Личностный статус эмбриона и зародыша

Трудности, связанные с решением вопроса, когда начинается биологическая жизнь, вполне сопоставимы с трудностями опреде­ления того, когда появляется личность. Конечно, в реальной жизни два эти вопроса не вполне разделены, так как существует немало областей, в которых пересекаются интересы биологии и философии. Возможно три сценария представляют три основные точки зрения на моральный статус человеческой жизни до рождения: эмбрион/зародыш − это а) личность, б) не личность или в) потенциальная личность.

Эмбрион/зародыш − это личность

Эта позиция предполагает, что эмбрион должен считаться человеком, личностью и требовать соответствующего отношения начиная с момента оплодотворения. Некоторые утверждают: если невозможно доказать, что личность начинается позже, чем происходит оплодотворение, моральная осмотрительность диктует, что лучше ошибиться в консервативном направлении, считая моментом появления личности момент оплодотворения. Хотя не все соображения в пользу этой позиции являются теологическими, религиозные взгляды важны для ее обоснования. Какой бы ни была формулировка, вывод один: с момента оплодотворения отношение к эмбриону должно быть таким же, как к зрелому человеку.

С этой точки зрения процесс развития эмбриона − не что иное, как развитие личности. В существовании человека нет стадии, когда мы − не люди. Различают процесс «развития в личность» и процесс «развития личности»; она настроена в пользу второй точки зрения, из которой следует, что эмбрион и зародыш заслуживают абсолютного уважения и являются неприкосновенными. В основе этих выводов лежит идея потенциальности: все то, что мы сейчас собой представляем, имелось в потенциальной форме у эмбриона, из которого мы развивались. Поскольку теперь у нас есть самосознание, потенциал к самосознанию должен наличествовать у всех эмбрионов. Эмбрион − это мельчайшая форма зрелой лично­сти, все, что требуется, − это возможность раскрыться. Это − взрослый в миниатюре, действительная личность с огромным потенциа­лом. С этой точки зрения ни одно живое тело не может стать личностью, поскольку оно уже является личностью.

Вопрос, однако, в том, действительно ли способность а превра­титься в А делает а в точности тем же самым, что и А. Очевидно, способность желудя развиться в дуб не превращает желудь в дуб. И наоборот, уничтожение желудя − это не то же самое, что уничтожение дуба. Трехдневный эмбрион − не то же самое, что тридцатилетний взрослый человек. Хотя потенциал, несомненно, существует: действительный взрослый − это много больше, чем реализация трехдневного эмбриона.

Наряду с этим нужно отметить ограниченную возможность развития раннего эмбриона до ребенка, не говоря уже о взрослом. Beроятность выживания зародыша в период с момента оплодотворения до клинического подтверждения беременности оценивается в 42% − цифра, которая согласуется с данными мно­гих исследований о том, что частота потерянных беременностей начиная с момента оплодотворения составляет около 70%. Основ­ными причинами этого являются хромосомные аномалии. Подоб­ные цифры ни в коем случае не умаляют моральной значимости ранних эмбрионов, но они напоминают о том, что шансы трехднев­ного эмбриона стать новорожденным ребенком относительно малы, его потенциал будущего развития весьма далек от реализации.

Ни в какой другой области жизни мы не отождествляем потен­циальное с актуальным. Например, студент, начинающий курс обучения, имеет потенциал сдать выпускные экзамены, и этот по­тенциал в конечном счете может быть реализован. Однако для того чтобы это сделать, многое должно быть преподано и изучено, и именно эти действия превращают потенциал в актуальный успех. Однако в процессе учебы сам студент меняется, так что в момент сдачи экзаменов он уже сильно отличается от того, кем он был, когда поступал на первый курс с потенциалом сдать экзамены.

Потенциальность эмбриона не превращает его в ничто, так же как нельзя считать студента неуспевающим или исключать его из учебного заведения на том основании, что он еще не сдал заключи­тельные экзамены. Мы должны уважать эмбрион за то, чем он яв­ляется и, более того, за то, чем он может стать. Это уважение, одна­ко, проистекает из его потенциала, а не из того, что его потенциал превратился в актуальность.

