Короткая история 2. История о зонтах. 8 страница

От этого признания Киришима недоуменно смотрел на него достаточно долго – прежде чем, наконец, громко расхохотался:

—Какого черта – и это все, из-за чего ты испереживался? Ах, теперь понятно – это объясняет то странное выражение на твоем лице в последнее время…
—Не– смейся надо мной, черт побери! – рыкнул Ёкодзава на Киришиму, что продолжал смеяться от последних слов.
—Ты такой идиот – я сто лет назад отказался от этого интервью. Даже на фото той женщины не смотрел.
—Тогда – надо было сразу и сказать!
—Я просто не думал, что это нечто такое, о чем нужно упоминать. Мой начальник это предложил, я сразу же отказался. Плюс – я понятия не имел, что за слухи поползут. От кого ты вообще это слышал?
—Не помню – от какой-то девушки.

Он был настолько поглощен словами «брачное интервью» в тот раз – что полностью потерял самообладание. Оглянувшись назад, он подумал, что это было очень стыдно, насколько он растерялся из-за простых офисных сплетен.

—Ну – женщины в моем отделе, конечно, обожают посплетничать, да и я не пытался особенно все скрывать, так что, думаю, кто-то мог случайно услышать, как я об этом упомянул.

Тот факт, что он был настолько потрясен, услышав о брачном интервью, можно было расценить как недоверие к Киришиме – и, беспокоясь, что он, должно быть, обидел этим Киришиму, Ёкодзава поспешил объясниться:

—Я имею в виду – не думай, что я сомневаюсь в тебе, ладно? Просто… я не ожидал, что ты сам ничего мне не скажешь, вот и все…
—Ага, я знаю. Я понимаю, что это не потому, что ты мне не доверяешь. Знаешь, ты и правда моментально теряешь уверенность в себе?

Ёкодзава сглотнул от этих слов, Киришима попал в точку – а когда от стыда опустил голову, почувствовал, что его внезапно обняли.

—…!
—Я знаю, что ты чувствуешь. То есть, я тоже иногда беспокоюсь…
—Да ну?
—Конечно – я имею в виду, я не телепат и не знаю сразу, что ты думаешь или что-то такое. Даже если я и могу предположить что-то, исходя из твоего внешнего вида, все знать я не в состоянии.
—…

Киришима уткнулся лбом в плечо Ёкодзавы, признание сорвалось с его губ несчастным тоном:

—Я все еще… не уверен, что ты чувствуешь ко мне. Ты никогда… не говорил этого прямо…

—Это не–

Правда, хотел было возразить Ёкодзава, но осознал, что и правда никогда не выражал это словами, а в груди как-то сжалось от несколько печального выражения лица Киришимы.

Он всегда сбегал, каждый раз – и если этим как-то ранил Киришиму, он никогда этого не хотел.

—… Быть человеком иногда просто ужасно, хах. Думаю, я… считал, что быть с тобой уже достаточно хорошо, но и волнение время от времени только растет…

Он был так счастлив – что это даже пугало. За все хорошее так или иначе приходится платить. Он прекрасно знал, что его поведение легко могло обеспокоить Киришиму и заставить его сомневаться – и пусть своими действиями по большому счету он лишь пытался скрывать смущение, Редактор вряд ли чувствовал себя нормально, когда его отталкивали снова и снова.

—Ну – то есть, я хочу сказать… не то, чтобы я пытаюсь убежать от тебя потому, что ненавижу тебя или что-то такое. Я честно… блю… тебя…

Голос в конце был таким тихим и низким, что самая важная часть была почти неслышна, но в любом случае он впервые выразил свои чувства вслух.

Ёкодзава стоял, не зная, куда деться от смущения, что грозило закипеть – когда Киришима поднял взгляд, улыбаясь так счастливо, что стало очевидно, его предыдущее удрученное состояние лишь ложь:

—… Ты наконец-то это сказал.
—… Ты… просто…

Понимая, что «печальное настроение» было лишь притворством, Ёкодзава чувствовал, что от гнева вот-вот просто лопнет. Кровь бросилась ему в голову – слишком быстро – он обнаружил, что не в силах найти нужные слова.

