Глава 1. Пока не стал Демоном.

Книга “KISS Хроника - Годы Становления”, Том 1, 2016.

Автор - Сергей Стенюгин.

Редактор - Денис Базарнов.

Оглавление

Глава 1. Пока не стал Демоном……………………………………..4

Глава 2. Стэн ли это.........................................................................130

Глава 3. Если парней объединить………………………………...209

Глава 4. Письмо……………………………………………………250

Глава 1. Пока не стал Демоном.

Джин Симмонс – бас-гитарист, вокалист, композитор. Он вместе со своей группой KISS записал и выпустил ряд чрезвычайно успешных альбомов, разошедшихся миллионными тиражами. Объехал с гастролями весь мир. Он соблазнил тысячи женщин. Снялся в нескольких кинокартинах. Он владелец рекорд-компании, продюсер телесериалов. Он автор книг-бестселлеров и издатель собственного журнала. Он занят рядом бизнес проектов, не имеющих отношения к музыке. Не смотря на свое изначально категорически-отрицательное отношение к браку, Джин, тем не менее, зарекомендовал себя в амплуа семьянина и безупречного отца. Все грани личности этого неоднозначного человека перечислить очень трудно, а его биография - настоящее доказательство того, что сама идея «Американской мечты» не просто жива, но и вполне осуществима.

Всегда интересно открывать знаменитого человека с самой неожиданной стороны. Итак, соберитесь с духом и прочтите историю Джина, а точнее о его детстве и юности, начиная с самого дня его рождения. А ведь в определенном смысле дата его рождения - это и есть тот самый день, с которого начинается отсчет истории группы KISS .

По большей части рассказывать о себе станет сам Джин, но какими бы наивными не показались некоторые из его откровений, Вам следует помнить, что за ними стоят впечатления человека обычного по восприятию окружающего мира, который как бы заново переживает определенный период своей жизни, еще задолго до того, когда началась «трансформация одного честолюбивого юноши в огнедышащего, извергающего потоки крови Демона...»

Джин Симмонс: «Я родился 25 августа 1949 года в Израиле, в портовом городке Хайфа (Haifa), в палате госпиталя, из окон которой открывался вид на Средиземное море. При рождении я был наречен именем Хаим Витц (Chaim Witz). Хаим на иврите означает «жизнь», а Витц – фамилия моего отца. Моя мама – Флора Клейн (Flora Klein) родилась в 1927 году, в семье венгерских евреев, в городке Янд, располагавшемся на берегу реки Дунай (Danube) в Венгрии. В этой стране и прошло детство моей матери».

Семья Флоры занималась достаточно традиционным для обывателей еврейского происхождения ремеслом - торговлей. И совершенно естественным было то, что с ранних лет девочка оказывала помощь в повседневных делах своим родителям.

«В течение нескольких лет я работала в принадлежавшей нашей семье торговой лавке, – рассказывала Флоренция много лет спустя в интервью одному из фэнзинов KISS, – и одновременно с этим осваивала практические навыки косметолога».

Джин Симмонс: «Когда моей матери едва исполнилось 14 лет, она вместе со всеми своими родственниками была отправлена в концентрационный лагерь. Это был тот период времени, когда вся германская нация была охвачена безумием, в прямом смысле этого слова. Сначала Германия, а затем практически вся Европа оказалась под властью Адольфа Гитлера – художника-неудачника в прошлом».

Около шести миллионов евреев с подстрекательства нацистов, были сожжены в печах концентрационных лагерей. Но в число этих жертв не входят еще два миллиона католиков, два миллиона цыган, два миллиона гомосексуалистов, которые так же были стерты с лица Земли. В целом, Вторая Мировая Война унесла жизни ста миллионов человек! Из них двадцать миллионов были русские...»

Сначала Флоренция оказалась в изоляции за стенами еврейского гетто. Затем она была отправлена в Равенсбрюк - первый из трех концентрационных лагерей, в которых она побывала в заключении за все годы войны.

