Христианское понимание воспитания

О важности воспитания Н.И.Пирогов писал: “Воспитание ребенка может проходить помимо всякой преднамеренной теории и независимо от того, обращено ли на это внимание. Не учивши дитя, можно вырастить круглого невежду; но если его не воспитывать, то оно воспитается собственными средствами” /40. С.7/.

Между тем само понятие воспитания трактуется весьма широко и далеко неоднозначно. Существует множество суждений по поводу того, что есть воспитание, каким оно должно быть, и как нужно воспитывать. Например, по определению справочной литературы: “Воспитание – это процесс целенаправленного, систематического формирования личности в целях подготовки ее к активному участию в общественной, производственной и культурной жизни” /48. С.380/. В русском языке слово “воспитание” имеет много значений. Воспитать – значит вскормить и вырастить ребенка, систематически влиять на него с целью формирования характера, привить ему те или иные качества.

История педагогики свидетельствует, что воспитание как предмет педагогической науки в разные периоды и разными учеными понималось и трактовалось неодинаково /22. С.45/. С.Т.Шацкий писал: “Воспитание человека должно быть воспитанием его самодеятельности, и в этом стремлении не нужно останавливаться на полдороге. Ново ли это, старо ли, но, думаю, нужно вести учеников так, чтобы они весь труд – и умственный и физический – выполняли сами.” /44. С.247/ .

А.С.Макаренко понимал воспитание как: “Процесс социальный в широком смысле. Воспитывает все: люди, вещи, явления, но прежде всего и больше всего – люди. Из них на первом месте – родители и педагоги. Со всем сложнейшим миром окружающей действительности ребенок входит в бесконечное число отношений, каждое из которых неизменно развивается, переплетается с другими отношениями, усложняется физическим и нравственным ростом самого ребенка. Направить это развитие и руководить им – задача воспитателя” /29. С.125-126/. Отсюда он делает вывод: “Наш путь единственный – упражнение в поведении, и наш коллектив – гимнастический зал для такой гимнастики” /30. С.128/.

 И.Ф.Козлов отмечал: “Воспитание складывается из овладения подрастающими поколениями общественным опытом, накопленным прежними поколениями, и из соответствующего развития естественных сил и способностей детей, осуществляется в процессе жизнедеятельности детей и их общения с другими людьми. Эта концепция составляет основу современной трактовки воспитания как предмета педагогики” /22. С.49/.

Многозначность понятия “воспитания” авторы современных педагогических теорий раскрывают как социально-культурное явление, например: “это подготовка к жизни в данном обществе”, “это процесс взаимодействия одного поколения с другим”, “это помощь ребенку при вхождении в данную культуру” или организационно-технологическое явление – “это специально организованная деятельность с целью формирования у личности определяемых обществом социальных свойств и качеств”/43. С.48/.

 Как видим, при определении понятия “воспитания” происходит отстранение от важнейших духовно-нравственных качеств – любви, веры, совести, надежды, которые имеют решающее значение в процессе воспитания личности. На это заострял свое внимание и В.Зеньковский. “В наше время, – писал он, – все еще царит убеждение в том, что педагогика в целом, как система, независима от религиозных предпосылок. Если в вопросе о религиозном воспитании многие готовы допустить значение христианского вероучения, то общее учение о развитии личности и ее воспитании строится совершено независимо от религиозных идей, всецело опирается на данные науки и на указание опыта” /11. С.11/.

В потере Бога, в утрате интереса к духовной жизни ученый видел причины кризиса педагогики Просвещения и всей гуманистической культуры в целом. Анализу этого кризиса В.Зеньковский посвятил развернутую статью “Наша эпоха”, где говорил о том, что восприятие личностного бытия как абсолютного начала в человеке легло в самый глубокий пласт европейской культуры. Отрицая Божественное начало, гуманизм логическим образом пришел к провозглашению в качестве высшей ценности человека самого по себе /27. С.88-89/. Безрелигиозный гуманизм, не желающий религиозного обоснования, и не нуждающийся в нем, ищет своей опоры в “естественном благородстве” человеческой души. “Душе человеческой, – говорит В.Зеньковский, – действительно, естественно жить добром и для добра, но это служение не может оставаться без осмысления и обоснования. Оттого и возникают эти бесконечные попытки построить “позитивную”, “эволюционную”, “научную” этику /28. С.116/.