Когда это различие игнорируется, то в случае конфликта между благом матери и плода могут возникнуть проблемы, что находит воплощение в законодательстве, которое считает мать и плод рав­ными. Если сталкивается благо двух «индивидов» с одинаковым моральным статусом, то нельзя найти четких указа­ний, чьим интересам следует отдать предпочтение.

3.2. Эмбрион/зародыш − это не личность.

Один из аргументов в пользу того, что эмбрионы и плоды не являются личностями, основан на том общепринятом мнении, что мы не считаем неправильным разрушение яйцеклетки или сперма­тозоида до момента их слияния. Исходя из этого, утверждается, что нет моральных обязательств сохранять жизнь эмбриона. Идут даже дальше, полагая, что эмбрион должен считаться скорее вещью, чем личностью, до того момента, пока не появились признаки функционирования головного мозга. Согласно этой точке зрения, первые несколько недель развития не имеют моральной значимости. Практически это означает, что эмбрион является «вещью» по край­ней мере в первые 6 недель развития. Полное отсутствие какого-либо личностного начала (актуального или потенциального) означает отсутствие моральных обязательств со стороны человеческого со­общества. Эмбрион как нечувствительное существо не имеет мо­ральных прав. То, в какой момент ситуация меняется, остается от­крытым для обсуждения. Некоторые авторы особо подчеркивают появление у эмбриона или зародыша сознания или хотя бы потенци­ала для сознания. Это в свою очередь зависит от некоторого мини­мального уровня развития нервной системы. Здесь подчеркивается появление именно чувствительности, т.е. способности испытывать удовольствие или боль. Как утверждается, это означает, что эмб­рион или зародыш имеет достаточный моральный статус для того, чтобы некоторые действия в отношении его были неприемлемыми, например, неоправданное причинение ему боли.

Если принимается этот довод, то возникает вопрос, на какой стадии развития мозга обнаруживается сознание. С позиции нейробиологии это сложная, если не неразрешимая задача, тем не менее она существенна, если мы считаем, что именно с этого мо­мента эмбрион или зародыш становится носителем моральных прав. В качестве начала мозговой деятельности или, если воспользоваться другой терминологией, появления самых ранних признаков со­знания, назывались сроки с 6-й до 28-й недели беременности. Как бы ни относиться к таким широко расходящимся оценкам, вызы­вает сомнение целесообразность использования любого из этих вариантов как определенного начального пункта личности. В конечном счете все, что мы можем сделать, − это провести квазипроизвольную границу в развитии эмбриона.

Альтернативное обоснование того, что эмбрион и зародыш не являются личностями, основано на проведении границы между понятиями «быть человеческим существом» в биологическом смысле и «быть личностью» в моральном смысле. Когда оно проведено, можно легко заключить, что не все человеческие существа − личности. В свою очередь при этом неизбежно возни­кает вопрос, является зародыш личностью или нет. Если мы ожида­ем от личности таких свойств, как способность вспоминать эпизо­ды из прошлого или предвидеть свое будущее, или иметь устойчивые черты характера, которые не подвержены резким изменениям за короткое время, то зародыши не являются личностями. Не являются личностями и маленькие дети, взрослые в вегетативном состоянии или с тяжелой деменцией. Вместе с тем утверждалось, что взрослые особи некоторых видов животных, например, некоторые приматы и дельфины, могут быть личностями.

Считают, что человеческие зародыши и ново­рожденные − это потенциальные личности. Полагают, что одного только потенциала стать личностью уже достаточно, чтобы наделить (зародышей и новорожденных) правом на жизнь, если мы также принимаем принцип, что будет неверно воздерживаться от производства дополнительных, помимо уже существующих, лично­стей. Если принять, что у нас нет обязательства рожать детей (т.е. допустить контрацепцию), то убийство зародыша (потенциальной личности) будет ничем не хуже, чем применение контрацептивов.

