Глава сорок восьмая. Избавитель.

Лысый седобородый старик-лектор поднял вверх обе руки, развернув внутренние стороны ладоней к лекционному залу, объявил аудитории об окончании занятия, и толпа абитуров, сорвавшихся со своих мест, устремилась на улицу. Середина месяца Либре выдалась на редкость жаркой. Солнце припекало как в конце весны. Немудрено, что большинству юношей и девушек хотелось гулять и веселиться, но никак не учиться, сгрызая один гранитный камень науки за другим.

Подхваченный людским потоком в голубых и синих одеяниях Бранд вышел на свежий воздух. Едва только его лицо попало под лучи приветливого весеннего солнца, как молодого человека окликнули сзади. Он обернулся и увидел подходящего к нему юношу в зеленой мантии. Кехел светился приветливой улыбкой. По его глазам читалось, что ему от Бранда было что-то нужно.

- Стрелки часов едва лишь только полдень показали, а ты уже на ногах, весь в делах, - произнес парень в зелёном, протягивая реджинцу руку. – Смотрю, как всегда бодр и энергичен. Поделись секретом, как у тебя это получается?

Бранд ответил на рукопожатие, в свою очередь задал вопрос:

- Получается что? И почему я должен быть не на ногах? Лекции же. Учебный процесс в самом разгаре. Летом отдохнем, если получится.

Кехел кивал в такт словам, произносимым реджинцем. С его лица не сходила дружелюбная улыбка.

- Все так, Бранд, все так… но я хотел спросить, как тебе удается выглядеть таким свежим утром, учитывая, чем ты занимался ночью?

Абитур в синем пожал плечами. На его лице застыла маска равнодушия.

Ночные заработки, о которых Бранд, порой, рассказывал своим товарищам по комнате, в недавнем прошлом стали для молодого человека не просто рассказами. Теперь они были частью его жизни.

Подрабатывать он начал не из-за нехватки денежных средств, а по причине необходимости подтверждать свои слова делами. Описывая ночные приключения Небрехту и Эстелу Бранд не учел того, что абитуры (в большей степени это касалось Моратара младшего) раструбят о них каждому встречному-поперечному. Сама по себе новость о том, что какой-то абитур самостоятельно зарабатывал себе на жизнь и учебу, не являлась чем-то из ряда вон выходящим, но она, безусловно, способствовала привлечению к персоне реджинца определённого внимания. Лишнего внимания, которого Бранд всеми силами пытался избежать.

Не вышло. И молодому человеку пришлось в спешном порядке что-то придумывать. Потратив пару бессонных ночей на размышления, начинающий волшебник пришел к выводу, что сценарии его рассказов следует как можно скорее воплотить в жизнь, в противном случае имелся риск, и весьма существенный, в ближайшем будущем столкнуться с каким-нибудь субъектом, который умудрится доказать лживость рассказываемых жнецом историй. Вот и пришлось Бранду начать подрабатывать по ночам не на словах, а на деле, не брезгуя ничем. Охрана торговых рядов и лавок купцов – пожалуйста; кулачные бои, на которые приходят полюбоваться и сделать ставки аристократы со всего города, – нет ничего проще! Кехел упомянул прошедшую ночь, при этом выразился таким образом, будто бы лично видел Бранда. Что ж, вполне возможно, ведь как раз минувшей ночью реджинец выступал в одном из главных (и, скорее всего, наиболее респектабельных) нелегальных бойцовских клубов, существовавших в Корстоне. Кехел происходил из благородного семейства, так что вполне мог посетить сие злачное заведение в качестве зрителя. Хотя пройти в клуб мог любой желающий. Любой, у кого были деньги. Много денег.

- Когда долго ведешь… двойной образ жизни, начинаешь привыкать ко всему.

Никто и не заподозрил, что крайние слова Бранда были насквозь пронизаны двойным смыслом.

Кехел усмехнулся. Его улыбка сделалась еще шире.

- На твой двойной образ жизни приятно смотреть, - заявил парень, пристраиваясь рядом и как будто бы пытаясь вытеснить реджинца из основного потока абитуров. – Кроме того, ты помог мне остаться в выигрыше, а это немало важно.

- Ты вчера ходил на бои? - спросил Бранд, хотя наперед знал, каким будет ответ.

- Ходил. И не просто ходил… Я сделал несколько ставок и почти все они сработали. Как узнал, что ты дерешься, поставил на тебя почти все, что у меня к тому моменту было. Это - незабываемо!

- Рад, что тебе понравилось, - равнодушным голосом произнес начинающий маг.

Кехел и в самом деле свернул на боковую дорожку, рассекавшую лужайку с цветником на две равные части.