Джинс Симмонс:«Как только моя мать угодила в концлагерь, она сразу же стала сиротой. Ее мать, брат, дедушка, бабушка, и большинство дальних родственников были умерщвлены в газовых камерах. Ее мать добровольно последовала за своей матерью в газовую камеру. Причина такого поступка моей бабушки объяснялась тем, что она не пожелала оставлять свою маму одну перед лицом смерти. А моя мать выжила в этих лагерях только потому, что она в свое время овладела навыками косметолога и парикмахера. И будучи в заключении она занималась тем, что делала прически женам комендантов этих лагерей. Таким образом моя мать, в некоторой мере, была ограждена от многочисленных ужасов, которые выпадали на долю других узников-евреев. Жена одного из комендантов выказала свое благоволение и включила мою мать в штат своего личного обслуживающего персонала. А благодарю тому, что моей матери доставались остатки пищи со стола коменданта ей, в результате, удалось выжить. Конец Второй Мировой Войны настал, когда Америка (Благослови ее за это Господь!) вступила в эту войну, и вместе с союзниками положила конец этому безумию».

Матери Джина повезло. Всего лишь несколько часов отделяло ее от уготованной ей нацистами участи. Перед отступлением нацисты намеревались уничтожить всех оставшихся в живых заключенных этого лагеря, дабы избавиться от лишних свидетелей своих злодеяний. Но стремительное продвижение американских войск сорвало эти изуверские планы.

Но даже после освобождения жизнь Флоренции не нормализовалась никоим образом: она вновь оказалась под угрозой голодной смерти, и на протяжении двух последующих лет она влачила жалкое существование. Флора вернулась в родной венгерский городок, где узнала, что из всех ее родственников, ранее проживавших здесь, никого в живых не осталось, а в прежде принадлежавшем ее семье доме теперь обосновались какие-то, совершенно чужие ей люди. И Флоренция нашла для себя временное пристанище, примкнув к одному из отрядов неформальной организации, члены которой именовали ее Объединением Молодых Сионистов ( Zionist Youth Group ).

Джин Симмонс:«Моей матери удалось выжить в те ужасающие военные годы. По складу своего характера, моя мама – типичный человек того времени, и принадлежит к той категории людей, которым посчастливилось пережить холокост. Я считаю, что у людей того поколения, способность к выживанию была гораздо сильнее, чем у их потомков. Наверняка ты думаешь, что моя мать, кому относительно недавно довелось пережить все ужасы войны и кошмары концлагерей, всецело была поглощена мыслями и воспоминаниями о том, что выпало на ее незавидную долю? Это совсем не так. Возможно, для нее было бы полезней поговорить обо всем этом, но она никогда не рассказывала ни о своем детстве, проведенном в Венгрии, ни о концлагерях. Только однажды мама высказала по этому поводу одну единственную мысль: «Мир огромен, и его населяют как хорошие, так и плохие люди...» Я и по сей день удивляюсь способности своей матери контролировать свои эмоции. Все это является прямым доказательством того, что моя мать в этическом, да и во всех остальных аспектах человеческой сущности, по своим качествам является более совершенной личностью, чем я. И я сам вряд ли достигну когда-нибудь ее уровня. Моя мать, какой она была в те времена, такой остается и поныне – непоколебимая в своих, воистину гуманных убеждениях. Она по-прежнему верит, что этот Мир – хорошее место, и что добро все-таки гораздо чаще одерживает верх над злом, а не наоборот. Я совсем не уверен в том, что мне удалось бы сохранить такой взгляд на окружающий мир, если бы мне довелось пережить все то, что выпало на долю моей матери. Но, как говорится: «Яблоко от яблони недалеко падает», – и я – настоящий сын своей матери. Хотя моя мама, по сути, женщина, не получившая никакого образования, и никогда не путешествовавшая по земному шару, она, тем не менее, неизменно являлась источником вдохновения для меня. Посредством ее взглядов я усвоил то, что в этой жизни может произойти все что угодно, так же как и то, что бывают и «наполовину пустые бокалы, и на половину полные». Через сердце своей матери я осознал, что хотя человек и способен на негуманные поступки, но все же в этом мире добро существует».

Даже когда Хаим был маленький, если по телевизору показывали какую-нибудь передачу, в которой рассказывалось о холокосте, я разрешала ему смотреть. Наши дети должны знать о том, что происходило в прошлом», – заметила мама Джина однажды в одном из своих интервью.

Далее слово берет снова Джин, продолжая рассказывать о своей матери, и о том влиянии, которое она оказала на него.

Джин Симмонс: «Моя мама всегда вселяла в меня отвагу, которая стала хребтом моей личности. «Не бойся протянуть руку и достать до самых звезд», – часто повторяла она. Теперь я стал совершенно самодостаточной личностью. Я так же обладаю способностью мотивировать себя на какое-либо действие, и самозабвенно посвящаю всего себя какому-либо делу. Еще я не склонен заблуждаться по поводу того, насколько я привлекателен внешне, что так же помогло мне в жизни. Я тот, кто я есть, и таким стал исключительно благодаря своей дорогой маме, которой я бесконечно признателен. Без нее я был бы никем...

