Глава пятидесятая. Начало пути.

Желтокрылая свиристель, наслаждаясь лаской лучей теплого вечернего солнца, делилась с миром своим беззаботным щебетанием, забавно перескакивая с ветки на ветку. Маленькой птахе было не чуждо любопытство, которое заставило крохотную птичку покинуть комфортное местечко на верхней ветке красавицы-сосны и спуститься вниз, на нижний ярус могучей кроны исполинского дерева. Свиристель несколько раз моргнула своими крохотными глазками-бусинками, издала заливистую трель и стала наклонять пушистую разноцветную головку то вправо, то влево, наблюдая за таинственными действиями высокого двуногого прямоходячего существа, у которого полностью отсутствовала способность к полету. Однако человек держался и вел себя так, будто это его совершенно не волновало. Двуногий, похоже, совсем не переживал по поводу того, что не умеет летать. Это сбило с толку маленькую птичку. Но лишь на секунду. Свиристель была беззаботным существом и не умела задумываться над сложными вопросами. Она предпочитала наблюдать и наслаждаться приятной погодой, установившейся в середине месяца Орис на всей территории графства Кирдет.

Птаха спрыгнула на самую нижнюю ветку, клювом отколупнула легкую древесную частичку, и проглотила лакомство, остро пахнущее смоляным соком. В это время бескрылое создание, одетое в странную шкуру без перьев, начало раскладывать вокруг камня, покоившего в основании древа, странные, тускло блестящие вещи, некоторые из которых чем-то напоминали отдельные части его тела. Позади камня легло нечто, напоминавшее верхнюю часть туловища бескрылого создания; справа и слева от камня, на земле, устланной иссушенной хвоей, заняли места длиннющие лепестки такой необычной формы, которую птаха никогда раньше не видела. Определённо ей не доводилось скакать по деревьям, у которых были такие листья, но от этих двуногих, которым закрыт воздух, всего можно ожидать. Предметы неизвестного происхождения лишь подстегнули любопытство свиристели, и птичка, в очередной раз довольно чирикнув, продолжила наблюдать за таинственными манипуляциями нелетающего существа.

Меж тем, оно положило перед камнем еще одну вещь, которая по своей форме здорово напоминала грудь существа. А вслед за грудью рядом с ней легли и «лапы». Сначала верхние, затем и нижние. Бескрылый издал серию глухих звуков на своем непевучем, грубом языке, затем отступил назад и распростер руки в разные стороны, словно постарался обнять ствол невидимого дерева.

Птичка чирикнула еще несколько раз. Ее музыка была полна любопытства и волнения. Существо на земле вновь начало звучать. На сей раз его голос слышался отчетливее и выше. Воздушные массы над поверхностью камня пришли в движения. Образовался легкий восходящий поток. Свиристель воспользовалась им, чтобы перебраться на другую ветку. Все происходящее она воспринимала как игру. Птаха не чувствовала опасности и продолжала наблюдать, забавно вертя головкой.

А бескрылый так и продолжал стоять, обнимая неизвестно что. Спустя несколько мгновений восходящие воздушные потоки образовались и над предметами, разложенными подле камня. На высоте нижнего яруса веток эти потоки слились в один, который поднимался до середины сосны.

Прошло еще немного времени, и ветер сделался сильным. Птичке стало некомфортно сидеть на месте, и она, второй раз воспользовавшись подъемной силой воздуха, упорхнула на вершину дерева. На макушке было тихо и спокойно. Птаха могла беззаботно нежиться в солнечных лучах и признаваться в любви к миру. Конечно, она не смогла удовлетворить свое любопытство, зато могла попеть в свое удовольствие в комфортной обстановке.

Но если б свиристель осталась внизу, она бы увидела, как металлические части тела, лежащие на ковре прошлогодних веточек и иголок, начали светиться. Свет, испускаемый предметами, был слаб. Конечно, в темное время суток вещи светились бы ярче, но сейчас был день, и над землей господствовало солнце.

Какое-то время лежащие предметы продолжали излучать, затем интенсивность света скачкообразно усилилась, после чего резко сошла на нет. Бескрылое существо опустило руки. Вещи более не источали свет, и воздушная среда подле дерева-исполина успокоилась.

