Проект «Геном человека».

Проект «Геном человека» был начат в 1990 г. как длительная программа, рассчитанная на 15 лет. Он был завершен в 2003 г. полной расшифровкой структуры генома человека. Целью проекта было проанализировать и секвенировать всю ДНК во всех человеческих хромосомах. В результате полностью определена последовательность трех миллиардов нуклеотидных пар, из которых состоит двойная спираль ДНК, содержащая всю генетическую информацию о человеке. При всей его простоте этот проект пе­реводит биологию в сферу большой науки в силу как привлечения ученых со всего мира, так и его стоимости. Сотрудничество между такими организациями, как Национальный институт здоровья (NIH) и Европейский Союз, обеспечивается интернациональной группой ученых, названной Организацией «Геном человека» (HUGO). Окон­чательная стоимость всех этих усилий может достичь 3 млрд долла­ров США. Проект «Ге­ном человека» финансировался из государственных источников с намерением обеспечить свободный доступ к полученным данным для ученых всего мира. Голова в голову с проектом «Геном челове­ка» в гонке секвенирования участвует частная компания Celera Genomics. Участие этой компании в исследовании генома вызывает беспокойство в некоторых кругах, так как компания не принимает денег из общественных фондов и потому не обязана предоставлять доступ к полученным данным. Крэг Вентер, президент Celera, со­гласен с тем, что данные должны быть общедоступными, но многие все же опасаются, что этот доступ будет в конечном счете открыт только на коммерческой основе и ограничен строгими условиями и обременительным лицензированием.

Несмотря на соперничество, Celera и проект «Геном человека» совмес­тно опубликовали в июне 2000 г. черновой вариант карты челове­ческого генома. Незадолго до этого первые результаты работы про­екта «Геном человека» появились в виде полной последовательности 22-й хромосомы человека. Эта хромосома − одна из самых малень­ких, но в ней тем не менее огромное множество генов. С ней связа­но по крайней мере 27 идентифицированных генетических заболе­ваний, включая рак, трисомию по 22-й хромосоме (вторая по частоте причина выкидышей) и шизофрению. После этого эпохального со­бытия, в мае 2000 г. была опубликована полная последовательность 21-й хромосомы.

Исходной целью проекта «Геном человека» было и остается улуч­шение здоровья людей. Картирование человеческого генома, веро­ятно, произведет переворот в медицинской практике. Оно обещает улучшить нашу жизнь и здоровье за счет выявления генетических причин множества заболеваний − от болезни Альцгеймера до диа­бета и сердечно-сосудистых заболеваний. Коль скоро это будет сде­лано, можно будет разработать исключительно чувствительные диа­гностические тесты, которые позволят точно определять природу заболевания и быстро его излечивать. Анализ генома может вы­явить гены, которые станут перспективными мишенями для лекарств, что позволит создавать более эффективные лекарства. Фармацевтические компании смогут также приспосабливать лекарственные сред­ства к генетическим особенностям каждого пациента, повышая их эффективность и резко снижая вероятность побочных эффектов. В перспективе − создание персонализированной медицины, когда лечение и профилактические программы будут подогнаны к инди­видуальному генетическому профилю пациента. Для того чтобы за­щитить пациента в течение всей жизни от наиболее вероятных за­болеваний, доктора будут прописывать индивидуальный режим иммунизации и скрининга наряду с мерами, касающимися образа жизни.

Однако, хотя генетичес­кий код человека теперь полностью известен, но еще много лет может пройти, пока этот код станет понятен, или «переведен». Знать код для гена − это не то же самое, что знать, какой белок он вырабаты­вает в теле, или что этот белок делает, или что случится, если с дан­ным белком что-то будет не так. Такого рода информация переводит нас в сферу протеомики, новейшей тенденции постгеномной эры. Конечная цель протеомики − каталогизировать и проанализировать каждый белок в человеческом теле. Этот проект не менее грандиозный, чем картирование генома человека.