Дальнейший рассказ Джина будет о том, как познакомились его родители. Так же вы узнаете о том, каким образом родиной Джина стал Израиль.

Джин Симмонс:«Вскоре после войны моя мать познакомилась с моим отцом. Это произошло на собрании Объединения Молодых Сионистов. В молодости моя мама была невероятно красивой девушкой с внешностью классической кинозвезды, вроде Авы Гарднер (Ava Gardner). В той самой венгерской деревушке Янд, откуда моя мать была родом, она считалась весьма привлекательной особой, но все же не до такой степени привлекательной, в которой рассматривался мой будущий отец. Его значимость в этом отношении была несравненно выше, и он был самый рослый парень в этом поселке. Его рост составлял не менее одного метра и девяноста пяти сантиметров, хотя в моей памяти он был еще выше. На иврите имя моего отца было Иехиль (Yechel), но в Венгрии его звали Фери (Feri).

После короткого трехмесячного романа в 1947 году, мои родители поженились. В 1949 году они решают переехать на постоянное место жительства в Израиль, рискуя при этом быть арестованными за нарушение британской блокады. На тот период прошло всего шесть месяцев с того момента, как это новое государство Израиль, получило статус независимого. Мои родители познакомились после войны, на перепутье, в условиях полной неопределенности своей дальнейшей судьбы. После женитьбы в 1949 году, они отправились в Израиль, и больше никогда не возвращались в Венгрию, потому как в большинстве европейских стран никто не был заинтересован в том, чтобы принять обратно всех евреев, которым удалось пережить геноцид. Так что, большинство бывших узников концлагерей даже представить не могли – куда же им теперь податься. Вот таким образом мои родители и приняли решение уехать в эту новую страну, с намерением обжиться там. Моей матери Израиль казался чуть ли не страной изобилия. Ну, по крайней мере, как она думала, там ее никто не будет пытаться убить...»

14 мая 1948 года Израиль был признан ООН суверенным государством. Уже на следующий день началась полномасштабная война израильтян с арабами. Эта молодая страна подверглась нападению армий сразу нескольких стран: Египта, Сирии, Иордана, Ирана и Ливана. В отличии от других народов, израильтянам пришлось столкнуться с агрессией особого свойства. Целью врагов Израиля было не просто разгромить ее армии или захватить какую-то часть территории – вожди арабских стран призывали к его полному уничтожению. Поэтому для израильтян военные конфликты на Ближнем Востоке стали самой настоящей борьбой за выживание, а поражение в этой войне означало бы конец Израиля как государства. Незадолго до признания Израиля суверенным государством, британское лейбористское правительство, полагая, что в условиях начавшейся «холодной войны» вновь созданное еврейское государство либо окажется прокоммунистическим, либо само его провозглашение подтолкнет арабские страны к сближению с Советским Союзом, начало проводить антисионистскую политику. Ранее британское правительство отказалось даже рассматривать вопрос о создании еврейского государства и увеличении эмиграционной квоты, даже не смотря на то, что для сотен тысяч европейских евреев, выживших в холокост, и ныне сконцентрированных в Эрец-Исраэль это была единственная возможность вернуться к нормальной жизни. Под руководством еврейского агентства была возобновлена нелегальная эмиграция. В ответ, британские власти стали активно перехватывать суда, а задержанных нелегальных эмигрантов стали отправлять в лагеря на Кипре. Но родителям Джина удалось благополучно миновать эту угрозу для их свободы. Флоренция на тот момент уже была беременной, а будущий отец Джина по прибытии в Израиль сразу же отправился на военную службу.

Это крошечное государство, со всех сторон окруженное агрессивными соседями, с 1948 года всецело зависело от эффективности действий своих вооруженных сил. На протяжении четверти века армии Израиля пришлось принять участие в шести войнах, и шесть раз ей удалось одержать победу, даже не смотря на то, что собственное население этой страны, равное 3,2 миллионам человек (на 1973 год), в десятки раз уступало по численности 53 миллионному населению, граничащих с ней арабских стран. В Израиле каждый гражданин – солдат. Профессиональное ядро Израильских вооруженных сил крайне невелико, остальную же часть составляет призывающийся на военную службу гражданско-армейский резерв. За образец была взята швейцарская система. Израильским резервистам предписываются места в конкретных боевых подразделениях, куда они обязуются прибыть сразу после объявления мобилизации.

