ИНФОРМАЦИЮ, СПОСОБСТВУЮЩУЮ АРЕСТУ 8 страница

— Будет вам подкрепление, — сумел он все-таки сказать. — И я очень надеюсь, что вы чертовски правы.

Ощущение прикосновений губ Дэя, наш жаркий поцелуй, и его руки, путешествующие по моей коже — теперь это ничего не значит для меня. Хуже, чем ничего.

— Я права.

Я возвращаюсь в переулок до того, как Дэй обнаружит мое исчезновение.

 

Глава 19

ЗА НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ДО РАССВЕТА, МНЕ СНИТСЯ СОН О ДОМЕ.

По крайней мере, очень похоже на дом, который я помню. Джон сидит с мамой на другом конце обеденного стола и читает вслух старые сказки Республики. Мама одобряющие кивает ему, когда он прочитывает целую страницу, не задерживаясь на каком-то слове или букве. Я стою в дверях и улыбаюсь им. Джон самый сильный из нас, но в нем есть терпение и нежность, которые мне не достались. Черты нашего отца. Иден что-то рисует на бумаге на другом конце стола. В моих снах Иден всегда рисует. Он никогда не поднимает глаза вверх, и я не могу сказать, слушает ли он истории Джона, но в некоторых местах сказок он смеется.

Потом я понимаю, что Девчонка стоит рядом со мной. Я держу ее за руку. Она улыбается мне одной из тех ярких улыбок, которые могут осветить всю комнату, я улыбаюсь в ответ.

— Я бы хотел познакомить тебя со своей мамой, — говорю я.

Она качает головой. Когда я поворачиваю голову обратно к столу, я вижу маму и Джона, но Идена нет.

Улыбка на лице Девчонки исчезает. Она смотрит на меня грустными глазами.

— Иден умер, — говорит она.

Звук сирены где-то вдалеке пробуждает меня ото сна.

Какое-то время я неподвижно лежу с открытыми глазами, пытаясь отдышаться. Мысли из сна все еще захватывают меня. Я фокусируюсь на звуках сирены, чтобы отвлечь себя. Теперь я понимаю, что это не обычный вопль полицейской сирены. И даже не сирена скорой помощи. Это сирена военного грузовика медиков, который используют, чтобы перевозить раненых солдат в больницу. Сирена звучит громче и выше, чем на других машинах, потому что военные грузовики всегда проезжают в первую очередь.

Но сейчас нет никаких раненых солдат, возвращающихся из Лос-Анджелеса. Они получают медицинскую помощь на фронтах. Еще такие грузовики используют для перевозки больных чумой в лаборатории, в связи с тем, что они лучше оборудованы.

Даже Тесса узнает этот звук.

— Куда они едут? — спрашивает она.

— Я не знаю, — бормочу я в ответ. Я сажусь и оглядываюсь вокруг. Девчонка выглядит так, как будто проснулась некоторое время назад. Она сидит, облокотившись на стену, глаза смотрят в сторону улицы, на лице выражение полной сосредоточенности. Она кажется напряженной.

— Доброе утро, — говорю я ей. Мои глаза непроизвольно смотрят на ее губы. Неужели я действительно поцеловал ее прошлой ночью?

Она не смотрит на меня. Выражение на лице не меняется.

— Они пометили дом твоей семьи, не так ли?

Тесса смотрит на нее с удивлением. Я уставился на нее молча, не зная, что сказать. Это первый раз, когда кто-то кроме Тессы, говорит о моей семье

— Ты следила за мной прошлой ночью. — Я говорю себе, что должен разозлиться на нее, но не чувствую ничего, кроме замешательства. Должно быть, она последовала за мной из любопытства. Я удивлен — шокирован, насколько же бесшумно она может передвигаться.

Но что-то в ней кажется совсем другим сегодня утром. Прошлой ночью ее мысли были заняты мной, как и мои ею — но сегодня, она как будто отдалилась. Может, я ее чем-то обидел? Девчонка смотрит прямо на меня.

— Вот для чего ты копишь все эти деньги? На лекарство от чумы?

Она проверяет меня, но я не понимаю зачем.

— Да, — говорю я. — Почему ты спрашиваешь?

— Ты опоздал, — говорит она. — Потому что сейчас патруль направляется в дом твоей семьи. Они заберут их.