Киришима в свою очередь признался без отговорок:

—И я тоже тебя люблю, – улыбка была такой широкой, что Ёкодзава подумал, что сам на грани слез, еще и ни слова вымолвить не мог.

Может, склонность Киришимы дразнить была схожей с попытками Ёкодзавы скрыть смущение – вроде как Редактор так прятался.

—Это… было несправедливо, – сердито фыркнул он – но ответ Киришимы был спокоен и точен:
—Вот увидишь, взрослые редко бывают справедливыми. Ты и сам такой, правда?
—Не настолько ужасен, как ты, по крайней мере.
—Ну, это вопрос возраста и опыта.
—Знаешь – я думал об этом, но я абсолютно уверен, что твои родители бы не одобрили, узнав, как часто ты ведешь себя как ребенок, в твоем-то возрасте. Прекрати.
—Все нормально – я тщательно выбираю моменты.
—Да, точно – всегда быстро отказываешься от интонаций, когда тебе это удобно.
—Может и так – но зато всегда обдумываю…
—Не разрушай мнение своих подчиненных о себе.

Если бы кто-нибудь из коллег, что чуть ли не боготворил Киришиму, услышал это признание, он, наверное, был бы очень подавлен.

—Ты единственный, кому я говорю, что на самом деле чувствую, знаешь ли. И ты думаешь, что я потрясающий, несмотря ни на что, правда?
—… Это не то, что ты должен говорить сам о себе!
—Ничего не могу поделать – то есть, ты вряд ли скажешь это, так что… – сообщил Киришима чуть сердито с нотками детской обиды в голосе.

На каждый раз, когда он вел себя более здраво, чем предполагалось в его возрасте, приходился один, когда он вел себя более незрело, чем Хиёри. Ёкодзава часто был шокирован таким поведением, но это были, вне всякого сомнения, необходимые части головоломки с названием «Киришима».

Взрослая жизнь не ограничивается только увеличением возраста – вы взрослеете, борясь с препятствиями и преодолевая их – и именно из-за детской стороны характера Киришимы эти двое могли сейчас быть вместе. Если бы Киришима был безупречным и идеальным, Ёкодзава бы, скорее всего, давно сдался и отступил.

Наверное, в качестве завершения огромный роскошный фейерверк взвился в воздух и расцвел на все ночное небо, Ёкодзаве же это напомнило, что они далеко не в обычной обстановке.

Иногда Редактор заслуживал того, чтобы его желания исполнялись, поэтому Ёкодзава повторил те слова, что сказал Киришима:

—… Ты и правда потрясающий.

От этих слов Киришима покраснел прямо на глазах:

—Это… Нечестно говорить что-то такое, когда я не готов.
—Я учился у лучшего, – ответил Ёкодзава, удовлетворенный тем, что его мелкая месть удивительно успешно свершилась.

Скорее всего, впоследствии за это придется ответить – но что сделано, то сделано.

Киришима же обратил на Ёкодзаву взгляд, полный одного вполне определенного намерения.

~~

Киришима, с языка которого всегда была готова сорваться какая-нибудь колкость, был на удивление молчалив сегодня вечером, так что комнату заполняли стоны, вызванные укусами, и громкие вздохи.

Пальцы пробегались по груди Ёкодзавы, время от времени нащупывая и дразня сосок, но, притиснутый спиной к чужому телу, Ёкодзава не мог особенно сопротивляться. Сознательные мысли практически покинули его вследствие того, что творилось с его телом.

—Хаа…

Пальцы скользнули вниз, чтобы обхватить напряженный член, но презерватив, надетый дабы не испачкать простыни, не позволил ему насладиться ощущением прикосновения кожи к коже, оставив мужчину лишь раздраженным и разочарованным.

Он зарылся лицом в мягкую подушку, что лежала рядом, закусил ее, дабы заглушить звуки, что рвались наружу из его горла – и возможно, недовольный этим, Киришима ущипнул его за соски.

