Павел Поликарпович Юрьев

 

МО А̄ЙНАС ПЕ̄ЙВ БАЯС

Тула-тула ля̄йй Таввьлэсьт е̄ммьне, касьт эйй па̄шшта пе̄ййв. Я ма̄нн эйй чуввдэнч. Во̄фьсэ се̄ввьнэсь ля̄йй е̄ммьне. Пай лӣйенҍ се̄ввьнэсь ый. Лышшэ та̄сьт кӯсстъенҍ чоа̄ххьпэсь альмэсьт. Эллий тоа̄сьтэнҍ чувв. Эйй кӯсстъя ними. Э̄ххт пыӆӆькмушш ля̄йй… Чоа̄ххьпэсь алльм ла̄бэ е̄ммьне альн, я ныдтҍ ля̄йй се̄ввьнэ, штэ о̄ллмэ ев вуайя уййнэ ка̄ннҍц коа̄нҍцэдӭсь, лышшэ ӣнэ мӣлльтэ вӯйенҍ то̄ммтэ. Я то̄л ев те̄дта о̄ллмэ тэнн Чоа̄ххьпэсь е̄ммьнесьт.

Рис 1/4

Ӣлленҍ сыйй куаданҍ, кӯгк лӣйенҍ ка̄ххта лэвьнэгуэйм, рыссьегуэйм я роа̄зегуэйм. Поа̄касвуд о̄дзенҍ, ко̄ххт вӯйенҍ: е̄ммьненҍ кӯдӭтҍ коа̄ххьтэнҍ, ся̄ххтрэгуэйм нэ̄ттҍкэнҍ. Поа̄кас эллий. Кӯдӭнҍ ля̄йй кэлмас.

Чоа̄ххьпэсь е̄ммьнесьт пай шӯрр пӣӈӈк шоагэ кэ̄ллм ме̄рэсьт, ка̄ххтма ӣӈэнҍ.

Нюэссь ля̄йй е̄лле о̄ллмэтҍ тэнн чоа̄ххьпэсь па̄йхкэсьт, чофта ля̄йй нюэссь я ло̄ссэ.

Я ля̄йй Чоа̄ххьпэсь е̄ммьнесьт э̄ллесь ёррп па̄ххьк. Пе̄ль альм коа̄тӭ тэдт ёррп па̄ххьк, нике никуэссь эйй уййнма, манҍтэ та̄сьт пӯллев туннбель тэнн ёррп па̄кь…

Э тэнн па̄кь вӯльн ля̄йй це̄ӈкха кугкесь я э̄ллесь чоа̄ххьпэсь а̄ййт, мугка ля̄йй куххьк я мугка э̄ллэ – никесьт я вӣг я пе̄йв ев тӣвт тэнн а̄йт пырр ва̄ннҍцэ. Я нике эйй вуайя нюаммэ пэ̄йель со̄н, выльшхэ, мӣ лӣ тамьпэ, а̄йт тӯгкенҍ.

Тӣдтӭнҍ куэдтҍеллей: оарр а̄йт тӯгкенҍ шӯрр пэ̄ҏҏт, чоа̄ххьпэсь мӯрэнҍ лыххкма, пӯдзэ тӯльегуэйм ка̄ххта поа̄кас гуэйкэ.

Я е̄ллев тэнн пэҏтэсьт кыджемьлоагкь чоа̄ххьпэсь вӣллье, я пынньюввэв э̄ллесь а̄йт тӯгкенҍ чӯдҍ тоа̄фант пӯдзэдтӭ. Я поа̄кас ле̄в пӯдзэ тӯльй, я пӯлле лӣ сӣн вэ̄рр, я ня̄лькэсь лӣ сӣн вуэннч…

Ноа куэдтҍеллей лышшэ кулленҍ тэнн баяс – ев лӣй сӣнэнҍ пӯдзэ, я по̄рренҍ сыйй лышшэ кӯль, ко̄нн шылленҍ чоа̄ххьпэсь ӣӈ вӯльн.

Ныдтҍ ӣлленҍ о̄ллмэ Чоа̄ххьпэсь е̄ммьнесьт тоа̄фант ыгке, я вя̄л тоа̄фант ыгке, я вя̄л…

Я эйй юррта нике танна, штэ вуайй е̄лле мудта-налла.

Ноа э̄ххьтэшьт уйнсэнҍ куэдтҍеллей – выйй куэӈ э̄ллесь чоа̄ххьпэсь а̄йт ка̄ллса пӯдзэ альн, вӣллькэсь, мо̄джьтамусс пӯдзэ альн. Пуаз ля̄йй мугка мо̄дже я пя̄ӆӆьк, э со̄н альн юэв, чуввесь нюл югке гоаррэ шынненҍ.

Я тэнн е̄рьк пыӆькэсьт уйнсэнҍ куэдтҍеллей ка̄ллса ка̄св, така я мӣллвэсь пуэресь о̄ллмэ ка̄св, кӯ е̄ннэ ӣле, е̄ннэ уйнэ, никез эйй за̄ввьдуж, кӯ та̄ххт ла̄йххэ о̄ллмэтҍ пӯррь мушт ӣжесь баяс.

– Тӣррв е̄лльбэдтӭ, о̄ллмэ! – цӣӆькэ ка̄ллса я е̄сскэдҍ пӯдзэ.

– Манҍтэ лӣ чоа̄ххьпэсь се̄ввьнэссь тӣн е̄ммьнесьт, – са̄рнэ ка̄ллса, я о̄ллмэ уйнсэнҍ со̄н кукесь, вӣллькэсь сӣмман, кӯ ля̄йй соннӭ пувлэ райя.

– Вай тыйй, куэдтҍеллей, никуэссь ебпе уййнма пе̄йв? – кэ̄джель ка̄ллса.

Ноа нике соннӭ нимэнн эйй ця̄ӆӆка, нике эйй оа̄нтша, мэ̄нн баяс со̄нн каджь.

Куэдтҍеллей ев те̄дта пе̄йв, я ма̄н ев те̄дта, тӣдтӭнҍ сыйй лышшэ тоа̄сьтэтҍ, кугк элэ-элэ кӯсстъенҍ чоа̄ххьпэсь альмэсьт.

