Зарождение современной географии

Зарождение современной географии совпадает с периодом перехода капитализма в стадию империализма, когда в мировом хозяйстве и мировой политике создаются и начинают играть важную роль промышленно-финансовые монополии. В этот период экономические связи распространяются почти на весь мир. В международную систему разделения труда вовлекается большинство стран. Усиливается неравномерность развития капиталистических государств, что ведет к появлению глубоких противоречий между ними и в итоге приводит к Первой мировой войне 1914-1918 гг.

Среди важнейших научных экспедиций и географических путешествий рассматриваемого периода следует назвать экспедиции С.О. Макарова на судне «Витязь»; Н.М. Пржевальского в Среднюю и Центральную Азию, В.А. Обручев (в Сибирь; Ф. Рихтгофена в Китай, Г. Стэнли в Африку. В золотой фонд географической науки вошли замечательные исследования В.В. Докучаева и А.Н. Краснова.

К концу XIX в. общий объем знаний о Земле чрезвычайно возрос. Систематизация и обобщение этих знаний по различным компонентам природы сопровождались формированием таких самостоятельных естественнонаучных дисциплин, как почвоведение, климатология, геоботаника, биогеография.

Так, например, почвоведение как самостоятельная наука ведет свое начало с конца 70-х гг., что связано с деятельностью В.В. Докучаева (110,126,315).

В.В. Докучаев в 1879-1881 гг. впервые определил почву как особое «естественноисторическое тело», как продукт взаимодействия климата, растительности, рельефа, а так же возраста страны.

Ему же принадлежит классическое исследование чернозема (1883 г.). Докучаев показал, что распределение почв подчинено строгим географическим закономерностям. Он также наметил генетические типы почв и связал их распространение с законом мировой зональности.

В области геоботаники успешно трудился А.Н.Краснов. Н.А. Северцов, М.А. Мензбир и М.Н. Богданов работали в сфере географии растений и животных.

Развитие отраслевых географических дисциплин, в особенности почвоведения и биогеографии, создавало решающие предпосылки для физико-географического синтеза. Однако в то время лишь очень немногие ученые правильно представляли себе путь, по которому должна была дальше развиваться географическая наука. Процесс становления современной географии был чрезвычайно сложным. Никогда раньше борьба различных направлений в географии не достигала такой остроты, как в последней трети прошлого столетия (126). В то время методологические вопросы впервые оказались в центре внимания географов. География с 70-х гг. XIX в. вступила в период серьезнейшего методологического кризиса и коренной ломки старых устоев.

На протяжении многих столетий основная функция географии состояла в открытии и описании новых земель. Но с завершением территориальных открытий эта функция в известной мере исчерпала себя. Правда, к этому времени географы уже не ограничивались сбором фактов и элементарным описанием территории. Они пытались дать объяснение различным явлениям природы и установить их взаимосвязи. Успехи смежных дисциплин заставляли их совершенствовать методы исследования. Но продолжающаяся

 

дифференциация науки и обособление самостоятельных («отраслевых») географических дисциплин вели к тому, что в области теоретической мысли у географии не оставалось своего поля деятельности. У географов стал «исчезать» предмет исследования. В полной мере встал вопрос: быть или не быть самой науке географии? В этот период благодаря выдающимся достижениям в области физики, химии и биологии стало возможным объяснить основные природные процессы, наблюдающиеся на земной поверхности. Все это создавало необходимую основу для того, чтобы произвести полный переворот в географической науке. Но географы, остававшиеся на прежних, большей частью метафизических позициях, еще не были подготовлены к такому радикальному перевороту.

Географическая литература 70-80-х гг. XIX в., в особенности немецкая, изобилует самыми противоречивыми высказываниями о предмете и содержании географии. Все эти противоречия и расхождения во взглядах были выражением «дуалистического» характера самой географии, соединявшей знания о природе со знаниями о человеке. При этом в общем землеведении преобладало естественнонаучное содержание, тогда как в страноведении на передний план выдвигался человек. Этот дуализм хорошо заметен в работах географов того времени. Например, Г. Гиршфельд, указывая на то, что выражение «география» обнимает два разных объекта - жизнь Земли и жизнь человечества на Земле, делал вывод о том, что одной общей географии «в ныне принятом ее значении» просто не существует (126).