- Бранд, ты идешь? - окликнул его Небрехт. – Тебя ждать?

- Догоню позже, - махнул рукой реджинец, хотя, по правде сказать, у него не было никакого желания долго разговаривать с Кехелом и вести с ним какие-либо дела.

А то, что с ним придется вести дела, Бранд не сомневался.

- Я хотел бы спросить тебя, когда ты собираешься выступить в следующий раз?

Вопрос Кехела выглядел логичным, и реджинец не преминул ответить на него правдиво.

- Когда нужда заставит, тогда и буду.

- Нужда… в смысле деньги?

- Ага. Не будет денег – меня выкинут из Университета. Разве ты забыл, чем я занимался до того, как очутился в Корстоне?

- Помню, конечно. Ты был наемником, странствовал по миру.

- Именно.

«Какого Скарда ты ко мне пристал? Чего тебе надо?»

Но в слух он продолжил совсем о другом:

- Мне удалось скопить некие сбережения, которые позволили мне поступить в Университет и проучиться в нем некоторое время. Потом мой кошелек показал дно, и мне пришлось искать себе работу. В ночное время, ведь днем я учусь.

Кехел понимающе кивнул, улыбнулся дипломатичной улыбкой аристократа и стукнул себя по бедру. Не прошло и мгновения, как в его руках появился небольшой мешочек приятной полноты.

- Держи, это твое, - сказал он, протягивая мешочек Бранду.

- Зачем? – удивился молодой человек, недоверчиво разглядывая подарок. – Что это?

- То, что ты сегодня заработал, - как ни в чем не бывало ответил Кехел.

- Все, что я сегодня заработал, я забрал после боев.

- Это другое, - настаивал абитур в зеленой мантии. - Это от меня. Твоя часть того, что я сегодня выиграл на ставках. Я ставил на тебя, поэтому решил, что какая-то доля с моего выигрыша должна достаться тебе. Считаю это честным и не приму отказа. Тем более что я собирался сделать тебе предложение.

Бранду очень хотелось послать Кехела в дальние края, но он сдержался и взял протянутый ему мешочек с деньгами. Ссориться с аристократией не входило в его планы.

- Что за предложение? - поинтересовался он, невзначай взвешивая подарок, который, к его удивлению, оказался довольно увесистым. Неужели внутри было полновесное серебро или вовсе золото?

Кехел весь аж засветился от переполнявшей его радости.

- Ничего особенного, просто… драки, ставки и доходы с них. Твои доходы. Все очень просто: я – ставлю, выигрываю, если побеждаешь ты, и отдаю тебе какую-то, заранее обговоренную долю. И мы оба остаёмся в выигрыше! Тебе ведь, как я понимаю, не помешает дополнительный доход?

- Не помешает, - признал очевидное Бранд.

- Ну, вот! Я предоставляю тебе возможность получить этот самый дополнительный доход, за которым тебе даже никуда ходить-то не надо. Знай себе, дерись и получай, как это говорят, сверхприбыль. У тебя ведь, действительно превосходно получается махать кулаками. Аж любо-дорого посмотреть! Слушай, - он понизил голос до заговорщицкого шёпота, - а ты меня сможешь научить так драться?

Реджинец изобразил на лице легкое удивление.

- Тебе-то это зачем? Ты же волшебник. В будущем боевой маг, насколько я знаю. 

- Вот именно, что я – будущий боевой маг! А в бою может произойти все, что угодно. Всегда полезно уметь постоять за себя, если даже магия откажет, хотя, конечно, не приведи Халла вляпаться в такую историю, когда она откажет. Но, ты – тоже будущий маг, и тебе это никак не мешает бить людям морды.

- Мне деньги нужны, иначе я бы не дрался, - напомнил молодой человек.

Кехел только скривился.

- У каждого - свои причины. Если дело в оплате, мы договоримся о цене, ты не переживай.

И вновь Бранд подавил в себе желание послать назойливого собеседника куда подальше.

- Тебя интересует только бой без оружия?

- Только, - кивнул Кехел. – Клинком я и так неплохо владею.

«Мечтай», - усмехнулся про себя реджинец.

- Хорошо. Считай, что мы договорились, - ответил ему Бранд.

- Вот и славно, - обрадовался Кехел, вновь протягивая Бранду руку. – Так… когда мне приходить, делать ставки?

Жнец раздумывал недолго:

- На этой неделе не получится. Давай на следующей… скажем, на вторую ночь.

- Понял! Непременно буду! А… что насчет обучения?

- После поединков и поговорим.

Кехел в очередной раз улыбнулся своей самой дипломатичной улыбкой, которую ему поставили его многочисленные учителя по этикету.

