Романская скульптура Франции

Несколько уровней образного присутствия. Не деление на темы по новоевропейским видам искусства, а с соборной сущности – алтарь и алтарный стол. Мало сохранилось, приходится пользоваться итальянскими аналогиями.

1. Сами литургические сосуды.

2. Алтарь в Сан-Амброджио в Милане. Сохранившиеся ряды – фрагменты несохранившегося целого. Алтарный стол – украшается серебряным/золотым листом. Самая большая образная ценность соборного ряда. Павел Силенциарий – экфрасиз/описание св. Софии.

3. Киворий. Изображения внутри на алтарной сени и снаружи этой сени.

4. Алтарная преграда (в латинской традиции почти не дошло)/темплон. Фрагментарно – итальянские примеры. Собор в МОдене. На верхней площадке – пространство для литургии – двухъярусная алтарная преграда. На ней изображен стол тайной вечери – середина 12го века. Здесь же кафедра проповедника (4 символа евангелистов). В 16м столетии был специальный указ о сносе алтарных преград

Чем ближе к центру, тем концентрированнее смысл. Лишь на 4м уровне встречаем то, что более ли менее сохранилось до наших дней (ни кивориев, ни алтарный сосудов не сохранилось): капители алтарных преград.

5. Алтарная живописная декорация

6. Порталы – самая внешняя оболочка, то, что дальше всего от источника смысла.

Обстоятельства:

· Сложение и развитие портальной композиции. Вход в церковь, где останавливается все профанное и начинается концентрация смысла. Резные портальные балки. Сан Жан де Фонтен (Пиренеи). 1020г. Апостолы-кукленыши. С этого все начинается, здесь должен проявиться, развиться и застыть смысл.

· Отношение к образу. Образ в Греции обладает мистической силой и значительности, который может превратиться в путь к первообразу при нашем молитвенном усилии. Отсюда ответственность изобразительной иерархии. В латинской системе такой меры обязательности образов нет, т.к. они не вменяют такого смысла образу. Libri carollini – образ не отрицают, ему вменяется функция учительная, разъяснительная и даже декоративная, но никак не мистическая.

Рядом с значительными, наполненными смыслом образами появляются случайные миры. Желание декорировать и украшать при этом чрезвычайно сильно.

Романский портал рождается из понятной тенденции: нужно украсить. Портал Rioux (приморский край). Колонны, поддерживающие архивольтами со стенной поверхностью между ними – все сдержанно. Наверху ломбардские арки и консоли с различными существами, зооморфные капители, необыкновенное романское упорство в орнаментике (призывание меры подробности: смысловая и декоративная плотность притяжения). Т.е. вещи полные смысла находятся в океане образов и орнаментики, которым мы смысл придать не можем. Мир недосемантизированной образности, как и ирландский орнамент островного искусства времени Келской книги. Невозможно предсказать где и как этот орнамент выйдет. Бессмысленно пытаться собрать все капители романского храма и найти осмысленную программу: что-то евангельское, что-то совершенно декоративное, а что-то и образное, но без вмененного смысла. Ритмический повтор может быть просто тканью бытия, некое коллективное бессознательное эпохи (есть элементы насилия и угрозы – хотя не обязательно это может иметь моралистическое значение - Сен Пьер в Шовиньи). Есть образы из басен Федра (напр, ставшиеся потом у нас Лисицей и Журавлем) – они могли становиться элементом христианского морализма, но степень включения в изобразительный контекст абсолютно непредсказуема. Сюжеты могут быть маргинальные. По сути – это просто обрамления.

Мариньяк: храм Сен-Сулпис (Saint Sulpice ), Echillais Notre -Dame : капитель, проглотившая колонну. Kilpeck S .Maria and St .David – северная скандинавская романика (совсем нечеловеческие формы, среди которых почему-то ангел). Звериная колонна в Суйяге. Капители из Aulnay (жуткие образы мира, лежащего во тьме)

Основа этой маргинальной образности - хтоническая память культуры, которая не пережила античность, которая не раздвинула весь мир образов за счет центрирования всего вокруг Человека. Второй раз после Келлской книги мы видим как Западный мир встречается с такими анти-антропоморфным образным миром. Во внешнем мире – тьма преобладает над светом, а идея, что в мире преобладает свет, возникает позже. Ее принес в народ Франциск Ассизский (луна – сестра, красота бытия и т.д.), это уже 13й век, а мы находимся раньше: мы находимся в том времени, когда мы в узком пространстве между тьмой небытия и тьмой загробной жизни.