Вагнер пришел к выводу, что географию следует считать не единой наукой, а комплексом наук - физических и исторических. Позднее Д.Н. Акучин также утверждал, что «география в ее современном развитии не представляет … строго замкнутой науки, а является комплексом из целого ряда наук, способных разрабатываться каждая сама по себе» (126).

В начале этого периода в географии господствовало естественнонаучное направление. В 70-е гг. XIX в. в Германии А. Зупан, А. Кирхгоф, Ф. Рихтгофен и З. Руге решительно отстаивали взгляд на географию как естественную науку. Крупнейшие русские географы так же придерживались этой точки зрения (П.П. Семенов, В.В. Докучаев и др.).

Основная линия развития географии на Западе в последние десятилетия XIX в. состояла, с одной стороны, в ее постепенном отходе от естественнонаучного направления и в усилении ее «социологизации», а с другой стороны, в наметившемся стремлении избавить географию от общей части и полностью свести ее к страноведению.

Во второй половине XIX в. в Западной Европе сформировался небольшой, но очень сильный коллектив географов, которые в основу своей деятельности положили исследование процессов взаимодействия человека и природы. Во главе этой группы находился выдающийся французский географ Элизе Реклю (1830-1905 гг.). В ее состав также входили русские географы Лев Ильич Мечников (1838-1888 гг.) и Петр Алексеевич Кропоткин

(1842-1921 гг.). По своим политическим взглядам Реклю, Мечников и Кропоткин были анархистами.

Элизе Реклю и его вклад в развитие географии. Элизе Реклю в 1849-1851 гг. был непосредственным учеником Карла Риттера в Берлинском университете. После окончания университета в поисках заработка он побывал в Ирландии, США и ряде стран Южной Америки. Лишь в 1857 г. он вернулся во Францию. В 1865 г. Реклю вступил в члены Международного товарищества Рабочих (Интернационал), где познакомился с Марксом, Энгельсом и другими революционерами. Тогда же он серьезно занялся и географией, стремясь раскрыть перед широкими слоями читающей аудитории жизнь природы и покоряющего ее человека.

В 1868-1869 гг. вышел в свет его первый большой общеземлеведческий труд «La Terre», где перед географией ставилась задача познать «физиологию земного организма». Реклю сравнивал Землю с организмом, а отдельные природные компоненты - с органами. Он писал, что каждая частица земной коры захвачена «вечным круговоротом, в котором материя переходит из одного состояния в другое». Реклю указывал на необходимость изучения взаимодействия сил и процессов, а так же изменчивости географических явлений во времени и пространстве. Эта книга, написанная очень живым и доступным языком, сыграла существенную роль в популяризации географических знаний.

В 1871 г. Реклю перебрался в Париж и вступил в ряды коммунаров. Он был взят в плен, заключен в крепость и военно-полевым судом приговорен к пожизненной ссылке на Новую Каледонию. Под влиянием протестов со стороны ученого мира ссылка была заменена изгнанием из Франции. Реклю обосновался в Швейцарии и начал там писать «Всеобщую географию», несколько позже названную им «Земля и люди» С помощью своих сотрудников и верных друзей Реклю за 20 лет (1873-1893 гг.) написал 19 томов этого ни с чем не сравнимого географического описания нашей планеты.

«Земля и люди» (1876-1894) представляет собой страноведение и «дышит риттеровским духом» (126). Здесь центр тяжести переносится с описания природы на описание народов, городов и достопримечательностей.

В 1890 г. Реклю вернулся во Францию. В конце 1890-х годов он начал свой новый шеститомный труд под названим «Человек и Земля».

В труде «Человек и земля» (1905-1908 гг.) Реклю ставит целью рассмотреть влияние почвы, климата и всего окружающего на исторические события, показать связь судеб человечества с Землею, выяснить причины и следствия в жизни и деятельности народов и установить гармонию их с общим ходом развития планеты Земля. Главное содержание этой работы заключается в раскрытии разумного плана преобразования природы в интересах всего человечества.