—Ай–!
—Не сдерживайся – как было в последний раз.
—Ни… хрена…

Ёкодзава определенно не радовался тому, что Киришима хотел слышать отчаянные стоны и вздохи – из-за того, где они были, звуки казались громче, чем обычно.

—Ха… ах–!

Киришима услаждал его тело плотными толчками, и вздохи, что он не мог сдержать, срывались с его губ. Доведенный до края, он чувствовал, как будто плавится изнутри – но все же упрямо прятался в подушку, не желая отказаться от своей гордости. Он уже чуть поступился ею, все-таки его тут трахали – но, тем не менее, окончательно ее лишиться он не хотел.

Но тут – будто высмеивая это банальное упрямство – Киришима шепнул ему в ухо имя, мягко выдохнув:

—Такафуми…
—…!

В этот момент все чувства Ёкодзавы обнажились – нет сомнения, из-за того, что Киришима чуть перехватил его бедра и ускорил толчки, оставив Ёкодзаву не в состоянии развеять мучительные сомнения.

Чувство того, что чьи-то зубы впились ему в загривок, стало последней каплей.

—Нгх–!

Перед глазами все побелело, а когда чувства вернулись, он осознал, что кончил в доказательство своей страсти, в животе что-то подрагивало.

Оргазм схлынул, член Ёкодзавы стал вялым, и пока он пытался успокоить свое дыхание, Киришима, ни слова не говоря, вышел из него одним резким движением.

—Что–?!

Он не ожидал такого внезапного чувства потери, когда Киришима от него отстранился, однако почувствовал, как его перевернули на спину.

—Какого хрена ты–

Он даже не успел закончить предложение, когда Киришима развел его ноги и вновь в него вошел.

—Ах–!

Голос неожиданно сорвался от удивления, когда он позволил себе расслабиться, Ёкодзава быстро сжал челюсти, скрипя зубами от ощущения проникновения. Когда Киришима практически навалился на него всем весом, он почувствовал, что в спину ему упираются пружины матраса.

—За небольшое… предупреждение… был бы благодарен…
—Я не говорил, что мы закончили. А вообще – я предпочитаю видеть твое лицо…
—Что в этом веселого…?

Единственным источником света был ночник на прикроватном столике, однако глаза мужчин уже привыкли к полумраку, они могли легко разглядеть выражения лиц друг друга – и та ухмылка, что была на лице Киришимы, бесила просто нечеловечески.

—Не настолько весело, как возбуждающе. Вижу тебя таким сердитым, и меня бросает в жар.
—Чертов извращенец.
—Я приму это как комплимент. Плюс ты не намного лучше – этот извращенец тебя сейчас трахает.
—Заткнись.

Он вряд ли мог сейчас возразить, поэтому просто отвернулся. В любом случае он не мог справиться со словами Киришимы. Он по-прежнему продолжал ввязываться в такие споры, хоть и прекрасно знал, что выиграть ни один не сможет, это была лишь рефлекторная защита уязвленной гордости.

—Я люблю тебя.

Внезапное признание было, скорее всего, местью за недавнюю насмешку Ёкодзавы – и сейчас Ёкодзава не мог ни сбежать, ни уши закрыть, потому что обе руки были заняты.

—Не… говори этого так открыто…
—Просто подумал, тебе стоит знать.
—Ты никогда не знаешь, где остановиться…
—Да я и не планирую останавливаться – всю ночь… – ответил Редактор игриво, понимающая улыбка царила на его губах.

Часть 15.

Он был занят сегодня с самого раннего утра, потому что наконец-то настал день рождения Хиёри. В списке гостей было шесть имен, поэтому Ёкодзаве нужно было приготовить достаточно вкусностей, чтобы накормить семерых детей; и пусть непросто было составить такое меню, блюда в котором и выглядели бы красиво, и были вкусными, но, просмотрев поваренную книгу, что дал ему Хатори, и после обсуждения идей с Хиёри он все же справился. Вчера он даже приготовил парочку особо непростых блюд, чтобы убедиться, что сумеет сделать это снова.

