Гонг войны у новозеландцев.

Маленькое укрепленное селение Ораукау преградило колонизаторам путь в глубь Северного острова, в самое сердце страны маори. Оно бы­ло наспех выстроено на гребне пологого склона Рангатауа, где воз­дух напоен ароматом спелых перси­ков. Широкий земляной вал, ров и тройной частокол надежно защища­ли осажденных. Внутри частокола все пространство было разгорожено на небольшие изолированные друг от друга участки. Утрата одного из них не влекла за собой падения всей крепости, так как атакующие, пре­одолев одну стену, натыкались на другую.

Ораукау смело можно было на­звать последним словом фортифи­кационной техники маори, но у его защитников были крайне ограни­чены запасы воды. Единственный ручей протекал у подошвы холма за пределами частокола и мог со­служить службу только осаждав­шим. Да и нужно ли было маори заботиться о воде? Ведь когда на их месте, то есть в окружении, ока­зывались белые пришельцы (а это случалось не раз), маори сами при­носили своим врагам воду, пищу, боеприпасы — все, в чем те нужда­лись. Иначе как стали бы пакеха сражаться — голодные и без ору­жия? Разве не могли маори рассчи­тывать на такое же великодушие со стороны противника, подступившего к стенам их крепости?

С одной стороны — 1800 британ­ских солдат, получивших приказ во что бы то ни стало взять Ораукау, с другой — в недостроенном укреп­лении около трехсот маори (среди них двадцать женщин), решивших­ся сражаться до конца. С одной сто­роны — дальнобойные нарезные шту­церы, ручные гранаты и две шести­фунтовые пушки Армстронга, с дру­гой — старые гладкоствольные муш­кеты, да и те не у каждого воина. С одной стороны — обилие боепри­пасов и снаряжения, с другой — острый недостаток всего: пороха и свинца, провизии и воды.

Два дня кипел ожесточенный, бес­плодный для осаждавших бой. На третий день, чтобы избежать даль­нейшего кровопролития, генерал Ка­мерон, командовавший британскими войсками, послал парламентера с белым флагом и потребовал сдачи крепости.

Маори не пустили парламентера за частокол, но выслушать согласи­лись. Парламентер терпеливо ждал, оставаясь снаружи, пока вожди со­вещались между собой. Впрочем, ждать ему пришлось недолго. Совет вождей был непродолжителен, а от­вет краток и достоин славы Те Реви Манги Маниапото:

Э хоа! Ка ваваи тону ахау,

акэ, акэ, акэ! (Друг! Мы будем продолжать сражаться, всегда, все­гда, всегда!)

 — Это делает честь вашим муж­чинам! Но подумайте, что станется с женщинами! — взволнованно вскри­чал переводчик капитан Мэйр.

И тогда черноглазая красавица Ахумаи, дочь вождя Те Паэраты, подскочила к частоколу и звонко, так, что услышали все, крикнула:

 — Если наши мужчины должны умереть, женщины умрут с ними!

Получив отказ на предложение сдаться, англичане с удвоенной яростью возобновили бомбардиров­ку Ораукау. Скоро маленькое укреп­ление скрылось за сплошной заве­сой дыма и пыли, сквозь которую то тут, то там пробивались к небу громадные языки огня. Трескучее пламя быстро пожирало деревянные дома селения, подожженные снаря­дами, жадно лизало изрешеченный пулями частокол. Казалось, что вну­три частокола не осталось ни одно­го живого существа. Но когда сол­даты, подгоняемые офицерами, ри­нулись вперед, их вновь встретил убийственный ружейный огонь. Ата­ка захлебнулась.

Там, где защитникам укрепления приходилось особенно туго, как из-под земли вырастал в дыму рослый человек в накидке из собачьей шерсти, с длинным жезлом в руках, напоминавшим посох и украшенным кисточками из собачьих хвостов. У него были седые усы и моложа­вое, без единой морщинки, лицо, разрисованное затейливыми спира­лями татуировки. Заглушая грохот разрывов и трескотню ружей, как гонг, гудел его могучий бас: «Будь­те храбры, храбры!» Те Реви Манга поднимал ружье, выпавшее из рук убитого воина, и приникал к бой­нице. В его крепких руках ружье разило без промаха. «Будьте храб­ры, храбры!»