Существо, не способное к полету, еще некоторое время глядело прямо перед собой, оставаясь неподвижным.

 

***

Бранд глубоко вздохнул, успокаивая нервную систему, взбудораженную активной волшбой. Все прошло как нельзя лучше, и теперь доспех – трофейный доспех и оружие – были зачарованы в полном соответствие с концепциями защиты и нападения, подходящими для ведения ближнего боя двумя клинками. Оставалось подождать несколько дней, пока металл нагрудника, поножей и сапог под действием чар станет гибким и легким, приобретя при этом невероятную прочность, а сталь клинков окончательно перестанет бояться твёрдых материалов и окажется способной разрезать все, что будет встречаться не ее пути.

Реджинец нагнулся, подхватывая невесомые клинки. Он подбросил оба меча и ловко поймал их за рукоять. Вглядевшись в орнамент стали режущих кромок, он невольно залюбовался причудливой игрой света на металлических поверхностях, затем не удержался и несколько раз с силой рубанул воздух. Мечи свистнули, радуясь жизни. Несмотря на то, что их формирование лишь только начиналось, и оружие (как и доспехи) еще несли в себе крупицы старых наговоров, они жили в предвкушении невероятной силы и невероятных возможностей. Только теперь они окончательно обрели свободу, которую им ещё только предстояло осознать в полной мере.

Бранд спрятал мечи в ножны. Мешок, в котором он принес доспехи, валялся у его ног. Молодой человек нагнулся, чтобы подобрать его, и последовательно убрал в него сначала шлем, затем нагрудник, поножи и окованные металлическими пластины сапоги.

Это все, что осталось от Орпика - первого рыцаря королевства Скальдфаар, предводителя войска, вторгнувшегося в Реджин, человека, придавшего смерти его друзей, растоптавшего его детство, сжегшего его мать и отчий дом, продавшего его сестер в рабство.

Реджинец поднял мешок, легко взвалил его на плечи. По его суровому лицу пробежала тень скорби, а перед глазами встали картины воспоминаний начала лета.

- Если б я знал, что ты будешь гостить у короля, то лично бы пришел за тобой, - сквозь зубы зло процедил жнец.

Он резко развернулся и зашагал прочь от одинокой сосны, венчавшей собой вершину небольшого холма.

В Кирдет – графство, расположенное в центральной части земель, некогда объединенных под властью Сверкающего Трона – он прибыл несколько дней назад. Как и три года назад, когда Бранд впервые оказался в Корстоне, его вел план. Правда грандиозность этого плана, его масштаб не шли ни в какое сравнение с планом мести, который реджинцу удалось осуществить.

Однако обо всем по порядку. Уничтожение сильнейших волшебников королевства послужило Бранду своеобразным мерилом его текущих возможностей. Оно придало ему сил, уверенности в себе, заставило молодого мага действовать резко, даже нагло и напористо. Впервые в жизни он почувствовал, что действительно может стать хозяином своей судьбы, но для этого ему требовалось совершить еще один шаг. Скальдфаар не имел право на существование. Меж тем, Бранд не собирался обрекать простых жителей королевства на вечные муки. Он твёрдо верил, что непричастные лица не должны были страдать. Другое дело – король и все о его окружение: советники, жрицы, Благородные Дома, на которых зиждилась королевская власть.

События во Дворце Высшего Совета Жрецов вызвали в Корстоне настоящий переполох. Город вновь сковал комендантский час. Улицы столицы наводнили солдаты; Тефрист рвал и метал, проклиная всех и вся. Король был ослеплен праведным гневом и жаждой мщения. В общем-то, Бранд прекрасно понимал его. Вот только молодой человек, в одночасье превратившийся в мужчину, не собирался никого прощать.

В полдень на следующий день после своих ночных приключений, реджинец не без труда, но все же добрался до окрестностей королевского дворца. Не колеблясь ни секунды, молодой маг призвал Айга и, приказав тому, разрушить дворец до основания, стал наблюдать за действиями сотворенной им некогда сущности. Он постарался влить в это невидимое глазу существо как можно больше сил и ненависти, ввиду чего монстр, созданный руками аларита, получился настоящим исчадием Миров Теней и Скорби.