- Спасибо! Я буду ждать.

Бранд удостоил его лишь легким кивком.

 

***

Роскошный особняк, располагавшийся на внушительных размерах территории, окружал высокий, в три человеческих роста, забор. Каменные колонны вздымались вверх подобно могучим деревьям, соединяясь между собой сплетениями железных решеток, которые мастер-кузнецы отлили в дивной красоты орнаментальные структуры на исторические и мифологические мотивы. Один такой забор стоил целое состояние; и не стоит забывать о земле, размером с площадь, раскинувшуюся перед центральным входом Королевского Университета, которой владел хозяин.

Ночь стояла звездная, тихая и теплая. На встречу Бранду двигался патруль из трех городских стражников, и молодому человеку пришлось некоторое время пережидать в кустах. Когда стражи удалились на безопасное расстояние, реджинец покинул временное убежище, подкрался к ближайшей колонне и, ловко взобравшись по ней, очутился на территории поместья.

Все, что должно было случиться сегодняшней ночью, было распланировано молодым человеком буквально по секундам. Недаром он потратил на подготовку этого мероприятия почти месяц. Занимаясь ночными подработками, Бранд, естественно, не забывал о цели, с которой он перебрался в Корстон. Учеба учебой, но у него был план, и реджинец собирался его придерживаться, во всяком случае, пока позволяли обстоятельства. Он изучал столицу Скальдфаара и ближайшие ее окрестности подобно ворам-домушникам, рыщущим в поисках подходящей наживы, или шпионам-разведчикам, выведывающим полезные им секреты. Алариты как никто умели добывать чужие тайны, поэтому не стоит удивляться, что персона хозяина особняка рано или поздно привлекла к себе внимание Бранда.

Реджинец, облаченный во все черное, бесшумной тенью скользнул над землей, схоронился за осколком черной скалы на краю цветочного поля, имевшего форму выпрыгивающего из воды дельфина. Осколок специально доставили на территорию поместья с целью дополнить и разнообразить цветочно-парковый ансамбль усадьбы. Действуя быстро и четко, он открыл пенал, закрепленный на поясе, перекинутом через грудь, достал из него небольшой стеклянный флакон, наполненный мутной сиреневой жидкостью. Склянку он положил рядом с собой на траву, после чего достал из того же пенала тонкое металлическое лезвие и дощечку, изрезанную рисунком сложной формы. Приложив лезвие к большому пальцу левой руки, он легонько надавил на него. Выступила кровь, капля которой тут же упала на дощечку и моментально впиталась в нее.

Ничего не произошло. Вернее, не произошло ничего из того, что можно было бы увидеть человеческим глазом.

Бранд убрал лезвие в пенал, затем приложил дощечку ко дну стеклянного флакона, причем приложил той стороной, которая десяток секунд назад впитала в себя его кровь. Как только деревянный тонкий кругляш занял положенное ему место, жнец откупорил склянку, несколькими легкими круговыми движениями размешал ее содержимое и, приложив к губам, осушил одним глотком.

«Надеюсь, это сработает,» - прошептал он мысленно.

- Непременно сработает, ведь ты гонялся за этим рецептом две с половиной недели.

«Большой срок, затраченный на подготовку мероприятия, не означает, что оно увенчается успехом.»

- Не означает, и ты в скором времени на собственной шкуре убедишься, правильно ли ты все рассчитал и спланировал.

Прервав диалог с самим собой, Бранд убрал в пенал дощечку и опустошенную тару, поднялся на ноги и, согнувшись в три погибели, потрусил по направлению к ансамблю фонтанов, от которого до громадного хозяйского дома было рукой подать. А хозяином всего этого великолепия был очень сильным магом. Сильным, коварным, хитрым, злобным, не умевшим доверять людям, а, подчас, даже самому себе. Из-за этого параноидального недоверия Бранд и обратил внимание на Гесталуса – так звали волшебника, владевшего громадным участком земли и шикарным особняком на нем, стоившим баснословно дорого. А все дело в том, что усадьба волшебника, в отличие от усадеб других богатеев Корстона, практически не охранялась людьми. Аларит не мог ни обратить своего внимания на такую бросающуюся в глаза деталь и решил проверить странное поместье. Оказалось - не зря. Поместье охранялось, и притом очень хорошо. Чрезвычайно хорошо. Просто его охрана была возложена не на простых стражников и даже не на высокопрофессиональных стражников. Нет, гвардия, несущая патрули внутри особняка и на территории поместье, существовала, но в ее рядах служило очень мало людей. Необходимости в них не было никакой. Их держали, скорее, как дань традиции. Стражники не представляли опасности ни для воров, ни, тем более, для аларита. Другое дело - магическая система защиты, опутавшая своими сетями все пространство вокруг, под, над и на территории поместья. Настоящая паутина сигнальных и парализующих заклятий, дикое нагромождение магических ловушек, огромное количество зачарованных, заколдованных и заговоренных предметов, готовых наброситься на всех, кто рискнет заявиться на территорию усадьбы без приглашения. Не место, а настоящая неприступная крепость. Предметом особой гордости волшебника могла считаться сигнально-сторожевая система, призывающая Стражей (особый подвид Айга, почти во всем уступавший оригиналам), которых обожали использовать в Арконе. Соваться в это логово зла было делом гиблым. Никто и никогда бы не смог преодолеть такую насыщенную защиту, которую установил Гесталус в своем доме. С незримыми Стражами невозможно было договориться. Эту крепость нужно было брать армейскими отрядами при поддержке боевых магов, и никак иначе. Ни о каком тайном проникновении и речи не могло идти.

