Нортумбрийско-ирландская школа

Что мы знаем о кельтах? Они не записали свою мифологию, они были записаны гораздо позже: ирландские, исландские саги, но текстов нет. Есть свидетельства тех людей, которые все это пустили под откос. Культура кочевников. Орнаменты от переменной связки и жесткой поверхности (орнаменты в духе макраме). Евангелие из Дарроу (ирландское евангелие 670е гг). Если пойдешь по одной из линий, пройдешь весь орнамент. Они не знают о книге, они знают о поверхности: так можно инкрустировать пряжку, расчленять и декорировать поверхность. Античность – изображение находится за поверхностью, а здесь изображение – и есть сама поверхность. Орел в свитере для пингвинов. Лев – наверное, его последний раз в Ирландии видели пра-прадедушка художника (когда его могли римляне привозить на цирковые представления).

Все время начиная с догомероских времен – вочеловечание культуры. Постепенное выталкивание многочисленных хтонических существ и прочих гидр – в центр выходит исключительно человек. И это произошло единственно здесь, а с христианством приобретает колоссальный протуберанец смысла.

Человечество без христианства: Марк Аврелий: «Нечего сетовать на смерть, если ты родился из комочка слизи, нечего удивляться, что ты в него и уходишь».

Book of dimma. Портрет евангелиста. Очень застенчив (ножки), не настаивает на собственной значимости.

А здесь невозможность воплотить человеческий образ. Кёллская книга, 800г. Никто не может дать ответ, как это сделано? Лио были античные увеличительные стекла. Другая ритмика, другая динамика, другие образы.

Нет понятия прямой, нет понятия фигуративного, нет ничего неживого, все исполнено квази-растительного пафоса. Вещь понимается как предмет, опредмечивание, удвоение предмета. Чем больше пикселей, тем больше информации. Чем сложнее сделанная вещь, тем выше ее сила притяжения, тем она значительнее. Как только появляется изображение, буйство орнамента немного успокаивается. Часто переходя на складки художник увлекается и опять уходит в свои привычные плавающие, вьющиеся бегущие линии. Ангелы с липидами – говорит о том, что за этим стоит какая-то византийская картинка.

Отсюда мир романской пластики. Непереваренный этой культуры хтонический мир, который давно уже оттеснен на периферию в античности (в Аид, в ночной мир). Там уже медуза Горгона побеждена, уже нет немейского льва или многоголовой гидры. Хтонический мир на порталах романских храмов, о которые «разбивается» внешний мир. В Византии совсем другая картина: там все хтонические существа уходят либо в смеховую культуру либо в изображение демонов (напр. на иконе лествицы) – это тоненькая сухенькая антимасса – небытие.

С другой стороны это отношение к поверхности будет всплывать многократно: и в готических витражах и в книжных иллюстрациях. Это память будет сопротивляться изобразительному принципу, а овеществить: она сама давит и заставляет почувствовать свою значительность.

Разное отношение к образу. Иконоборчество: искусство слишком телесно, чтобы помещать в него высокие богословские истины. Запад упал слишком низко, чтобы впасть в это искушение. Византия возвела в принцип и очистила античное отношение к образу, выправляет и цензурирует визуальный ряд, оставляя самые высшие смыслы.

Античность настолько привыкла к образу, что она совсем не заботиться о том, что она изображает. Запад и оставил эту колоссальную образную полиморфность: величественное и смешное, простое и чрезвычайно символическую. Оно не призывает смысла, не обладает образной концентрацией, оно – просто картинка. Мы образ не запрещаем, но мы образу не поклоняемся. Скорее фиксация эмоциональной культуры (после Шекспира), а не церемониальная символичность.

образная и образно-мифологическая традиция отброшена на столетия назад – кельтский мир.

А вокруг – примитив (обломки более ранней традиции, механически важной является экспрессия). Изыскана.

Меровингская школа

Рукописи северной Франции 7-8 в. Геллонский сакраментарий. Инициалы – история ошибок: орнамент, заимствованный из византийских образцов (крест в цветочек), иллюстрация и развлекательность. Нет собственного выражения.

Гелазианский сакраментарий (папы Геласия) – развлекательные картинки. Что они видели? Возможно перегородчатые эмали (но не такие изысканные как островные и не обладающие такими изысканными плетенками). Колонки с тем, что когда-то было капителью и базой – кто-то видел картинку, которую нарисовал тот, кто до этого видел… Кроме эмалей – сассонидские ткани.

Противоречие с текстами: тексты переписываются, а изобразительная традиция не может быть воспроизведена совсем.

ИТОГО по миниатюре:

· Дошедшая до деградации античность (итальянская школа)

· Примитив безобразность, но крикливая (меровингская, испанская)

· Чужеродная, но трудно сочетающаяся с римской образностью островная кельтско-ирландская традиция почти инопланетная античности.