То, о чем заботиться современная педагогика в деле воспитания, конечно необходимо, но она или не затрагивает основной тайны в человеке, проходит мимо самого существенного в его жизни, или слишком слабо и незначительно, чтобы оказаться способным обеспечить благо ребенку. Физическое здоровье, культура ума и чувств, сильный характер, здоровые социальные навыки не спасают от возможности глубоких, часто трагических конфликтов в душе человека, не охраняют его в страшные часы одинокого раздумья. Тема о человеке оказывается шире и глубже, сложнее и запутаннее, чем ее знает современное воспитание /11. С.31-32/.

Педагоги прекрасно понимают, что жизнь ребенка и развитие его личности во многом есть “тайна”. Осознавая эту тайну, и считаясь с ней, они в тоже время заостряют свое внимание на несовершенстве современной науки, на неумении правильно подойти к детям и руководить ими. На их взгляд, в “тайне” детской личности нет ничего, что выходило бы за пределы естественного мира, что ставило бы лицом к лицу с высшими силами и требовало религиозного освещения. В непонимании того, что жизнь личности человека требует религиозного объяснения, в этой самоуверенности, с какой обычно пытаются объяснить жизнь души, независимо от ее связи с Богом, и заключается главная ошибка педагогического натурализма /11. С.11/.

“Если в человеке есть дар свободы, право самоутверждения, то почему свобода не связана изнутри с добром? Откуда в человеке влечение ко злу рядом с подлинной любовью к добру?”– ставит вопросы В.Зеньковский в своем труде “Проблемы воспитания в свете христианской антропологии”. Все это требует иного понимания человека, что можно увидеть лишь в той антропологии, какую развило Христианство, где основные вопросы воспитания получают новое осмысление. Сама задача воспитания в свете христианской антропологии освобождается от той поверхности, которая присуща самым лучшим направлениям педагогической мысли /11. С.40-41/.

Христианство знаменует собой новую эру не только в области религии, но и в области воспитания. Поскольку дело воспитания всецело обращено к личности ребенка, направлено на развитие и раскрытие этой личности, выявление ее своеобразия, ее творческих возможностей и сил, то в этом смысле понятие "личность" является основным и центральным понятием педагогики /26. С.52/.

Учением о сотворении человека по образу и подобию Божию Христианство утверждает абсолютную ценность каждой человеческой личности, несводимость человека к природному началу и возводит ее к Божественному бытию. Природа у всех людей одна, но она индивидуализирована у каждого человека. Именно личностное начало в человеке есть то, что обращено к Богу, что является “проводником” Божественной энергии, или благодати. Личностное начало задано в человеке с первых мгновений его жизни, но оно, требует своего раскрытия и осознания самим человеком, чтобы затем определить себя в отношении к Богу /27. С.88/.

Идеал целостного воспитания, утверждаемый В.Зеньковским, является производным от его понимания личности. Личность в трактовке мыслителя есть проявление абсолютного, божественного начала в природе человека, есть “сияние образа Божия” в нем. Этим объясняется и неповторимость, единичность, уникальность личности. Личность, по В.Зеньковскому, всегда духовна, и ее духовность “не есть отдельная сфера, не есть некая особая и обособленная жизнь, а есть творческая сила, пронизывающая собой всю жизнь человека” /18. С.2./.

В русле развиваемых представлений о личности, В.Зеньковский трактует воспитание как педагогическую помощь, содействие личности в обретении ею целостности, утраченной в результате грехопадения. В первородном грехе произошло раздвоение в духовной стороне человека: сияние образа Божия, сила исконной жажды пребывать в Боге не отменяется грехом, но имеет отныне рядом с собой его тень. Духовная жизнь в ее естестве после грехопадения несет на себе бремя этого раздвоения: она естественно ищет Бога, но так же естественно и уходит от Него /11. С.150/.

На пути восстановления целостности, первоочередной задачей педагог считает “устроение моральной сферы человека”, его нравственное воспитание. Таким образом, В.Зеньковский рассматривает нравственное воспитание в качестве одного из основных средств развития личности ребенка, становления его духовности: “постановка вопроса о восстановлении целостности выдвигает на первый план моральную сферу в человеке, как ту область, в которой и должно совершаться “исцеление человека” /11. С.133/.

Педагогические построения отца Василия неотделимы от его этических воззрений. В.Зеньковский утверждал мистическое начало нравственности. По его мнению, моральные ценности не созидаются самой личностью и не есть продукт общественно-исторического развития; их источник и сама высшая нравственная ценность – это Бог. Осваивая абсолютные нравственные ценности, человек движется по направлению к нравственному идеалу, стремится обрести некоторую индивидуальную идеальную форму /18. С.3/.