Еще трижды отбросили маори штурмующие колонны. Десятки тел в синих мундирах (чтобы уберечь свои войска, англичане отказались от традиционных ярко-красных мун­диров, представлявших слишком хо­рошую мишень для метких и зор­ких маори) устилали склоны хол­ма. Но и сами маори несли боль­шие потери от артиллерийского огня и ручных гранат, которыми их за­брасывали солдаты. Выстрелы из-за частокола звучали реже и реже. А потом вместо свинца в англичан полетели... деревянные пули.

Еще в начале боя один из британ­ских снарядов, разорвавшись внутри укрепления, повалил дерево пурири, древесина которого необычайно тверда и тяжела. И вот теперь, когда иссякли скудные запасы свин­ца, мертвое дерево пригодилось. Его молодые побеги, нарезанные неболь­шими кусочками, заменили изобре­тательным маори свинец. Правда, деревянные пули легко отклонялись в полете ветром, но огонь по такой крупной цели, какой являлись сом­кнутые колонны англичан, был до­статочно эффективен.

Запасы пороха маори пополняли, подбирая и разряжая ручные гра­наты, перелетавшие через частокол. Но солдаты скоро догадались, по­чему перестали взрываться их грана­ты, и укоротили фитили. Теперь пер­вая же бомбочка разорвалась в ру­ках подхватившего ее на лету мо­лодого воина.

Вместе с порохом кончилась вода. Мучимые жаждой маори с тоской взирали на небо. Маори недаром называют свою страну Облаком. Чаще всего небо над Новой Зелан­дией покрыто тучами. Но сейчас ни одной слезинки не пролило небо над телами павших маори. Чтобы как-то обмануть жажду, осажденные жевали сырые бататы. Подошли к концу и запасы корней папоротни­ка, которые заменяли защитникам укрепления хлеб. И что-то незамет­но было, чтобы пакеха собирались поделиться с маори своими запа­сами.

Поздно ночью в полуразрушен­ном укреплении вновь состоялся во­енный совет. Большинство вождей считало, что держаться больше нет никакой возможности: укрепление почти сровнено с землей, воды и боеприпасов нет, потери велики. Не­которые совсем пали духом и скло­нялись к сдаче. Последнее слово было за Те Реви Мангой Маниа-пото.

Те Реви Манга внимательно, не перебивая, слушал разноречивые мнения своих соратников. Плащ его был изорван и в нескольких местах пробит пулями. На лице под тол­стым слоем сажи и пороховой гари не были больше видны спирали та­туировки. Те Реви Манга поднял руку, требуя внимания, и, когда все замолчали, разом положил конец жаркому спору.

 — Мы покидаем на Ораукау не как пленники, а как свободные лю­ди, — твердо сказал он.

Несмотря на громадную уста­лость, через два часа защитники укрепления уже подготовились к прорыву. Раненых и ухаживавших за ними женщин поместили в центре боевого порядка.

Под покровом темноты оставшие­ся в живых маори с Те Реви Ман­гой Маниапото во главе стреми­тельным ударом прорвали плотное кольцо британских войск. Они оста­лись непобежденными.

М. Белов

ПО СЛЕДАМ

ПОЛЯРНЫХ

ЭКСПЕДИЦИЙ

На островах, архипелагах и по­бережьях Северного Ледовитого океана остались зримые следы экспедиций, в задачи которых вхо­дило освоение и изучение полярных областей Земли. Это еще не разга­данные знаки, нанесенные рукой че­ловека в каменных пещерах и на выступах горных вершин — петро­глифы или писаницы; «вавилоны» — каменные сооружения с замыслова­тыми ходами; каменные кладки — гурии, — под основание которых ча­ще всего вкладывались письма пу­тешественников; деревянные кресты с резными, не всегда ясными надпи­сями; могильные кресты и другие памятные знаки. Сегодня речь пой­дет о следах трех полярных экспе­диций, память о которых нам до­рога.