Невидимая пуповина связи соединяла реджинца и Айга, поэтому волшебник видел, ощущал все, что вытворяла эта сущность. Жажда разрушения поистине захлестывала Айга. Безликий разрушитель появился во дворце никем не замеченный и сходу принялся творить бесчинства. Могучая фигура Тефриста занимала место на троне, что расположился на самом видном месте главного королевского зала. Перед королем простирались ровные ряды столов, за которыми восседали десятки советников, а также ближайшие сподвижники короля из числа аристократии (местной и государственной). Король вел совет, естественно срочный, в свете ночных событий, и пытался склонить меньшинство, выступавшее за всестороннее изучение проблемы и принятие обдуманных, планомерных решений, на свою сторону. Тефрист, как и большинство в зале, придерживались идеи, что королевству Скальдфаар минувшей ночью была объявлена война. Узнав это, Бранд лишь ехидно усмехнулся. Король ошибался, но лишь наполовину. Правда, как это часто бывает, лежала где-то посередине. Скальдфаару давно уже была объявлена война, вот только королевство, до поры до времени, об этом не знало.

Совет шел бойко. Несмотря на присутствие особы королевских кровей, советники и аристократы не стеснялись в выражениях. Даже сейчас, в такие сложные для государства минуты, они плели интриги, очерняли конкурентов, заключали негласные стратегические и партнерские союзы, разваливали фракции. Этот балаган пора было прекращать.

Бранд отдал приказ, и той же секундой Айга воплотился посреди главного королевского зала во всей своей яростно-разрушительной красе. Людям он виделся полупрозрачным облаком, сгустком легкого тумана, вот только от одного взгляда на это существо кровь вскипала в жилах. В буквальном смысле слова. Примерно половина всех заседающих начала умирать в страшных мучениях. У них лопалась кожа, многочисленные раны моментально заполнялись пузырящейся кровью; потолок зала скоро заволокло облаком пара. Оставшихся в живых Айга принялся убивать несколько более традиционным для него способом. Сущность отрастила невидимые клинки, молоты и копья, которое пронзали, дробили, разрывали и разрубали хрупкие человеческие тела. Не прошло и десяти секунд, как королевский зал превратился в скотобойню. Кровь убитых забрызгала даже отдельные участки потолка, что уж было говорить про стены, колонны и пол, который являл собой полотно душевно больного художника. Тефристу досталось больше прочих, ведь Айга чувствовал ненависть своего хозяина, испытываемую в отношении этого человека. Сначала невидимый мясник сломал королю суставы на руках и ногах (при этом треск был такой, что любой, слышавший этот звук, мучился бы зубной болью), затем смял кости ног и рук (до колен и локтя соответственно) после чего крест-накрест рассек брюшную полость несчастного и развернул ему голову. Однако на этом экзекуция Айга не закончилась. Сущность подняла в воздух мертвого короля, истекавшего кровью, разломала его трон, выбрала один обломок, по форме напоминавший деревянное копье или палку, острозаточенную с одной стороны, и со всей силы насадило на нее обезображенное тело. Импровизированный кол вошел в задний проход короля, теперь уже бывшего короля, и вышел у того изо рта. И вот в таком омерзительном виде изуродованного, изувеченного Тефриста бросило на ближайший к трону стол, где он и остался лежать.

Реджинец выдохнул. Увиденное определённо произвело на него неизгладимое впечатление. Умом он не одобрял излишней жестокости, которую демонстрировал Айга по отношению к своим жертвам, но сейчас волшебник оказался доволен той картиной, свидетелем которой он стал.

Используя органы чувств незримого создания, Бранд огляделся по сторонам. От обилия растерзанных, разорванных трупов рябило в глазах. Мешанина переломанного, местами измельчённого дерева, человеческой плоти и костей укрывала пол громадного зала сплошным толстым ковром.