Этот мир смыслов из бульона плотнел и из него постепенно выкристализовывались вещи, который обладали большим упорством и концентрацией смысла.

Алтарная преграда – последний внятный барьер перед святыней. Не значит, что на ней не может отражаться внешний хаотический мир, но его значительно меньше. Но она новозаветная, когда пришествие Христа уже упорядочило мир, изгоняет жестокость, ограждает от всякой неупорядоченности. Алтарная преграда из Сен-Сернина в Тулузе 1100 г. Новая волна образцов, античное умение уже потеряно:

· византийская портативная скульптура (диптихи из слоновой кости).

· металлические изображения: чеканные листы, украшающие алтарные столы

· позднеантичные рельефы (там, где были остатки античности).

· Византийские эмали – оттоновский портал

Первые сложные порталы – 1я четверть 12 века: южная Франция и Испания.

Портал Сен-Сернен в Тулузе. Вознесение (по образцу поздеантичных рельефов – вместе со смыслом приходит и форма), маленькие сюжетные капители (евангельские сюжеты), большие фигуры пророков и неопределимый ряд консолей. На главных консолях при входе – царь Давид с псалтирью. Он – образ пост-апокалиптического идеального царя. Осмысленность проявляется в самых важных местах, но в других охотно уступает непредсказуемости бурлящего мира (львы на одной из капителей центрального входа).

Anguleme – Saint -Pierre. Западный фасад – уже большая композиция, где периферийной хтонической области отводится уже самые маргинальные позиции.

Клюни. Капители главного обхода алтарного стола – свободные искусства. Они форматируя человеческую душу приближают его к принятию Божественного порядка через благодать Святого Духа. Этого не могло быть в Византии. Здесь образность идет не сверху от Господа, а от нас (мы должны прийти туда при помощи свободных искусств). Они были последователями пифагорейской теории чисел, и здесь соотношения размеров, сечений и т.д. соответствовали этим теориям, являясь skillfull последователями этих свободных искусств.

Старый портал Клюни не сохранился, известны разнообразные зарисовки. У Клюни был один образец: Монте-Кассино, продолжавшийся быть центром бенедиктинского монашества, украшенные КН-ми мозаичистами в 11 веке. 1945 г. разрушен вдребезги англо-американцами. Т.е. правильные образы на правильном месте в результате опосредованного византийского влияния.

Клюнийская традиция продолжалась в Отене и Везле. Эпоха больших серьезных и сложных композиций. Чем больше хотят изобразить, тем теснее на портальной стене. Столичная школа.

Отен. 1120г. Главный портал: Христос во славе, страшный суд. Жесткая экспрессия, нет византийской сдержанности и вдумчивости. Грешники воскресая предельно сокрушаются, праведники радуются (7 грехов: жадность с кошелем, похоть со змеями у груди, 7 добродетелей). Грешника клешнями вытаскивает демоническая лапа. Бродский: «И тебя в свой час воскресит, если чудищем был, то в компании чудищ». Христос показывает кому направо, кому налево.

Здесь не столько объем, сколько расчленение объема, мелкая гравировка, разнообразные насечки, восходящие к византийским эмалям. Линеарная схема, хотя часто бывает сложно разобраться, еще только все приходит в порядок.

Знаки зодиака идут по архивольту и чередуются с видами работ. Интересно, что они всплывает уже здесь: последний акт земной истории окружает полукруг земной жизни: повторно возвращаются времена года, месяцы жизни (опять наша человеческая точка зрения, очень по-латински). Латинский мир начинает от земли и в этом он легче общается с античной светской традицией. Это проявится в голландском жанре: человек и его действия: уборка урожая и т.д.

Экспрессия – самый доходчивый способ донести что-то до человека. Накричать на него. Капители: легче всего опознать схему из далека: побивание камнями св. Стефана, смерть Каина, падение Симона-волхва и др. Здесь же на такой же капители – охота на василиска.

Везле. Одна из самых образованных школ. Нисхождение Святого Духа на апостолов. Вокруг опять зодиакальный цикл. Внизу большие паломнические процессии, на первом архивольте: народы, к которым апостолы пойдут (по Плинию и Герадоту): солиподы из античности (одноногие с огромной стопой), кинокефалы (песеголовые люди Геродота)… Сравнить с нижним ярусом барабана собора св. Марка, где тоже изображены народы, которым нужно проповедовать: там тоже различные: персидские костюмы, тюрбаны и т.д.

