Последний военный Ренессанс

Государь делает большую ошибку, вводя удельный порядок управления отдельными отраслями военного управления через своих родственников, великих князей. Не такое теперь время, чтобы безответственные властелины действовали или бездействовали, каждый на свой образец…

Из секретного письма А.Н. Куропаткина

военному министру А.Ф. Редигеру

(июль 1905 г.)

Русско-японская война выявила серьезные недостатки в центральном военном управлении, организации войск, системе комплектования, боевой подготовке и техническом оснащении армии. Это видели многие политические и военные деятели того времени.

«Люди с сильным характером, люди самостоятельные, к сожалению, не выдвигались вперед, а преследовались; в мирное время они для многих начальников казались беспокойными. В результате такие люди часто оставляли службу. Наоборот, люди бесхарактерные, без убеждений, но покладистые, всегда готовые во всем соглашаться с мнением своих начальников, выдвигались вперед», — писал в своем «Отчете» о русско-японской войне генерал Куропаткин.

Полоса безвременья вызвала в армейской среде опасное явление. Неудачи минувшей войны, критический настрой общества и печати к офицерству поколебали во многих из них веру в свое призвание. И начался «исход», продолжавшийся примерно до1910 года и приведший в 1907 году к некомплекту в офицерском составе армии до 20 процентов. Нужны были решительные меры.

В течение 1905 – 1912 годов в России была осуществлена военная реформа. В литературе ее иногда называют «военным Ренессансом».

Еще в годы первой русской революции царское правительство, несмотря на сложность обстановки, начало принимать некоторые меры по укреплению боеспособности армии. В 1906 году император распорядился о проведении регулярных занятий с командными кадрами от командира полка до командира корпуса. Занятия проводились, как правило, в форме двусторонних военных игр на планах или в поле. Как это ни парадоксально, но в российской армии такая система была создана впервые.

Деникин, неоднократно участвуя в подобных занятиях, вынес убеждение в большой их пользе. Кроме военно-профессиональной стороны дела, военные игры давали возможность ее участникам присмотреться друг другу и узнать, кто на что способен, выявляя и бездарей. Но приживалась данная система с трудом. Как сложно входила в сознание военных верхов идея необходимости учиться, свидетельствует эпизод, случившийся в 1911 году.

По инициативе военного министра генерала Сухомлинова в Зимнем дворце была организована военная игра с участием вызванных для этой цели командующих войсками округов. Игра планировалась в присутствии государя, который лично принимал участие в составлении первоначальных директив в качестве будущего Верховного главнокомандующего17. За час до назначенного срока главнокомандующий войсками Петербургского военного округа великий князь Николай Николаевич добился у государя отмены военной игры... Сухомлинов, поставленный в неловкое положение, подал в отставку, которую не приняли…

В ходе военной реформы началась «чистка» офицеров, занимавших должности от командира полка и выше. Ввели новый пенсионный устав, новые аттестационные правила и проверку знаний старших начальников. Начался добровольный уход многих и принудительное отсеивание, которое армейский юмор окрестил как «избиение младенцев». В целом из армии было уволено по возрасту и служебному несоответствию до 7000 генералов и офицеров. Поднялся также и образовательный ценз: в списке генералов в 1912 году было 55,2 процентов, окончивших одну из военных академий.

«Военный ренессанс» можно разделить на два периода.

Первый период (1905 — 1908 годы) характеризовался децентрализацией высшего военного управления: учреждено независимое от Военного министерства Главное управление Генерального штаба (ГУГШ), которому были переданы все вопросы военной подготовки страны; создан Совет Государственной обороны; учрежден Морской Генеральный штаб, подчиненный морскому министру; создана Высшая аттестационная комиссия; введены должности генерал-инспекторов; сокращены сроки действительной службы; улучшен быт солдат и материальное положение офицеров и сверхсрочнослужащих.

Во второй период военных реформ (1909 — 1912 годы) проводится централизация высшего военного управления: ГУГШ включается в Военное министерство; упраздняется Совет государственной обороны; военный министр назначается председателем Высшей аттестационной комиссии; реорганизуется управление по родам войск.

Важным мероприятием было совершенствование организационно-штатной структуры войск и их технического оснащения: приняты на вооружение пушки и гаубицы более мощного калибра, в полках созданы пулеметные команды, сформированы корпусные авиаотряды и.т.д.

Введение в 1909 – 1912 годах новых уставов, в том числе полевого, значительно улучшило подготовку войск в звене рота — батальон — полк и индивидуальную подготовку солдата и унтер-офицера. В 1911 году открывается Интендантская академия, предназначенная для подготовки офицеров высшей квалификации в тыловые учреждения армии и флота, а к 1910 году закончилось преобразование юнкерских училищ в военные.