Реджинец хотел было уже отдать приказ о разрушении дворца, но тут его взгляд приковал к себе обезглавленный трупп, валявшийся в трех шагах от обломков королевского трона. Бранд присмотрелся повнимательнее. Трупу оторвали голову, отсекли правую ногу чуть выше колена, смяли левую до самого бедра и раздробили обе руки. Сложно было сказать, умерла ли жертва мгновенно или мучилась некоторое время – сие Бранда мало интересовало. Взгляд молодого человека привлекли к себе нарядные доспехи, в которые оказался закован труп. Пластинчатый нагрудник отливал едва заметным зеленым оттенком металла. Этот же цвет проступал на латных рукавицах, поножах и обивке сапог. Нигде не было видно шлема, но режинец не сомневался, что творец всего этого доспеха сковал его в полном соответствие единой концепции. Старательно выполняя требования хозяина, Айга подлетел к обезглавленному трупу, «лизнул» нагрудник, и в ту же секунду Бранда обожгла концентрированная порция видений. Реджинец едва сдержался, чтобы не закричать. Увиденное им глубоко шокировало молодого мага. Мужчине понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Только тогда он осознал, что его сознание столь болезненным образом отреагировало вовсе не на количество мысле-образов, переданных ему Айга, а на их качество. Образы, как не сложно было догадаться, принадлежали мертвецу, являя его миросозерцание, его воспоминания. Вот только это был не простой мертвец. Маг видел пред собой обезглавленный труп Орпика – первого рыцаря королевства Скальдфаар. В какофонии чудовищной бойни, воцарившейся в этом месте, Бранд даже не заметил смерти этого человека, так круто изменившего его судьбу, а ведь в представлении реджинца Орпик заслуживал смерти столь же лютой, сколь ею удостоился король Тефрист.

Наверное, если б Бранд умел поворачивать время вспять или, на худой конец, оживлять мертвецов, то в тот момент он бы обязательно применил свое тайное искусство. Он страстно желал, чтобы Орпик пал именно от его руки. Он хотел бы сразить рыцаря в поединке, и не просто сразить его, но унизить первого рыцаря Скальдфаара, выставить его на посмешище, заставить почувствовать себя жалким, беспомощным, не способным противостоять мастеру, владеющему истинно смертельным искусством ближнего боя. Но судьбе было угодно распорядиться по-иному. И в этом плане Бранд не мог ей противиться.

И все же молодой маг не мог просто так отпустить Орпика. Если мертвый рыцарь физически не мог удовлетворить жажду мести Бранда, то его доспехи могли это сделать. Отчасти, конечно, но все же. Жнец отдал Айга приказ раздеть труп Орпика, обнаружить в замке мертвого короля шлем, некогда носимый первым рыцарем ненавистного королевства, и только после этого приступать к активным разрушительным действиям.

Айга беспрекословно выполнил поручение своего хозяина. Шлем рыцаря обнаружился в его покоях. Орпик держал его на специальном постаменте, напоминавшем стол, выточенный из дорогого сорта дерева, залакированный и украшенный красивой орнаментальной вязью. Бранд знал, что Орпик очень гордился оружием и доспехами, которые выковали ему самые искусные мастера Скальдфаара и зачаровали опытнейшие маги королевства, однако в том виде, в котором их обнаружил реджинец, они не отвечали требованиям, предъявляемым молодым волшебником к боевой экипировке.

В тот момент мысль доработать трофейную амуницию мелькнула в голове аларита на краткий миг и исчезла, как только началось разрушение. Точнее даже не разрушение, а Разрушение. С большой буквы! Дворец короля, как и многие казенные здания в Корстоне, да и в целом в Скальдфааре, имел монументальные размеры и был построен с размахом, подчеркивающим амбиции и величие государства. Поэтому, когда он начал трескаться, а затем разваливаться на части, это выглядело впечатляюще. Стены дворца исполосовали глубокие, витиеватые борозды; съехала крыша одной из башен, а затем на землю рухнула и сама башня, подняв в воздух тучу пыли. Ужасающее зрелище разрушения святыни государственной власти вызвало на улицах столицы настоящую панику. Стражники метались из стороны в сторону, не получая никаких конкретных, четких приказов. Народ голосил во всю мощь своих глоток, подхлёстывая панику неповторимым акустическим аккомпанементом.

