Глава тридцать шестая. Друзья.

 

Сквозь полог сумрака прорвался неяркий луч света - грязно-белое пятнышко на фоне черно-серого. Подул ласковый ветер - нежный, теплый, добрый. Его прикосновение даровало ни с чем несравнимое наслаждение. Словно заботливая мать ласкала своего ребенка. Хотелось открыться этому ветру, стать его частью, сбросить с себя все напряжение, усталость, обиду, боль - все негативные ощущения. Хотелось купаться в нем, как в теплом озере, а потом нежиться в лучах солнца.

А еще хотелось прийти в себя, осознать себя, может быть, даже кое-что вспомнить. Полоска света сделалась более яркой. Грязно-белое пятно сменило цвет на желтый, а затем на ярко-оранжевый. Вместе с этой трансформой в сумрак впервые ворвались звуки. Щелчки, шорохи, скрипы - поначалу все это сливалось в одну сплошную какофонию хаоса, но с течением времени (несколько секунд? Несколько дней?) звуки приобрели определенную периодичность, стали отдаленно походить на... человеческую речь.

Говорили трое и говорили шепотом. Один голос казался более тонким, детским или женским. И он слышался четче остальных, которые иногда пропадали, и, как будто бы ближе.

Внезапное желание открыть глаза походило на божественное откровение. Полумрак отступил. Сквозь мутную пелену прорвалось дребезжащее пламя свечи. Пахнуло чем-то резким, терпким.

Бранд осознал себя внезапно, как-то сразу. Он лежал на досках внутри какого-то подвального слабоосвещенного помещения. Сперва он решил, что все еще продолжает находиться в воспоминаниях Лики, однако старческое брюзжание над его головой быстро вернуло жнеца в реальность. Он находился в Башне, точнее, под ней. Он только что пришел в себя, следовательно, до сей поры он пребывал в бессознательном состоянии. Слияние сутей... Профессор Сирраци предупреждал, что этот процесс непросто контролировать, и в результате контакта двух или нескольких разумов могут возникнуть определенные осложнения. Вот же бестолочь. Нужно было слушать умного человека, делать все, как он описал. Бранд слишком понадеялся на собственные силы, чересчур уверовал в себя. Ему следовало начинать с легких, пробных контактов, с осторожных шагов, но он решил сразу броситься в омут с головой.

И поплатился за неосмотрительность.

- Воды, - прохрипел реджинец, пытаясь приподняться на локте.

Собственный голос звучал несколько отстранено, неправдоподобно. Тело ощущалось чужим, непослушным. Но это все же было именно его тело, которым он мог управлять.

Прах принес воду в глубоком деревянном ковше. Бранд припал к нему губами и жадно опустошил его всего несколькими глотками. Утерев рот, он приподнялся над импровизированной кроватью, пытаясь сесть. Закружилась голова, но аларит волевым усилием заставил себя это стерпеть. На несколько секунд его зрение потеряло фокус, но затем пришло в норму.

- Как ты себя чувствуешь?

Кажется, вопрос задал Прах, но Бранд не был в этом уверен.

- Голова болит, - ответил жнец, рукой разминая лицо. - Долго я провалялся?

Архивариусы переглянулись между собой.

- Почти сорок часов, - ответил Грез.

«Да ну? Быть того не может!»

- Вот же глупец, - досадовал Бранд. - Никогда не делаю так, как написано в умных книгах.

Он поднял свои глаза, посмотрел сначала на Праха, затем на Греза и Лику, которая стояла ближе всего к нему и держала в руках масляный светильник.

- Зачем ты это сделал? - спросила девушка одними губами.

«И, правда, зачем? Она ведь просила этого не делать, но ты не послушал ее, за что и поплатился.»

- Я хотел...

- Я просила тебя так не поступать, но ты сделал все по-своему, - прошептала она, понурив голову. - Сделал, вопреки моей просьбе. Надеюсь, ты теперь понимаешь, почему я тебя отговаривала?

«Отговаривала?»

Мысль хищной птицей взлетела в небеса, чтобы, спустя мгновение, камнем рухнуть вниз.

«Отговаривала... Неужели Лика знала, чем все закончится? Неужели она...»