– Ныдтҍ, – цӣӆькэ ка̄ллса, – мунн уйна, тыйй ебпе тӣдҍ пе̄йв…

Э пе̄ййв аннт шӯрр роа̄м я шӯрр поа̄хквуд.

Я я̄лл пе̄ййв ёррп па̄кь туннбель, э̄ллесь а̄йт тӯгкенҍ.

Сама удлэсь пӯдзэ альн кугкь быдт выйе пе̄йв уйнсэм гуэйкэ.

Э ва̄ннҍцлэнне куэӈ э̄ллесь а̄йт пе̄йв райя никуэссь ебпе кост, пыйе быдт тэнн гуэйкэ о̄ллмэ я̄ллмуж…

Куллтлэнҍ куэдтҍеллей пуэресь ка̄ллса я ӣнха тыфкъюшшенҍ – мӣ лӣ тэдт мугка ка̄ввьн – мӣ лӣ тэдт мугка – тэдт пе̄ййв? Кӯ аллк роа̄ммшаххьтэ я а̄ввтэ?

Куӆсэнҍ тэнн ка̄ллса соа̄гэтҍ чоа̄ххьпэсь вӣльй я э̄ллькэнҍ ря̄гкэ:

– Мӣлхэмь ле̄бпе тыйй куэдтҍеллей! Мӣлхэмь я те̄ммесь! Я ебпе то̄ӆӆькэй нимэнн!

– Варьме вуайй ныдтҍ, гу ля̄ннч я роа̄мм я поа̄касвудт? Варьме ли мӣ-не мугка, мэ̄нн мыйй ебпь те̄дчебпе?

– Пӯдӭ вӣллькэсь пӯдзэ альн пуэресь кӣлесь ка̄ллесь, я моа̄йнаст тыйе моа̄ййнсэтҍ, гу удць парнатҍ!

– Васстэпь со̄н я выйхэпь! Элля е̄ммьне альн пэря чоа̄ххьпэсь эввьнэ!..

– Элля мырэсьт ниманҍтэ мудта эввьн, э̄ххт чоа̄ххьпэсь эввьн лӣ!..

– Васстэпь ка̄ллса я выйхэпь! Васстэпь! Я выйхэпь! Васстэпь! Я выйхэпь!

Куэдтҍеллей юрьтэшкудтӭнҍ. Вай моа̄ййнас гуэйкэ вастэтҍ?

Э кыджемьлоагкь чоа̄ххьпэсь вӣллье ё ва̄ннҍцлэнҍ ка̄ллса гоаррэ, ё воа̄лльтэнҍ пырр со̄н пӯдзэнҍ эфтэсьт.

Выгкэль вӯйвэнҍ мӣллвэсь ка̄ллса, я чӯццкэнҍ со̄н чальм, я со̄н ка̄ссв чоа̄пэнҍт, я чуацкэ вӣллькэсь е̄рьк ша̄йем.

Цӣӆькэ ка̄ллса:

Рис 1/8

– Ло̄ссэ лӣ оасскэ тэ̄з, мэ̄нн эгк уййнма. Ноа куэссь лӣ а̄ййт, лӣ мӣ-дэдҍ я а̄йт тӯгкенҍ. Куэссь лӣ па̄ххьк, я лӣ е̄ммьне па̄кь тӯгкенҍ.

– Куэссь ле̄в удць та̄сьт, вай лӣ я шӯрр та̄ссьт – чуввесь, гу чӯдҍ тоа̄фант та̄ссьтэ аххтан, поа̄кас я чуввесь…

– Я лӣ е̄ммьне альн е̄ннэ эввьнэ, элля эххт чоа̄ххьпэсь эввьн.

– Э чоа̄ххьпэсь эввьн – тэдт лӣ шӯрр вӯйхэллмуж эввьн, ке̄лсэллмуж я поа̄сс вӣг эввьн.

– Мунн уйта я вӯзьхува адтҍ лышшэ тэ̄з, ке̄ аллк оасскэ пя̄ййва.

Чоа̄ххьпэсь вӣльй пайнэнҍ кӣдэтҍ, тоа̄ххтэнҍ кадцьсэ ка̄ллса, ноа вӣллькэсь пуаз юссьтэль кэнцэнҍ, а̄ввэнҍ пугк е̄ммьне – я ка̄дтэль пуаз, я ка̄ллса ка̄дтэль.

Уййтэнҍ о̄ллмэ ӣжесь куэдӭ мӣлльтэ, ӣжесь тӯе мӣлльтэ. Э чоа̄ххьпэсь вӣльй уййтэнҍ ӣжесь шӯрр пэ̄ҏҏьтэ э̄ллесь а̄йт туэгка, я пугк э̄ллькэнҍ е̄лле, ко̄ххт ӣлленҍ.

Я лышшэ э̄ххт нӯрр па̄ррьн эйй вуайя е̄лле вуэммь-налла.

Мушьтэ со̄нн пуэресь о̄ллмэ соа̄гэтҍ тӣдҍнаххьтэм пе̄йв баяс, кӯ аххтан лӣ я поа̄кас я роа̄мм.

Ва̄ннҍцэль нӯрр па̄ррьн те̄ммесь ёа̄вьрэ гоаррэ, тоагэ, касьт шэннтэв я̄гкал, пӯдзэ ся̄ххтар. Выльшэхьт со̄нн чоа̄ххьпэсь альм э̄л, выльшэхьт со̄нн чоа̄ххьпэсь ча̄зь э̄л, выльшэхьт со̄нн чоа̄ххьпэсь е̄ммьне э̄л я цӣӆькэ:

– Ко̄ххт ля̄хч шӣг, куэссь эллиххче пугк пырр чоа̄ххпэ! Ныдтҍ быдахч оасскэ пя̄ййва! Ныдтҍ быдахч уйнсэ пе̄йв! Ноа ка̄дэ ка̄ллса, сӣввтэнҍ ка̄ллса. Я со̄н вӣллькэсь пуаз ка̄дэ. Ко̄ххт мунн адтҍ коа̄вна синэтҍ мугка се̄ввьнэссенҍ?..