«Страна изобилия» в реальности обернулась не такой благополучной, какой казалась издалека. Вот как по словам матери Джина на первых порах обстояли дела в их семье: «Когда родился Джин, я сшила ему его первое зимнее пальто из армейского одеяла...»

Джин Симмонс:«Всего за год до моего появления на свет, Израиль стал независимым государством. Это были тяжелые времена. Почти сто миллионов арабов пытались воспрепятствовать появлению Израиля на карте мира. Эта война за независимость Израиля возникла как следствие Второй Мировой Войны, и того самого ужасающего плана нацистов – стереть всех евреев с поверхности Европы, а по возможности и со всей земли. Израиль был еще совсем новым государством, но вот перспектива продолжения существования этой страны оставалась под большим вопросом. Но в раннем детстве я, конечно же, пребывал в совершеннейшем неведении всего этого. Исходя из своего детского мировоззрения, я был не в состоянии заметить какие-либо признаки тревожного положения страны из внешних аспектов повседневного бытия. К примеру, я помню, как мой отец приходил домой на выходные и приносил с собой свое оружие. Он мог положить свой автомат на кухонный стол, и это было в порядке вещей. Линя фронта проходила всего в 50-ти милях от того места, где мы проживали, а каждый мужчина и большинство израильских женщин являлись военнообязанными. Если ты жил в этой стране обязан пройти службу в армии».

***********************

Джин Симмонс: «Когда мне было около трех лет, я заболел полиомиелитом. В какой-то момент я утратил способность контролировать все мышцы, которые находились ниже поясницы, и доктора, опасаясь что мое состояние может ухудшиться, отправили меня в госпиталь на стационарное лечение. В больнице я пребывал не в общей палате, а в изолированном боксе, и когда меня приходили навестить отец и мать, то им приходилось общаться со мной через стекло запертого окна в перегородке. Помню, в первый день через некоторое время после того как меня поместили в эту палату мне захотелось «по нужде». Я стал проситься и плакать, проситься и плакать: я знал, что мне непременно нужно в туалет, и иной способ разрешения этой проблемы не является правильным. Даже в столь малом возрасте я уже умел сам справлять естественные надобности организма, и знал, что делать это в собственную постель – неприлично. Ранее моя мать тщательно натренировала меня в этом деле. Она показала мне туалет и объяснила – для чего он предназначен. В то время в Израиле не было никаких памперсов, и я быстро усвоил то, что кровать предназначена именно для того чтобы в ней спать, а вот ванная комната с туалетом была предназначена совершенно для других потребностей. Это было мне совершенно ясно. Так вот, в больнице, не смотря на мои непрекращающиеся призывы, медсестра так и не появилась. И я каким-то невероятным образом ухитрился извлечь свое тело из кровати, и, балансируя на самом ее краю, сделал свое дело на пол. Затем явилась медсестра. Ее не было поблизости, когда у меня возникла проблема, и теперь за одну минуту пол стал похож на корабельную палубу. Медсестра пришла сразу же после того, как я помочился на пол, сразу же стала кричать на меня, выражая свое недовольство и недоумевая – почему я не смог подняться и вылезти из своей кровати сам. И прямо в этот самый момент в палату ворвалась моя мама, и в свою очередь принялась орать на медсестру, обрушив на нее шквал ругательств за то, что ее не было рядом со мной, тогда как она должна была исполнять свои служебные обязанности. «А что же по-твоему ему оставалось делать?! – кричала моя мать. – Может ему следовало напузырить в свою постель?! Он хороший мальчик. Он все хорошо знает!» С точки зрения моей матери, я был прав».

***********************

Джин Симмонс: «Оружие, лежащее на столе в нашем доме, было одним из немногочисленных воспоминаний связанных с моим отцом, так как он не так уж и долго находился рядом с нами. Я помню, что он был мужчиной плотного телосложения, обладающий изумительной физической силой. Вид у него был внушительный. Я достаточно ясно помню один эпизод. Как-то раз в наш дом забежала мышь. Она пересекла комнату и шмыгнула под диван. Отец одной рукой поднял край дивана и, удерживая его на весу, другой рукой старался поймать эту мышь, забившуюся под другой край дивана. Я не мог поверить своим глазам! Разве человек способен поднять диван?! Ничего подобного мне видеть еще не доводилось! Это казалось совершенно невероятным!