- Я не хотела, чтобы кто-либо еще прошел через то, что уготовила мне судьба, - тихим, но твердым голосом заявила девушка.

Неужели она...

- Но почему...

- Бранд, когда ты сказал мне, что именно хочешь сделать, я сразу поняла, чем это может обернуться... Для тебя обернуться. Я не хотела, чтобы ты видел... чувствовал то, что пришлось пережить мне. Я старалась... старалась тебя защитить, но ты...

- Защитить меня...

Слова, сорвавшиеся с губ, звучали настолько дико для его уха, что в первые мгновения Бранд даже не понял, что они означают. Он сидел на жестких досках, свесив голову, и неслышно повторял только что услышанное. Как мантру, как молитву. Молчали почтенные архивариусы, молчала и Лика. А потом, по прошествии нескольких минут, Бранд все же осознал то, что произошло. Лика пыталась его защитить. Лика - хрупкая девушка, на долю которой выпали чудовищные испытания. Судьба оказалась к ней в высшей степени несправедлива, но это не сломало ее. Обезображенное тело, изувеченная душа... Это все неправда. Это все видимость. Лика всегда помогала всем нуждающимся, и она пыталась помочь ему. Пыталась. Его. Защитить.

По щеке Бранда скользнула одинокая слеза. Защипало в носу, сдавило грудь. Молодой человек поднял голову, протягивая руки. Его пальцы дотронулись до ладони девушки. Та замерла в оцепенении. Приступ боли?

Нет.

- Я..., - прошептал Бранд, сглатывая подступивший к горлу ком. - Лика, прости меня... Я пытался помочь тебе... я хотел сделать для тебя что-то... хоть что-то, но все, что мне нужно было сделать, это просто выслушать тебя...

Девушка заключила ладонь реджинца в свои. Выдохнула. Ей тоже хотелось плакать, но она забыла, каково это.

Бранд встал, аккуратно шагнул вперед. Стараясь не делать резких движений, он заключил Лику в свои объятия. Прах, глянув на Греза, жестами объяснил тому, что им двоим стоит немедленно удалиться.

Вскоре молодые люди оказались предоставлены сами себе.

 

***

Начало месяца Тифон выдалось прохладным, но солнечным, без осадков. Бранд разрывался между делами, которые он сам на себя возложил. Реджинец работал в буквальном смысле слова за четверых, умудряясь при этом в каждый момент времени выглядеть бодрым. Он помогал Лике обустраивать их новое убежище, превращая его в более-менее комфортное жилье, исследовал нижние этажи башни, оказавшиеся настоящим лабиринтом, делал вылазки в Лодзь и его окрестности, надеясь, если повезет, вовремя почувствовать и предупредить опасность для его новых друзей.

И, конечно, он не оставлял попыток излечить душу любимой девушки. После первого слияния Бранду пришлось несколько недель уговаривать Лику попытаться пойти на новый контакт. Девушка все время отказывалась, объясняя свое нежелание участвовать в новых экспериментах боязнью причинить Бранду боль. Но жнец не сдавался, и ему, в конце конов, удалось одержать верх. Клятвенно заверив ею, что будет неукоснительно соблюдать все правила, описанные профессором Сирраци, молодой человек стал проводить сеансы слияния сутей с периодичностью три-четыре раза в неделю и к началу лета заметил в поведении девушки легкие изменения. В лучшую сторону. Во-первых, приступы боли, терзавшие Лику, стали наблюдаться заметно реже, хотя архивариусы объясняли сей факт не одним только лишь лечением, но и наступлением лета. Они настоятельно рекомендовали реджинцу дождаться осеннего ненастья, чтобы окончательно убедиться в положительных результатах контактов. Во-вторых, Бранд подметил, что Лика становиться более раскрепощенной в общении как с ним, так и со старичками. Теперь она старалась меньше скрывать свое лицо, ее речь день ото дня становилась более правильной, богатой, разнообразной и красивой. Голос стал чище. Иногда Бранд замечал, как Лика пытается улыбаться. Это было чудесно. Каждая улыбка приносила девушке боль, но она все равно пыталась улыбаться.

Сколько же в ней мужества?