 

Глава 20

МНЕ НЕ НУЖНО ГОВОРИТЬ ЧТО-ТО ЕЩЕ, ЧТОБЫ ЗАСТАВИТЬ ДЭЯ ДЕЙСТВОВАТЬ. Сирена военного грузовика, который уже на полпути к Фигероа и Ватсон, прозвучала как раз вовремя, как Томас и обещал.

— Что ты имеешь в виду? — говорит Дэй. Из-за шока он пока ничего не понимает. — Что значит, они заберут мою семью? Откуда ты это знаешь?

— Не задавай лишних вопросов. У тебя нет на это времени. — Пару мгновений я сомневаюсь. В глазах Дэя я вижу такую тоску, что мне кажется, что не смогу ему лгать. Я стараюсь вернуть чувство гнева, которое испытывала вчера. — Я видела, как ты навещал свою семью вчера ночью, а потом я слышала, как солдаты говорили о сегодняшней зачистке. Они говорили о доме, помеченном перечеркнутым красным крестом. Торопись. Я пытаюсь помочь тебе — ты должен пойти туда прямо сейчас.

Я воспользовалась самой большой слабостью Дэя. Не раздумывая, не задавая лишних вопросов, даже не спрашивая, почему я не сказала ему об этом сразу, он рванул с места в сторону воющих сирен. На мгновение я чувствую укол вины. Он доверяет мне — действительно доверяет, это очень глупо с его стороны. Я даже не могу вспомнить, чтобы кто-то хоть раз так всецело мне доверял. Наверное, даже Метиас не верил моим словам.

Тесса смотрит ему вслед глазами, полными страха.

— Быстрее, нам нужно бежать за ним! — кричит Тесса. Она вскакивает на ноги и берет меня за руку. — Ему может понадобиться наша помощь.

— Нет, — я убираю ее руку. — Ты остаешься здесь. Я пойду одна. Сиди здесь тихо, кто-нибудь вернется за тобой.

Я не жду ее ответа, а сразу бегу вниз по улице. Когда я оглядываюсь назад, я вижу, что Тесса стоит на месте с широко открытыми глазами, смотрит туда, где я только что стояла. Я отворачиваюсь. Лучше держать ее подальше от этого. Если мы сейчас схватим Дэя, что будет с ней? Я щелкаю языком и включаю микрофон.

Сначала я слышу в наушнике только шум, затем голос Томаса.

— Докладывайте, — говорит он. — Что происходит? Где вы?

— Дэй направляется в сторону Фигероа и Ватсона. Я у него на хвосте.

Томас делает глубокий вдох.

— Хорошо. Мы уже на месте. Встретимся через минуту.

— Ждите моего сигнала — никто не должен пострадать, — начинаю говорить я, но микрофон уже отключен.

Я быстро бегу вниз по улице, рана пульсирует в знак протеста. Дэй не мог убежать далеко — у него преимущество меньше тридцати секунд. Я бегу в направлении, по которому Дэй шел вчера ночью, на юг, к железнодорожной станции.

Через несколько секунд я уже вижу старую кепку Дэя, мелькающую впереди.

Весь мой гнев и страх теперь сосредоточены на его затылке. Я должна сохранять дистанцию между нами, чтобы он не догадался, что я следую за ним. Часть меня помнит, как он спас меня на боях Скиз, лечил мою рану, его нежные руки. Я хочу накричать на него. Я хочу ненавидеть его за то, что сбивает меня с толку. Глупый мальчишка! Удивительно, что ты прятался от правительства так долго — но теперь тебе не скрыться, сейчас, когда твоя семья и друзья в опасности. Я сердито напоминаю себе, что у меня нет никаких чувств к этому уголовнику. У меня с ним свои счеты.

 

Глава 21

ОБЫЧНО Я БЛАГОДАРЕН ТОЛПАМ ЛЮДЕЙ НА УЛИЦАХ ОЗЕРНОГО. Среди них легко спрятаться, избавляясь от тех, кто сидит у тебя на хвосте или просто хочет подраться. Я уже сбился со счета, сколько раз такие толпы спасали меня. Но сейчас они лишь тормозят меня. Даже по короткому пути, я бегу лишь наравне с грузовиком с сиренами и у меня нет никакого шанса добраться до дома моей семьи раньше них.

У меня не останется времени, чтобы спрятать их. Но я должен попытаться. Я должен добраться до них быстрее солдат.