Что касается отношений между моими родителями, то все выглядело так, словно моя мать жила сама по себе, а отец – сам по себе. Причина и суть конфликта была проста – неудачный брак. На тот момент, когда они поженились, им было чуть больше двадцати лет. И в течение нескольких лет замужества у моей матери постепенно развилась мысль что ее муж – человек не того типа мужчины-добытчика, который ей был нужен. Мой отец никак не мог свести концы с концами. Ему не удавалось с успехом провернуть ни одного дела. Он был недостаточно прагматичен, и более всего походил на мечтателя. А для столяра, коим был мой отец, быть мечтателем – все равно, что быть плотником без топора. Он мастерил отдельные составляющие элементы для мебельных гарнитуров, и всякий раз удивлялся тому, что он не может их продать, ибо эта мебель не нравилась никому кроме него самого. Но сам факт того, что он занимался делом, которое любил и хотел продолжать им заниматься, был для моего отца гораздо важней, чем отдача от этого дела. Я помню, как отец собственноручно смастерил для меня скутер, не электрический, конечно же, а самый примитивный – инерционный, с двумя колесами, рулем и платформой. И этот самокат отец подарил мне на день рождения. Вообще, это было впечатляющее зрелище, когда он мастерил что-либо, и я уверен, что моя мать была довольна тем, что ее муж является натурой креативной, особенно когда у него получалось что-то более-менее приличное. Но в определенный момент ты оказываешься во власти более прагматичных жизненных потребностей, а именно когда встает вопрос – каким же образом, и где заработать деньги. Отец не знал, как решить этот вопрос, а моя мать задавала его постоянно, и в результате они то и дело ссорились. Даже если бы мы в то время жили в спокойной стране, в обществе которой существовал прочный средний класс, то и в таких условиях мои родители все равно продолжали бы ссориться. А ведь тогда мы жили в совершенно новой стране, да еще и почти на самом краю ее нестабильной границы. Наши ближайшие соседи были для нас незнакомцами, говорившими на чуждых нашему пониманию языках, и живущими по своим обычаям. Совокупность всех этих обстоятельств заставляла мою мать тревожиться еще больше. Вероятно, самолюбие моего отца изрядно страдало из-за постоянного давления со стороны матери. И иногда, по-видимому из-за того что сила аргументов не в пользу моего отца превышала все допустимые пределы, словесные перепалки моих родителей перетекали в драку. Конечно же, эти столкновения совсем не были похожи на кровопролитные рукопашные схватки. Так же никогда не происходило и односторонних агрессивных нападок, сопровождаемых рукоприкладством. Я припоминаю что каждый раз такой скандал начинался с того что мои отец и мать начинали толкать друг друга. Мне было года четыре, и в один из таких моментов, когда мои «предки» уже начали колотить один другого, я накинулся на отца, и стал наносить ему удары по ноге в область колена. Не могу сказать что они в тот раз устроили уж столь серьезную потасовку, просто я таким образом пытался защитить свою мать. Фактически, со временем отношения между моими родителями не только не улучшились, но и стали гораздо хуже. И мой отец собрался в Тель-Авив, чтобы поискать там работу, и какое-то время побыть вдали от своей супруги».

Оставшись с Джином вдвоем, матери теперь ничего не оставалось, кроме как взять на себя заботу о заработке денежных средств на пропитание. До этого момента она исполняла только обязанности домохозяйки.

Джинс Симмонс: «После отъезда отца, моя мать устроилась на работу в кафе, которое называлось «Cafe Nitza». Я никогда не забуду тот день, когда я увидел эмблему этого заведения, на которой была изображена эдакая своеобразная «Мамаша Белла» (Mama Beulah) – невероятно толстая, счастливая чернокожая женщина, попивающая кофе из своей маленькой чашечки. Ее лицо прямо-таки сияло от удовольствия. До этого момента я ни разу не видел чернокожего человека.

Помню, как я пришел навестить свою мать на ее рабочем месте. В тот день я получил первую в своей жизни чашечку кофе и кекс с маком. Я помню, как почувствовал воздействие кофеина на свой организм, вследствие чего у меня закружилась голова. Я испытал странные ощущения: все окружающие меня предметы вдруг стали беспорядочно двигаться вокруг меня на разных скоростях, а моя речь стала невнятной.