А еще аларит не забывал про книги, коих в самой башне и в подземельях под ней обнаружилось гигантское количество. Прах и Грез каталогизировали манускрипты и фолианты денно и нощно, но им вдвоем пришлось бы работать несколько лет подряд, чтобы закончить опись всех знаний, сосредоточенных в этом месте. Бранда окровенено удивлял факт того, что предыдущие хозяева, покидая башню, оставили гнить столько книг. С его точки зрения они совершили настоящее преступление.

- Ну, я на твоем месте не был бы столь категоричен в оценках, - заявил Прах, когда реджинец решил расспросить старика на эту тему.

- Знания не должны пропадать, погребенными под фунтами камня, - настойчиво заявил Бранд.

Архивариус только усмехнулся.

- Знания знаниям рознь. Вместе со мной и Грезом ты уже заполнил ни один журнал, записывая названия трудов, попавшихся нам на глаза, имена их авторов и темы, которые они затронули. Скажи мне, Бранд, во всем том, что нам посчастливилось здесь отыскать, тебе ничего не показалось любопытным?

- Любопытным?

- Да. Может быть, ты заметил что-то необычное, что-то такое, что привлекло твое внимание... Какую-нибудь закономерность или деталь, показавшуюся тебе забавной?

Реджинец почесал затылок, подергал себя за ухо.

«Книги, всюду книги... Чего в них такого примечательного? Да, знания, описывающие скрытые возможности человека, кое-какую простецкую магию, шаманские ритуалы... Где здесь искать закономерность?»

- Темы, Бранд. Направления знаний. - Прах явно подсказывал молодому человеку, лицо которого редко выглядело таким озабоченным и сосредоточенным. - Тебе не кажется, что труды, собранные здесь...

- Шаманизм, - прошептал реджинец. - Ведьмачество, ведовство, колдовство, зачарование...- Он поднял на архивариуса сияющие от радости глаза. - Все эти труды признали опасными или вовсе запрещенными, но никто не посмел их уничтожить, предпочтя скрыть от посторонних глаз. Я прав?

Прах кивнул, довольно улыбаясь.

- Совершенно верно, молодой человек. Совершенно верно! Ты себе даже не подозреваешь, сколько в мире запрещенных, опасных или же... эм... мусорных, по мнению некоторых людей, знаний! Но, при всем при этом, никто не рискует терять их навсегда. Легко говорить об опасности того или иного труда, о его запретности, когда знаешь, что в любой момент можешь заглянуть в него, изучить и… использовать. Мало ли какие в жизни бывают ситуации, верно? Это место в свое время создавалось как специальное хранилище для запретных манускриптов со всего мира. Таких башен, что б ты знал, на Архее тьма тьмущая, и не все из них находятся в столь печальном состоянии.

«Да, уж наверняка!»

- Кто же построил это хранилище?

Старик пожал плечами.

- Точно тебе не скажу, могу лишь подозревать, что башню возвели в эпоху расцвета Великой Империи Севера. Знаешь, маги, по сути своей, везде одинаковы, а могущественные маги – и подавно. А знаешь почему? Все дело в том, что в мире существует только четыре высших учебных заведения, где тебе помогут стать дипломированным магом. Не шарлатаном каким-нибудь и не колдуном, чародеем, ведьмаком, которых любой здравомыслящий человек должен обходить за версту, желательно сообщая о нем кому следует. Разумеется, за годы обучения в специальных академиях да университетах абитурам так искусно вправляют мозги, так выстраивают их мышление, что дипломированные маги, по большей части, ведут себя словно братья близнецы. Конечно, среди близнецов тоже встречаются экземпляры с полярными характерами и мышлением, но… не цепляйся к словам, я старался объяснить тебе ситуацию, прибегнув к простой и понятной аналогии. Надеюсь, у меня получилось. И, возвращаясь к нашей башне… Маги Империи, канувшей в лету, маги княжеств, независимых государств, бывших провинций Империи, ничем не отличаются от магов Скальдфаара или магов Благословенной Империи Солнца. Все они мыслят одними и теми же категориями. Опасное, запретное знание стоит спрятать от посторонних глаз, но ни в коем случае не уничтожать, обязательно хранить, так сказать, на черный день. Мало ли что?