Рассуждая о цели воспитания, о.В.Зеньковский опирается на святоотеческую традицию, в которой человеческое естество рассматривается разобщенным, имеющим некую раздвоенность или раздробленность вследствие грехопадения /42. С.19/. Именно грех разрушил целостность в человеке, внес в его природу некоторую нестройность, противоречивость, лишил гармонии внутри себя, в общении с Богом и с окружающим миром. Грех для человека в некотором смысле стал порчей, разрушающей человеческое естество. Поэтому святоотеческая традиция всегда относилась ко греху как к болезни, которая, как всякая болезнь, нуждается в своем врачевании /42. 21/.

Очень важно, чтобы воспитательная и образовательная работа строилась строго в соответствии с законами православно-христианской антропологии. “Жизнь человеческая многосложна и многостороння, – писал святитель Феофан Затворник, – есть в ней сторона телесная, есть душевная и есть духовная. Каждая имеет свои силы и потребности, свои способы и упражнения их удовлетворения. Только тогда, когда все силы наши бывают в движении и все потребности удовлетворяются, человек живет” /25. С.5/.

Показывая влияние сознательной религиозной жизни на таинственную жизнь духа, В.В.Зеньковский обращал внимание на значимость религиозного воспитания в решении возникающих у детей проблем. Особое внимание он уделял раскрытию понятия о духовной жизни. В этюде “Об образе Божием в человеке” он писал, что она “не только не из чего не выводима, но является источником смысловой освещенности в нашей душевной жизни. Как непроизводная функция, она не вмещается в границы эволюционной психологии, и в то же время она не может быть поставлена рядом с другими непроизводными функциями” /27. С.90-91/.

Цель нравственного воспитания может быть понята как достижение нравственного идеала, обретение личностью нравственного здоровья, нравственной и, в конечном счете, духовной целостности /18. С3/. В.В.Зеньковский говорит: "Цель воспитания в свете Православия есть помощь детям в освобождении их от власти греха через благодатное восполнение, находимое в Церкви, помощь в раскрытии образа Божия”   /11. С.151/.

“Тема воспитания, как исцеления духовного начала, – отмечает В.Зеньковский, – может быть правильно поставлена лишь как тема спасения и искупления. Только в такой постановке тема воспитания получает свой надлежащий смысл как подготовка к жизни в вечности уже здесь на земле. Это и есть путь к восстановлению целостности в человеке, которая заключается не в простой гармонизации сил человека, но в торжестве духовного начала в его “естественном” строе. Задача воспитания есть духовное устроение” /42. С.20/.

 Сам воспитательный процесс можно представить как восхождение человека к Богу, который осуществляется при взаимодействии двух воль: Божественной, хотящей всем людям спасения, и человеческой – желающей или не желающей этого спасения. Высшая цель такого восхождения – это обожение человека или соединение человека с Богом, живой союз богообщения /42. С.24/.

Дар свободы связан образом Божиим, пребывающим в человеке. Свобода дана каждому, но она не имеет самого ценного – внутренней связи ее с добром, с правдой. Наша свобода есть свобода и к добру, и к злу       /34. С.179/.

Проблематика свободы воли, обращает нас к важнейшей теме воспитания: речь идет о проблеме зла, о его происхождении в человеческой личности и о возможностях противостояния ему в педагогической сфере. Говоря о том, что общая для всех творческих педагогов вера в добро, в детскую душу, а тем более христианская вера в сохранность образа Божия в каждом человеке должна быть оправдана перед наблюдаемым влечением человека к злу /27. С.91-92/.

Необходимость поддержки личности в ее нравственном становлении определяется, по мнению В.Зеньковского, двумя обстоятельствами. Душа ребенка, с одной стороны , не утратила еще тех “Божьих даров”, которые проявляются в ее моральной чистоте, искренности, простодушии, даже “наивной” целостности; но она незрела, хрупка и ранима, не овладела вполне даром свободы, поэтому ребенок часто делает выбор не в пользу добра. Следовательно, ребенок нуждается в мудром наставнике, руководителе /18. С.3/.  

Раскрытие образа Божия, становление внутреннего человека – это есть то, помочь в чем и обязано воспитание. Если ребенок не подвергается воспитанию, то он, пользуясь свободой неразумно, может сделать непоправимые ошибки в устроении своей жизни /34. С.129/.

О полной свободе в воспитании не может быть и речи, так как воспитание как раз имеет такой объем, в каком стесняется свобода ребенка, – если только под свободой разуметь полное отсутствие всякого принудительного элемента /34. С.183/.

В.Зеньковский признает ценность дисциплины как инструментального момента в духовном воспитании. Помимо того, что дисциплина укрощает буйство влечений и развивает самообладание, создает возможность воплощения в жизнь коренных и основных замыслов, она вообще устанавливает правильное отношение между духовным ядром личности и ее активностью, ее поведением /34. С.186/.