Айтэ цӣӆькэ нӯрр па̄ррьн тэ̄йт соа̄гэтҍ – а̄ввнэнҍ я̄гкал – пӯдзэ ся̄ххтар, я ыдӭ па̄рьн гӯрренҍ мо̄джьтамусс пуаз. Ля̄йй со̄нн мугка вӣллькэсь, мӣ сон тӯльесьт сыллп эввьн шя̄лл…

– Мунн ля̄ тэсьт, – цӣӆькэ пуаз. – Мунн вуэрта то̄н. Ышт мун э̄л.

Нӯрр па̄ррьн пэре тыфкъюжэ я ыштэ пӯдзэ э̄л. Я кэ̄ррлэххьтэнҍ сыйй ся̄ххтрэ я лоа̄мьпэ мӣлльтэ, пэ̄йель чоа̄ххьпэсь ёа̄вьрэ, пэ̄йель чоа̄ххьпэсь воа̄ре, шоарье пэ̄йель…

Кугкь, ва̄нас выйенҍ – е̄скэ мо̄джьтамусс пуаз.

Рис 1/8

Я уййн нӯрр па̄ррьн: со̄н гӯрренҍ оарр ке̄дҍк альн тэдт шэ ка̄ллса, вӣллькэсь ся̄м лӣ пувлэ райя, ка̄ссв мӣллвэсь, кӯсстай, манҍтэ лӣ со̄нн мӣллэв я шӣг олма.

– Тӣррв, – цӣӆькэ ка̄ллса. – Па̄ссьпэ тоннӭ, о̄сскэхь пя̄ййва. Мунн тӣдтӭ – о̄ллмэ кэскэсьт коа̄вншувв э̄ххт мӣллвэсь о̄ллмэ. Эйй вуэй ныдтҍ, куэссь нарэдэсьт евла я̄рролмэ…

– Па̄ссьпэ тоннӭ шӣг соа̄гэнҍ, – цӣӆькэ нӯрр па̄ррьн. – Ноа це̄ӆьк, ко̄ххт вуайй мыннӭ пе̄йв вуаннче куэдтҍелльетҍ? Вай пе̄йв куска, кӯ антҍ я поа̄кас я роа̄мм…

– Вуанчах то̄нн пе̄йв, – цӣӆькэ ка̄ллса. – Ноа, пе̄ййв пукэтҍ а̄втач я пугк роа̄ммшэдченҍ, тэнн гуэйкэ быдт пугк о̄ллмэ, ке̄гк то̄н то̄ннэ сыйтэсьт е̄ллев, оасскласьтченҍ пя̄ййва. Эфт вӯптая, ноа ке̄гк аллькэв оасскэ. Лышшэ танна пе̄ййв аннтадт тоннӭ кӣдтӭ. Лышшэ танна со̄нн пукэтҍ а̄втэшкуадт.

– Шӣг, – цӣӆькэ нӯрр па̄ррьн, ыштэ пӯдзэ э̄л я выйель моа̄ст ӣжесь Чоа̄ххьпэсь е̄ммьне э̄л.

Пӯдӭ я моа̄йнэсьт, ко̄ххт мӣ ля̄йй.

Я кэ̄джель пукэнҍ эфт вӯпт. Юрьтэшкудтӭнҍ куэдтҍеллей, я югке олма па̄ррна эфт вӯпт энҍтэ, шӯрр вуайваххт копчнэдэ. Лышшэ чоа̄ххьпэсь вӣльй ев аннта вӯптатҍ. Ноа сӣнэнҍ нӯрр па̄ррьн я эйй кэ̄джьма нимэнн.

Элькэ нӯрр па̄ррьн коадтӭ вӯптанҍ удць чугка. Ло̄ссэ ля̄йй тэдт лыххк. Кыджемьлоагкь пе̄ййвэ я кыджемьлоагкь ыйе ко̄дӭ со̄нн вӯптанҍ чугка. Ноа тэдт ке̄ххьпэсь лӣ це̄ӆӆькэ – кыджемьлоагкь пе̄ййвэ.

Ныдтҍ Чоа̄ххьпэсь е̄ммьнесьт пе̄йв ля̄йй гу ый, ый ля̄йй гу пе̄йв. Пугк ля̄йй эфт-налла: се̄ввьнэ ля̄йй пе̄ййва я ыгка. Э пэре лӣ ло̄ссесь лыххк се̄ввьнэссенҍ коадтӭ роавас чугка.

Ноа нӯрр па̄ррьн чӯтьмус оаскэ пя̄ййва, я со̄нн вӯе кӣркхэ тӯй – коадтӭ чугка.

Я вӯлькэ со̄нн я̄вьр рыннта, касьт шэнтэ е̄гель — пӯдзэ пе̄ррк.

Выльшэхьт чоа̄ххьпэсь альм э̄л я цӣӆькэ:

– Киркхэ мунн чугка. Кыджемьлоагкь пе̄ййвэ я кыджемьлоагкь ыйе се̄ввьнэссенҍ ко̄дтӭ мунн со̄н. Я е̄ннэ о̄ллмэдтӭ о̄сскэнҍ мыннӭ, ке̄гк э̄ннҍтэнҍ ӣжесь вӯптатҍ, о̄сскэнҍ мун чильмэтҍ я мун це̄пэтҍ. Адтҍ мунн вуая вуаннче пе̄йв куэдтҍелльетҍ.

Ко̄ххт со̄нн тэнн цӣӆькэ, – оа̄ввэнҍ е̄гель – пӯдзэ пе̄ррк, я э̄ллтэнҍ па̄рьн гуррэ вӣллькэсь пуаз.

– Ышт, – цӣӆькэ пуаз. – Ышт мун э̄л.

Я аввта кэ̄ррлэххьтэнҍ сыйй чоа̄ххьпэсь е̄ммьне мӣлльтэ, пэ̄йель чоа̄ххьпэсь ёа̄вьрэ, пэ̄йель чоа̄ххьпэсь воа̄ре я чоа̄ххьпэсь лоа̄мьпэ.

Кугкь выйенҍ, ныдтҍ кугкь, нӯрр па̄ррьн вуаййлэдтӭ, мэ̄нн ве̄рьт пе̄ййвэ мэ̄нэ.