Мало ли, много ли… но случаются воины, катастрофы и тайное знание остается без присмотра. Нечто подобное произошло и с этим хранилищем. Когда Реджин оказался оккупирован Скальдфааром, местные маги предпочли скрыться или переметнуться на сторону врага. Башня развалилась, возможно, от внешнего (внутреннего) воздействия, возможно, по другим причинам; хранителям-библиотекарям удалось кое-как завалить доступ в подвальные помещения под основанием шпиля и уничтожить алхимические лаборатории, но они недостаточно старались, и теперь Бранд может воспользоваться драгоценным подарком судьбы.

- Пожалуй, - пробурчал молодой человек, - мне нужно прогуляться.

Прах кивнул, причём с таким видом, будто наперед знал, чем собирается заняться реджинец. Меж тем, жнец склонился над ближайшим к нему стеллажом, забитым книгами, и принялся читать названия. Корочки, исписанные на нординде, канбере, кавенди, урбанийском… Десятки, сотни томов – на то, чтобы создать хотя бы один из них, у авторов, порой, уходило несколько лет кропотливой работы.

Бранд шагал между рядами полок, переходя из одного помещения в другое. Внимательные глаза молодого человека подмечали все самое любопытное. «Многоликая руника» за авторством Эзра Миакампа, «Тайное искусство друидов Черного архипелага», написанное Реджи Фарелом, «Воплощение силы» Абриза Эссе… Тома, тома, тома… Его внимание привлекали трактаты о природе воды, кристаллов и духов, а также труды, в которых были собраны сведения о тайных колдовских мистериях шаманов и ведьмаков.

Эх, хватило бы времени и сил изучить все это…

Бранд спустился на этаж ниже. От лестницы прямо вел длинный узкий коридор с низким потолком. Справа и слева дверные проемы, расположенные друг относительно друга в шахматном порядке. Молодой человек заглянул в первое помещение, пробежался глазами по книжным полкам, находившимся ближе всего к проходу. Его взгляд упал на массивный фолиант, корки которого были исписаны буквами неведомого алфавита. Бранд со всей аккуратностью взял книгу в руки, открыл первую попавшуюся страницу. Он увидел ровные строчки текста, слова которого составлялись из букв (символов?), напоминавших прямоугольники с вписанными в них кружочками, линиями, углами или более сложными закорючками.

- Любопытно…

Пролистав книгу до конца, Бранд поставил ее на место. Собравшись было заглянуть в другое помещение, он вдруг приметил сравнительно тонкий (в особенности, если брать окружавшие его справа и слева труды) том, который, тем не менее, имел деревянный переплет. На корочках ничего не написано. Аларит достал книгу. Переплетные крышки скреплялись кожаными ремешками на петлях. Отстегнув их, Бранд взглянул на название, написанное на кавенди: «Естество айга. Происхождение. Теория и практика подчинения. Использование». И никаких авторов. Кто написал этот труд, оставалось загадкой.

Бранд взглянул на первую страницу, беглым взором пробежался по строфам. Кто бы ни сочинял текст, он определенно умел это делать. Простой, доступный для понимания язык неизвестного автора был красив, и реджинец не заметил, как с головой погрузился в чтение.

 

***

Дышалось легко и свободно. Окрестности завораживали потрясающими видами, и настроение молодого человека, подстегиваемое предстоящей работой, устремилось в заоблачные дали.

«Только бы все получилось, - вертелось в голове. – Только бы все получилось!»

Несколько часов назад солнце преодолело отметку зенита и теперь плавно двигалось к линии горизонта. На небо высыпали редкие облака. Воздух в конце месяца Тифон прогрелся до комфортных двадцати пяти градусов. Легкий ветерок, заигрывавший с травой и листьями окрестных деревьев, практически не ощущался.

Бранд крался, лавируя среди кустов густого подлеска. Навыки охотника в сочетании с навыками разведчика и умениями аларита позволяли ему быть тенью, передвигавшейся по лесу незаметно и совершенно бесшумно. Под его ногами не хрустели упавшие ветки, не шуршала листва и трава. Его не замечали птицы и животные – для них он был своим.