С проектом «Геном человека» связано множество этических про­блем. Их классифицируют по трем категориям: индивидуальные, социальные и видовые. Главные индивидуальные про­блемы − это проблемы автономии и конфиденциальности. Прин­цип автономии подразумевает, что любой генетический скрининг должен быть добровольным, а все участники дают полное инфор­мированное согласие. Принцип конфиденциальности требует, что­бы информация об индивиде никому не передавалась без его согла­сия. Вопросы, возникающие в связи с проектом «Геном человека» на индивидуальном уровне, − это скорее вопросы степени, чем рода, поскольку автономия и конфиденциальность являются воп­росами фундаментальной важности и для программ индивидуаль­ного генетического скрининга.

Этические проблемы социального уровня касаются распределе­ния ресурсов, коммерциализации и евгеники. Проблема распределения ресурсов поднимает следующие вопросы. Какой процент иссле­довательского бюджета должен идти на этот проект и его будущие ответвления? Сколько средств необходимо тратить на диагностику и лечение генетических заболеваний в сравнении с другими факторами, вызывающими заболевания, такими, как бедность, алкогольная и наркотическая зависимость, плохие жилищные условия, низкий уровень образования и недостаточная обеспеченность первичной медицинской помощью? Коммерциализация провоцирует два вопроса: кто вла­деет информацией, полученной в результате исследований; можно ли патентовать данные продукты? Третья социальная проблема − это евгеника. Общество будет вынуждено решать, следует ли ис­пользовать знания, полученные в рамках работы проекта «Геном человека», для улучшениявида и внимательно оценить опасения морального и философского характера, порождаемые таким пере­ходом от задач лечения к задачам улучшения.

Проект «Геном человека» ставит также некоторые вопросы, ка­сающиеся человеческого вида в целом, так как он, несомненно может изменить то, как мы представляем себе самих себя. Генети­ческий редукционизм, вызываемый этим проектом, может вызвать ряд последствий.

Основными видовыми этическими проблемами являются следующие. В первую очередь проект «Геном человека» может вести к восприятию людей как про­дуктов, которые можно вырабатывать, а следовательно, что людей можно делать «по мерке». Во-вторых, наши действия могут расцени­ваться как генетически детерминированные, а не порожденные сво­бодной волей. Некоторые люди, обвиненные в совершении преступ­лений, уже сейчас выдвигают в свою защиту тезис о том, что их генетические особенности побуждают их совершать преступления, а потому их нельзя привлекать к ответственности за их действия. В-третьих, данные, полученные в рамках проекта «Геном че­ловека», могут привести к построению стандартного генома челове­ка. Если это произойдет, возникнет вопрос, какие отклонения от нормы общество будет считать приемлемыми без того, чтобы вешать на человека ярлык нестандартного или ненормального.

Другой проект, связанный с картированием генов, который так­же порождает дискуссии, − это проект «Разнообразие генома чело­века» (HGDP). Цель этого проекта − реконструкция недавней ис­тории вида Homo sapiens на основе сравнения геномов различных популяций. Проект предполагает картирование ДНК примерно 25 представителей 500 из около 5000 этнических групп, населяющих нашу планету. Проект был предложен в 1991 г. при поддержке Орга­низации «Геном человека» (HUGO), но пока финансируется мало отчасти из-за противоречий вокруг его процедур и последствий.

Критика проекта «Разнообразие генома человека» проистекает из беспокойства о том, что те, на кого прежде всего направлен проект – представители малых коренных народов, − не будут иметь права на контроль и использование своего собственного генетичес­кого материала и информации о нем. Необходимо прояснить и процедуры, касающиеся того, как будет решаться − если будет решаться вообще − вопрос о правах интеллектуальной собственности на биологический материал и информацию, полученную в ходе проек­та. Министерство торговли США уже регистрирует запросы на па­тенты, касающиеся клеточных линий, взятых у жителей Соломоно­вых островов.