Айга никуда не спешил, наслаждаясь собственным могуществом и беспомощностью жертв. Замок Тефриста он разламывал по частям, смакую каждую секунду. Когда стены здания полностью покрыли трещины, часть земли, опоясавшая дворец, резко просела. Дворец разом сделался немного меньше; от него стали отделяться фрагменты стен значительных размеров. Однако вместо того, чтобы развалиться во все стороны, дворец неожиданно начал схлопываться внутрь себя. Этот процесс напомнил Бранду смятие бумажной коробки. Только коробка превращалась в бумажный шар под действием внешней силы, а королевская дворец уничтожала сила, находившаяся внутри него. Вскоре на месте одного из главных символов Скальдфаара образовался громадный каменный шар, висящий в воздухе. Шар вращался вокруг своего центра тяжести, при этом направление вращения менялось чуть ли не каждую секунду. Постепенно стало видно, как уменьшается объем каменного шара. Бранд всем своим естеством чувствовал, как внутри этого искусственного образования возрастает плотность материи. Вскоре строительный материал дворца занимал объем равный одному только главному королевскому залу. Когда шар сделался еще меньше, его поверхность начала светиться слабым ледяным сиянием. Бранд почувствовал, что ему следует покинуть текущую наблюдательную позицию и скрыться в ближайшем переулке. Молодой маг так и поступил, тем более, что он мог лицезреть происходящее, что называется, от первого лица.

Каменный шар висел в воздухе порядка пяти минут. За это время он уменьшился в объеме примерно в половину. К тому моменту, как Бранд оказался в нескольких кварталах от разыгрывающейся на глазах сотен горожан катастрофы, то, что некогда представляло собой дворец короля Тефриста, сияло, подобно полной луне в безоблачную ночь. С каждым ударом сердца сияние становилось интенсивней, и когда даже самому недалекому свидетелю сего бесподобного магического процесса стало ясно, что с минуту на минуту что-то случится, каменный шар взорвался. Лишь по причине обособленности бывшего королевского дворца, ближайшие к нему здания пострадали несерьезно и остались, фактически, в целостности и сохранности. При этом Бранд ни на секунду не сомневался, что, захоти Айга громче хлопнуть дверью, и у него это непременно бы получилось. Однако, жнецу не нужны были жизни простых горожан, и Айга это чувствовал. Он не собирался разочаровывать своего хозяина.

Из дум о недавно произошедших с ним событиях Бранда вывели настороженные взгляды десятка людей, расположившихся у подножия холма, с которого спускался реджинец. Вооруженные наемники смотрели на молодого мужчину сурового вида, облаченного в плащ и с мешком за спиной, с явной настороженностью и недоверием. Несмотря на то, что Бранд оплатил их услуги на год вперед, воспользовавшись для этого казной одного из скальдфаарских аристократов, они видели в нем угрозу, а не простого работодателя, с которыми им обычно приходилось иметь дело. Все объяснялось инцидентом, произошедшим между Брандом и группой наемников не далее, как неделю назад.

Собственно, в тот вечер, реджинец и заручился поддержкой боевого отряда Диомо, однако сделал это в свойственной ему манере. Вместо того, чтобы просто нанять людей с опытом ведения ратных дел, он, помимо звонкой монеты, предложил им демонстрацию своего могущества. Бранд предположил, что наемникам будет приятно работать не на какого-нибудь там толстопузого слюнтяя, только и способного сорить деньгами направо да налево, а на сильного, искушенного воина, имеющего грандиозные планы на будущее. Диомо – командир наемников – услышав такие слова от потенциального нанимателя, рассмеялся ему в лицо.

- Херня это все, милейший, - заявил он и, схватив ус двумя пальцами, принялся его накручивать. – Могущество вполне можно измерить армиями, но раз вы способны нанять только нас, какой-то жалкий десяток человек, то ваши слова навсегда останутся только словами.

Заявление Диома ни в коей мере не вывело Бранда из себя. Усатый наемник говорил то, что думал. Его уста рекли ту истину, которую он привык видеть. Эта истина была субъективна.

- А если я докажу тебе, что являюсь великим воином, ты поверишь мне?

Диом скривился. Его пальцы нащупали другой ус и стали закручивать уже его. Молчал он примерно с минуту, оценивающе поглядывая на странного нанимателя. Наконец, очевидно собравшись с мыслями, он сказал:

- Все будет зависеть от доказательств, милейший. Вы уже поняли, что ни я, ни мои ребята не верят словам. Мы доверяем тому, что видим. Дела и только дела! Но дело, делу рознь. У вас есть, что нам предложить?

Бранд молча кивнул.