В 1912 году введен новый закон о воинской повинности, устанавливающий некоторые сокращения в льготах по семейному положению и увеличению льгот по образованию. В этом же году принимается новый устав о пенсиях, улучшивший материальное положение офицеров. Например, пехотный поручик, получавший в совокупности 90 рублей, стал получать 141 рубль в месяц, а полковник, командир полка, соответственно, 230/325 руб.

Офицерский состав насчитывал 1 500 генералов и 44 000 офицеров, врачей и чиновников. На строевых должностях и в войсковых штабах состояло 1200 генералов и 36 000 офицеров. Их качество в процессе военной реформы улучшилось. Третья часть строевого офицерства имела свежий боевой опыт. Сильно повысился и уровень кандидатов в офицеры.

Еще совсем недавно — в куропаткинские времени в 1905 году — отношение русского общества к армии офицеру было резке отрицательным и пренебрежительным. К мундиру офицера относились с презрением. Это ярко показано у Куприна в «Поединке». Офицерская служба считалась уделом недостойным: по господствовавшим в то время в интеллигенции понятиям, в «офицеришки» могли идти лишь фаты, тупицы либо неудачна культурный же человек не мог приобщаться к «военщине» — пережитку отсталых времен.

«В 1901 году — вспоминает генерального штаба полковник Б.Сергиевский, — я кончал гимназию в Петербурге, кончал хорошо, с медалью. Заявил о желании поступить в военное училище. Все преподаватели меня отговаривали; дважды вызывался я на квартиру директора для убеждений отказаться от моего «некультурного» желания. «Это позор для гимназии»,— говорили директор. «Ведь кто идет в офицеры? Только идиоты и неудачники»,— говорили другие...».

Теперь в ходе военных реформ в общественном сознании произошел перелом. У молодежи появилась тяга к военным училищам. В них поступали даже уже окончившие или оканчивающие университет, гимназисты с золотыми и серебряными медалями по их окончании, пренебрегая традиционными «естественными науками».

«Военный Ренессанс» вызвал взрыв активности в военной теории. Усилилась потребность в самообразовании, значительно возрос интерес к военной печати. В ходе дискуссий поднимался самый разнообразный спектр теоретических и практических вопросов. Одна из излюбленных тем военной периодики того времени — нравственный климат в воинских коллективах.

Последний военный ренессанс царской России ознаменовался небывалым дотоле интересом к военной истории. 16 сентября 1906 года по предложению генерала Ф.Палицына при военно-историческом отделении Генерального штаба была учреждена Военно-историческая комиссия по описанию русско-японской войны. Итогом ее деятельности явилось создание в 1911 году труда «Русско-японская война 1904 – 1905 гг.: Работа Военно-исторической комиссии по описанию русско-японской войны». Объем издания впечатляет — девять томов.

Характерно, что дискуссия по проблемам военной реформы была порою настолько бурной, что вызывала опасения руководства военного ведомства, явно порожденные синдромом первой русской революции.

В 1909 году военный министр секретным циркуляром сообщил старшим начальникам о возникновении тайных офицерских организаций, якобы поставивших себецелью ускорение насильственными мерами медленный и бессистемный ход реорганизации армии. Деникин в своих воспоминаниях утверждал, что о таких организациях он никогда не слышал и уверен, что они и не существовали. И описывает явления другого порядка.

Осенью 1905 года, после заключения мира с Японией, в отряде генерала Мищенко по инициативе старшего адъютанта штаба капитана Хагандокова состоялось собрание десятка офицеров для обсуждения предложенного им проекта офицерского союза, основанного на выборном начале и имевшего целью оздоровление армии. Антон Иванович присутствовал на двух таких собраниях до отъезда в Европейскую Россию. Позднее из газет он узнал, что в мае 1906 года в Петербурге с разрешения военного министра Редигера состоялось заседание вновь возникшего общества, принявшего наименование «Обновление». Открытое собрание привлекло большую офицерскую аудиторию из-за слухов, что членом общества состоит популярный генерал Мищенко. Временный председатель «Обновления» капитан Хагандоков изложил программу общества самую благонамеренную. Устав общества был представлен военному министру, но он не утвердил. Тем дело и кончилось.

Военные реформы 1905 – 1912 годов значительно подняли боеспособность русской армии, хотя и не устранили многих ее пороков. И все-таки военный ренессанс, он и есть военный ренессанс. Жаль, что только последний…

Итак, вся военная служба полковника Деникина проходила под знаком данного уникального явления. Проследим же его дальнейший путь — путь русского офицера.