—Я купил торт! – раздался из прихожей голос Киришимы, Редактор только вернулся домой.
—Поставь на верхнюю полку в холодильник. Я оставил там место.

Киришима послушно убрал заранее заказанный для дня рождения Хиёри торт на предназначенное ему место – и теперь ждал, когда начнут прибывать гости. Это был отличный шанс продемонстрировать свое обаяние.

—А еще я взял на себя смелость купить цветов – нам же они не повредят, правда?
—Ого, а вот это уже удивительная вдумчивость от т–

Ёкодзава случайно обернулся, и аж дыхание перехватило, когда он увидел стоящего прямо перед ним Киришиму с букетом из огромного количества роз в руках.

Хоть такой букет вряд ли подошел бы самому Ёкодзаве, Киришима с ним сочетался чертовски хорошо.

—Большинство бутонов уже распустились – поэтому мне сделали скидку. Здорово они пахнут, тебе не кажется?
—… А-ага, так и есть.

Он быстро снова занял себя работой, стараясь, чтобы Киришима не заметил его волнения, и тут Хиёри заглянула в комнату, наконец, закончившая переодеваться:

—Добро пожаловать домой, отец! Ваааау, что это за цветы?!
—Это подарок – для тебя.
—А?? Для меня?? Но – я же уже получила подарок от тебя…?

Платье, в котором была девочка, морских оттенков синего, было подарком Киришимы; эти двое купили его специально для сегодняшнего праздника.

—А вот и нет, сегодня для тебя столько подарков, сколько захочешь! Они красивые, не думаешь? Держи, поставь их в вазу до того, как все придут. О, и несколько твоей маме тоже.
—Оки! Спасибо, отец!

Щечки девочки слегка покраснели от неожиданного сюрприза, и, забрав цветы с широкой улыбкой, она поспешила в ванную, где стояли вазы.

—Я тоже пойду переоденусь; я весь вспотел, хотя вроде не так много и ходил. Может, душ приму, – с этими словами Киришима направился к себе в спальню, обмахиваясь ладонью.
—…

Вообще-то, Ёкодзава хотел кое-что сказать Киришиме сегодня, и, хотя, возможно, лучше было оставить это до вечера, успокоиться он не мог, слова так и просились наружу.

Он поспешил следом за Киришимой, постучал в дверь и, получив разрешение, тихо вошел в комнату. Посчитав, что будет лучше, если Хиёри не услышит, он тщательно закрыл за собой дверь.

—Что такое? – раздался голос Киришимы из кладовки, где он искал в шкафу свежую рубашку, и после секундного колебания Ёкодзава, наконец, заговорил:
—Я хотел… обсудить с тобой кое-что.
—Обсудить кое-что? Обязательно сейчас?
—Ну – нет, то есть, я хочу сказать, мы можем поговорить об этом в любое время, наверное, просто…

Это был вопрос не времени, а скорее собственного желания Ёкодзавы. Если он не разберется с этим сейчас, когда все же решился, то кто знает, когда он снова осмелится.

—Ты уже… ты в этом году был у нее на могиле?
—Ага. И что?

Он сглотнул и глубоко вздохнул:

—Тогда.. Ну, это не должно быть прямо сейчас, и я не стану настаивать, если ты не хочешь, но… если ты не против… могу я… может быть, однажды сходить с тобой?

От слов Ёкодзавы глаза Киришимы нездорово блеснули, и тот, борясь с желанием отступить, заставил себя продолжить:

—Только потому – понимаешь, я правда… хочу, чтобы все было должным образом. Вроде как – честно рассказать все, да? Я имею в виду, я уверен, что она беспокоилась бы о Хиё, и я хочу, чтобы она… понимала, что я не… что я с серьезными намерениями и все та–

Руки Киришимы появились из ниоткуда, притянули его голову; и готовый возразить Ёкодзава обнаружил губы Киришимы на своих.

—Нгх–мм–!