- Помимо золота, - нарочито медленно начал он, - я могу предложить вам поединок.

Брови наемника взлетели вверх. Его пальцы отпустили несчастный ус. Он так и застыл с глуповатым выражением лица и с наполовину открытым ртом.

- Со всеми вами сразу, - уточнил важную деталь Бранд.

Диом громогласно прочистил горло.

- Я… сейчас не ослышался?

Реджинец отрицательно мотнул головой.

- То есть… наниматель просит нас начистить ему х…ло?

Молодой маг коротко кивнул.

Диом выдохнул, украдкой глянув на небеса.

- Чудны дела ваши, Божественные Халла. И что происходит с этим миром?

- Определённо, ничего хорошего, - вторил ему Бранд. – Итак, ты принимаешь мой вызов?

Усач почесал затылок, затем махнул рукой и сказал:

- Деньгу вперед! А то знаю я вас. Получите по роже и в кусты сразу, вылавливай вас потом. Нет уж. Не обижайтесь, милейший, но я вам не доверяю, хотя вы – потенциальный источник моих доходов. И я хочу обезопасить свое финансовое положение. Никто не знает, как вы поступите, когда огребете, верно ведь? Так что разрешите мне подстраховаться. Сначала монеты, потом поединок. Только в таком порядке. Устраивает?

- Почему бы и нет, - улыбнулся Бранд, протягивая наемнику толстый кожаный мешок со звенящими монетами внутри.

Диом подкинул его на руке, оценивая вес золота.

- Вот это другое дело, милейший. – Его настроение сразу улучшилось, а в глазах появился блеск бойцового азарта. – Итак, будут ли какие-нибудь пожелания, правила?

- Не убивать и не калечить, - предложил воин-волшебник.

- Это мы можем, - осклабился усач и жестом подозвал к себе банду головорезов, которыми командовал.

- Значит так, - заорал он, напуская на лицо суровый вид, - наш милейший наниматель желает увидеть наше мастерство. И не просто увидеть, а… хе-хе… прочувствовать его на собственной шкуре. А желание клиента для нас закон, правда ведь, парни?

Банда завопила во всю мощь лужёных глоток, выказывая, тем самым, уважение работодателю. А, может быть, таким образом они насмехались над его глупостью?

- Крови не пускаем, - продолжал инструктаж Диом, - не калечим, руки, ноги не рубим. Я думаю, - он искоса посмотрел на фигуру Бранда, очевидно оценивая его комплекцию и стараясь понять, каков он в бою, - я думаю, мы ограничимся отбором вашего оружия и… ну… не обессудьте, милейший, но намять вам бока все же придется.

- Поступайте, как знаете, - махнул рукой Бранд.

Клинки, принадлежащие Орпику, остались в ножнах. Реджинец вообще не собирался использовать трофейные доспех и оружие до тех пор, пока они не будут готовы. А вот старый, проверенный временем и делом солдатский меч – другое дело. Орудие в опытных руках умелого мастера могло творить чудеса и казаться заколдованным.

Десять человек во главе с Диомом мгновенно и очень умело взяли наглого нанимателя в кольцо. Бранд с первых секунд оценил, опытность и сплочённость группы головорезов, привыкших действовать сообща. Диом не солгал, расхваливая себя и своих ребят.

Нападать всем скопом не было никакого смысла, поэтому наемники атаковали вчетвером. Действовали они не напористо, осторожно, не желая причинять жнецу серьезный вред. Но вскоре им пришлось всерьез схватиться за мечи да топоры, поскольку таинственный наниматель продемонстрировал невероятную выучку и прыть. Его обычный видавший виды меч бил коротко, но молниеносно. Бранд вел поединок предельно корректно и собрано, не тратя силы на обманные движения, вязь защитно-атакующих финтов, фехтовальные обманки и ловушки. Меч реджинца бил словно стрелы, выпущенные из лука - всегда точно, всегда по делу.

Вскоре наемники осознали незавидность своего положения. Наниматель играл с ними. Сам не атаковал, но зато бесподобно работал в защите, в основном на блоках. Они думали, что легко покажут зарвавшемуся богатею его законное место, но выяснилось, что, если им не разрешат вести серьезный бой, максимально приближенный к реальному сражению, они потерпят поражение. Неслыханно! Чтобы один человек одолел десятерых, пусть и в учебно-тренировочном поединке? Да не бывать этому!