Впрочем, молодой человек не собирался таиться вечно. Лес – не место для прогулки. Бранд охотился, хотя его охота и отличалась от общепринятой. Реджинец не собирался убивать зверя, ему требовалось лишь выследить дичь… А вот потом начнется все самое интересное. Несколько последних недель выдались для Бранда крайне насыщенными. Работы было очень много, а то время, которое у всех нормальных людей отводилось под сон, у молодого человека занимало изучение запретных книг. Новые знания он схватывал на лету – так было всегда, так (он в это искренне верил) будет и впредь. Кладези полезнейшей, бесценной информации… Бранд благодарил судьбу за то, что все сокровища, спрятанные под башней, достались ему настолько легко.

Но знания – знаниями, однако без применения их в реальности они - бесполезны. С первых часов своего самообучения реджинец грезил о том дне, когда ему выпадет шанс попрактиковаться. Кажется, такой день наконец-то настал, и жнец собирался сполна воспользоваться подвернувшейся возможностью испытать новые для себя навыки. Для этого ему для начала необходимо было выследить животных. И не абы каких. Бранд собирался зачаровать, то есть подчинить своей воле, парда, волка и хоулука[25], причем сделать это как можно быстрее. Скорость в его дальнейших планах играла немаловажную роль. Конечно, он не надеялся на то, что птица и звери будут находиться настолько близко друг к другу, что он сможет подчинить их разом по средствам одного единственного ритуала. В такую удачу он не верил. Но парды и волки в изобилие водились в этих краях, а хоулуки (желтоспинники или же пятнистые, не важно) селились в горнолесных районах по всей территории бывшей Империи. Чуточку удачи, и он обзаведется первоклассными помощниками, которых нет практически ни у кого.

Карабкаясь по скальному подъему, испещренному толстыми корнями могучих елей, Бранд добрался до дерева, занимавшего практически всю верхушку холма. Следы хищника он заприметил сразу. Теперь оставалось понять, в какую сторону двигался зверь и проследовать за ним.

Идти пришлось довольно долго. Волк, судя по следам, был крупным матерым самцом, по лесу передвигался легко и свободно. Так же, как и Бранд, он охотился, был невидим. К тому же, все звери изначально куда ближе к природе, чем люди. Человека приходилось долго и упорно обучать, прежде чем природа начинала принимать его за своего. Животные ото всех подобных проблем были избавлены.

Могучего зверя Бранду удалось выследить только спустя полтора часа. Хищник[26] притаился среди камней, со всех сторон, скрытых кустарником, и, очевидно, дожидался жертву. Пассивный способ охоты свидетельствовал о том, что волк не голодал, а его стае пропитания хватало с избытком.

Тем лучше. Аларит со всей возможной осторожностью подкрался к лежке хищника, присел на землю. Из чехольчика, закрепленного на бедренном ремне, молодой человек извлек бумажный сверток, внутри которого хранились так называемые Олицетворения. По штуке на каждого предполагаемого Помощника. Все звери, птицы, рыбы, насекомые – каждое живое существо на свете – имели, как утверждали трактаты древних мудрецов, зримые и незримые связи с природой, с ареалом их обитания, друг с другом, в конце концов. Олицетворения представляли собой своеобразные символы этих связей, воспользовавшись которыми становилось возможным изменить саму структуру животного мира, подкорректировать его на усмотрение шамана. Свои Олицетворения имел и человек, которые клались во главу угла всевозможных таинств и ритуалов древних затерянных народов. В настоящее время подобного рода мистерии считались наполовину забытыми. Сведения о большинстве из них были утрачены.

Внутри бумажного свертка обнаружились сухой лист дуба, кусок засохшей смолы и серого цвета камень размером с ноготь большого пальца руки взрослого человека. Бранд взял камень, аккуратно завернув оставшиеся Олицетворения в бумагу, отправляя их в чехол.