С 1120х гг. взрыв образности и количества памятников.

Тимпан Больё: страшный суд. Внизу – бестии апокалипсиса: отдельный регистр. Хтоническая энергия не исчезает, у них есть свой путь, которым они будут продолжать действовать.

Aulnay (Ольне). Львы и грифоны могут восходить к сасанидским тканям, но почему они стоят в первом архивольте, сказать сложно. 2й архивольт – фигуры, возможно старцы Апокалипсиса. 3й – чины святости. Внешний архивольт – полный Бестиарий. Возможно, внешний архивольт берет на себя функцию установки предела, границы внешнему миру.

Алтарные окна - орнаментальные мотивы, с человеческими фигурами в них. Очень античные.

На одном из порталов: «Психомахия» Пруденция: добродетели и пороки как воины борются между собой. Все подписано.

Искусство не красоты, но предельной экспрессии, смыслового стяжания. Они очень настойчивы.

Греческая традиция наследует красоту античности, но перестраивает ее под собственную философию иконопочитания. Романика наследует античную беззастенчивость, внятность. Но искусство без красоты не может, и искусство романики сюда приходит.

Anqouleme – Saint-Pierre. Северно-западная Франция, более строгое. Послание на проповедь по середине, и евангельские сюжеты в ложных порталах фасада. На верхней части портала – Страшный суд. Ниже – много разных сцен-сюжетов: например, Константин и св. Мартин (оба всадники). Но основная тема – разрастание сюжета на всю стену фасада и этому суждено большое будущее в готике.

Плотными и сложными могут быть и композиции небольших размеров: портал из церкви Сен-Пьер в Moissac (сер. 12 века).

· Начало страшного суда (апокалиптическое явление Христа). Плотная, густая, сложно читаемая.

· Центральный столб с животными (разбивается внешний мир), а там есть еще две фигуры Апостола Павла и Пророка (они с животными в разных реальностях, на разных поверхностях: одна пропускает нас внутрь, о другую разбивается внешний мир). Они же есть еще и на стенах. Две двери: нового завета и старого завета. Вся эта образность наливается силой и трехмерностью формой. Животные здесь уже не примитивные, персидского происхождения. Пророк (чаще всего его называют Иеремия) в спиралевидном движении: напоминает танцующего Давида, а еще напоминает иконографию греческую, где пророк в отличие от пишущий Евангелистов, закручиваем в вихре своих видений. Сами фигуры – изысканные, вытянутые, больше сдержанности манеры, внятности формы (влияние византийской пластики превратилось из формального в содержательное). Пророк с одной стороны слишком правильное, чтобы быть старческим, но есть атрибуты старчества (усы, борода), эти полуприкрытые глаза… Такое количество эмоциональный оттенков, которые зависят от мелкой мимической пластики, наклона головы и т.д. – это начинает уже проявляться и накапливается. Появляется уже не иконографическая схема, а уже персонаж, образ, индивидуальность. В Византии индивидуальность сдерживается ритуалом, процессией, церемонией, возводящей к первоисточнику образа и символа. Первый шаг к реалистичности Ван Эйка и Шекспира. Пробуждение красоты в его индивидуальном аспекте.

· Сбоку дополнительные сюжеты за колоннами (изображение требует внутреннее пространства, уже не просто оформление поверхности): справа: грехи и сам сатана, наверху – притча о скупом. Чтобы рассказать сюжет о гибели и спасении – нужна история о нас (мы же скупые, а взвешивание душ – далеко). Здесь начинает проявляться многословная сюжетность, в которой начинает гаснуть (но не до конца) эта хтоническая живность. Но сюжетное господствует.

· Слева: положительная часть программы: Благовещание, Встреча Марии с Елисаветой и наверху – поклонение волхвов.

Страшный Суд Конки. Все структурно и понятно. Сохранилась даже часть раскраски). Натурализм и структура.

Дальше начинается специфическая позднероманская читаемость (все подписано)

Христос показывает вверх и вниз (чтобы было понятно, кому в ад, кому в рай).Солнце и луна. Крест – атрибут и символ спасения. Падшие и благие с плакатиками с подписями добродетелей и грехов. Ниже четкое разделение на град райски и адский (адская дверь – подвально-амбарная с тяжелым запирающимся замком. Именно здесь бес жульничает и пальцем увеличивает вес чаши.