Иногда я останавливаюсь, чтобы убедиться, что грузовик едет все в том же направлении. Конечно, они движутся именно в наш город. Я бегу быстрее. Я не останавливаюсь даже, когда сбиваю с ног какого-то старика. Он спотыкается и падает на землю.

— Извините! — кричу я. Я слышу, как он кричит мне что-то вслед, но у меня нет времени оборачиваться.

Когда я добегаю до нашего дома, я весь вспотел, но в карантинной зоне пока тихо. Я украдкой бегу через переулок, затем пробираюсь к дому через сломанный забор, убираю в сторону доски и лезу под крыльцо. Ромашки, которые я там оставил, все еще на месте, нетронутые, но они давно засохли и погибли. Через щели в полу я вижу маму, сидящую рядом с Иденом. Джон стирает что-то в раковине на кухне. Я смотрю на Идена. Сейчас он выглядит хуже, как будто все цвета просто пропали из его кожи. Дыхание прерывистое и хрипящее настолько громко, что я слышу его со своего места под домом.

Мой мозг работает в поисках решения. Я могу помочь Джону, Идену и маме убежать из дома прямо сейчас, но есть риск нарваться на патруль или уличную полицию. Может, мы могли бы найти для них убежище, где обычно прячемся мы с Тессой. У мамы и Джона достаточно сил, чтобы бежать. Но как же Иден? Только Джон достаточно силен, чтобы нести его. Может я смогу найти способ помочь им попасть на грузовой поезд и уехать из страны... куда-нибудь подальше. Если патруль уже идет за Иденом, хуже уже не будет, даже если мама и Джон бросят работу и сбегут. Они все равно находятся на карантине. Я могу помочь им сбежать в Аризону или в Западный Техас, и, возможно, через какое-то время их перестанут искать. И вообще, может быть я ошибаюсь — может быть Девчонка ошиблась, и патруль вообще не придет за моей семьей. Я смогу продолжить поиски средств на лекарство для Идена. Возможно, я зря сейчас беспокоюсь.

Но вдалеке я уже слышу звук приближающейся сирены.

Они идут за Иденом.

Я собираюсь с мыслями. Выбираюсь из-под крыльца и бегу к задней двери. Отсюда я лучше слышу приближающуюся сирену. Они уже близко. Я открываю заднюю дверь и делаю несколько шагов в гостиную.

Я глубоко вздыхаю.

Затем я пинком распахиваю дверь и врываюсь на свет.

Мама испуганно вскрикивает. Джон резко поворачивается в мою сторону. Мы стоим так несколько секунд, уставившись друг на друга.

— Что случилось? — Его лицо бледнеет, когда он видит мое выражение лица. — Что ты здесь делаешь? Скажи мне, что случилось. Он пытается успокоиться, но понимает, что происходит что-то не так — что-то настолько серьезное, что заставило меня раскрыться собственной семье.

Я снимаю поношенную кепку с головы. Волосы в беспорядке падают вниз. Мама прикладывает замотанную руку ко рту. Ее глаза смотрят с подозрением, затем расширяются.

— Это я, мама, — говорю я. — Дэниэль.

Я смотрю, как разные эмоции сменяются на ее лице — недоверие, радость, замешательство — перед тем, как она делает шаг вперед. Ее взгляд перемещается с меня на Джона. Я не знаю, что потрясло ее больше... то, я что я оказался жив, или то, что Джон знал об этом.

— Дэниэль? — переспрашивает она шепотом.

Так странно слышать снова, как она произносит мое имя. Я быстро беру мамины израненные руки в свои. Они трясутся.

— Нет времени объяснять. — Я стараюсь не обращать внимания на выражение ее глаз. Когда-то в них была сила, они были ярко-голубого цвета, совсем как у меня, но печаль давно обесцветила их. Как мне смотреть в лицо мамы, которая все это время думала, что я умер? — Они идут за Иденом. Мы должны спрятать его.

— Дэниэль!? — Ее пальцы убирают волосы с моего лица. Я снова чувствую себя ее маленьким мальчиком. — Мой Дэниэль. Ты жив. Наверное, я сплю.

Я беру ее за плечи.

— Мама, послушай. Патруль идет сюда, у них с собой медицинский грузовик. Независимо от того какая болезнь у Идена.... Они собираются забрать его. Мы должны всех вас спрятать.