На мгновение он был потрясен внезапностью действий, но быстро пришел в себя и отпихнул Киришиму.

—Какого… черта ты…
—Прости, просто – переизбыток информации, я сделал то, что в голову пришло…!
—Тогда отреагировал бы как нормальный человек!

Он утер губы тыльной стороной ладони, пытаясь избавиться от ощущения губ Киришимы, а потом чуть отодвинулся, чтобы между ним и Редактором было некоторое пространство. Он не мог позволить себе быть таким небрежным.

—Ну серьезно – ты сделал меня… таким чертовски счастливым. Я очень рад, что ты сходишь с нами! И Хиё тоже будет рада!
—… Я на это надеюсь.

Он никогда не говорил с Хиё о ее матери – отчасти потому, что возможности не представлялось, но еще и оттого, что тема была довольно деликатной, не из тех, о которых можно заговорить в любой день.

—А я гарантирую. И – мы можем и Сорату тоже взять. Она всегда хотела кошку, кстати.

Хотя с точки зрения Ёкодзавы его просьба была несколько эгоистичной, Киришима, казалось, был взволновал ничуть не меньше, что принесло Ёкодзаве немалое облегчение.

—Так любовь к кошкам передалась Хиёри от ее матери, хах?
—Может и так. Я сам всегда хотел большую собаку, но в такой квартире с ней было бы сложно; да еще и моя работа.
—Вот уж точно; большие собаки требуют чертовски много опыта.

С текущей рабочей нагрузкой Киришимы он точно не нашел бы свободного времени. Плюс, когда Хиёри пойдет в среднюю школу, она тоже станет довольно занятой.

—Пусть собака останется на пенсию. В конце концов, сейчас в моих руках дикий медведь.
—Эй – когда ты так говоришь, звучит, будто только ты заботишься обо мне.

И может, это было верно для рабочего времени, но дома скорее уж Ёкодзава заботился о Киришиме.

—Это только оборот речи – не надо сердиться.
—Я не сержусь.

А когда они стояли и спорили вот так, они услышали с кухни зовущий голосок Хиёри:

—Братик! Я думаю, пирог готов!
—Хорошо! Иду!

Ёкодзава замер на мгновение, осознав, что разговор, что только что имел место, был несколько опасным, но Хиёри не должна была их услышать. Оставив Киришиму продолжать переодеваться, Ёкодзава вернулся на кухню.

—Видишь? Он же уже испекся, да?
—Похоже, что так. Должно получиться вкусно, выглядит здорово и, похоже, хрустящий.

Мясной пирог, кажется, даже и не думал подгорать.

Кроме выпекания замороженного полуфабриката пирога, все остальное Ёкодзава готовил вместе с Хиёри. Он не был уверен, можно ли попросить именинницу помочь с готовкой для ее же праздника, но Хиёри, видимо, прекрасно провела время, посему он решил не слишком над этим задумываться.

—Духовка все еще горячая, будь осторожна, не обожгись.
—Да, сэр~

Подумав, что еще нужно сделать, Ёкодзава сверился со списком, который составил для себя, тут в дверь позвонили.

—Не говори мне, что уже гости…?

До того времени, когда должен был начаться праздник, оставалось еще больше часа. Если кто-то из друзей Хиёри чуть поторопился прийти, Ёкодзава хотел бы, по крайней мере, прибрать ту часть квартиры, которую они могли бы увидеть.

—Не думаю. Я точно-точно всем сказала, что начало в час дня.
—Может, это доставка газет или что-то такое. Я проверю, а ты накрой на стол, ладно?
—Оки!

Обычно на звонки в дверь отвечал Киришима, но сейчас он был в ванной, и Ёкодзава вряд ли мог его оттуда позвать. Посмотрев на экран видеодомофона, он увидел очень волнующегося мальчика и после секундного колебания от удивления неожиданному прибытию нажал на кнопку громкой связи.

—Да, кто там?
—Эмм, я… Иокава из класса Киришимы-сан! А… Киришима-сан дома?
—… Минутку.