Я уйнэсьт нӯрр па̄ррьн, ко̄ххт ылтэ кӯххькэнҍ рӯппьсэсь эввьн. Ке̄ххч со̄нн – е̄ммьне ре̄вьнэсьт пыййювэ пэре шӯрр рӯппьсэсь пе̄ййв, ныдтҍ пе̄ййв жоа̄рэнҍ па̄шшт, вуайй чальмхуввэ.

– Оар, – цӣӆькэ нӯрр па̄ррьн вӣллькэсь я̄ррка. – Оар, ель ёадҍ, чальм чӯдзев, быдт садамадта моа̄ххтъе…

Пуаз е̄скэ я са̄ррн нӯрр па̄ррна:

Рис 1/4

– Выльшэхьт, манҍтэ лӣ пе̄ййв чофта шӯрр, манҍтэ лӣ чуввэ, манҍтэ лӣ пӯлле! Мугка пе̄йв то̄нн о̄ххтэ никоххт эгк уййтэдҍ. Мыйй то̄нэнҍ лӯххкъепь куска, вӯзьхэпь о̄ллмэтҍ, кӯгк е̄ллев Чоа̄ххьпэсь е̄ммьнесьт. Мӣллтэв сыйй пе̄йв кускне, танна анҍ выйев ӣжя я ва̄лльтэв кӯдтъя куськ. Э ев мӣлт – быдт выгкэ моа̄ст ва̄ллта пе̄йв куска.

– Мӣллтэв! – цӣӆькэ нӯрр па̄ррьн.

– Выййлэпь удла, чальм моа̄ххтъенҍ, кӣдэтҍ быдт лыгкэтҍ лыххкэ. Удла!

– А̄введҍ ӣжянт чугка, – са̄ррн пуаз, – я тӯлльедҍ роаввса мунэсьт.

А̄введҍ нӯрр па̄ррьн чугка, я кэ̄ррлэххьтэнҍ сыйй вӯййкэсьт пе̄йв э̄л. Коаммерьт каррэль пуаз я юссьтэль ӣжесь чӯрьвэгуэйм пя̄ййва, лӯххкъювэ пе̄йв куска я кэдче вӯййкэсьт чугка сыз. Нӯрр па̄ррьн удлэнне коа̄ххтэль чугка, э мо̄джесь пуаз каррэль моа̄ст.

Ко̄ссьтэнҍ сыйй Чоа̄ххьпэсь е̄ммьне райя я е̄сськэнҍ. Нӯрр па̄ррьн вуэллгэнне коаммерь пӯдзъе, э пуаз юссьтэль кэнцэгуэйм я ка̄дтэль.

Чуэннч нӯрр па̄ррьн ӣжесь о̄ллмэе кэскэсьт, куэдтҍеллье кэскэсьт, я са̄ррн:

– Пугк энҍтэтҍ тыйй мыннӭ эфт вӯптя. Ко̄дтӭ мунн чугка я пыххьтэ тыйе пе̄йв куска. Пэре удць куска. Лӯшшьтэпь со̄н, анҍ чувахт мӣн альм я мӣн е̄ммьне. Тыйе мӣлтсэ ля̄ннч пе̄ййв! Мунн те̄да, ко̄ххт вуаннче кӯдтья куськ. Со̄нн лӣ пэре шӯрр, мун вӣгк о̄ххтэ эйй тӣвт, быдт пукэтҍ воа̄ллтэдтэ.

Ко̄ххт па̄ррьн цӣӆькэ тэ̄йт соа̄гэтҍ, вӣдженҍ кыджемьлоагкь чоа̄ххьпэсь вӣллье ёррп па̄кесьт э̄ллесь а̄йт тӯгкенҍ. Вӣджев, кӣдэгуэйм маххънэв, ря̄гкэв:

– Ель тӯст лӯшшьтэ! Ко̄шшкэв мӣн я̄вьр! Рӯввьт е̄ммьнесьт оа̄ввтай я ва̄лл пугк мӣнэтҍ я мӣн пэҏтэтҍ! То̄нн ӣджь чальмхувах, я мыйй пугк пӯллепь!

Нӯрр па̄ррьн сыйе са̄ррн:

– Ев кошк я̄вьр, я эйй альк ко̄ллкэ рӯввьт. Уййнэ мунн пе̄йв, уййнэ мунн е̄ммьне пырр шӯрр пе̄йв. Пэре мо̄джэ лӣ тэдт е̄ммьне, элля ними мо̄джьта! Пе̄ййв чофта эйй шоабэшьт чоа̄ххьпэсь эвьн!

Чуэннчлэнҍ чоа̄ххьпэсь вӣльй пырр нӯрр па̄рьн, та̄ххтэв рыйхьфлэ чугка. Ноа танна куэдтҍеллей э̄ллькэнҍ пя̄ллшэ ӣжесь о̄ллмэ я цӣӆӆькэнҍ:

– Эйй, – цӣӆӆькэнҍ, – ебпь анҍт тыйе чугка. Со̄нн коадта лӣ мӣн оаскэнҍ, со̄нн лӣ лыххкма мӣн на̄дҍенҍ. Со̄нн пыдтӭ пе̄йв куськ – анҍ вӯзяхт пукэтҍ!

Тэсьт чоа̄ххьпэсь вӣльй кадцсэнҍ нӯрр па̄рьн я ёадҍхэнҍ со̄н чоа̄ххьпэсь ла̄ммпа, тоа̄ххтэнҍ кэ̄ццктэ со̄н эфтсямма чугканэсь. Уййнэв куэдтҍеллей – ло̄ссэ лӣ тӯйй, ев ве̄кехьт соа̄г. Пайнэнҍ сыйй е̄ммьнесьт кӣдҍкэтҍ я вуэлльктуввенҍ чоа̄ххьпэсь вӣлье э̄л. Шэнтэ туарр, я пэ̄йенҍ чоа̄ххьпэсь пӣӈӈк, вӯййк чоа̄ххьпэсь шэ̄ӈӈ.

