В) Этнокультурная концепция Н.Я. Данилевского

В своей крупной историко-политической работе «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому» (1869), Данилевский изложил наиболее последовательную и богатую версию этнокультурной цивилизационной теории, в которой были преодолены многие, отмеченные выше недостатки исторической концепции Г. Рюккерта. «В его работе, — пишет Ю.И. Семенов, — в отличие от труда Г. Рюккерта были поставлены все точки над i»[257].

По мнению Данилевского, не существует ни высших, ни низших культурно-исторических типов — все они совершено равноценны. При этом он выделяет следующее множество основных культурно-исторических типов: египетскую, китайскую, ассирийско-вавилоно-фини­кий­скую (хал­дейскую, или древнесемитическую), индийскую, иранскую, еврейскую, греческую, римскую, ново-семитическую (аравийскую) и германо-романскую (западную). Кроме этого, Данилевский выделил еще и две американские цивилизации, погибшие насильственной смертью: мексиканскую и перуанскую.

Главным же объектом его внимания является славянская цивилизация, которой, по его мнению, только еще предстоит расцвести.

Однако, в противоречии со своим основным положением, Данилевский выделяет все же еще и некоторые не вполне полноценные и, так сказать, отрицательные культурно-исторические типы. Роль последних в истории сводилась, по его мнению, лишь к разрушению того, что уже и так отжило. Добив загнивавшие цивилизации, эти отрицательные исторические типы и сами погружались затем в ничтожество чисто «этнографичес­кой» жизни. Таковы были, как он считает, гунны, монголы, турки.

Наконец, многие народы у Данилевского вообще не способны ни к творческой, ни к разрушительной исторической жизни. Они составляют лишь «этнографический материал», входящий в состав тех или иных культурно-исторических типов. Таковы, как он полагает, финские и некоторые другие народы.

Кроме такого, природного неравенства культурно-исторических типов, Данилевский формулирует еще и другое. Он выделяет следующие четыре «разряда» культурной деятельности (четыре составляющие человеческой культуры): деятельность религиозную, деятельность «культурную» (научно-художественную), деятельность политическую и деятельность хозяйственно-экономическую. В самых первых, по времени их возникновения, цивилизациях (египетской, китайской, древнесемитической, индийской и иранской) ни один из этих видов деятельности еще не получал преобладания. Они были культурами «подготовительными». В еврейском народе впервые получила преобладание и преимущественное развитие деятельностьрелигиозная, в греческом — научно-художественная, а в римском — политическая. Эти культурные типы были, таким образом, «одноосновны­ми». Германо-романский (западный) тип — «двухос­новной». В нем очень сильно развиты политическая и культурная (научно-художественная) стороны. В славянском же мире, по мнению Данилевского, будут сильно развиты все четыре вида деятельности. Он будет «четырех­основным», то есть наиболее полно и гармонично развитым культурным типом.

Хотя все цивилизации, по утверждению Данилевского, развиваются вполне самостоятельно и на своей собственной основе, последнее не исключает в то же время и некоторого взаимовлияния между ними. При этом китайскую и индийскую цивилизации он называет «уединенными», так как они, по мнению Данилевского, почти не испытывали влияния других цивилизаций. Цивилизации же египетскую, древнесемитическую, греческую, римскую, еврейскую и германо-романскую он относит к цивилизациям «преемственным», так как они перенимали многое у своих предшественников. «Самые богатые, самые полные цивилизации изо всех доселе на земле существовавших, — пишет он, — принадлежат, конечно, мирам греческому и европейскому»[258]. К этому же типу он относит и славянскую цивилизацию.

При этом Данилевский подчеркивает, что сущность («душа») цивилизации не может быть передана от одного культурно-историческому типа к другому. Эта душа формируется на самом первом, «этнографическом» этапе развития народов, и в дальнейшем только раскрывается и обогащается. Поэтому в истории может иметь место не передача, а лишь влияние одного культурного типа на другой. Существует при этом только три формы такого влияния: 1) «пересадка путем колонизации», 2) «прививка» и 3) такое влияние, которое можно уподобить воздействию «почвенного удобрения на растительный организм».

Примером первой формы распространения цивилизации он называет передачу ее от финикийцев в Карфаген, от греков — в Южную Италию и от западноевропейцев — в Америку и Австралию. Однако, очевидно, что речь здесь идет не о передаче чего-либо, а лишь о переселении уже готовых представителей какой-то цивилизации в другую местность.

Примером второй формы («прививки») Данилевский называет деятельность Александра Македонского, строившего греческие города в гуще покоренных им восточных народов, и деятельность Цезаря, возводившего римские поселения в покоренных им Галлии и Британии. Этот способ Данилевский считает «не приносящим пользы» тому народу, к которому прививается таким образом чужая культура.

Наконец, третьей, самой полезной и плодотворной формой передачи культурного влияния Данилевский считает форму свободного добровольного заимствования одним народом плодов и достижений культуры другого народа. Именно так, по его мнению, Египет воздействовал на греков, греки — на римлян, а последние на Европу в эпоху Возрождения.

Каждый полноценный культурно-исторический тип, по Данилевскому, проходит в своем развитии три основных этапа: древний, или этнографический, на котором «собирается запас сил» для будущей сознательной деятельности; средний, или государственный этап, на котором утверждается и упрочивается независимое политическое существование самобытного народа; и, наконец, — завершающий этап цивилизации, который является временем «растраты сил», а тем самым и их истощения.

В результате реализации всех этих трех этапов, исчерпавшие себя народы (цивилизации) впадают либо в «апатию самодовольства» («как, например, Китай»), либо в «апатию отчаяния» («как то было в римском мире во время распространения христианства»). Византия, по мнению Данилевского, нашла выход из апатии отчаяния в том, что впала в апатию самодовольства (по типу Китая). Другой же выход для таких отживших цивилизаций может состоять в возвращении их к первобытной, «эт­нографичес­кой» форме жизни, из которой снова может возникнуть затем культурно-исто­рическая жизнь.

«Таким образом, — оценивает эту концепцию Ю.И. Семенов, — будучи гораздо более последовательным, чем Г. Рюккерт, русский мыслитель в то же время допускает немалое число отступлений от своей концепции. Непоследовательность он проявляет и во взглядах на мировую историю. Доказывая на протяжении чуть ли не всей книги, что никакой единой всемирной истории не существует и существовать не может, на самой последней ее странице он вдруг говорит о «главном потоке всемирной истории», который подразделяется на несколько русел, которым суждено слиться «на обширных равнинах Славянства» в «один обширный водоем»[259].

Выход из этих противоречий сам Ю.И. Семенов видит в возврате к эстафетной гегелевской концепции всемирной истории, понимаемой, однако, не в гегелевском, а в марксовском, хозяйственно-материалистическом духе. На наш же взгляд, никакого противоречия между двумя этими точками зрения на исторический процесс нет, и развиваться они могут и должны во взаимной связи друг с другом. Причем, для историков более адекватна и плодотворна именно цивилизационная теория, так как только в ее рамках возможно изучение полного цикла существования исторического субъекта вообще. А человечество в качестве такого субъекта — неподходящий предмет для историков.

Цивилизационную концепцию, вслед за Г. Рюккертом и Н.Я. Данилевским, развивали затем К.Н. Леонтьев (1831-1891), О. Шпенглер (1880-1936), П.А. Сорокин (1889-1968), А. Тойнби (1889-1975), Л.Н. Гумилев (1912-1992) и другие ученые. Из них только в концепциях К.Н. Леонтьева, А.Дж. Тойнби и Л.Н. Гумилева содержатся некоторые оригинальные моменты.