 Моей матери нравилось работать, а за счет этого, чувство ее собственного достоинства выросло. Она была очень дисциплинированным и усердным работником».    

***********************

Читая дальнейший рассказ Джина вы поймете почему, казалось бы, такие довольно обыденные вещи, как чашечка кофе и кекс, запечатлелись в его памяти как нечто такое, совершенно незаурядное, если не сказать – роскошное.

Джин Симмонс: «Мы прожили в Израиле с 1949 по 1958 годы. Это был довольно трудный период времени, как и для всей страны, так и для нас в частности. Мы жили в убогой комнатушке, которая служила нам одновременно спальней, кухней, и ванной. В стене зияла дыра, причем довольно внушительных размеров: она образовалась вследствие попадания авиабомбы или снаряда. Кстати, пулевые отверстия и щербины были повсюду: и на внешних стенах домов, и внутри помещений по всей округе где проживали люди. Это были следы прошедшей здесь тремя годами ранее Войны за Независимость, когда на этих самых улицах сражались евреи с арабами. Но лично я не воспринимал эти дырки в стенах как отметины угодивших сюда пуль. Для меня все это выглядело совершенно нормальным – словно так все и было изначально задумано, а затем построено. В нашей квартире не было туалета. Он находился во дворе, конечно если туалетом можно было назвать вырытую в земле яму. В обиходе не существовало туалетной бумаги, так что задницу приходилось подтирать разорванными на лоскутки тряпочками. Когда мне впервые удалось воспользоваться туалетной бумагой, то я не мог сообразить – что же мне с ней делать дальше! Я был озадачен до невозможности: как же ее теперь выстирать, кто мне подскажет? Ведь в Израиле, те самые тряпочки, которые уже были использованы, сначала отправлялись в стирку, а затем снова использовались по тому же самому назначению. Кстати говоря, в те времена в Израиле я и не подозревал о существовании многих, казалось бы самых элементарных вещей, предназначенных для удобства повседневного обихода. К примеру, я знать не знал о том, что есть такие вещи, как зубная щетка и зубная паста. Никаких одноразовых салфеток не было и в помине. Я был бы шокирован, если бы мне предложили высморкаться в тоненький, мягкий клочок бумаги, а затем его выбросить. Для этого мы использовали носовые платки, которые впоследствии так же отправлялись в стирку. Мы ничего не выбрасывали, так как существовали на грани нищеты. Душ был неслыханной роскошью. У нас дома не было ни ванной, ни душевой кабинки. Обычно я умывался водой, налитой в металлический таз. А если меня требовалось помыть полностью, то мама вытаскивала во двор корыто и наполняла его водой. Через некоторое время солнечные лучи нагревали воду в этой емкости, после чего я забирался в этой корыто и мылся. Или же мама нагревала воду на кухонной плите, а затем, горшок за горшком наполняла другой банный таз. У нас не было автомобиля, и в тот период времени я и представить себе не мог, что кто-то в частном порядке может обладать такой вещью, ведь большинство людей там, где мы жили, передвигались пешком. Ну а для более дальних путешествий существовал автобус. Да и о какой машине могла идти речь, если мы не могли позволить себе иметь телефон.

В то время в Израиле было очень не просто. Он был очень бедной страной, все население которой жило по карточной системе распределения продовольствия. Так что поесть мяса ты мог всего один раз в неделю. Даже молоко нельзя было пойти и так вот запросто купить, так как на него тоже надо было получить карточку. С момента образования этого государства прошло совсем немного времени, и поэтому вся инфраструктура пребывала в зачаточном состоянии: водопровод работал с перебоями, а поставки продовольствия были сильно ограниченными. На прилавках местных магазинов ты не смог бы отыскать ассортимента продуктов от разных производителей, то есть никаких торговых марок, как это заведено в Америке. Хлеб был просто хлебом. Масло – просто маслом. Такая же ситуация обстояла с молоком, мясом и крупами. Никаких брендовых названий ты не обнаружил бы ни на одном из продуктов, большая часть которых привозилась в бакалейную лавку в больших мешках. Тебе отвешивали полагающуюся на твой сертификат меру, и ты уносил свой паек домой в бумажном пакете, или же просто завернутым в газету. Никакой упаковочной бумаги в обиходе так же не было. Дома у нас не было холодильника, а вместо него у нас был деревянный короб наполненный льдом. По сути, этот кулер представлял собой какой-то фрагмент из мебельного гарнитура. Ну и, конечно же, по крайней мере у нас, не было ни телевизора, ни радио. По правде говоря, в тот период времени я ничего не слышал о телевидении, и не имел ни малейшего представления о том, что оно из себя представляет. Моя мама не могла позволить купить для меня игрушки, а я был слишком мал, чтобы меня заботило это обстоятельство. Кстати говоря, моя самая первая игрушка представляла собой обыкновенный камень, привязанный к палке. И я до двух лет спал с такой штуковиной в обнимку, так как ничего лучшего не знал, и был доволен и этим».