- Поднажмем, парни, - зло процедил Диом, чувствуя, что его репутация висит на волоске.

Ребята поднажали. Действовать они стали жёстче и прагматичнее. А, главное, они перестали относиться к Бранду как к нанимателю и стали видеть в нем потенциального противника. Мечи свистнули сразу с трех сторон. Один из них совершенно точно бы угодил в цель, но аларит, извернувшись невероятным образом, умудрился полукруговым движением отбить все три клинка. Не останавливаясь, он припал на правую ногу, по инерции наклоняясь вперед, и лягнул назад левой, угодив сапогом в живот четвертому наемнику. Вскочив на ноги, Бранд нанес два молниеносных удара, и наемники оказались обезоружены. Однако реджинцу этого показалось мало. Он двумя быстрыми атаками связал последнего наемника, способного сражаться, обманул его простеньким, но безукоризненно исполненным финтом, и вышиб меч из его рук. Лезвие старого клинка уперлось тому в горло. Человеку Диома ничего не оставалось, как только сдаться.

Показательная порка, устроенная Брандом, не отняла у него много времени, а ее результат настолько шокировал головорезов, что те теперь не спешили лезть на рожон. Они медленно кружили вокруг молодого мага, сжимая оружейные рукояти с такой силой, что белели костяшки пальцев. В их глазах просматривалось желание немедленно поквитаться за унижение, но они понятия не имел, как это сделать, не нарушив уговор.

Бранд чувствовал колебания наемников. Вступая в эту показательную схватку, он надеялся справиться с парнями Диома исключительно мечом. Он и сейчас мог бы это сделать, однако такой шаг с его стороны явил бы собой отнюдь не демонстрацию собственного величия. Бранд бы унизил наемников, которых он сам же и нанял. Реджинцу нужны были преданные люди, даже если они служили ему за звон золотых монет.

Могущество могуществу рознь. Бранд-воин продемонстрировал головорезам свое мастерство, после чего на арену вышел Бранд-волшебник. Меч жнеца неожиданно для наемников воткнулся в землю. Мир мгновенно изменился в глазах молодого мага. Он сиял мириадами тончайших нитей, образующих невероятно сложную и, в то же время, гармоничную картину. Потоки первичной материи пронзали всех и вся, а Бранд с некоторых пор умел их видеть и умел с ними взаимодействовать. Легкий взмах невидимых мысленных рук привел к тому, что все наемники, включая и тех, кого Бранду удалось одолеть в честной схватке, начали подниматься вверх. Затем воздух вокруг каждой парящей фигуры сделался настолько вязким, что двигаться в нем уже не было никаких сил. И мига не прошло, как десяток опытных бойцов оказались, фактически, побеждены без единого взмаха мечом.

Бранд вытащил из земли клинок, указал острием на две ближайшие к нему фигуры, плавающие в воздухе.

- Я мог бы зарубить каждого из вас, а мог бы заколдовать воздушную среду таким образом, чтобы она сделалась прочнее камня. Тогда все бы вы были расплющены в лепешки. И знаете, что самое удивительное?

По понятным причинам ответов не последовало.

- Вас всего десять, - продолжал реджинец, - но такие фокусы я могу провернуть с целой армией.

Откровенно говоря, Бранд лукавил. Нет, он чувствовал, что его могущества может хватить и на тысячу и на пять тысяч мечей, к тому же он в любой момент мог призвать Айга, но все же ему по-прежнему не доставало опыта настоящего боевого мага. Одним словом, его слова не были подкреплены фактами, а посему требовали проверки.

Однако Диому и его парням хватило и того, чему они стали свидетелями. За годы наемничества никто из этих сорвиголов не сталкивался ни с чем подобным, хотя им ни единожды приходилось работать бок о бок с магами. Но одно дело – видеть колдовство волшебника, и совсем другое – почувствовать его на себе. Никогда в жизни Диом не ощущал себя настолько беспомощно и жалко, как в этом воздушном капкане.

- Впервые встречаю волшебника, который настолько искусен в обращении с мечом, - заявил Диом, угрюмо глядя на реджинца.