Она смотрит на меня еще пару секунд, затем кивает. Она подводит меня к кровати Идена. С такого расстояния, я могу рассмотреть, что темные глаза Идена стали почти черными. В них не отражается никакой реакции, и я с ужасом понимаю, что они черные, потому что радужки глаз все в крови. Мама и я осторожно помогаем Идену сесть. Его кожа горит от жара. Джон аккуратно кладет его на плечо, шепча при этом ласковые слова, как он всегда делал.

Иден слегка хнычет от боли, его голова прижимается к шее Джона.

— Соединение двух схем, — бормочет он.

Сирены продолжают вопить снаружи — они, должно быть, всего в двух кварталах от нас. Я обмениваюсь с мамой отчаянными взглядами.

— Под крыльцо, — шепчет она. — Нет времени бежать.

Ни Джон, ни я не стали с ней спорить. Мама крепко держит мою руку. Мы выходим через заднюю дверь. Я останавливаюсь на секунду, чтобы проверить, нет ли поблизости полицейских или патруля. Они почти здесь. Я спешу к крыльцу и убираю доски.

— Первый Иден, — шепчет мама. Джон снимает Идена с плеча, затем встает на колени и ползет вперед. Я помогаю маме пролезть за ними. Затем быстро залезаю сам, стараясь смахнуть грязь, чтобы не осталось следов, и аккуратно кладу доску на место. Надеюсь, это поможет.

Мы забираемся в самый темный угол, где нам едва ли удается рассмотреть друг друга. Я смотрю на полоски света из вентиляционного отверстия. Они разделяют грязный пол на несколько частей, в одной из них видно букет завядших ромашек. Звук сирены медицинского грузовика удаляется на какое-то время — должно быть, они где-то повернули — затем завывания прекратились. Теперь я слышу звуки тяжелых военных сапог.

Чертовы идиоты. Они остановились перед нашим домом и теперь собираются ворваться внутрь.

— Оставайтесь здесь, — шепчу я. Я убираю волосы обратно под кепку. — Я выкину их из нашего дома.

— Нет. — Это голос Джона. — Не ходи туда. Это слишком опасно.

Я отрицательно качаю головой.

— Для вас будет слишком опасно, если я останусь. Доверься мне. — Я смотрю на маму, которая, едва сдерживая страх, рассказывает Идену сказку. Я помню еще с детства, она всегда старалась быть спокойной — всегда нежный голос и улыбка на лице. Я киваю Джону. — Я вернусь.

Наверху я слышу, как кто-то барабанит в дверь.

— Это патруль! — кричит голос снаружи. — Откройте!

Я быстро пробираюсь обратно к доскам, аккуратно убираю их с дороги и выбираюсь наружу. Затем так же аккуратно ставлю их на место. За забором мне не видно нашего дома, но сквозь щели я вижу солдат около входной двери. Нужно действовать быстро. Они не ожидают нападения, особенно от того, кого они не видят. Я тихо пробираюсь к задней части дома, опираюсь на кирпич и забираюсь наверх. Я хватаюсь за край крыши и лезу на нее.

Солдаты не видят меня за дымоходом и в тени больших зданий вокруг. Но я их хорошо вижу. И это заставляет меня застыть на месте. У нас был маленький шанс справиться с одним патрулем, но здесь больше дюжины солдат. Я насчитываю человек двадцать, может больше, все с белыми масками вокруг рта. На некоторых респираторы. Два военных джипа припаркованы около медицинского грузовика. Перед одним из них стоит высокопоставленный офицер с красными кисточками на мундире и коммандерской фуражкой в руках. Рядом с ней стоит молодой парень с черными волосами в капитанской форме.

А перед ним, неподвижная и беззащитная, стоит Девчонка.

Я растерянно смотрю на них. Должно быть, они арестовали ее — и теперь пытаются как-то использовать. А это значит, что они, скорее всего, поймали и Тессу. Я оглядываю толпу, но Тессы нигде не видно. Я снова смотрю на Девчонку. Она кажется спокойной, равнодушной к куче солдат вокруг нее. Она подтягивает собственную маску вокруг рта.

И в этот момент, я понимаю, почему эта Девчонка показалась мне знакомой. Ее глаза. Эти темные глаза в золотую крапинку. Молодой капитан по имени Метиас. Тот, от кого я скрылся, когда проник в Лос-Анджелесскую больницу. У нее те же глаза.