Последнее, что написал Реклю – это предисловие к русскому переводу книги «Человек и земля» (110,126,377).

Л.И.Мечников: революционер, путешественник, географ. Сотрудник Реклю Лев Ильич Мечников прожил короткую, но яркую жизнь ученого и революционера. Он сражался в рядах «тысячи Гарибальди», публиковался в «Колоколе» Герцена и Огорева, написал вместе с Н. Огоревым «Землеописание для народа», организовал «русскую школу» для японских студентов в Токио; был одним из самых активных помощников Реклю в работе над томами «Земля и люди».

Самое известное произведение Мечникова – «Цивилизация и великие исторические реки». Этот труд был напечатан уже после смерти автора под редакцией и с послесловием Элизе Реклю.

Мечников считал, что человеческая история тесно связана с окружающей средой, понимая под ней не «первозданную» природу, а уже измененную трудом предшествующих поколений среду. Мечников неоднократно подчеркивал, что он далек от географического фатализма. Фатализм начинается там, где влияние природы на историю людей рассматривается без обратного воздействия человеческой деятельности на природу, когда совокупность физико-географических условий понимается как неизменная, призванная играть одну и ту же роль. Мечников отмечал, что поверхностный анализ связей между природой и развитием общества, типичный для Риттера, может привести к построению многих ошибочных теоретических обобщений. В области взаимодействия человека и природы, по Мечникову, научный анализ должен быть чрезвычайно тщательным и серьезным. Анализируя развитие древних «великих речных цивилизаций» с орошаемым земледелием - Египетской (Нильской), Месопотамской (Тигро-Евфратской), Индийской (Индо-Гангской) - Мечников хотел показать, что не плодородие почв само по себе в долинах этих рек послужило причиной расцвета великих цивилизаций, а наоборот – история орошаемого земледелия привела к превращению заболоченных речных долин в плодородные житницы, питающие многие миллионы людей. Мечников утверждал, что необходимость наряженного труда поднимает человека и ведет к изменению природы в благоприятном для человека направлении.

Мечников установил, что в мировой истории человечества имели место такие основные периоды, как речной, морской и океанический. Подобная точка зрения резко отличалась от учения Маркса и Энгельса о социально-экономических формациях, закономерно сменяющих друг друга – от первобытнообщинной и далее – через феодализм и капитализм – к коммунизму. В своей книге Мечников не учитывал развитие научно-технического прогресса, появление новых производительных сил, смену общественных отношений. Он, например, считал, что феодализм представляет собой повторение рабовладения Древней Греции и Древнего Рима. Исходя из анархического положения о том, что исторический процесс развивается в направлении все большей «солидарности» людей, Мечников полагал, что люди сами добровольно и сознательно объединятся для совместной борьбы с природой (126,377).

Жизнь и научная деятельность П.А.Кропоткина хорошо известна по его «Запискам революционера» - одному из замечательных произведений русской прозы. С 1886 по 1917 гг. Кропоткин жил в Англии и в некоторой мере способствовал развитию географии в этой стране. Кропоткин писал, что не может себе представить себе такой географии, из которой бы был исключен человек. На тему о взаимодействии человека и природы Кропоткин опубликовал ряд работ в английском журнале «Geographical Journal» и в других зарубежных периодических изданиях (377).

Идеалистические позиции в отношении путей развития общества проявились в работах группы Реклю в том, что экономический аспект исследования уступал в них свое место «общегуманитарному подходу». Отсюда благодушие заменяло конструктивизм, экономический расчет и объективную оценку. Хотя, например, Марш был дальше от революционного движения, чем Реклю, Мечников и Кропоткин, но его конструктивные предложения, объективно были более революционны (279, с. 138).

А.И.Воейков – выдающийся климатолог и путешественник. Современником группы Реклю был выдающийся путешественник, географ и климатолог Александр Иванович Воейков (1842-1816 гг.). Он был ровесником П.Кропоткина и большую часть жизни провел за границей. Воейков был выдающимся географом и оказал огромное влияние на развитие географии и климатологии во всем мире. Он много путешествовал по Европе, побывал в Северной и Южной Америке, в Китае, Индии, на Цейлоне, Яве, в Японии. Он совершенно свободно писал и говорил на нескольких языках и оставил целую библиотеку – несколько тысяч – своих работ (66).