Но, ни на Джина, ни на его мать не давило бремя классового сознания.

Джин Симмонс: «Несмотря на абсолютное отсутствие роскоши в ранние годы моей жизни я, тем не менее, практически всегда чувствовал себя счастливым. Самое интересное в отношении тех непростых времен моей жизни в Израиле заключается в том, что я совершенно не замечал их, и, соответственно, я рассматриваю его как хороший период в моей жизни. И мне были малопонятными определения того, что означает быть богатым, как и то, что означает быть бедным. Мои жизненные потребности были крайне просты, и следовательно, вполне осуществимы. Если у меня постоянно был хлеб, а к нему вдобавок и джем, то я был вполне счастлив. Я вышел из неполной семьи, и моя мать была моей единственной кормилицей. Я никогда не голодал. У меня не было ни братьев, ни сестер, так что со стороны матери мне уделялась масса внимания и времени. Моя мать добывала все самое необходимое для жизни: она обеспечивала нас пропитанием и кровом над головой. А вот возможность сделать меня счастливым была представлена мне самому, и практически в самом начале моей жизни, я пришел к осознанию того, что если сам не осчастливлю себя, то этого никто больше не сделает.

В Ветхозаветные времена Дети Израиля брели через пустыню, изнывая от голода, но в самый критический момент на них посыпалась «манна». А вот в моей жизни «манна небесная» была всегда рядом. А когда есть «манна» и место где ты можешь переночевать, то найдешь ли ты свою «Землю Обетованную», или нет – это уже не столь важно. Имея еду и кров над головой, ты выживешь. А если ты выживешь, то при определенном стечении обстоятельств сможешь попасть туда, куда стремишься. Это один из самых важных уроков, который тебе необходимо запомнить.

В 1929 году, когда обрушился фондовый рынок Америки, то большое количество людей потеряли свои немалые финансовые состояния. В те времена доллар обесценился до крайности – самый низкий курс за весь период существования США. И многие люди, не смотря на то, что они все еще были молоды и здоровы, практически без раздумий вдруг стали выбрасываться из окон небоскребов. А главной причиной, подтолкнувшей их к самоубийству, было осознание того что их деньги исчезли. Но прими к сведению: для того чтобы выжить, тебе нужно не так уж и много средств. И если ты только не находишься в состоянии крайнего физического истощения – ты выживешь. А оставшись в живых, ты вновь можешь стать успешным. Подоплека сказанного такова: пусть каждый персонально для себя решит то, что именно ему нужно для того чтобы почувствовать себя счастливым. Мою собственную точку зрения на этот счет можно выразить так: если твои насущные жизненные потребности не столь уж велики, то есть ты довольствуешься малым, то ты всегда сможешь оставаться в игре и продолжать ее. Иначе говоря, у тебя всегда будет шанс, чтобы заработать еще больше денег. Помни – это Америка! И никогда не обманывай себя: в этой стране все построено на деньгах!»

Последние строчки можно смело трактовать и так: помни – это Россия! Ведь современное общество нашей державы так же заражено американизмом, как впрочем, и общества европейских стран. Это наглядный показатель Эпохи Глобализации, когда в обществах большинства, так называемых цивилизованных стран, чуть ли не во всех сферах отношений между людьми господствуют деловитость и рассудительная ясность, а деньги – чуть ли не главное мерило, заменившее собой все остальные жизненные ценности…

Джинс Симмонс: «Поскольку ты вступаешь в игру с позиции «полного состава», иными словами: живой, здоровый и сытый, то у тебя есть в наличии все инструменты, которые будут тебе необходимы для того, чтобы начать игру, и, в конце концов, схватить свою долю пирога. Черт! Иди же и забери себе весь пирог целиком! Вот в чем всегда заключалась моя жизненная философия. Ныне, когда я обеспечил себя целиком и полностью, в моей жизни по-прежнему присутствуют маленькие вещи, которые доставляют мне немалое удовольствие. Например, хорошая порция датского пирога для меня всегда гораздо более предпочтительная вещь, нежели дегустация бокала вина столетней выдержки. И до сегодняшнего дня я продолжаю узнавать, что существует множество разных вкусностей, вроде французских пирожных, но вот детское питание в виде протертой моркови вызывает у меня отвращение. А если дать мне кусок простого кекса, то я чувствую себя так, словно оказался на небесах.