Но Бранд любил решать задачи, казавшиеся непреодолимыми. Чтобы более-менее вникнуть во все, что напридумывал волшебник-параноик, Бранду пришлось воспользоваться тремя десятками пассивных заклинаний, о которых он узнал, прочтя пару стопок книг, каждая из которых была высотой в рост человека. Чем дольше он изучал поместье Гесталуса, тем больше сомневался в том, что ему улыбнется удача. О том, чтобы разрушить магическую защиту опытного волшебника, не могло идти и речи. Ее так же невозможно было взломать или обмануть. Она виделась молодому человеку непреодолимым бастионом. Любой бы на его месте сдался, повернул назад, отказался бы от поисков решения проблемы, которая казалась принципиально нерешаемой.

Любой, но не Бранд. Чтобы разгадать загадку Гесталуса пришлось понять, как мыслил волшебник. Пришлось влезть в его шкуру. И как только жнец взглянул на переплетение защитных заклятий с точки зрения их создателя, ему удалось обнаружить уязвимое место. В структурах заклинаний присутствовал один общий нюанс, на который при других обстоятельствах мало бы кто обратил внимание. Разве что такой же маг-параноик. Этот нюанс заключался в наличие особой связи заклятия с человеком, который его сотворил. Каждый элемент защитной магической системы поместья был связан с Гесталусом. Это позволяло хозяину усадьбы своевременно реагировать на опасность и осуществлять полноценный контроль за территорией, которой он владел. Эти же связи защищали волшебника от сотворенных им же самим чар. Но именно в них, вернее в их наличие, крылась уязвимость общей защитной структуры. Если бы кому-то удалось добыть кровь волшебника, его волосы или ногти, в общем, любые частички его тела, а потом на их основе изготовить специальный магический артефакт, то при помощи него можно было бы попытаться обмануть защитную систему, прикинувшись хозяином особняка. Бранду удалось добыть частички кожи мага, для чего ему понадобилось проникнуть в закрытый игорный клуб, который любил посещать Гесталус. Уже после реджинец вновь погрузился в изучение книг, пытаясь отыскать хотя бы какие-то сведения, которое могли бы ему помочь в создании этого артефакта. Нужно сказать, что ему очень повезло. На поиски необходимых знаний он потратил всего день. Но вот на создание самого артефакта, который представлял собой сложное, многокомпонентное зелье, у Бранда ушли недели.

И все-таки он добился своего. Вот уже несколько минут он разгуливал по территории усадьбы Гесталуса, и Стражи принимали его за своего. Ни одна ловушка не сработала на присутствие чужака, не дрогнула ни одна сигнальная нить.

Бранд огляделся по сторонам. Шагах в ста от него слева, где сходились лучи двух пихтовых аллей, прохаживался патруль. Стражники-люди находились вдалеке и не представляли для аларита никакой опасности. Путь оказался свободен, но реджинец решил не рисковать. Массивное крыльцо с громадным козырьком и лестницами притягивало к себе взор молодого человека. Однако проникновение в дом через парадный вход выглядело глупой затеей. Бранд решил искать обходные пути. В таком громадном здании они должны были присутствовать в изобилии.

Скользнув под стены особняка, Бранд затерялся в цветнике и, ползя по земле, добрался до угла здания. Свернув за угол, жнец практически сразу наткнулся на неприметную дверь. Воспользовавшись ею, очевидно, можно было попасть в одно из многочисленных подсобных помещений дома. Под свет звезд явился набор отмычек; ловкие руки мага-лазутчика споро разобрались с несложным замком. Дверь отворилась наружу, не издав ни звука. Бранд тенью скользнул в помещение и очутился в узком коридоре с арочным потолком.