В 1884 г. вышел в свет классический труд Воейкова «Климаты земного шара», в котором климат был рассмотрен в трех планах – историческом, пространственном, системном (в связи с другими компонентами природы и, отчасти, с хозяйственной деятельностью человека).

Очень интересна работа Воейкова «Снежный покров, его влияние на климат и погоду и способы исследования» (1885 г.). Воейкова с течением времени все более занимала проблема воздействия человека на природу и климат Земли (66).

Первая работа Воейкова конструктивного характера относится к 1884 г. – «Искусственное орошение и его применение на Кавказе и в Средней Азии». Результаты сильнейшей в России засухи 1891 г. были проанализированы Воейковым в 1892 г. в статье «Климаты и народное хозяйство». В этой статье ученый решительно выступает за степное лесоразведение, которое может защитить сельскохозяйственные посевы от засухи, за сохранение влаги в почве при помощи пахоты поперек склона местности, за орошение степных почв, за устройство запруд на степных реках, за создание резервных хранилищ для хлеба, собранного в степи в особенно урожайные годы.

Более всего проблема воздействия человека на природу в целом и на отдельные ее компоненты – рельеф, климат, воды, растительность и т.д. – рассмотрена Воейковым в работе «Воздействие человека на природу»,

опубликованной в 1894 г. в журнале «Землеведение». В этой работе Воейков выделил объекты природы, на которые человек может воздействовать, добиваясь положительных экономических и экологических результатов. К таким объектам («телам») Воейков отнес: 1) сыпучие тела (почвы, пески на суше, твердые осадки рек и озер, пыль, снег), 2) внутренние воды, 3) растительность, 4) общие физико-географические условия или облик Земли. В этой работе рассмотрено много фактов, раскрывающих силу и разнообразие видов воздействия человека на природу. Он приводил данные, которые были новыми для того времени (66).

В 1901 г. работа «Воздействие человека на природу» в переработанном и дополненном автором варианте была опубликована в одном из известных французских географических журналов и произвела сильнейшее впечатление на ученых и практиков всего мира. Ее содержание раскрывалось следующими разделами (подзаголовками):

1.Сыпучие тела и растительность.

2.Овраги, в частности в России.

3.Работа рек. Реки-работники, черные реки.

4.Облесение и обезлесенье. Облесение, не зависящее от воли человека. Выжигание травяного покрова и лесов.

5.Движение песков и его причины.

6.Осушение и орошение. Водохранилища.

7.Снег и лавины.

8.Влияние человека на температуру воздуха. Леса Амазонки и Инда.

9.Влияние человека на ветры и осадки.

10.Почему влияние человека на природу часто бывает злосчастным. Причины, лежащие в характере современной цивилизации. Влияние городов.

11.Сколько людей может прокормить Земля? Пример Явы.

12.Будущее. Использование энергии Солнца и воды.

Как видим, работа Воейкова как по содержанию, так и по охвату эколого-географических проблем значительно шире, чем труд Джона Марша. В содержание своей работы Воейков включил разделы и вопросы, совершенно отсутствующие у Марша: влияние человека на рельеф, на климат, на снежный покров и сход лавин, проблема обеспечения продовольствием быстро растущего населения Земли и др. У Воейкова имеется также анализ влияния городов на окружающую среду. Однако у него, как и у Марша, еще отсутствовал глубокий системный анализ влияния на природу промышленности, особенно горнодобывающей. Как и Марш, Воейков не скупился на темные краски, чтобы показать оборотную сторону воздействия человека на природу. Вместе с тем, Воейков всегда оставался оптимистом и верил, что человечество может достичь больших высот в рациональном использовании природных ресурсов земного шара, опираясь на разумное сочетание Солнца и воды, прежде всего через искусственное орошение (66,110,126).