Благие: церковь в виде макета (маленький столик с потиром, маленькие колокольчики, пюпитр с Евангелием) и жена (св. Вера) перед десницей Господней. С другой стороны – гробы съезжают и открываются, ангел помогает выходить. Здесь просыпается натурализм, простое предметное натуроподобие. Изображение не фотоаппарат, греки бы сказали, чтобы изобразить вещь, она не должна быть просто похожа, это не будет суть вещей, просто ее конкретная форма. Экспрессивная грубость уступает место натуральному изображению вещей, как они есть. Это как искусство примитива, которое хочет показать вещи, как они есть, просто у них не получается. Этот перелом 12-13 века – рождение того пути, по которому пойдет западная цивилизация. Вещи опознаются по их непосредственной видимости (правда не всегда видимость ведет к опознанию сущности).

В аду разные сословия: король, монах, придворная дама, епископ.

Св. Бернанр Клевросский имел длинную тираду, где он говорил, что можно, а что нельзя изображать в храмах (142:15). Часто видим все, что слишком тяжеловесно или случайно… Он восстает против этого хтонического хаоса. И цистерцианские монастыри не имеют фигуративных капителей.

Но он же говорит, что хороший монах должен быть подобен жонглеру: когда все ведут нормально, монах уходит от всего мира. Так и жонглер ходит на руках, а все на ногах. Но если посмотреть со стороны неба, то они ходят как раз на ногах, так и монах. Т.е. та же выразительность, против которой он восстает, используется им в его проповедях.

Сен Жиль дю Гар. 12 век (вторая половина). Прованс. Понт дю Гар (римский акведук). Это места расцвета приморской культуры древней Галлии. Арль, Оранж – совсем рядом. Входила в большой паломнический маршрут. Памятник жестоко пострадал во время альбигойских войн: почти все головы снесены. Есть тела и кое-где руки. Красота.

· Трехчастный портал, есть некоторые несообразности, т.к. собиралась позже (или была переложена). Между порталами – античные колоннады, отсюда сам фасад называют триумфальной аркой. Видим овы, меандры, есть античные колонны с энтазисом и великолепными коринфскими капителями (сделали в 12м веке). Похоже на не очень ладную возродившуюся позднюю античность. И вдруг на одной из капители мы видим на своей законном месте (на капители) великолепного римского орла.

· Архангел – лучше всего сохранился (есть предположение, что во время альбигойских войн эти образы были заложены и поэтому сохранился). Немного широколицый на римский манер, но при каждом ракурсе он совершенно другой – византийская сдержанность высокого порядка.

· Первый портал, где мы встречаем распятие Христа. Т.е. памятник ставит в центр человеческую составляющую, историю Христа-человека. В этой же линии сопереживание Христу Франциска Ассизского.

Монументальное, косноязычное, но очень яркое восприятие античного прошлого своей земли.

В нишах за колоннам – апостолы и ангелы. Руки поражают своей достоверностью, одежда была украшена золоченными бронзовыми вставками для еще большей достоверности. То самое влияние античности.

Разные руки/школы: есть более плоские/линейные, а есть достоверно данные объемы, включается 3е измерение (распятие Христа). Хотя много еще внешней геометрии, странные ракурсы. Но здесь видна византийская одухотворенность. Здесь есть с одной стороны находящаяся вокруг остаточная античность, а с другой стороны, уже время крестовых походов.

И возможность этого сопоставления античности в его первоначальном виде и античности в ее преображенном Византией виде – почти всегда рождает средневековые ренессансы… Приходятся почти на каждый век.

Сан Трофим в Арле. Есть мнение, что структура скопирована с Сан Жиль дю Гар. Но есть некая романская мощь и романская пафосная однообразность. С другой стороны – антикизация: фронтон, колоннады.

Что победит? Красота Прованса будет забыта. Экспрессия Отена тоже не будет продолжена. Победит, скорее, умеренность Конха. Но основное – человек и его жизнь проникает внутрь и становится в центре. И страдания Христа и сюжеты о скупом и сцены времен года. Дальше в 13 веке будет взрыв количества сюжетных миров (как в античности), но человек с его индивидуальностью будет в центре.

21.03.15