Было темно, но это не затруднило жнецу ориентацию. Спустя десяток шагов коридор повернул направо под прямым углом. Реджинец ступил на лестницу, которая вела куда-то вниз, ниже уровня земли.

Бранд застыл на месте, раздираемый противоречивыми чувствами. О Гесталусе он ничего не знал (малочисленные слухи и сплетни, зачастую противоречащие друг другу, не в счет), но подозревал, что волшебник хранил у себя в особняке массу секретов, добрая половина которых наверняка была окрашена в темные тона. И эти секреты могли храниться где угодно. Бранд не знал, куда ему идти. С одной стороны, хотелось проверить каждую комнату громадного дома, заглянуть в каждую залу, в каждый шкаф, в каждую тумбу, но с другой… Наличие подвальных помещений особняка притягивало реджинца едва ли не в большей степени, нежели возможные сейфы и сокровищницы. Уж если охотиться за черными секретами волшебника, то почему бы не заглянуть в подвалы его жилища?

Потратив несколько секунд на колебания, аларит решил отправиться в подвалы. Спустившись на один лестничный пролет, молодой человек вновь уперся в дверь, которая, однако, оказалась не заперта. Правда, Бранд не спешил браться за ее ручку. Вместо этого он долгое время прислушивался к своим ощущения, присматривался к двери, пытаясь понять, представляет ли она для него опасность или нет. На территории усадьбы Гесталуса фирменное чутье аларита работало слабо. Вероятней всего это было связано с мощнейшей сетью заклятий, созданных волшебником.

Решив, что ничего серьезного не случится, если он возьмется за ручку и откроет дверь, Бранд толкнул ее рукой и сделал два шага вперед. Его ноги вступили на неотесанный каменный пол, сложенный из больших валунов, различной конфигурации и формы. Он очутился в очередном неосвещенном коридоре. Перед ним в стенах, сложенных из такого же камня, имелись три двери. По правую руку коридор делал поворот. Слева, в пяти шагах от вертящего головой Бранда, начиналась лестница, ведшая вниз.

Реджинец вновь прислушался к своим ощущениям, но ничего определённого сказать не смог. Тогда он решил двигаться вниз, пока внутренняя архитектура поместья позволяла ему это делать. Лестница сначала была прямой, затем начала поворачивать в левую сторону. Неожиданно Бранда что-то кольнуло в грудь. Молодой человек остановился. Он не сомневался, что поучаствовал угрозу, вот только никак не мог понять, что она может собой представлять.

Простояв без движения несколько минут, Бранд продолжил спуск. И с каждым новым шагом он ощущал усиливающееся напряжение, которое липким туманом растекалось в спертом воздухе. Определённо он двигался в правильном направлении. Вопрос лишь в том: что поджидало его в конце?

Путь по винтовой лестнице закончился… дверью. Которая оказалась… незапертая. В других условиях Бранд бы не побоялся сотворить простенькое волшебство, чтобы определить, какие заклинания и в каком количестве были на нее наложены. Но сейчас он не собирался творить волшбу, опасаясь задеть какое-нибудь сторожевое заклятие.

Как и прежде, он несколько минут всматривался в себя и в дверь, стараясь уловить тончайшие намеки своего естества, которые могли бы указывать на опасность. Ничего не почувствовав, Бранд отпер дверь и…

В отличие от коридоров, помещение, в которое он попал, имело освещение, хоть и слабое. Это место напоминало молодому человеку рукотворную пещеру, сырую, темную, насквозь пропитавшуюся царящим в ней насилием и запахом концентрированного человеческого страха. Зала имела ширину, по приблизительным оценкам, сорок шагов (столько же и в длину). На четыре равные части ее делили два ряда колон, пересекавшиеся под прямым углом в центре. В потолок при входе и в дальней части залы были вбиты крюки, на которых висели масляные светильники, по одному на каждый крюк. Иных источников света Бранд не заметил. Реджинец сделал шаг вперед. Справа от него за рядом колонн просматривался деревянный стол, наклоненный к полу под углом в сорок пять градусов. На его поверхности даже при таком скудном освещении просматривались следы застывшей крови. Дальнюю стену справа подпирали стеллажи. На некоторых полках виднелись рулоны мешковины, но у жнеца не возникло желания проверить, что в них завернуто. Да и у кого бы возникло при виде того, что находилось рядом со столом. Бранд почувствовал, как внутри него закипает черное пламя. Подле стола на массивной металлической треноге был установлен вертикальный шест в полторы сажени высотой, верхняя часть которого изгибалась подобно дуге. На конце дуги имелось кольцо, в которое было продето две цепи, расходившиеся в разные стороны и подвешивавшие в воздухе деревянную балку. В торцы балки так же были вбиты кольца, к которым крепились цепи с более тонкими звеньями, заканчивающимися металлическими кандалами. В настоящее время кандалы были защелкнуты на тонких запястьях молодой девушки, можно даже сказать девочки, чье тело висело над полом на высоте в половину локтя.