Я а̄йнханна а̄ввэнҍ чугка. Пе̄йв куска рэ̄вэ чугкасьт. Пӣӈӈк та̄бэхьт я паенҍт удць пя̄йва чоа̄ххьпэсь е̄ммьне альн.

Э̄ввтэль те̄ммесь та̄станҍ пя̄йвэнч пыӆӆькэшкудӭ о̄ллмэе альн, маӈӈа пӣӈӈк элькэ поассэ со̄н, ко̄ххт поасс ыллэтҍ то̄ллсэстҍ.

Я пя̄йвэнч пыӆӆькэшкудӭ, пай чӯввда, пай чӯввда, я рӯппьсэсь поа̄йнэнҍ ылтэ алльм. Кӯссьтэшкудтӭнҍ ла̄мьп я я̄вьр я я̄гкал рынтэсьт, пӯдзэ ся̄ххтар пыӆӆькэшкудтӭнҍ…

Кӣххчев куэдҍеллей: ёа̄вьрэнҍ ча̄дзь альхэсьтэ, се̄ххтар поа̄ййнъюввенҍ руччкэсь эввна, руэнас… Я ныдтҍшэ ке̄дҍк поа̄ййнъюввенҍ югке-налшэм эвьнэнҍ. Никуэссь ев юррта куэдтҍеллей, манҍтэ лӣ мо̄дже сӣн Чоа̄ххьпэсь е̄ммьне.

Э чоа̄ххьпэсь вӣльй шэ̄ннҍтэнҍ эфьтэ чоа̄ххпа, во̄фьсэ, гу ча̄дзь ыл. Маӈӈа ылльтэнҍ шӯрр то̄лл нюххчмэнҍ я пугк пӯлленҍ. Я пӣӈӈк паенҍт я уйтэдҍ кунэтҍ. Тэннгуэйкэ, ке̄ эйй оаск пя̄ййва, эйй вуанч кӣҏҏшэ со̄н чуввесьвуд я поа̄касвуд. Тэннгуэйкэ, ке̄ эйй роа̄ммшэд пя̄ййва – туз – лӣ со̄нн пӣдтӭнҍ.

– Па̄ссьпэ тоннӭ! – ря̄гкудтӭнҍ куэдтҍеллей нӯрр па̄ррна. – Па̄ссьпэ тоннӭ! Ма̄тӭхьт мӣнэтҍ, ко̄ххт быдт соа̄гкэ о̄ммп пе̄йв! Ма̄тӭхьт!

– Ва̄ннҍцэ тоагэ, касьт ӣлленҍ чоа̄ххьпэсь вӣльй, – цӣӆькэ нӯрр па̄ррьн. – Ва̄ннҍцэ я муррьтэ э̄ллесь а̄йт. Я ва̄лльтэ чӯдҍ тоа̄фант пӯдзэдтӭ. Я танна мыйй пугк эфтэсьт выййлэпь я вуаннчепь пе̄йв.

Куэдтҍеллей ныдтҍ я лыххькэнҍ, муррьтэнҍ э̄ллесь а̄йт, воа̄лльтэнҍ пӯдзэтҍ я выййлэнҍ тоагэ, ко̄з вӯзехьт нӯрр па̄ррьн.

Рис 1/8

Кугкь выйенҍ, я куххькэнҍ кӯсстъешкудӭ чофта шӯрр рӯппьсэсь пе̄ййв. Е̄ссктэнҍ куэдтҍеллей пӯдзэтҍ я вуэллгэнне коаммьрэнҍ пя̄ййва.

Нӯрр па̄ррьн цӣӆькэ:

– Э адтҍ чуэннчлаххьтэ пӯдзэтҍ шӯрр оййрэнҍ, эфт гоаррэ вӯйвэгуэйм.

Куэдтҍеллей лыххькэнҍ ныдтҍ, ко̄ххт па̄кэ па̄ррьн.

Я айнханна лыгкэсьт е̄ммьне, я ыдӭ мо̄джесь вӣллькэсь пуаз, тэдт, ко̄н альн куэссь-ля̄ннч по̄дтэль Чоа̄ххьпэсь е̄ммьнье мӣллвэсь ка̄ллса.

Мо̄джьтамусс пуаз лыгксэдтӭ пе̄йв чӯрьвэнҍ, со̄нн суйпэнҍт, пэ̄ййнэсьтэ я мӣлкнесьт коаммэль пугк пӯдзэ чӯрьвэ э̄л.

Я чӯдҍ тоа̄фант пӯдзъедтӭ воа̄ррьенне кӯннҍтгудтӭнҍ пе̄йв Чоа̄ххьпэсь е̄ммьнье.

Я сыйй выгкенҍ пе̄йв о̄ммпан пынньма, я Чоа̄ххьпэсь е̄ммьне шэнтэ чуввэ, пэ̄ййнэнҍ пе̄йв вуэсста югке ра̄зь я сӯйн, мӯр пэ̄ййнэшкудтӭнҍ аллма.

Я о̄ллмэ ча̄рэсьт моа̄ххтъенҍ муэййнэннтэ ка̄нҍц коа̄нҍцэдӭсь, удць парнатҍ я пя̄ййва.

Тэнн па̄лесьт я па̄шшт пе̄ййв ча̄р альн.

Я тоа̄фант ыгке мэ̄нэ тэнн па̄лесьт, э маӈӈа вя̄л тоа̄фант, я вя̄л…

Мудта о̄ллмэ е̄ллев ча̄рэсьт, я сыйй во̄фьсэ ев тӣдҍ, ко̄ххт вуайй е̄лле Чоа̄ххьпэсь е̄ммьнесьт, куэссь эйй кӯсьт ними, ыгка я пе̄ййва эфт-налла лӣ.

Ноа мушшт пэ̄лхэмэсь нӯрр па̄рьн баяс, кӯ оаскэ пя̄ййва, мӣн па̄лль я̄лл я никуэссь эйй ёа̄мь, со̄нн лӣ агкь бай, ко̄ххт лӣ агкь бай Пе̄ййв – шӯрр роа̄мм я шӯрр поа̄кас.