Наверное, Метиас ее родственник. Как и он, она работает на военных. Не могу поверить, что был так глуп. Я должен был заметить это раньше. Я быстро оглядываю остальных солдат, интересно, Метиас тоже здесь. Но я вижу только Девчонку.

Они отправили ее выследить меня.

И теперь, из-за моей тупости, она привела их прямо к моей семье. Возможно, она даже убила Тессу. Я закрываю глаза — я доверял этой девушке, как дурак целовал ее. Даже полюбил ее. Эти мысли застилают мне глаза яростью.

Я слышу звук ломающихся досок в доме. Слышу громкие крики, потом вопли. Солдаты нашли их — они сломали пол в доме и достали их оттуда. Давай же, иди вниз! Почему ты прячешься на крыше? Помоги им! Но это лишь будет прямым доказательством того, что они имеют ко мне отношение и их судьба будет предрешена. Мои руки и ноги застыли на месте.

Затем двое солдат в респираторах выходят из дома, волоча за собой мою маму. За ними следуют солдаты, держащие Джона, который кричит им, чтобы они оставили маму в покое. Пара медиков выходит последними. Они привязали Идена к каталке и везут его к медицинскому грузовику.

Я должен что-то сделать. Я достаю из кармана три серебряные пули, которые Тесса дала мне, три пули, оставшиеся после моего нападения на больницу. Я кладу одну из них на свою импровизированную рогатку. Я вспоминаю, как в семь лет забросил огненный снежок в штаб полиции. Затем навожу рогатку на одного из солдат, который держит Джона, отвожу руку как можно дальше и стреляю.

Пуля задевает ему шею так сильно, что я вижу, как кровь струей выступает на коже. Солдат резко съеживается, комкая маску на лице. Мгновенно остальные солдаты хватают ружья и направляют их вверх. Я приседаю и сижу тихо за дымоходом.

Девчонка делает шаг вперед.

— Дэй. — Ее голос звучит эхом по улице. Я, должно быть, спятил, но мне кажется, что я слышу сочувствие в ее голосе. — Я знаю, что ты здесь, и я знаю почему. Она указывает на Джона и маму. Иден уже исчез внутри медицинского грузовика.

Теперь моя мама знает, что это я тот преступник, которого показывали на Информщитах. Но я ничего не отвечаю. Я кладу другую пулю на свою рогатку и целюсь в Девчонку.

— Ты хочешь, чтобы твоя семья была в безопасности, я понимаю, — продолжила она. — Я тоже хотела этого для своей семьи.

Я отвожу руку назад.

Теперь в голосе Девчонки слышится мольба

— Сейчас я даю тебе шанс спасти твою семью. Сдавайся. Пожалуйста. Никто не пострадает.

Один из солдат, стоящий рядом с ней, поднимает пистолет выше. Инстинктивно, я перевожу рогатку на него и стреляю. Пуля попадает ему в колено, и он падает на землю.

Солдаты открывают огонь, и в меня летит шквал пуль. Я прячусь за дымоход. Летят искры. Я стискиваю зубы и закрываю глаза — я ничего не могу сделать в этой ситуации. Я беспомощен.

Когда стрельба прекращается, я выглядываю из-за трубы и вижу, что Девчонка стоит на месте. Ее коммандер стоит со скрещенными руками. Девчонка даже не дрогнула.

Затем я вижу, как ее коммандер делает шаг вперед. Когда Девчонка начинает протестовать, она отталкивает ее в сторону.

— Ты не сможешь прятаться там вечно, — кричит она мне. Ее голос звучит гораздо холоднее, чем у Девчонки. — И я знаю, что ты не оставишь свою семью умирать.

Я кладу последнюю пулю в рогатку и направляю прямо на нее.

Коммандер качает головой на мое молчание.

— Хорошо, Ипарис, — говорит она Девчонке. — Мы попробовали следовать вашей тактике. Теперь сделаем по-моему. Она поворачивается к черноволосому капитану и кивает. — Убей ее.

У меня нет времени остановить то, что происходит дальше.

Капитан поднимает пистолет и наставляет его на мою мать. Затем он стреляет ей в голову.