Молодой человек на негнущихся ногах подошел к несчастной, чтобы повнимательнее осмотреть ее. В теле девушки отсутствовала жизнь, но умерла она совсем недавно. Судя по худющим рукам и ногам, торчащим из-под кожи ребрам и выпирающим наружу скулам, ее морили голодом. Лицо бедной девушки было исполосовано. Несколько рваных шрамов на щеках свидетельствовали о том, что изувер, наслаждавшийся пытками беззащитного человека, намеренно использовал плохо заострённое, щербатое лезвие. У девушки отсутствовали ногти на руках и ногах, ее ноги были изрезаны столь же сильно, сколь и лицо; груди и низ живота носили явные следы ожогов. Возможно, алхимического происхождения.

Бранд почувствовал, как кровь в его жилах начинает вскипать. Не приходилось сомневаться, кто именно умертвил несчастную девушку столь жестоким, мучительным образом. Выживший из ума господин волшебник не зря опасался за свою жизнь. Он наверняка не хотел, чтобы о его маленьком секрете стало известно окружающим.

И почему большинство магов похожи на больных психопатов?

Внезапно реджинец уловил слабый шорох. Он оторвал взгляд от девичьего трупа, до предела напрягая внимание. Только сейчас он заметил небольшой деревянный лючок, смонтированный внизу стены. На его петле тускло мерцал амбарный замок, который всем своим видом напрашивался, чтобы его сбили.

Бранд подошёл вплотную к стене, взял в руки замок, задумчиво вгляделся в его очертания. С виду – обычный, но… Скард их поймет, этих проклятых магов…

Если бы у него была возможность применить заклинание, он так бы и сделал, но время для его магии наступит позже. А пока… Набор отмычек, ловкие пальцы, годами отточенные навыки…

Замок сдался практически без боя. С замиранием сердца Бранд отпер лючок, нагнулся, вглядываясь в непроглядную полость мрака. В нос ударил едкий аромат спертого воздуха вперемешку с запахами экскрементов. Шевеление он не увидел глазами, но почувствовал его нутром.

- Здесь кто-нибудь есть? - прошептал Бранд. Слова, произнесенный чуть слышно, в окружающей тьме показались ему громовыми раскатами. – Вылезай. Я не причиню тебе зла.

В ответ из прохода донесся сдавленный стон и чуть слышный шорох. Кто бы там ни сидел, выбирался он с большим трудом.

- Я тебя не обижу. Ты понимаешь меня?

Ответа не последовало, но спустя несколько секунд из проема в стене показалась маленькая заросшая голова. Вслед за ней на свет тусклого светильника вылезло тельце в одной рубашке. Человек поднялся на ноги, и на Бранда уставились большие девичьи глаза.

- Ты… Как тебя зовут? - прохрипел Бранд, пораженный увиденным. В его голове не укладывался факт того, что душегуб издевался над детьми. – Ты можешь идти?

- Марса, - пролепетала девочка тоненьким голосочком.

Она обхватила себя руками, зябко передернула острыми плечиками и с опаской уставилась на мертвое тело, подвешенное за руки. Но она даже не закричала! Видимо, за то время, что она прибывала в руках Гесталуса, ей много чего довелось повидать и пережить.

- Какое красивое у тебя имя, - пробормотал Бранд, соображая, что же ему теперь делать. – Ты давно здесь?

Она судорожно мотнула головой. Движение получилось смазанным, и реджинец не понял, что имела ввиду кроха.

И тут внезапно он ощутил движение внутри тёмного проема. Миг спустя из подсобного помещения пыточной выползло еще одно маленькое тельце, а вслед за ним еще одно и еще. И все дети, только на сей раз мальчики.

- Пресветлые Халла, да что ж это делается-то.

Ошарашенный Бранд взирал на исхудавших, изможденных мальцов, а четыре пары детских глаз смотрели на него и молили о спасении, об избавлении от страха, ужаса застенок. Они просили, умоляли оградить их, защитить от поехавшего головой маньяка, изверга, изувера, наслаждавшегося детскими страданиями. Эти глаза… Больше всего они желали, чтобы мир не знал, не видел то, что пришлось им пережить, здесь, в этом богами забытом месте.

Никто и ничто не могло противиться этим глазам.

Бранд сглотнул подступивший к горлу ком. То, что он собирался сделать, было глупостью чистой воды, самоубийством. Но он не мог поступить иначе. Не мог, даже если б очень хотел поступить по-другому.