Одна из вершин конструктивной мысли Воейкова – его статья «Орошение Закаспийской области с точки зрения географии и

климатологии» (1908 г.). Эта статья стала лучшим украшением мировой географической литературы. В этой работе Воейков рассмотрел естественную динамику климата Средней Азии и влияние этой динамики на природу этого засушливого региона. Воейков сделал вывод о том, что повсеместно происходят колебания климата. Однако ничто не указывает на постоянное прогрессирующее иссушение Азии. На основе анализа динамики природных процессов Средней Азии он предлагал широко и масштабно развернуть работы по ее орошению. Воейков сравнивал Среднюю Азию с хлопководческими районами США и Египта и показывал большие природные преимущества Средней Азии для хлопководства, возделывания сахарной свеклы, плодоводства, виноградарства, раннего овощеводства для сбыта выращенных ранних овощей на рынках европейской части страны и за границей, рисосеяния, табаководства, шелководства. Он считал, что надо использовать для орошения все воды, идущие к Аральскому морю.

Воейков много сделал для развития субтропического хозяйства на Черноморском побережье Кавказа. Он научно обосновал рентабельность разведения там мандариновых деревьев, чайного куста, лавра и бамбука.

Многолетние занятия проблемой воздействия человека на природу вплотную подвели климатолога Воейкова к экономической географии, а дальше – в последние годы его жизни – к комплексной географии.

В 1906-1911 гг. он создал такие труды, как «Распределение населения Земли в зависимости от природных условий и деятельности человека» и «Людность селений Европейской России и Западной Сибири». Эти произведения стали одними из первых монографий в области географии населения мира. В одной из своих работ Воейков, например, обсуждал вопрос о том, станет ли Тихий океан главным торговым путем земного шара.

В 1914 г. в Париже вышел последний большой труд Воейкова – монография «Le Turkestan Russe», который явился образцом страноведческой монографии того времени. В этой работе автору удалось органично соединить характеристики природы, истории, населения и хозяйства, дать прогнозы орошения и перспективы развития сельского хозяйства в регионе Средней Азии.

Во многих своих работах Воейков идеализировал хуторское хозяйство, частную собственность на землю, что не соответствовало идеологии и политике страны победившего социализма и явилось причиной того, что многие его труды так и не были изданы в СССР.

Развитие географии в Германии во второй половине XIX – начале XX века: Оскар Пешель, Фердинанд Рихтгофен, Фридрих Ратцель, Отто Шлютер, Зигфрид Пассарге.

Крупнейшими представителями немецкой географии во второй половине XIX – начале XX века были Оскар Пешель (1826-1875 гг.), Фердинанд Рихтгофен (1833-1905 гг.), Фридрих Ратцель (1844-1905 гг.), Отто Шлютер (1872-1952 гг.) и Зигфрид Пассарге (1867-1958 гг.).

В 1870 г. Оскар Пешель опубликовал книгу «Новые проблемы сравнительного землеведения как попытка морфологии земной

поверхности». Используя сравнительно-географический метод Гумбольдта, Пешель исследовал небольшие формы земной поверхности: фьорды, острова, озера, долины рек, горы и т.д. По мнению Пешеля, это были не просто формы рельефа, но и определенные «типы местности». Пешель под земной поверхностью понимал не только рельеф, но и все взаимодействующее сочетание компонентов природы на поверхности нашей планеты. Пешель, юрист по образованию, работавший в области географии культуры, не отвергал исторического подхода в географии и необходимости изучения ею взаимодействия человека и природы, никогда не изгонял «человеческий элемент» из географии (110,126).

Фердинанд Рихтгофен – профессор университетов в Бонне (1877-1883 гг.), Лейпциге (1883-1886 гг.) и Берлине (1886-1905 гг.), выдающийся путешественник по Китаю, исследователь лессовых областей и форм рельефа. Он придавал особенно большое значение процессам формирования земной поверхности, прежде всего геологическим. Высшую цель географии Рихтгофен видел в установлении взаимодействия человека с неорганической и органической природой земной поверхности.

В начале 1880-х гг. получили широкую известность работы Рихтгофена, посвященные задачам и методам географии. В этих работах предметом географии предлагалось считать земную поверхность в широком смысле слова, включая атмосферу, гидросферу и верхнюю часть земной коры, преобразуемую водой и воздухом и населенную организмами. Рихтгофен также четко сформулировал основные задачи географической науки.