Перевод М.П. Юрьевой[13]

СКАЗКА О СОЛНЦЕ

 

Давным-давно была на Севере страна, где не светило солнце. И луна не светила. Совсем темная была страна. Всегда были темные ночи. Только звезды виднелись в черном небе. Не было от звезд света. Не видно ничего. Одно мерцание... Черное небо висело над страной, и так было темно, что люди не могли видеть друг друга, только по голосам узнавали. И огня не знали люди Темной страны.

Жили они в вежах, которые были покрыты дерном, веточками и травой. Тепло искали, как могли: землей вежи покрывали, мхом затыкали. Тепла не было. В вежах было холодно.

В темной стране всегда дул лютый ветер с холодного моря, закрытого льдом.

Плохо было жить людям в этом темном месте, очень было плохо и тяжело.

И была в Темной стране высокая круглая гора. Полнеба закрывала эта круглая гора, никто никогда не видел, какие звезды светят по ту сторону этой круглой горы…

А у подножия этой горы был длинный и высокий черный забор, такой длинный и такой высокий – что ни у кого и сил, и дней не хватит вокруг забора этого обойти. И никто не мог перелезть через него, посмотреть, что там, за забором.

Знали вежники: стоит за забором большой дом, из черных бревен построен, оленьими шкурами обит для тепла.

И живут в том доме семьдесят черных братьев, и пасутся за высоким забором сто тысяч оленей. И теплы шкуры оленей, и горяча их кровь, и вкусно их мясо…

Но вежники только слыхали про веё это – не было у них оленей, и ели они только рыбу, которую вытаскивали из под черного льда.

Так жили люди в Темной стране тысячу лет, и ещ тысячу лет, и еще… И не думал никто тогда, что можно жить по-другому.

Но однажды увидели вежники – едет вдоль высокого черного забора старик на олене, на белом, самом прекрасном олене. Олень был такой красивый и белый, а над ним тихие, светлые лучи в разные стороны расходились.

И в сиянии этого быка увидели вежники лицо старика – простое и мудрое лицо старого человека, который много жил, много видел, никому не завидовал, который хотел подарить людям добрую память о себе.

– Здравствуйте, люди! – сказал старик и остановил оленя.

– Какая глухая тьма в вашей стране, – произнес старик, и люди увидели его длинную, белую бороду, которая была у него до колен.

– Неужели вы, вежники, никогда не видели солнца? – спросил старик.

Но никто ему ничего не сказал, никто не понял, о чем он спрашивает.

Рис 1/2

Вежники не знали солнца и луны не знали, знали они только звезды, которые еле-еле виднелись в черном небе.

– Да, – сказал старик, – я вижу, вы не знаете солнца…

А солнце дает большую радость и большое тепло.

И живет солнце по ту сторону круглой горы, за высоким забором.

На самом быстром олене надо долго ехать, чтобы увидеть солнце.

А пешком вдоль высокого забора до солнца никогда не дойти, положить нужно для этого жизнь человеческую…

Слушали вежники старика и молча дивились – что же это за штука такая – что это такое – это солнце? Которое будет радовать и греть?

Услышали слова этого старикачерные братья и стали кричать:

– Глупые вы вежники! Глупые и темные! И не понимаете ничего!

– Разве может быть так, что будет и радость, и тепло? Разве может быть что-нибудь такое, чего бы мы не знали?

– Приехал верхом на белом олене старый лживый старик и рассказывает вам сказки, словно маленьким детишкам!

– Побьем его и прогоним! Нет на земле цвета лучше чеёрного!...

– Нет в мире никакого другого цвета, один чёрный цвет есть!...

– Побьем старика и прогоним! Побьем! И прогоним! Побьем! И прогоним!

Задумались вежники. Разве за сказку бьют?

А семьдесят черных братьев уже пошли на старика, уже окружили его вместе с оленем.

Покачал головой мудрый старик, и погасли его глаза, и лицо его потемнело, и потухло сияние от белого оленя.

Сказал старик:

– Трудно поверить в то, чего не видел. Но если есть забор, есть что-то и за забором. Если есть гора, есть и земля за горой.

– Если есть маленькие звезды, возможно, есть и большая звезда – яркая, как сто тысяч звезд сразу, теплая и светлая…

Рис 1/8

– И есть на земле много разныхкрасок, не один черный цвет.

– А черный цвет – это цвет большого обмана, цвет неправды и злой силы.

– Я ухожу и покажусь теперь только тому, кто поверит в солнце.

Черные братья подняли руки, хотели схватить старика, но белый олень ударил копытом, расступилась земля – и исчез олень, и старик исчез.

Разошлись люди по своим вежам, по своим делам. А черные братья ушли в свой большой дом за высокий забор, и все стали жить, как жили.

И только один юноша не мог больше жить по-старому.

Помнил он слова старого человека о неведомом солнце, которое сразу и тепло, и радость.

Пошел юноша в сторону темных озер, туда, где растет ягель, олений мох. Посмотрел он на черное небо, посмотрел он на черную воду, посмотрел он на черную землю и сказал:

– Как было бы хорошо, если бы не было вокруг все черным! Так хочется поверить в солнце! Так хочется увидеть солнце! Но пропал старик, обидели старика. И белый его олень пропал. Как теперь я найду их в такой тьме?..

Только юноша сказал эти слова — раскрылся ягель – олений мох, и явился перед юношей чудесный олень. Был он такой белый, что от шкуры его серебрянный свет сиял…

– Я здесь, – сказал олень. – Я жду тебя. Садись верхом на меня.

Юноша очень удивился и сел верхом на оленя. И помчались они по мхам и болотам, через черные озера, над черными лесами, над сопками…

Долго ли мчались, коротко ли — остановился чудесный олень.

И видит юноша: перед ним на камне сидит тот самый старик, седая борода до колен, лицо мудрое, видно, какой он умный и хороший человек.

– Здравствуй, – сказал старик

– Спасибо тебе, что поверил в солнце. Я знал – среди самого темного народа всегда найдётся герой. Не может быть народа без героев…

– Спасибо тебе за добрые слова, – сказал юноша. – Но скажи, как можно мне солнце достать для вежников? Хоть кусочек солнца, которое сразу и тепло, и радость…

Рис 1/8

– Достанешь ты солнце, – сказал старик. – Но, чтобы солнце всех согрело и чтобы все обрадовались, нужно, чтобы все люди, которые в твоем поселении живут, поверили в солнце. Хоть на волосок, но которые будут верить. Только тогда солнце дастся тебе в руки. Только тогда оно согреет всех.