Вынужденная пауза

На службу не напрашивайся, от службы не отказывайся

Народная мудрость

В Петербурге Антон Иванович узнал неутешительные для себя новости. Главное управление Генерального штаба, не дожидаясь возвращения с войны офицеров, поторопилось заместить все вакантные должности либо офицерами младшими по службе — без опыта войны, либо теми, кто давно покинул театр военных действий. На заявление Деникина, что Ставка главнокомандующего уже два месяца тому назад телеграфировала о предоставлении ему должности начальника штаба дивизии, полковник, ведавший назначениями, возразил, что таких сведений не имеется. Оказалось, однако, что телеграмма есть, и смущенный полковник предложил Антону Ивановичу временно принять любую низшую должность штаб-офицера 2 кавалерийского корпуса в Варшаве, в котором тот служил до войны.

Есть старая прописная истина: нет ничего более постоянного, чем временное. «Временное назначение» для Антона Ивановича длилось целый год.

Варшавский округ по-прежнему жил традициями, заложенными фельдмаршалом Гурко, оставившим округ в 1894 году. Прослужив в штабе округа почти весь 1900 год, А.И. Деникин хорошо знал весь верхний синклит. Тогда Варшавским округом правил состоявший в должности бессменно в течение 10 лет «гуркинский» начальник штаба генерал Пузыревский. Блестящий профессор Военной Академии, автор премированного Академией Наук труда, преподаватель истории военного искусства наследнику — будущему императору Николаю II, участник русско-турецкой войны, он был человеком острого слова, тонкой иронии и беспощадных характеристик. Принадлежал к категории «беспокойных» и имел много врагов. Поэтому не был привлечен на японскую войну и до конца жизни не получил в командование военного округа. Нашел «умиротворение» впоследствии в спокойном кресле члена Государственного Совета.

Во 2 Кавалерийском корпусе прямого дела у Деникина было мало. Фактически получилась своего рода вынужденная пауза в военной службе боевого полковника. Но он даром время не терял: печатал в военных журналах статьи, читал доклады о русско-японской войне в собрании Варшавского генерального штаба и провинциальных гарнизонах. Не обошлось и без сенсации, когда в «Разведчике» появилась его статья в духе Салтыкова-Щедрина о быте и нравах в Варшавском главном интендантстве.

А на горизонте снова появилась… Ася Чиж. Это была уже не тот подросток, которого ругал Антон Иванович за грязные ногти. Ася превратилась в девушку. Ее родители состояли в разводе. Брат Дмитрий остался с от­цом. И поскольку мать Аси, все еще столь же привлекательная, собиралась второй раз замуж, то Асей занялись ее дедушка и бабушка Тумские. Александр Тумской, дворянин с большой родословной, государственный советник, председатель мирового суда в уп­равлении Седльца слыл важным человеком. Антон Иванович пришел к Тумским с визитом в их квартиру в Седльце и был принят чрезвычайно тепло. Так судьба настойчиво стучалась в дверь…

А между тем, «временное» назначение Деникина в Варшаве затяну­лось. По приезде в столицу его ждал сюрприз — в качестве гонорара за свои «корреспонденции» с Дальнего Востока в газету «Новое время» он получил «астро­номическую» сумму в 5 000 рублей! Он побаловал свою старую мать, маленькую Асю, оставшуюся сумму положил в банк, где она не переставала округляться благодаря новым статьям.

Чувствуя себя «богатым» и в данный момент ненужным в ар­мии, Антон Иванович — после долгих шести лет службы и войны — начал мечтать об отпуске. Ему дали четыре месяца с правом провес­ти их за границей… Но устав от немецкой, французской и австрийской экзо­тики или просто почувствовав недостаток денег, Антон Иванович вернулся в Варшаву в начале сентября 1906 года, на «тридцать семь дней раньше», как записано в его послужном списке.

1906 год подходил к концу, а назначение Деникина все задерживалось. Он напомнил о себе по команде Главному управлению генерального штаба, но в форме недостаточно корректной. Ответ был сердито категоричен:

«Предложить полковнику Деникину штаб 8-й Сибирской дивизии. В случае отказа он будет вычеркнут из кандидатского списка»...

Между прочим, никогда у офицеров генерального штаба не было принудительных назначений, тем более в Сибирь. Поэтому Антон Иванович «в запальчивости и раздражении», ответил еще менее корректным рапортом:

«Я не желаю».

Ожидал новых неприятностей, но, вместо них, получил нормальный запрос с предложением принять штаб 57 резервной бригады с прекрасной стоянкой в городе Саратове.

И вот он — на­чальник штаба 57-й резервной бригады. Не дивизия, а простая бригада? Вроде бы мелко для боевого полковника? Нет.

Дело в том, что эта бригада, состоявшая из четырех полков, в каждом из которых было по два батальона, ничем не отличалась от дивизии. Место будущего назначения — Саратов — привело в восторг как самого Антона Ивановича, так и его мать, поехав­шую вместе с ним: наконец они своими глазами увидят то место на берегу Волги, где около века тому назад появился на свет Иван Ефимович Деникин.