Первой задачей географии Рихтгофен считал исследование твердой земной поверхности в связи с гидросферой и атмосферой по следующим четырем принципам: во-первых, по их форме; во-вторых, по вещественному составу; в-третьих, по непрерывному преобразованию; в-четвертых, по происхождению. Причем главной проблемой географии всегда должно являться взаимное отношение трех царств природы между собой и земной поверхностью.

Вторую задачу географии составляет исследование растительного покрова и животного мира по их отношению к земной поверхности, обоснованному на тех же четырех принципах.

Третью задачу составляет исследование человека и его материальной и духовной культуры с той же точки зрения и по тем же четырем принципам.

Соответственно такому подходу, по Рихтгофену, различаются и три раздела «общей» географии: 1) физическая география, 2) биогеография, 3) антропогеография.

Кроме общей географии, существует региональная, или «специальная» география.

Согласно Рихтгофену, география занимает центральное положение среди естественных и исторических наук, связывая их в единую систему.

Концепция Рихтгофена имеет в целом как бы компромиссный характер и в известной степени эклектична, что дает возможность разным ученым ее толковать и использовать по-своему. Однако, в любом случае, ценность идей

Рихтгофена состоит в том, что он не противопоставлял общее землеведение и региональную географию. Более того, он подчеркивал, что исследование размещения явлений по всей земной поверхности позволяет видеть закономерности взаимодействия между разными явлениями при изучении регионов и, наоборот, региональная география, исследуя все сочетание регионов, существенно обогащает общее землеведение. Этот подход получил широкое научное признание во многих странах мира. Его концепция оказала большое влияние на развитие географии не только в Германии, но и во всем мире (110,126,377).

Усилия многих теоретиков западноевропейской географии были направлены на то, чтобы поставить человека в центр географического исследования и обосновать особое положение географии как соединительного звена между естественными и общественными науками.

Основными причинами такого подхода к географии в те годы являлись: во-первых, неуверенность в судьбах географии, неспособность найти для географии собственный предмет исследования и отстоять ее самостоятельность перед лицом геологии, геофизики и других наук о Земле; во-вторых, учение Дарвина, которое открывало соблазнительную возможность распространить биологические законы на человеческое общество. Все это и составило идейные истоки антропогеографического направления в географии, главным вдохновителем которого оказался Фридрих Ратцель, который жил и работал в одно время с Рихтгофеном.

Фридрих Ратцель и его вклад в развитие политической географии и антропогеографии. Фридрих Ратцель был профессором в Мюнхене (1875-1886 гг.) и Лейпциге (1886-1904 гг.). Он получил хорошее биологическое образование и являлся последовательным сторонником учения Дарвина. Однако в истории мировой науки Ратцель известен главным образом своими трудами по антропогеографии и политической географии. Ратцель пытался перенести дарвинизм в изучение общественных отношений. Антропогеографию же он рассматривал как отрасль биогеографии.

Антропогеография, в понимании Ратцеля, представляет собой применение к изучению человека и общества теоретических поԻожений дарвинизма. Объединение Германии в 1871 г. и рост немецкого империализма послужили благодатной почвой для формирования концепции Ратцеля. В 1882-1891 гг. он опубликовал два тома «Антропогеографии». Главная идея этого крупного сочинения состоит в том, что существует много общего между сообществами животных и группами людей в жизни, размещении, взаимодействии с окружающей природной средой. Как животные, так и группы людей должны, по Ратцелю, бороться за свое существование, чтобы выжить и процветать.

В 1897 г. вышла в свет новая книга Ратцеля «Политическая география». Первая глава этой книги называлась «Государство как организм, связанный с землей». Ратцель задался целью показать, что государство, подобно всякому живому организму, должно или жить, или умереть, бороться за расширение своего жизненного пространства, чтобы не погибнуть. Представление о

государстве как организме, требующем определенного жизненного пространства, а также само понятие «жизненное пространство» через 30 лет после смерти Ратцеля послужили важными источниками геополитики фашистской Германии.

В целом Ратцель придавал географии одностороннее направление, дальнейшее развитие которого увело географию в область реакционных социологических идей, энвайроментализма, «экологии человека» и геополитики (126).