Но он не хотел.

- Вы можете идти сами?

Четверо малышей как по команде кивнули, не проронив ни звука.

- Тогда… выходите через ту дверь, - Бранд указал пальцем на угол стены, в котором зиял проход, - двигайтесь по лестнице вверх до самого конца, поднимайтесь, но на улицу не выходите. Вы меня поняли? Ни за что не выходите на улицу.

Малыши вновь закивали.

- Я задержусь здесь на некоторое время. Мне надо кое-что сделать. Но я обязательно за вами приду и выведу вас отсюда. Вы мне верите?

Третий коллективной кивок послужил ему ответом.

- Отлично. Бегите, я вас догоню.

Детишки робко, прижимаясь друг к другу, затрусили в сторону двери, запиравшей пыточную. Когда их шаркающие шаги стихли, Бранда уже ничто не удерживало.

Он еще раз взглянул на изуродованный труп девушки.

- Потерпи, - прошептал он, - отмщение уже близко.

Рука молодого человека нашарила на поясе кожаный чехол. Ловкие пальцы без труда расстегнули ремешки, и на ладонь реджинца вывалилось Узилище. Несколько секунд жнец пристально вглядывался в его гладкую черную с ярко-бардовыми прожилками поверхность, затем пальцы плотно сомкнулись на камне, и сознание молодого мага ринулось в артефакт. Беззвучной мелодией зазвенели струны связей, соединявшие хозяина и сотворенного им Айга. Сущность дремала, но как только до нее донесся призыв аларита, она моментально пробудилась. Камень слегка потеплел, и Бранд физически ощутил присутствие в пыточной невидимого создания.

Если во время сотворения Айга волшебник не должен был испытывать никаких эмоций, то сейчас Бранд без них обойтись не мог. Гнев, пылавший в его жилах, требовал выхода. Чтобы передать его незримому существу, даже не требовалось особых магических ритуалов. Нитей, связывающие Бранда и Айга, было вполне достаточно.

Черная, чернее самой темной южной ночи волна ненависти родилась где-то в районе желудка, поднялась по пищеводу и выплеснулась наружу яростным потоком. Искупавшийся в ней Айга утробно заурчал от удовольствия, во всяком случае, Бранду так показалось. Призрачной Сущности пришлась по нраву пища, которой кормил ее Хозяин.

- Ты знаешь, что нужно делать, - скрежеща зубами, промолвил Бранд. Дав волю эмоциям, он позволил себе пойти на поводу у своего гнева. Молодого человека трясло. Он и не подозревал, что умеет так люто ненавидеть. – Убей его. Разрушь здесь все, сотри с лица земли это место, и не забудь про тех, кто бродит снаружи.

Спустя мгновение от Айга пришли мысле-образы. Очевидно, Сущность интересовалась тем, как ей следует поступить с детьми.

- Детей не трогать. Их надо защитить, но со всеми остальными можешь поступить так, как тебе хочется. Повторяю, этого места не должно больше существовать.

Не стоит и говорить, что Айга безмерно обрадовал такой приказ. Воплощение разрушения, ярости – его племя создали не для того, чтоб строить, но, чтобы уничтожать. Творение Бранда взмыло вверх, разом миновав с десяток саженей камней, земли и мрамора. Только после того, как Айга просочился на первый этаж громады особняка, сторожевая система, охранявшая покой Гесталуса, наконец, сработала. Невидимого нарушителя атаковало разом несколько ловушек. Поместье волшебника пробудилось, хотя на улице по-прежнему властвовала глубокая ночь. Несколько сторожевых отрядов взяли дом в плотное кольцо. Незримые Стражи, моментально распознав врага, ринулись на него всем скопом, пытаясь задушить Айга числом и совокупной мощью.

Проснулся и сам хозяин. Волшебник рывком поднялся с постели, облачился в шелковый халат малинового оттенка. Несколько секунд у него ушло на то, чтобы прислушаться к какофонии «отзвуков» магической битвы. Разобравшись в происходящем, Гесталус подошел к тумбочке, находившейся у изголовья кровати, несколько раз щелкнул пальцами. Когда верхняя полка сама собой выдвинулась вперед, маг запустил в нее руку и достал оттуда великолепно разукрашенную шкатулку. Вновь отстучав пальцами замысловатый ритм, волшебник открыл ее. Внутри лежала бархатная черная тряпочка, в которой был завернут черно-серый голыш. Камень-узилище. У Гесталуса был свой Айга, которого волшебник не преминул призвать.