Но вместе с тем, дисциплина не должна подавлять духовную жизнь, потому что нет никакой ценности в том, чтобы торжествовала отвлеченная мораль как таковая. Важно не поведение, а внутренняя жизнь, не верность отвлеченному принципу, а правда в конкретной жизни. Нельзя моральные начала абсалютизировать и верность им превращать в синоним правды  /34. С.187/.

Дисциплина тогда будет плодотворной, когда ее требования принимаются детской душой естественным образом, добровольно /37. С.106/.

Свобода есть начало великое, творческое, драгоценное: но она есть свобода от духа, от совести и чести. Духовное воспитание не только не исключает свободу, но подготавливает человека к ней. Непозволительно оставлять детей расти по воле случая: тогда потребности и обстоятельства давят на инстинкт, а инстинкт изворотливо и беспринципно приспосабливается к обстоятельствам /27. 88/.

Важнейшей темой педагогики, по мнению В.Зеньковского, является начало свободы в человеке. Но одной свободы недостаточно – необходимо обеспечить связь свободы и добра. Согласовать идею личности с социальной средой возможно, по его убеждению, только через соборность – не только естественную, что означает возникновение коллективного духовного начала, но, главным образом, через благодатную соборность, которой является Церковь /39. С.1/.

“Благодатная соборность, – по мысли о. В.Зеньковского, – дана нам в Церкви, чем раскрывается основная истина о спасении в Церкви и через Церковь; этим полагается основа и для религиозного углубленного понимания воспитания как воцерковления личности через жизнь в Церкви, через благодатное, в таинствах подаваемое воспитание человека”            /11. С.150-151/. Эту мысль разделяет и свящ. Е.Шестун, определяя воспитание как процесс воцерковления личности /45. С.31/ .

Таинства, совершаемые в Церкви, являются главной силой духовного возрастания каждого человека, и дети здесь не исключение. Для ребенка наиболее актуальными являются Таинства Покаяния и Причастия.

В.В.Зеньковский о таинстве Покаяния говорит так: “Сила Церкви предстает в особом (часто не замечаемом) своем аспекте в прощении грехов. Уже исповедь уготовляет в глубине нашего духа возможность этого прощения греха: в исповеди мы “каемся”, т.е. сознаем греховность тех или иных движений души, того или иного поведения. Это сознание греха, если оно переживается искренне и глубоко, проходит сквозь всю душу и побеждает саму волю к греху. Но все это еще субъективно, все это еще в нас и от нас и потому неизбежно психологично и неустойчиво. Но когда через священника Господь прощает наши грехи, тогда субъективное становится онтологическим, мы реально и подлинно становимся свободны от греха, свободны в Боге и с Богом. Именно в этот момент, в этой радости и в этой свободе духовная жизнь утверждается в Боге, насыщается благодатной силой Божией. Радость прощения греха, реальность и сила свободы при единении с Богом – все это зажигает душу новой энергией и вдохновением” /11. С.145/.

О Таинстве Причастия (Евхаристии) он пишет следующее: “Через Евхаристию страшная тайна облекает душу нашу, ибо, по слову Спасителя, кто вкушает тело Христово и пьет кровь Его, “тот пребывает в Господе и Господь пребывает в нем”. Напрасно было бы измерять сознанием, улавливающим лишь то, что происходит на поверхности души, действие св. Евхаристии на душу. Это действие происходит в глубине сердца, оно таинственно и непостижимо, но именно через него питается духовная жизнь наша” /11. С.146/.

Из вышеизложенного видно, что цель воспитания в свете православной христианской антропологии В.Зеньковский видит как помощь детям в освобождении их от власти греха через благодатное восполнение, находимое в Церкви. Следовательно, Церковь есть благодатная среда, освящающая ребенка, и именно в этом заключается ее основная воспитательная задача. Практически это может происходить только при живом участии ребенка в Таинствах и литургической жизни Церкви.

В заключение В.Зеньковкий говорит: “В воспитании мы ведем дитя, помогаем ему достичь такой силы личности, при которой оно достаточно овладевает тайной свободы в себе; воспитание плодотворно лишь в той мере, в которой оно обращено к духовной жизни, пронизано верой в силу Божию, в человеке светящую как образ Божий, способно зажечь детскую душу любовью к добру и правде. Смысл воспитания в том, чтобы уяснить путь спасения, связать детскую душу с Церковью и напитать ее дарами свыше, живущими в Церкви. Связать проблему воспитания с темой спасения значит уяснить себе смысл воспитания” /11. С.154/.