 

Глава 22

ЖЕНЩИНА, КОТОРУЮ ЗАСТРЕЛИЛ ТОМАС, ЕЩЕ ДАЖЕ НЕ УПАЛА НА ЗЕМЛЮ, НО Я ВИЖУ, КАК С КРЫШИ СПРЫГИВАЕТ МАЛЬЧИК. Я замираю. Это все неправильно. Никто не должен был пострадать. Коммандер Джемесон не говорила мне, что собирается убить кого-то из этого дома — мы должны были всех их забрать в Баталла Холл и допросить. Я смотрю на Томаса, в надежде, что он испытывает тот же ужас, что и я. Но он стоит с бесстрастным лицом с пистолетом в руках.

— Взять его! — кричит коммандер Джемесон. Мальчик бьет одного солдата, тот падает на землю, лицом в грязь. — Взять его живым!

Мальчик, которого я знаю как Дэя, издает болезненный крик и бросается на ближайшего солдата, хотя они и окружают его. Каким-то образом ему удается выхватить ружье у солдата, но моментально другой солдат выбивает ружье из его рук.

Коммандер Джемесон смотрит на меня и вытаскивает из-за пояса пистолет.

— Коммандер, не надо! — кричу я, но она игнорирует меня. Перед глазами у меня всплывает образ Метиаса.

— Я не собираюсь ждать, пока он убьет моих солдат, — отвечает она мне. Затем она целится в левую ногу Дэя и стреляет. Я вздрагиваю. Пуля не попадает в цель (она целилась в его коленную чашечку) — но задевает внешнюю часть бедра. Дэй кричит от боли, затем падает на землю, окруженный солдатами. Кепка слетает с его головы. Теперь видно его белокурые волосы. Один солдат бьет его так сильно, что он отключается. Затем они поднимают его, завязывают глаза и руки и кидают в один из джипов. Я смотрю на другого пленника, которого мы вывели из дома, — молодой парень, возможно, он брат или кузен Дэя. Он кричит солдатам что-то непонятное. Они бросают его в другой джип.

Томас ободряюще смотрит на меня из-под маски, но коммандер Джемесон только хмурится в мою сторону.

— Теперь я понимаю, почему в Дрейке от вас были одни проблемы, — говорит она. — Это не колледж. Вы не смеете сомневаться в моих действиях.

Часть меня хочет попросить прощения, но я слишком поражена тем, что только что произошло, слишком зла или взволнована, или напряжена.

— Как насчет нашего плана? Коммандер, при всем моем уважении, мы не договаривались убивать местных жителей.

Коммандер Джемесон язвительно усмехается.

— О, Ипарис, — отвечает она. — Мы провели бы здесь всю ночь, если бы продолжили переговоры. Видите, насколько так быстрее? Для нашей цели этот способ оказался куда убедительней. — Она отворачивается в сторону. — Неважно. Забирайтесь обратно в джип. Возвращаемся в штаб. — Она делает быстрый знак в сторону Томаса, и он отдает приказ. Солдаты быстро его выполняют. Она забирается в первый джип.

Томас подходит ближе и одевает свою фуражку мне на голову.

— Мои поздравления, Джун. — Он улыбается. — У вас все получилось. Видели, какое у Дэя было лицо?

Ты только что убил человека. Я не могу заставить себя посмотреть на Томаса. Не могу заставить себя спросить его, как он может так слепо следовать приказам. Я смотрю на место, где на асфальте лежит тело женщины. Медики уже окружили троих раненых солдат, и я знаю, что они аккуратно погрузят их в медицинский грузовик и отвезут обратно в штаб. Но тело женщины лежит там, и никому нет до этого дела. Несколько голов выглядывают из соседних домов. Некоторые из них, увидев тело, тут же отворачиваются, другие продолжают смотреть на меня и Томаса. Какая-то часть меня хочет улыбнуться, глядя на все это, ведь я отомстила за смерть брата. Я замираю, но так и не чувствую радости. Я сжимаю и разжимаю кулаки. Мне становится плохо от вида лужи крови под телом женщины.

«Помни, — говорю я себе. — Дэй убил Метиаса. Дэй убил Метиаса, Дэй убил Метиаса».

Эти слова эхом отдаются в моем опустошенном, и уже ни в чем не уверенном, сознании.

— Ага, — говорю я Томасу. Мой голос звучит незнакомо. — Кажется, мне действительно все удалось.