Бранд, ни на секунду не забывая о детях, ринулся прочь из пыточной. Его сознание в этот момент оказалось разделено на две части. Одна глядела на мир глазами молодого человека, другая ощущала реальность так, как ее ощущал Айга. Творение реджинца играючи сбросило с себя магические капканы, удавки, сети, разрушило два запирающих барьера и не заметило первую атаку призрачных Стражей. Сущность, которую призвал жнец, казалось, вообще не замечала тех, кто пытался ее остановить. Происходящее с ней самой, а также царившее вокруг нее боевое безумие только забавляло Айга, раззадоривало его. Он казался истинным монстром – необузданным, несокрушимым.

Сводя на нет любые старания противников, Айга планомерно зачищал одну комнату за другой. Сущность втекала в помещение, принимала на себя удар защитных заклятий сторожевой системы, после чего устраивала погром, по завершении которого все повторялось снова, но уже в новой комнате. Возможности Айга впечатляли. Его «дыхание» заставляло воздух загустевать настолько, что в нем невозможно было передвигаться; от его шагов содрогался пол всех трех этажей особняка и трескались стены. Призрачная Сущность разогревалась постепенно, не стремясь высвободить всю свою мощь в первые же секунды боя.

Реджинец будто своими глазами видел, как на Айга налетели несколько Стражей, которых он мгновенно поглотил, словно и не заметив вовсе. Он переплыл из одной комнаты в другую, не воспользовавшись дверным проемом, а просочившись прямо через стену, и в том месте, где камень соприкоснулся с невидимой материей, родилось изумрудное пламя с резко контрастирующими на его фоне черными всполохами. Очаг возгорания начал разрастаться буквально на глазах. Зал, походивший больше на картинную галерею, чем на комнату жилого пусть и очень богатого дома, запылал в течение нескольких секунд. А по прошествии минуты полыхал уже весь этаж. Пламя, порожденное Айга, превращало в пепел и тлен не только живую плоть. Оно с большой охотой питалось деревом, мрамором, камнем и даже землей. Это было злое пламя. Казалось, сам Скард приложил руку к его созданию.

Когда Бранд добрался до перепуганных детей, Айга хозяина наконец дал о себе знать. Он налетел на агрессора подобно хоулуку, заметившему добычу с высоты сотен саженей. Сущность Гесталуса камнем обрушилась на Айга Бранда, и главный холл, а вместе с ним и вся центральная часть особняка волшебника превратилась в пыль. Силы, вступившие в борьбу, не слишком заботились о том, во что может вылиться их противостояние. Они сшиблись грудь на грудь в первобытном желании доказать свое превосходство над противником, оставив людям, сотворившим их, скромную роль наблюдателей.

Борющиеся друг с другом Айга взмыли высоко над усадьбой Гесталуса. К тому времени, когда две Сущности вступили в бой ни на жизнь, а на смерть, призрачных стражей уже не существовало, а система магической защиты Гесталуса оказалась полностью уничтожена. Бранд мог бы попытаться увести детей из особняка волшебника, но опасался попасть под удар стихий. Монстры не собирались щадить друг друга и применяли в бою все отпущенные им природой способности.

Это была яростная битва, в которой один Айга предпринимал отчаянные попытки уничтожить своего более свирепого и сильного противника. Бранд не то чтобы испугался, когда узнал о наличие у Гесталуса своего Айга, но он, совершенно точно, осознал, что его план может рухнуть в любую минуту. Реджинец не мог тягаться в искусстве оперирования магией с более опытным волшебником. Он имел все основания полагать, что его Сущность могла оказаться слабее Сущности, сотворенной Гесталусом. Но на деле все вышло совершенно иначе. Призванный Брандом монстр оказался слишком могучим существом. Его битва с себе подобным не продлилась и полутора минут. Как только Айга застыли друг на против друга в незримом танце жестокой, недоступной для людского понимания битвы, окрестности поместья разорвал страшный треск, плавно трансформировавшийся в утробный гул. Гвардейцы, взявшие дом мага в кольцо, попадали на землю. Приблизительно треть из них мгновенно расстались со своими жизнями. Остальные были настолько деморализованы и дезориентированы, что практически полностью потеряли связь с реальностью.

Бранд мог возблагодарить себя за прозорливость. Находясь внутри здания, он и дети не пострадали, хотя малышам было очень страшно. Гудел воздух, земля дрожала от сталкивающихся в небе сил. Гесталус пытался помочь своему созданию одолеть неожиданно сильного противника, но на Айга это не произвело особого впечатления. Казалось, он мог сражаться с двумя, тремя, пятью своими сородичами одновременно, и не просто сражаться, но побеждать их. Он осознавал свою мощь, и он был благодарен своему творцу за то, что тот подарил ему жизнь.

Когда