Возможно, это кому-то покажется странным, но даже на этом этапе своей взрослой жизни я, в силу сложившейся привычки, довольствуюсь малым. Чтобы чувствовать себя вполне удовлетворенным мне не нужно никаких излишеств. «Довольствуйся малым» – таким был мой девиз на протяжении всей моей жизни, таким он остается и по сей день. Сейчас, когда во время завтрака мне подают тост, и я намазываю его фруктовым джемом, то моя жена и дети, видя это, неизменно начинают посмеиваться над моим аскетизмом. Но вкушая этот маленький кусочек хлеба, и ощущая во рту вкус джема, я в этот момент мысленно переношусь во времена моего детства. При этом из глубин моего подсознания всплывает напоминание о том, что в действительности мне нужно не так много для того чтобы чувствовать себя счастливым: ведь у меня есть дом, где я в безопасности, и чувства голода я не испытываю. Я понимаю, что все это звучит немного пресновато, но подобные установки не мешало бы иметь в голове, особенно если ты только начинаешь свое жизненное путешествие, при этом замышляя чего-то в жизни достичь. Тебе и в самом деле не нужно многого, но это вовсе не означает что ты не должен обзавестись комфортными условиями и материальным достатком».

***********************

Джин Симмонс: «Хотя я родился в Хайфе, моя семья проживала в окрестностях этого города, в маленькой деревушке Тират Хакармель (Tirat Hacarmel). В глубокой древности эта гора называлась Гора Кармель (Mount Carmel) – именно та самая гора, которая упоминается в Библии. В действительности, эта гора была холмом с пологими склонами, очень похожим на те возвышенности, что располагаются в Южной Калифорнии. Ныне, та местность знаменита тем, что именно здесь в ходе археологических исследований были обнаружены древние манускрипты, которые известны как «Scrolls of Carmel». Помню, как я еще, будучи совсем ребенком, карабкался на этот холм. Я играл на этих склонах, где были небольшие пещеры, и время от времени, забравшись в одну из них, мог там вздремнуть. Здесь под ногами можно было обнаружить множество всевозможных артефактов, представляющих интерес для археологов, но в то время я особо не заморачивался над тем, что держал в руках. А ведь впоследствии именно в этом месте была обнаружена одна из древнейших стоянок первобытного человека, на что указывали те самые свидетельства, открытые здесь учеными.

В то время я впервые попробовал свои силы на предпринимательском поприще, причем сделал это в этой самой среде обитания с весьма ограниченными ресурсами и возможностями. И мое путешествие в огромный мир бизнеса началось с одного маленького приключения. Мне было всего шесть лет от роду – совсем еще маленький мальчишка, когда мне вдруг захотелось выразить маме свою любовь. Я решил в знак этого подарить ей деньги, которые еще надо было каким-то образом заработать. Ума не приложу – с чего это вдруг в моей голове появилась эта идея, но в один прекрасный день я решил подняться на Гору Кармель, и собрать плоды дикорастущего кактуса, в изобилии произрастающего на этих склонах, а затем попытаться продать их на автобусной остановке, в той самой деревушке, в которой мы жили. Плоды этого кактуса снаружи были покрыты колючками, а внутри была очень сладкая и сочная мякоть. Еврейское название этого плода Сабра (Sabra)[1], и именно так же называют всех израильтян – Сабры. Для характеристики натуры этого народа подходит одна художественная метафора – люди этой страны колючие снаружи, но весьма милые внутри. Точно так же можно охарактеризовать меня самого. Так вот, немного подумав, я решил, что в задуманном мной деле мне не помешает партнер, и на эту роль я выбрал одного мальчишку-марроканца по имени Шломо, который был моим соседом и другом. Для меня это был хороший жизненный урок. Часто бывает так, что ты оказываешься не в состоянии осуществить какое-либо задуманное тобой дело в одиночку. Поэтому тебе будет нужна посильная помощь какого-нибудь человека, который может превратиться в твоего делового партнера. Выбор подходящей на эту роль кандидатуры – очень важная задача, поскольку от этого напрямую может зависе