При жизни Ратцеля его идеи не встретили большого сочувствия в среде немецких географов, для которых высшим авторитетом был Рихтгофен. Зато в некоторых других странах Западной Европы и США они получили поддержку и дальнейшее развитие. В США, например, идеи Ратцеля активно пропагандировала Элен Симпл.

Развитие научного ландшафтоведения в Германии во второй половине XIX – первой половине XX в.: Отто Шлютер и Зигфрид Пассарге.

Одним из наиболее быстро развивающихся направлений немецкой географии в рассматриваемый период было ландшафтоведение, в котором, наряду с Рихтгофеном, трудились и оставили свой заметный след такие крупные ученый, как Отто Шлютер и Зигфрид Пассарге.

Зигфрид Пассарге шел к ландшафтоведению от полевых исследований ландшафтов как сложных природных образований, проведенных им в Алжире и Венесуэле. Он отрицал изучение ландшафтов как уникальных объектов и выделял типы ландшафтов как типы пространственных систем со взаимосвязанными компонентами природы.

В 1919-1920 гг. в Гамбурге вышел в свет трехтомный труд Пассарге «Основы ландшафтоведения», который впоследствии был переведен на многие языки мира.

Отто Шлютер – ученик и последователь Рихтгофена - занимался изучением культурных ландшафтов. Он рассматривал лишь те стороны человеческой деятельности, которые отражаются на развитии природного ландшафта как материального объекта. Доисторический природный ландшафт он называл «Urlandschaft». На огромном историческом материале затем прослеживал превращение доисторического природного ландшафта в ландшафт культурный. Трехтомный труд Шлютера о культурных ландшафтах был издан уже после его смерти.

Видаль де ла Блаш и французская школа «географии человека». Знаменитый французский географ Видаль де ла Блаш (1845-1919 гг.) в 1898 г. стал во главе кафедры географии Парижского университета (Сорбонны) и в одной из своих лекций 1899 года призвал всех географов сосредоточить усилия на изучении взаимодействия человека с природной средой в небольших однородных местностях, которые он назвал «pays». По Видалю, в каждой из таких местностей человек всегда использовал возможности, которые ему предоставляла природа, соответственно своим историческим традициям, целям и культурной организации. Видаль, таким образом, заложил основы так называемого «поссибилизма», то есть теории «отбора»

человеком таких возможностей природы, которые соответствуют его способу жизни (110,126).

Видаль, его многочисленные ученики и последователи, создавшие французскую школу «географии человека», многое заимствовали у Ратцеля, но отбросили прочь его политико-географические идеи. Французская школа «географии человека» оказалась значительно более консервативной, аполитичной, описательной и далекой от реальной жизни, чем школа Реклю.

Видаль де ла Блаш говорил, что географ должен изучать Землю как целое; он провозгласил в качестве одного из основных методологических принципов географии «принцип земного единства». Однако непосредственным полем исследования для географии является «поверхность Земли», т.е. совокупность явлений, происходящих в зоне контакта твердых, жидких и воздушных масс. Практически же «принцип земного единства» Видаль де ла Блаш и его последователи старались применять лишь при изучении отдельных участков земной поверхности, местных сред, т. е. территориально ограниченных систем взаимосвязанных явлений живой (включая человека) и неживой природы, которые, по мнению сторонников этой школы, приспосабливаются друг к другу и стремятся к равновесию.

Главную задачу географии Видаль де ла Блаш видел в том, чтобы охватить «физиономию страны». География, по Видалю, должна стремиться к выявлению общих закономерностей. Однако это не столько цель, сколько средство для объяснения различий в облике отдельных местностей. Общая география занимается лишь определением климата, форм рельефа или форм обитания, тогда как частная география дает характеристику и изображение местностей. Именно частная география, представляющая собой по своей сути региональный синтез, составляет конечную цель географии.

Принцип земного единства, а также идея о том, что местные географические особенности должны рассматриваться как проявление общепланетарных закономерностей остаются в лучшем случае определенной формой географической утопии. География французской школы – это принципиально региональная география. Видаль де ла Блаш стремился освободить географию от ее подчиненного положения в качестве некоторой служанки, т.е. территориальной основы истории, которое в то время она занимала во Франции. Видаль де ла Блаш определял географию как естественную дисциплину, хотя и тесно связанную с гуманитарными науками. Однако человек не только не исключался из географии, но на практике оказывался даже в центре ее внимания.