- Я не всегда был волшебником, - бросил Бранд загадочную фразу. – Так вышло, что у меня с самого рождения не было спокойной жизни. Приходилось выживать, а для выживания все средства хороши. Пришлось научиться держать в руках оружие… и колдовать.

Диом перевел взгляд суровых глаз на своих ребят. Выглядели они помято, сконфужено.

- Должно быть, хорошие учителя попадались вам, милейший.

- Неплохие, - уклонился от прямого ответа Бранд. – Дело не в них, а в том, каков ты сам, чего хочешь достичь и что готов отдать для достижения своей цели.

Командир наемник огладил свои торчащие в разные стороны усы.

- И… каковы наши планы?

Бранд ухмыльнулся.

- Позволь пока мне умолчать об этом. Скажем так… я собираюсь стать завоевателем некоторых земель, но у каждого завоевателя должна быть своя армия. Считай, что ты стал частью моей армии. И пусть тебя не смущает ее численность. Великое во все времена начиналось с малого.

- Где-то я уже это слышал, - хриплым голосом произнес Диом.

В его голове было еще много вопросов, но он посчитал, что время задать их наступит в будущем. Вопреки распространённому мнению, что наемники, дескать, способны только мечами махать, а думать головой они совсем не умеют, это, мягко говоря, не соответствовало истине. Сорвиголовы… Этот тип людей обладал поистине скардовой хитростью и всегда умел считать выгоду. Диом только на первый взгляд казался бесшабашным рубакой. На самом деле командир группы наемников был очень хитер и осторожен. Если бы Бранд продемонстрировал ему свои способности до того, как отдать деньги, Диом, скорее всего, отказался бы их принять. Ему, конечно же, и раньше приходилось иметь дела со странными клиентами, но усач всегда просчитывал выгоду и думал, прежде всего, о собственной шкуре и уже потом о деле. Он и раньше отказывал нанимателям, которые предлагали наемнику выполнять странные, подчас слишком рискованные заказы. Но уж если он брал мешок с золотом, то практически никогда не отказывал клиенту. Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, чтобы Диом расторг контракт. Бранд собирался провести революцию в каком-нибудь графстве или баронстве? Да ради всех Халла, почему бы и нет. Это и странностью-то назвать нельзя. Клиент хорошо платил, был, по всей видимости, могущественным волшебником. Да, ему ни в коем случае не стоило доверять, богатым волшебника вообще никогда нельзя доверять, а уж тем, кто стремится занять чей-то там трон, - и подавно. Но из этого всего еще не следовало, что маг захочет от них выполнения чего-то невозможного. В общем, Диом решил занять осторожную, выжидательную позицию, и посмотреть, что будет. Однозначно ему и его парням нужно было держать нос по ветру.

Бранд по очереди оглядел каждого наемника, взиравшего на него со смесью недоверия и заинтересованности. Для них он был не просто клиентом, но загадкой. Они боялись его, но еще больше они боялись его приказов. Он это знал.

«Вам понравится. Обещаю.»

- Все прошло удачно?

Диом позволил себе задать вопрос. Командир наемников нервными движениями ощупывал свои усы – предмет особой его гордости. Он и его ребята вот уже неделю сопровождали боевого мага, но пока что не получили от него ни одного конкретного приказа. Это заставляло о многом задуматься. Люди нервничали, хоть и не подавали виду. Неизвестность, как все знали, пугала.

- Более или менее, - уклонился от прямого ответа Бранд. – Вскоре узнаем.

Молча, ни на кого не обращая внимания, он прошел вперед. Наемники расступились при виде его высокой могучей фигуры.

Неожиданно он остановился, задрал голову кверху и посмотрел куда-то на небо.

- Неделю выжидаем, - вдруг произнес реджинец, - а дальше нас ждет первое веселье. Диом, твои люди готовы?

- Ждем не дождёмся, - признался командир наемников.

Бранд кивнул.

- Отлично. Ждать осталось недолго. Совсем недолго.

Он поудобней разместил мешок на плече и зашагал вперед.

 

Хорм де Сафферин изет ране урукае. Дарнстад Айрис дже вайле фюрд айдин Каллиф.

Престол Севера не может опустеть. Сверкающий Трон обретет нового Правителя.

Выдержка из Хартии Империи Севера.