Более того, коренные народы убеждены, что проект «Разнообра­зие генома человека» нацелен в первую очередь на получение науч­ных знаний, а не на помощь самим коренным народам. Многие ду­мают, что этот проект не принесет им никакой пользы. Они боятся, что генетический редукционизм, присущий этому проекту, угрожает разрушить любую мифологию о происхождении человека, отличную от тех, что предлагаются доминирующими мировыми культурами, и может усилить дискриминацию коренного населения.

Начиная с 1992 г. некоторые коренные народы выступали с заявлениями про­тив проекта «Разнообразие генома человека». Новозеландские маори подписали так называемую Декларацию Матаатуа, разработанную и оформленную в ООН в июне 1993 г. Эта декларация призывает «не­медленно приостановить работу над проектом «Разнообразие генома человека» до тех пор, пока его моральные, этические, экономичес­кие, физические и политические последствия не будут тщательно обсуждены, поняты и одобрены коренными народами».

Руководитель проекта «Разнообразие генома человека» профес­сор Луиджи Кавалли-Сфорца заверил коренные народы в том, что сейчас разрабатываются протоколы, в которых освещены все упо­мянутые вопросы. Остается, однако, посмотреть, будут ли эти про­токолы после их завершения достаточны для того, чтобы снять впол­не реальные страхи многих людей.

Сходные этические опасения возникли по поводу использова­ния генетических данных в Исландии. Генетически изолированная популяция Исландии привлекла внимание генетиков, равно как и исследователей-медиков других специальностей, так как это весьма подходящее место для изучения генетических факторов, связанных со многими медицинскими проблемами. В результате был принят достаточно противоречивый закон, который передал эксклюзивные права на электронную базу данных о здоровье всего населения Ис­ландии одной частной компании. Эта база данных включает генетическую информацию, записи из медицинских карт и генеалоги­ческие записи, касающиеся каждого из жителей страны. Этот закон вызвал возмущение у многих, так как были нарушены принципы согласия (в этом законе оно подразумевается) и уважения частной жизни. Главная критика, впрочем, касается того, что исключитель­ный контроль над базой данных всех исландцев передан одной-единственной компании. Люди опасаются, что компания, обладаю­щая лицензией, запретит использование базы данных исландскими учеными, если ей покажется, что проект исследования чем-то угро­жает ее коммерческим интересам. Многим исландцам не нравится, что данные о них передаются, и они не знают, как эти данные станут использоваться в будущем.

Неустойчивое финансовое положение проекта «Разнообразие генома человека» вкупе со слабой политической поддержкой при­вело к сокращению объема и масштаба проекта. Теперь представ­ляется, что амбициозная цель создать хранилище ДНК и базу дан­ных скорее всего не будет реализована и в результате возникают вполне резонные сомнения по поводу долгосрочной жизнеспособ­ности проекта.

7. Общие этические вопросы.

Многие области науки раньше или позже начинают обвинять в том, что они «играют в Бога», имея в виду, что они ступают на опасную территорию. Но что если генетические тех­нологии кромсают природу или даже людей каким-то особенно опасным образом? Является ли это вмешательством в природу? В не­котором смысле, да; но представляет ли это какой-либо этический интерес? Часто проблема трактуется так, будто вмешательство вы­ходит за приемлемые пределы. Так это или не так, но трудно по­нять, почему генетическая технология как таковая выходит за эти пределы. Природа снабдила нас такими генетическими комбина­циями, которые приводят к развитию хореи Гентингтона, диабета, заболеваний сердечно-сосудистой системы; немногие, однако, со­чтут их благом. Медицина традиционно делала все возможное, для того чтобы справиться с этими генетическими нарушениями, и это само по себе не считалось выходящим за рамки приемлемых чело­веческих стремлений. На протяжении всей писаной истории чело­вечества люди вмешивались в природу, осушая болота, служившие рассадниками малярии, или применяя антибиотики. Гораздо важнее вопрос: улучшают ли такие вторжения состояние человека или наоборот? Необходимо определить, какой вид вмешательства в природу и генетическую конституцию человека приведет к повыше­нию человеческого благополучия и целостности планеты, уважая при этом все измерения того, что значит быть человеком. Это требует умения проводить обоснованные этические различения и осозна­вать, что мы идем неизведанными путями.