Теперь наступало время ритуала, который требовал от начинающего шамана строгого соблюдения правил и последовательностей, описанных мастером. Молодой человек, несмотря на царившее в груди напряжение, заставил себя полностью расслабиться. Прошедшие Школу владели собственным телом и разумом не в пример лучше любого практикующего шамана или ведьмака, в следствие чего жнец очень быстро (в течение минуты) завершил все подготовительные мероприятия. Закрыв глаза, он как можно более четко и ярко представил себе волка, которого собирался заарканить. Важная особенность: шаман, надумавший обзавестись животным-помощником, должен был находиться в непосредственной близости от него, но при этом ни о каком визуальном контакте с ним не могло идти и речи. Как утверждал автор (авторы?) книги, шаману строго-настрого запрещалось разглядывать зверя во время ритуала. Его следовало представлять в своем сознании, оживлять в голове. Никак иначе. Строфы древнего текста прямо указывали на то, что именно воображение шамана можно было считать ключом к успеху в большинстве ритуалов. У Бранда с ним всегда все было в полном порядке.

По воле разума и воли перед глазами молодого человека возник суровый лик зверя. Картина выглядела настолько детально и полно, что аларит, казалось, мог наблюдать шевеление отдельных шерстинок могучего хищника. Волк ежесекундно принюхивался, шевелил ушами, не забывая при этом вертеть головой по сторонам. Зверь не ощущал присутствие человека и пребывал в расслабленном состоянии.

Внезапно Бранд почувствовал Тягу. Прислушавшись к ощущениям, реджинец осознал, что они полностью совпадают с теми, что были описаны в книге. Все шло своим чередом. Ритуал продолжался, и у молодого человека не было причин для беспокойства. Жнецу показалось, что его сознание, вернее какая-то часть его, словно бы отделилась от единого целого, превратилась в некую неопределённую призрачную сущность и устремилась на встречу зверю. Бранд ощутил непреодолимое желание встать и пойти вперёд. Автор методики предупреждал об этом, и аларит приказал себе оставаться на месте.

Концентрация и покой. Важно было оставаться в таком состоянии, чтобы удачно завершить ритуал.

Реджинец раскрыл ладони, «освобождая» Олицетворение. Часть сознание аларита продолжала уплывать в сторону зверя. Хищник навострил уши, задрал голову кверху. Он почувствовал тревогу, но не мог понять, что ее вызвало. Книга указывала на то, что опытный шаман успевал набросить «поводок» на жертву до того момента, как она успевала встревожиться и что-либо понять. Бранд при всех его талантах и особенностях не мог считать себя опытным шаманом. Ему предстояло еще очень многому научиться.

Волк оскалился. В его груди родилось утробное недовольное урчание. Еще чуть-чуть. Еще немного. Только бы хватило времени и сил.

Хищник привстал на задних лапах. Он готов был уже сорваться с места, но в этот момент призрачная сущность Бранда накрыла зверя с головой. Часть сознания молодого человека соединилась с сознанием животного. Жнец потянулся назад, воззвав к части себя самого. Не резко, но настойчиво, словно вытягивая полную рыбы бечеву из водоема, он пытался притянуть сознание волка, объединенное с частью его собственного, к Олицетворению. Животное сопротивлялось. Несмотря на то, что разум человека обладал несравнимо большим, по сравнению с разумом зверя, потенциалом, хищник боролся, стремился вырваться из-под контроля. Для него любая борьба была естественна. Все, что родилось и воспитывалось в дикой природе, привыкло драться за свою жизнь. Природа не прощала слабых, не прощала ошибок. По ее законам всегда и везде выживали только сильнейшие. Ну, или самые хитрые, умеющие приспосабливаться.

Бранд напрягся. Хищник оказывал ожесточенное сопротивление. Аларит рисковал получить серьезную ментальную травму, в случае, если в самое ближайшее время ему не удастся благополучно завершить ритуал. Возможно, что он переусердствовал, возжелав с самого начала заполучить настолько мощного Помощника. Возможно, ему следовало начать с птичек и зверюшек помельче, например, с грызунов – полевок, рыжехвосток?

 А вот как бы не так! Бранд изо всех сил рванул невидимый волевой канат, протянувшийся от него к гибридному сознанию зверочеловека. Волк захрипел, ноги его подкосились. Он завалился на бок, явив миру острые клыки внушительных размеров. Еще одно усилие, и сознание хищника, привитое частью сознания реджинца, просочилось в камушек, заполняя собой Олицетворение.