– Хорошо, – сказал юноша, сел на оленя и вернулся обратно в свою Темную страну.

Приехал и рассказал, как что было.

И попросил у каждого по волоску. Задумались вежники, и каждый далпарню по волоску, большой ворох набрался. Только черные братья не дали волоски. Но у них юноша и не просил ничего.

Начал юноша плести из волосков маленькую шкатулку. Трудная это была работа. Семьдесят дней и семьдесят ночей он плел из волосков шкатулку. Но это только так говорится – семьдесят дней.

Так в Темной стране дни были как ночи, а ночи, как дни. Все было одинаково:темно было днем и ночью. А в темноте сплести прочную шкатулку непростое дело.

Но юноша крепче всех поверил в солнце, и он смог успеть завершить дело – сплести шкатулку.

И вышел он снова к берегу озера, где рос ягель – оленья еда.

Посмотрел на черное небо и сказал:

Рис 1/8

– Закончил я шкатулку. Семьдесят дней и семьдесят ночей в глубокой тьме плел я ее. Имного людей поверило мне, которые отдали свои волоски, поверили моим глазам и моим пальцам. Теперь я смогу достать солнце для вежников.

Только он это сказал, – раскрылся ягель – оленья еда, и приблизился к юноше белый олень.

– Садись, – сказал олень. – Садись на меня верхом.

И снова помчались они по черной земле, над черными озерами, над черными лесами и черными болотами.

Долго мчались, так долго, что юноша забыл, сколько дней прошло.И видит юноша, как вдали вспыхнул красный свет. Смотрит он – на самом краю земли стоит огромное красное солнце, так солнце жаром пышет, ослепнуть можно.

– Стой, – сказал юноша белому оленю. – Погоди, не едь, глаза болят, надо чуть-чуть привыкнуть…

Остановился олень и говорит юноше:

– Посмотри, какое солнце огромное, какое яркое, какое горячее! Такое солнце ты один никак не унесешь. Мы с тобой отколем кусочек, покажем людям, которые живут в Темной стране. Понравится им кусочек солнца, тогда пусть сами приедут и возьмут остальное. А не понравится – придется вернуть на место и кусочек солнца.

– Понравится! – сказал юноша.

– Едем скорей, глаза привыкли, рукам пора дела делать. Скорей!

– Раскрой свою шкатулку, – говорит олень, – и держись покрепче за меня.

Раскрыл юноша шкатулку, и понеслись они прямо на солнце. Галопом скакал олень и ударил своими рогами по солнцу, откололся кусочек солнца и упал прямо в шкатулку. Юноша быстро захлопнул шкатулку, а красивый олень помчался обратно.

Достигли они Темной страны и остановились. Юноша низко поклонился оленю, а олень ударил копытом и пропал.

Стоит юноша среди своих людей, среди вежников, и говорит:

Рис 1/8

– Все вы дали мне по волоску. Сплел я шкатулку и привез вам кусочек солнца. Совсем маленький кусочек. Давайте выпустим его, пусть он осветит наше небо и нашу землю. Вам понравится солнце! Я знаю, как достать остальнойкусок. Он огромный, моей силы одной не хватит, нужно всем взяться.

Как сказал юноша эти слова, прибежали с круглой горы из-за высокого забора семьдесят черных братьев. Бегут, руками машут, кричат:

– Не смей выпускать! Высохнут наши озра! Железо в земле расплавится и зальет всех нас и наши дома! Сам ты ослепнешь, и все мы сгорим!

Отвечает им юноша:

– Не высохнут озера, и не потечет железо. Видел я солнце, видел я землю вокруг большого солнца. Прекрасна та земля, нет ничего красивее! Солнце очень не любит черного цвета!

Обступили черные братья юношу со всех сторон, хотят вырвать шкатулку. Но тут вежники стали заступаться за своего человека и сказали:

– Нет, – сказали, – не дадим вам шкатулку. Она из нашей веры сплетена, она сделана из нашей надежды. Он привез частицу солнца – пусть покажет всем!

Тут черные братья схватили юношу и потащили его к черному болоту, хотели утопить его вместе со своей шкатулкой. Видят вежники — плохо дело, не помогают слова. Подняли они с земли камни и кинулись на черных братьев. Началась битва, и поднялся черный ветер, настоящая черная буря.

И неожиданно раскрыласьшкатулка. Кусочек солнца вылетел из нее. Ветер подхватил и поднял маленькое солнышко над черной землей.

Сначала тусклой звездочкой замерцало солнышко над людьми, потом ветер начал раздувать его, как раздувает угли в костре.И солнышко засветилось, все ярче, все ярче, и красным светом вспыхнуло небо. Озарились болота, и озера, и ягель на берегу, олений мох засветился…

Смотрят вежники: вода в озерах стала голубой, мхи окрасились в желтый цвет, в зеленый… И даже камни раскрасились в разные цвета. Никогда не думали вежники, что так красива их Темная страна.

А черные братья стали еще чернее, совсем, как мокрые угли. Потом вспыхнули жарким пламенем и все сгорели. И ветер поднял и развеял пепел. Потому что тот, кто не верит в солнце, не сможет выдержать света его и тепла. Потому что кому солнце не в радость, тому оно – в беду.

– Спасибо тебе! – закричали вежники юноше. – Спасибо тебе! Научи нас, как добыть все солнце! Научи!

– Идите туда, где жили черные братья, – сказал юноша. – Идите и сломайте высокий забор. И возьмите сто тысяч оленей. И тогда мы все вместе поедем и добудем солнце.

Вежники так и сделали, сломали высокий забор, взяли оленей и поехали туда, куда указывал юноша.

Долго ехали, и показалось вдали огромное красное солнце. Остановили вежникиоленей и низко поклонились солнцу.

Юноша сказал:

– А теперь поставьте оленей большим кругом, головами в одну сторону.

Вежники так и сделали, как велел парень.