Своего рода иллюстрацией к идеям Видаля явился его труд, посвященный географии Франции, опубликованный в 1903 г. В этой работе Видаль де ла Блаш попытался представить Францию как «географическую индивидуальность», или «географический организм». Целостность страны, ее уникальные черты, по мысли автора, определяются главным образом человеком. Национальная и культурная общность стоит как бы над природными контрастами, объединяет их в одно целое.

РЕПОЗИТОРИЙ БГПУ

В истории географической науки французская школа известна главным образом региональными монографиями, посвященными отдельным частям и регионам Франции. За «Пикардией» (1905 г.) А.Деманжона и «Фландрией» (1906 г.) Р.Бланшара последовало несколько аналогичных работ других авторов. Территориальные единицы, избиравшиеся в качестве предмета монографического описания, устанавливались автороми этих книг без учета каких-либо объективных критериев. Обычно они примерно соответствовали историческим провинциям Франции, иногда – природным областям. Первичным объектом описания служили традиционные местности (pays), различавшиеся многими поколениями местного сельского населения Франции (Бос, Бри, Солонь и др.). Французские географы стремились видеть в «pays» естественные участки территории, с которыми гармонирует образ жизни обитателей. Однако чаще всего эти участки не совпадали ни с природными, ни с административными границами.

Несмотря на то, что Видаль де ла Блаш и его многочисленные последователи (Л.Галлуа, Ж.Брюн и др.) отличали природные районы от «исторических» или экономических и притом подчеркивали, что основой регионального исследования должна служить природа, они все же не уделяли должного внимания разработке принципов природного районирования. Ближе других ученых французской школы подошел к этой проблеме Л.Галлуа, который, в частности, указывал, что при выделении естественных районов географ должен учесть как общность развития территории, так и влияние различных внешних и внутренних сил: рельефа, почвы, климата, растительности. Естественное деление на верхних ступенях, согласно Галлуа, должно основываться на климате, а на нижних – на геолого-геоморфологических признаках. Однако сколько-нибудь разработанной системы физико-географического районирования Галлуа не дал.

По мнению Ж.Брюна, первичные единицы территориального деления - «pays» - должны представлять собой некоторые участки, однородные по природным условиям. Но при дальнейшей группировке их следует в конце концов объединять в более обширные единства, имеющие уже исторический или политический характер (например, Франция, Голландия и т.п.). Подобный эклектический подход мы встречаем у Видаль де ла Бланша в ранее упоминавшейся географии Франции.

Региональные описания географов французской школы содержат много фактического материала, они выделяются прекрасной формой изложения материала, но не отличаются научной глубиной. Главное внимание в них неизменно уделяется внешним, пейзажным чертам местности: виду (расчлененности) поверхности, гидросети, цвету почвы, лесистости (или безлесию), характеру и размещению селений, типу построек, использованию земель, образу жизни населения. Стремясь подчеркнуть «гармонию» между жизнью населения и естественной средой, французские географы выбирали лишь те наиболее консервативные черты этой жизни, которые сложились на ранних стадиях культурно-исторического развития и восходят к XII-XIII столетиям. Таким образом, относительная, условная картина

«гармонического единства» природных и культурных особенностей территории достигалась в результате отказа от глубокого анализа современных социально-экономических условий (так же, впрочем, как и природного ландшафта). Историческая традиция, имевшая глубокие корни во французской географии, сказалась в обилии исторических экскурсов и ярких художественных зарисовок.

Человек с его образом жизни постепенно стал занимать все больше места в работах французской географической школы. Уже во втором десятилетии XX в. эта школа приобрела односторонне-гуманитарное направление, известное под названием географии человека. Анализ этого направления, теоретическими вдохновителями которого были Видаль де ла Блаш и Ж.Брюн, выходит за рамки данного курса. Отметим лишь, что данное направление отрицало прямую зависимость человека от географической среды и противопоставляло географическому детерминизму «поссибилизм».