­ся в Гольфстрим, несущий свои во­ды через Флоридский пролив в Атлантику.

В пору осенних циклонов штор­мовые волны перекатываются через парапет и заливают мостовую кипя­щей соленой влагой. Ее бегущие по­токи достигают боковых улиц. Тогда на набережной никого нет, пустынно, одиноко, лишь бушуют волны и ветер.

Участницы карнавала.

Но большую часть года Малекон залита солнцем и привлекает гаван­цев своими яркими красками. Одни часами сидят или лежат на теплых камнях набережной, слушая шелест волн и глядя вдаль, где в синеве неба и моря растворяется линия го­ризонта. Другие, закинув подальше леску, терпеливо ждут, когда клю­нет случайная рыба. Неторопливо и солидно прогуливаются семейные пары с тщательно одетыми и ухо­женными детьми. Влюбленные, от­ключившись от всего окружающего, ведут свои бесконечные беседы.

С наступлением ночи в устье Га­ванской бухты вспыхивает маяк Эль Фаро, на рифовых банках ми­гают сигнальные огни, и на высоком небосводе зажигаются крупные яр­кие звезды.

Раз в год Малекон становится центром городской жизни. В конце июля достигает апогея летняя жа­ра — и работать практически невоз­можно. Наступает время отпусков. Закончена сафра — рубка сахарно­го тростника, приносящего стране основной доход. Снят урожай пло­дов манго и сельскохозяйственных культур. Природа готовится к но­вому годичному циклу и ждет осен­них дождей.

И тогда приходит карнавал. На Малеконе расставляются тысячи стульев. Строятся праздничные ко­лесницы — «карросы». Изготовляют­ся красочные экзотические наряды, костюмы и маски. Воздвигаются павильоны для продажи напитков, угощений и закусок. Происходят многоступенчатые выборы королев красоты, венчаемые избранием Звез­ды карнавала.

Звезда карнавала и шесть ее спут­ниц — лучей — пользуются большим вниманием и почетом. Их торжест­венно представляют народу на спе­циальной церемонии, транслируе­мой по телевидению для всей республики. Для них устраивается правительственный прием. Лучший мачетеро страны получает право протанцевать со Звездой первый та­нец.

И наконец начинается праздник. Герои труда, передовые люди, гости занимают места на трибунах. Над Малеконом взвивается огненный шар, знаменующий победу револю­ции. Взлетают ракеты вступитель­ного фейерверка, и трогается фанта­стическое шествие. На многоярус­ных площадках, каррос, на ас­фальте набережной под звуки раз­мещенных в колесницах оркестров и радиол пляшут, поют и танцуют сотни празднично одетых людей. Ритм и экстаз захватывают публи­ку, и скоро весь Малекон кружится в песне и танце. Сверкают блестки, лучи прожекторов и фар, летят лен­ты серпантина и дождь конфетти, гремят трещотки, взрываются хло­пушки, рекой льется ледяное пиво и лимонад «Рефреско», снуют те­лежки продавцов сладостей и заку­сок. А на самой высокой, самой кра­сивой колеснице над всем праздни­ком царит Звезда карнавала.