И вдруг расступилась земля, и появился красивый белый олень, тот самый, на котором когда-то приезжал в Темную страну мудрый старик.

Чудесный олень тронул солнце рогом, оно качнулось, приподнялось и плавно легло на рога всех оленей.

Рис 1/4

И сто тысяч оленей бережно понесли солнце в Темную страну. И они донесли солнце в целости и сохранности, и Темная страна стала светлой, поднялись навстречу солнцу разные цветы и травы, потянулись в небо деревья.

И люди в тундре научились улыбаться друг другу, маленьким детишкам и солнцу.

С тех пор и светит над тундрой солнце.

И тысяча лет прошло с тех пор, а потом еще тысяча и еще…

Другие люди живут в тундре, и они совсем не знают, как можно жить в Темной стране, когда не видно ничего, ночью и днем одинаково.

Но память о смелом юноше, который поверил в солнце, до сих пор живет и никогда не умрет, она вечная, как вечно само Солнце – большая радость и большое тепло.

П. П. Юрьев

ВУЭССК Я НЫГКЭШЬ

Уййнлэдтӭнҍ чāзесьт кэ̄ссесь вуэсск я не̄лькэсь ныгкешь. Вуэсск элькэ сыйнэ не̄лькэсь ныгкешь альн.

Чуэннчель вуэсск пе̄цьхенҍ маӈас ныгкше я сāррн:

– Ныгкешь элля аррькесь кӯлль, поарр со̄нн муст э пе̄цехь?

Ныгкешь āвведҍ ӣжесь ня̄льм я вӯзехьт пассьтлэсь поāнӭтҍ.

Вуэсск паенҍт ӣжесь вӣпьсэть, гу пассьтлэсь нӣвьлэтҍ се̄льк альн.

Ныгкешь юрьтэль вӯййлаххьтэ вӯсскан, юссьтэль пе̄цьхенҍ чāзь я паенҍт моадҍ, лыгкэ нэмпэтҍ, э ӣджь авьтэмьбялла вӯесьт, кадцесьт вӯсскан я нӣлэсьт.

Кэ̄ссесь вуэсск поабпэльт не̄лькэсь ныгкьшэ чуаййва я сāррн:

– Мунн пайшэгке ля̄ вуэсск, то̄н чогка я е̄да ӣжян пассьтлэсь вӣпьсэгуэйм.

Вуэсск чогкэ я е̄дэ ныгкешь чуэйв. Выйтэ вуэсск ныгкешь чуэйвэсьт я эвтэс вӯйель. Кӯль пугк соа̄ррнэнҍ ка̄нҍц ка̄ннцась мӣлл вӯсскан баяс.

Тэнн пāлесьт пугк кӯль пэ̄ллэв вӯсскнэсьт, куэссь вя̄л со̄нн пайналл ӣжесь нӣвьлэтҍ-вӣпьсэтҍ се̄льк альн, пэ̄ллэв по̄ррэ вӯсскнэт!

Перевод М.П. Юрьевой[14]

ОКУНЬ И ЩУКА

Рис 1/8

Увиделись в воде толстый окунь и голодная щука. Окунь стал смеяться над голодной щукой.

Встал окунь перед щукой хвостом и говорит:

– Щука – неразборчивая рыба, а сможет ли она съесть у меня хвост?

Щука открыла свой рот и показала острые зубы.

Окунь поднял свои плавники, как острые иглы, на спине.

Щука решила обмануть окуня, взмахнула хвостом воду и подняла тину, сделала волны, а сама вперед поплыла, схватила окуня и проглотила.

Толстый окунь попал голодной щуке в живот и говорит:

– Я все-таки окунь, тебя уколю и разрежу своими острыми плавниками.

Окунь уколол и разрезал щуке живот. Вышел окунь из живота щуки и дальше поплыл. Все рыбы рассказывали друг другу про умного окуня.

С тех пор все рыбы боятся окуня, когда он поднимает свои иголочки-плавники над спиной, боятся есть окуня!

П. П. Юрьев

ВУЭССК Я СУЭВВЕЛЬ

Рис 1/8

Са̄ррндэдтӭнҍ вуэсск я суэввель эфтэсьт ко̄дтэ ме̄йн я̄вьрэсьт. Суэввель эйй тӯллья са̄нҍ, вӯййлэдтӭ вӯсскан я вӯйель мудта я̄ввра.

Маӈӈа мейн ко̄дтмэсьт суэввель я вуэсск аввта уййнлэдтӭнҍ. Вуэсск са̄ррн суэввьле:

– Вӯзехьт, суэввель, вӯйхэллэм ню̄ххчемь.

Па̄гьханна суэввель вӯзехьт ӣжесь ню̄ххчемь. Вуэсск удлэнне се̄лльк вӣпьсэнҍ чо̄ххкэль суэввель ню̄ххчемь.

– Эвтэс эгк альк вӯйхэллэ, – ылльпсэнне цӣӆькэ вуэсск.

Тэнн па̄лесьт я вӯйев суэввель ра̄ййк ню̄ххчменҍ.

Шоабшэй кӯль шылле, соа̄гах суэввель, мушштэй мун удць моа̄ййнас, выльшэхьт, лӣ элля суэввьлэсьт ра̄ййк ню̄ххчмэсьт. Кэ̄джель, вӯйхэлнэв ев суэввель вӯсскнэтҍ.

Перевод М . П . Юрьевой[15]

ОКУНЬ И ХАРИУС

Рис 1/8

Договорились окунь и хариус икру вместе метать в озере. Хариус не сдержал слово, обманул окуня и уплыл в другое озеро.

После икрометания хариус и окунь снова встретились. Окунь говорит хариусу:

– Покажи, хариус, лживый язык.

Немедля хариус показал свой язык. Окунь быстро спинным плавником проткнул язык хариуса.

– Впредь не будешь обманывать, – произнес гордо окунь.

С тех пор и плавают хариусы с отверстием на языке.

Рыболов-любитель, поймаешь хариуса, вспомни мою маленькую сказку, проверь, есть ли у хариуса отверстие на языке. Спроси, обманывают ли хариусы окуней.

П. П. Юрьев