Приходя к таким выводам, упускается из виду то, что один из критиков назвал «моральным обязательством растить». Не принимаются во внимание обязательства людей по от­ношению к благополучию и выживанию новорожденных, а также в определенной степени зародышей. Человеческая семья имеет опре­деленные обязательства, поскольку новорожденный полностью за­висит от добровольных действий морально ответственных людей, заботящихся о нем. Без таких взаимодействий ни зародыш, ни но­ворожденный не выживут. Иначе говоря, одних только неврологи­ческих или поведенческих факторов недостаточно, чтобы опреде­лить, как нам надлежит действовать по отношению к зародышам и новорожденным (а также к тяжелобольным взрослым), так как они не учитывают обязательств, столь важных для совместной жизни в человеческом обществе. Даже когда неврологические или поведен­ческие особенности зародыша или новорожденного неадекватны с биологической точки зрения, наша обязанность заботиться об од­ном из себе подобных является фундаментальной для нас как лю­дей, живущих совместно с другими. Иными словами, понятие лич­ности включает наряду с биологическими также социальные и интеллектуальные факторы.

3.3. Эмбрион/зародыш − потенциальная личность.

Третья позиция занимает промежуточное положение между пер­выми двумя. Зародыш при этом рассматривается как обладающий потенциалом стать полноценной личностью. С этой точки зрения зародыш (как потенциальная личность) имеет некоторое право на жизнь на ранней стадии развития и приобретает право личности на жизнь в ходе дальнейшего развития. Таким обра­зом, зародыш человека − это потенциальная личность, в отличие от актуальной личности (нормального взрослого человека), суще­ства, способного быть личностью (временно бессознательной лич­ности), возможной личности (человеческого сперматозоида или яйцеклетки) или будущей личности (личности в будущем поколе­нии). В практическом отношении потенциальные личности, такие, как зародыш, имеют некоторое право на жизнь, тогда как возмож­ные личности не имеют такого права.

При таком понимании потенциала особое внимание уделяется континууму биологического развития; при этом не проводится ка­кой-либо произвольной границы, с которой начинается личность. На всех стадиях развития зародыш находится на пути к превраще­нию в полноценную личность, и, если все протекает нормально, однажды он становится полноправной личностью.

С этой точки зрения в развитии начиная с самого раннего нет такого момента независимо от сроков, когда эмбрион или зародыш не проявляет своего личностного потенциала, пусть даже и в руди­ментарных формах. Это наделяет эмбриона и зародыша определен­ными правами на жизнь и уважение. Такое право становится силь­нее по мере развития плода, и через некоторое время, на III триместре беременности, оно настолько сильно, что последствия убийства за­родыша сравнимы с последствиями убийства актуальной личнос­ти − ребенка или взрослого. Таким образом, зародыш на III три­местре рассматривается, когда это необходимо, как «пациент». Это отражает реакцию большинства людей в повседневной жизни, где мы проводим различие между случайной потерей эмбриона или раннего зародыша и рождением мертворожденного ребенка. И там и здесь мы имеем дело с потерей человеческой жизни, но в большинстве случаев потеря жизни уже «почти состоявшейся» воспринимается острее, чем едва начавшей развиваться.

Как и все промежуточные позиции, позиция потенциальной лич­ности не удовлетворяет сторонников ни одной из крайних точек зрения. Она представляется слишком либеральной тем, кто защищает теорию «плод − это личность», и слишком консервативной для школы «плод − это не личность». Более того, и сама позиция потенциальной личности допускает различные интерпретации. Тем не менее ее градуалистский характер привлекает многих людей по биологическим, философским, интуитивным и прагматическим причинам. Она помогает многим пройти через лабиринт вопросов, связанных с пренатальным и постнатальным периодами, и создает благоприятную почву для обсуждения затронутых нами специфи­ческих этических проблем.