Ёкодзава не стал отвечать да или нет – он был абсолютно уверен, что на праздник приглашены только девочки, так может быть, это просто путаница?

Он хотел спросить у Киришимы, прежде чем звать Хиёри, но тот еще не вышел из ванной, поэтому Ёкодзава решил поинтересоваться у мальчика сам:

—Простите за ожидание – могу я спросить, что привело вас сюда сегодня?

Когда он вышел, он увидел около ворот, где был домофон, молодого мужчину и мальчика-младшеклассника. Мальчик определенно очень нервничал, и это поведение внезапно показалось Ёкодзаве очень знакомым.

Мальчик, должно быть, был влюблен в Хиёри, а день рождения кого-то, к кому у вас есть чувства, всегда важное событие.

—Приношу свои извинения – Вы отец Хиёри-сан?
—О, нет – я Ёкодзава, подчиненный ее отца, помогаю с сегодняшней подготовкой. А Вы…? – разумеется, такое описании их отношений было не совсем точным, но причин рассказывать правду незнакомым у Ёкодзавы не было.

Молодой мужчина был хорошо одет, имел довольно серьезный внешний вид, но, пусть выглядел он как представительный взрослый человек, Ёкодзава уже вышел, чтобы их встретить, поэтому стоило уделить время тому, чтобы узнать, кто же он.

—Прошу прощения за внезапный визит. Я дядя этого мальчика. Я живу в этом же доме на третьем этаже. Вот моя визитка, если пожелаете.

На карточке было четко напечатано имя Иокава и адрес этого же жилого комплекса, а, быстро взглянув на дату рождения, Ёкодзава обнаружил, что мужчина примерно его возраста.

—Вежливо с Вашей стороны, большое спасибо. Так чем могу быть полезен…?
—Вообще-то – мой племянник не мог решиться прийти сюда один, поэтому я лишь его сопровождаю.
—Эй, не рассказывай ему все!
—Тогда ты скажи, для чего ты тут. Ты же умолял кого-нибудь с тобой сходить.

От слов дяди мальчик замолчал, не в силах вымолвить ни слова – но быстро взял себя в руки и повернулся к Ёкодзаве, будто, наконец, собрался.

Глубоко вздохнув, он заговорил, слова звучали так, будто он их не раз репетировал:

—Я-я пришел, чтобы отдать Киришиме-сан… то есть, Хиёри-сан подарок на день рождения!

Учитывая серьезное выражение лица мальчика и ту красивую упаковку, что он держал в руках, Ёкодзава сделал для себя вывод, что шуткой это все не было. Он и Киришима уже шутили по поводу того, что будет, если однажды Хиёри найдет себе мальчика, но, похоже, этот день был не так далек, как они могли подумать…

Однажды становилось все ближе и ближе к прямо сейчас, и, хоть Ёкодзава думал, что будет чувствовать лишь раздражение и неудовольствие, когда мальчики захотят поухаживать за Хиёри, сейчас он чувствовал… восхищение. Этому мальчику, похоже, пришлось собрать воедино чертовски много мужества, чтобы вот так сюда прийти, и больше того, Ёкодзава гордился Хиёри, что есть кто-то, так серьезно к ней настроенный.

—Сейчас… неподходящее время…?
—Ох – нет-нет, все нормально. Подожди чуть-чуть, я позову ее.

Он вернулся в квартиру и позвал Хиёри, которая проверяла, достаточно ли устойчиво стоят розы, что подарил ей Киришима:

—Хиё – есть минутка?
—Что такое~?
—Тут ребенок пришел с подарком для тебя – что нам делать? Он не один из гостей.
—Для меня? Это не Юки-тян и другие? – от вопроса Ёкодзавы девочка склонила голову, наверное, не понимая, кто это может быть.
—Ага – мальчик из твоего класса, зовут Иокава, по-моему.
—Э? Иокава-кун? Интересно, что он хочет… Я подойду!