Бранд открыл глаза. Теперь ему предстояло завязать особый ментальный узел, который бы закрепил его связь со зверем-помощником. Аларит набрал воздуха в грудь, сжал губы, будто бы собираясь засвистеть, и подул на Олицетворение. Не переставая дуть, он пристально вглядывался в камень, представляя, как его взор постепенно проникает во внутреннюю структуру Олицетворения, соединяясь там с заточенным сознанием. Взгляд шамана одновременно закреплял связь с пойманным в ментальную ловушку зверем и делил гибридное сознание на две одинаковые части, на две копии. Процесс разделения казался долгим и проходил в диком напряжении. От первоначальной расслабленности, в которую Бранд погрузил себя до начала ритуала, не осталось и следа. Сейчас ему более всего на свете хотелось бросить все и отпустить зверя. Увы, это было невозможно. Приступавший к финальной части ритуала шаман переступал своеобразную черту, за которой уже невозможно было повернуть назад. Теперь реджинец должен был завершить начатое им дело, в противном случае, последствия для него могли быть катастрофическими.

Наконец, разделение сознания зверочеловека состоялось. По ощущения Бранда на это у него ушло несколько часов, хотя в реальности ритуал продолжался чуть более пяти минут. Жнец плавно расфокусировал внимание. Копия смешенного сознания человека и волка возвратилась в тело хищника и наполнила его Суть. Оригинал же (а, возможно, его так же стоило считать копией) оказался заключен в камушке. Теперь Олицетворение станет постепенно растворять ее в себе, и когда это произойдет, человека и его зверя-помощника уже ничто не сможет разлучить. В книге об этом говорилось прямым текстом.

Бранд медленно выдохнул, поднимаясь на ноги. Внешне молодой человек выглядел бодрым и свежим. На самом деле он чувствовал себя уставшим, измотанным. Его слегка повело в сторону. Впрочем, он практическим мгновенно взял себя в руки. Солнце еще высоко, работы предстоит много и работы сложной.

«Отдыхать будем потом.»

Хищник бесшумной поступью приблизился к реджинцу, обнюхал его ноги, ткнулся холодным носом в бедро. Бранд протянул пальцы к его морде, и шершавый язык зверя облизал их кончики.

- Да, друг, - устало вздохнул Бранд, теребя волка за холку, - тяжко же ты мне дался. Много сил я на тебя потратил, ох, много.

Волк довольно заурчал, зажмурившись.

- Надо бы тебя как-нибудь назвать.

Зверь легонько боднул аларита в колено.

- Согласен, да?

Волк зажмурился еще сильнее. Его глаза практически закрылись.

Бранд задумчиво потеребил подбородок.

- Трое вас будет, - тихо произнес он. – Тройка, которая послужит мне глазами и ушами, а, в определенных обстоятельствах, когтями и клыками… - Он пристально посмотрел на зверя, и на его лице медленно расцвела улыбка. – Кажется, я знаю, как тебя назвать, мой друг. Кемер. Как оно тебе? Нравится?

Стороннему наблюдателю, окажись он свидетелем данной сцены, могло бы показаться, что хищник кивнул человеку.

- Что ж, Кемер, - сказал молодой человек, не преставая улыбаться, - пошли искать твоих братьев. Скид и Бринд ждут нас.

 

Я знал, что на него можно положиться. С самого начала, когда я продумывал свой План, я знал, что мне не обойтись без помощи других людей. Мне нужны были соратники, и я их заполучил. Тем или иным образом. Однако Вергилий выделялся даже на их фоне. Признаюсь, честно, в тот раз он удивил меня. Понятия не имел, что мастерство человеческих рук в сочетании с гибкостью ума и многовековым опытом способно произвести на свет такой шедевр. Как он это назвал? Слияние магии и технологии? Из его уст это звучало очень заумно, но надо знать Вергилия, чтобы понимать, что для него такие речи – норма. Он всегда был таким. Этот мастер не знал, что такое плата за свою работу. Он был художником, творцом. Он брался за те дела, в которых видел проблему, решение которой способно было бросить ему вызов. Подозреваю, что ради этих самых проблем он и был рожден на свет.

 

« Nova Luce ».