Несмотря на все эти моменты, генную терапию соматических клеток можно считать неэтичной на том основании, что она пред­ставляет собой первый шаг по наклонной плоскости, за которым неизбежно последуют генная терапии зародышевой линии и евге­ника. Эта точка зрения достаточно понятна, поскольку так часто один невинный процесс приводит к другому, гораздо менее невин­ному, который поначалу не входил ни в чьи намерения. В аргумен­те наклонной плоскости имплицитно заложено предположение о том, что разрешение одного вида вмешательства влечет разрешение всех других видов вмешательства. Однако с моральной точки зре­ния это не так: между двумя типами мер генной терапии существу­ет огромная пропасть. К примеру, существует значительный мораль­ный разрыв между генной терапией, направленной на лечение заболевания (такого, как рак или болезнь сердечно-сосудистой сис­темы), с одной стороны, и генными манипуляциями с целью изме­нить поведение или моральные установки личности. Здесь и постав­лен логический знак «стоп», здесь проходит граница между двумя мирами − миром терапии и миром евгеники или генетического усо­вершенствования. Самая большая проблема этического подхода к генной терапии − необходимость осознать эту моральную пропасть.

Это означает, что путь генной терапии определяется соображе­ниями излечения. Есть возможность остановиться на пути от ген­ной терапии соматических клеток к генной терапии зародышевой линии, поскольку в этом пункте возникают очень серьезные эти­ческие и биологические вопросы, несмотря даже на то, что оба эти вида терапии направлены на излечение. Однако переходя к генети­ческому усовершенствованию и евгенике, мы покидаем мир поиска лекарств от заболеваний, которые убивают, калечат людей, ограни­чивают их основные человеческие способности, и попадаем в мир идеалистических попыток усовершенствовать человеческий род и улучшить фундаментальные человеческие свойства. Любое движе­ние в сторону этого второго мира − и мы оказываемся на наклон­ной плоскости, ведущей к перфекционизму и манипуляторству. Мы пока еще не там, хотя некоторые из биоэтиков настаивают на том, что на генетическое усовершенствование необходимо обратить более пристальное внимание.      

Генетические знания в самой резкой форме сталкивают нас с неоднозначностью. С одной стороны, мы хотим знать все. Наше любопытство заставляет нас задавать вопросы и вести исследования в поисках ответов. Генетика во многом объясняет нам, почему мы такие, какие мы есть, но при этом еще дает возможность кое-что узнать о том, какими мы можем стать в будущем. Именно эта способность предвидеть и, может быть, контролировать будущее столь соблазнительна. Но если мы боимся знать о себе слишком много? Бросает ли это вызов нашему представлению о том, кто мы такие?

Рядом с этой неоднозначностью − другая: перспектива значи­тельно усилить контроль и всеобъемлющее вмешательство в жизнь людей. Такие вмешательство и контроль могут использоваться ис­ключительно во благо, но всегда существует опасность того, что их обратят и во зло, и мы отшатываемся от нее. Есть и еще одна неоднозначность: мы сможем контролировать других, но они в той же мере смогут контролировать нас, и не всегда из самых лучших побуждений. И еще одна перспектива наряду с этой − напряжение между совершенством и несовершенством. Грандиоз­ные генетические перспективы соблазняют нас способностью к со­вершенствованию, улучшением людей самыми разными способами. Хотя эти перспективы еще не стали сегодняшней повесткой дня генетики, они все же питают воображение. Но даже в этом вообра­жаемом мире есть неоднозначность: а хотим ли мы совершенства, т.е. состояния, когда вообще нет проблем, хотим ли мы тотального генетического контроля? Слишком сильный генетический контроль бросает вызов нашему представлению о том, что значит быть чело­веком, и нашему чувству самотождественности. Подобного рода праздные спекуляции всего лишь выставляют в смешном виде и сводят на нет дискуссию о достижениях генетики.