И когда она выбежала из квартиры, чтобы поздороваться, мальчик Иокава покраснел как вареный рак – но, поскольку казалось, что говорят они спокойно, общаться они могли без проблем.

Хиёри приняла подарок, капельку смутившись, но с другой стороны, не было похоже, что она по этому поводу беспокоится – видимо, чувства мальчика были односторонними. Глаза дяди мальчика чуть прищурились за очками, когда он нежно смотрел на героические усилия своего племянника.

—Рад видеть, что она приняла подарок.
—Аналогично.
—По-моему, он так нервничал вчера, что не мог уснуть всю ночь.

Пока Ёкодзава стоял и болтал с Иокавой, Киришима выглянул наружу, с волос еще капала вода, наверное, заинтересовавшись, куда же делись Ёкодзава и Хиёри.

—Что случилось, Ёкодзава?
—А – одноклассник Хиёри принес ей подарок, а вот этот молодой человек его сопровождал–
—Я его дядя, Иокава. Мне очень жаль, что мы так внезапно пришли, – он вновь вежливо склонил голову.
—Приятно познакомиться с Вами. Я отец Хиёри. Я извиняюсь, что не вышел раньше. Видите ли, был несколько занят, – Киришима протянул руку и сжал ладонь Иокавы. Редактор выбрал, определенно, лучшую свою модель поведения для общения с родственником одноклассника своей дочери.
—Простите, что мы подняли всю эту шумиху, да еще и в Ваш выходной.
—Ничего – в конце концов, моя дочь радуется.
—Рад это слышать. Я уже говорил Ёкодзаве-сану, я живу на третьем этаже в этом комплексе. Прошу простить мне возможную некорректность – но я надеюсь, что с этого момента мы сможем познакомиться поближе.
—Да? Что ж, в таком случае, и я на это надеюсь, – и мужчины погрузились в болтовню, улыбка Киришимы не изменилась ни на дюйм.

Хиёри договорила с Иокавой, на прощание сказав: «Увидимся в следующем семестре!». И когда трое вернулись в прихожую и удостоверились, что дверь закрыта, Ёкодзава задал вопрос, который очень его интересовал, хоть это было и немного невежливо:

—Так… кто был этот мальчик?
—Он сказал, все из-за того, что я всегда забочусь о нем. Может, потому, что я всегда помогаю ему с уроками, которые он не понимает в классе?
—Хах… Так вы сидите рядом?
—Ага! Он сразу справа от меня. Я отнесу это в свою комнату!

Похоже, мальчик не сумел прямо сказать о своих к ней чувствах. Он, наверное, пытался изо всех сил, но Хиёри, такая честная и открытая, никогда не искала в словах других людей скрытого смысла, и было непонятно, к лучшему это или нет для маленького Иокавы.

Удостоверившись, что Хиёри у себя в комнате, Ёкодзава озвучил свои мысли:

—Не похоже, что она что-то к нему чувствует, хах.
—Ничего.
—… Ты-то чего злишься? Нет смысла ревновать из-за этого.
—Я не ревную к ребенку, – что означало, что причиной перемены настроения стал дядя Иокавы.
—Ты… Не вздумай ревновать к дяде одноклассника твоей дочери.

Он-то думал, почему Киришима так нехарактерно разговорчив – и вот, оказывается, в чем была причина. Но пока Ёкодзава стоял, удивленный таким поведением – Киришима поступил проще и спихнул вину на него.

—Сам виноват, нечего было так ему улыбаться.
—Ты сам как ребенок. Это абсолютно нормальное выражение лица.

Если уж он и показался каким-то странно счастливым, причиной этому было лишь общение Хиёри и Иокавы. А его дядя просто случайный человек – даже не член семьи – оказавшийся у квартиры семьи Киришима в выходной; не мог же он быть с ним груб.

—Да неужели; ты на работе даже таким милым не бываешь.
—Ты вообще о чем, черт побери? Ты так с ним болтал, я и близко не стоял.

И, найдя угрюмое выражение лица Киришимы безмерно забавным, Ёкодзава громко рассмеялся.

~КОНЕЦ~