Глава сорок девятая. Ритуал.

Весна выдалась на удивление унылой и промозглой. Несмотря на то, что на календаре значился месяц Арвен, температура воздуха в дневные часы редко поднималась выше десяти градусов, а солнце на небосводе было редким гостем. В отличие от хмурых облаков и синих со стальным отливом туч, предпочитавших опустошать свои водяные запасы по средствам моросящего дождя и водяной взвеси.

Правда, абитурам не было времени жаловаться на плохую погоду, ведь на носу висела сессия, которая в конце третьего года обучения обещала выдаться особенно жаркой и упорной. Юноши и девушки в голубых и местами зелёных мантиях штудировали брошюры, методические пособия, заумные трактаты и книги, написанные многомудрыми магами и мыслителями прошлого и настоящего, постигали сакральные истины, тренировали свои практические навыки и мечтали о благосклонности к себе судьбы и экзаменаторов. Последних - в особенности, потому что судьба молодых людей на этом этапе их жизненных путей преимущественно зависела от профессоров-преподавателей, принимавших зачеты и экзамены.

Все абитуры жили предвкушением предстоящей сессии, и лишь одному из них до нее не было никакого дела. Бранд стоял на смотровой площадке одного из корпусов Королевского Университета и, облокотившись на парапет, рассматривал угрюмую белесую даль. Вчера в его жизни произошло событие, которое обещало круто изменить его дальнейшую жизнь. Все три года, что он обучался в Корстоне, молодой человек отчаянно желал, чтобы оно случилось, и, в то же время, он боялся, что оно когда-нибудь произойдет. И оно, в итоге, произошло. Все свершилось в центральном актовом зале, где перед толпой восторженных студентов с речами напутствия выступали ведущие, искуснейшие и сильнейшие маги государства. Торжественное собрание открывал и закрывал сам милорд ректор Агр Комод - единственный волшебник, чей ранг оценивался всеми как наивысший. Он крайне редко опускался до личного общения с абитурами, занимаясь в основном общими вопросами управления Университетом, а также курированием и надзором за всеми магическими исследованиями, приводящимися на территории Скальдфаара. При любых других обстоятельствах его персона всецело приковала бы к себе внимание Бранда. Но в этот раз взгляд молодого человека был полностью сосредоточен на маге восьмого ранга, занимавшего должность личного советника короля Тефриста по вопросам государственного развития, науки и магии. Реджинец никогда раньше не встречал и не видел этого человека. Точнее, он не видел его лично, но молодой человек прекрасно знал, на что способен этот волшебник.

И Бранд знал его страшную тайну.

Измар – так звали мага-советника короля – был тем, кто пытал и издевался над Ликой. Именно он обезобразил тело девушки, причинил ей неимоверно страданий. Измар был вершиной воплощения плана Бранда и человеком, ради которого этот самый план создавался.

После памятной ночи в самом центре квартала аристократии, когда Айга реджинца уничтожил усадьбу Гесталуса, а сам жнец вызволил детей из плена, Тефрист объявил в Корстоне комендантский час. Наполовину военное положение в королевской столице продолжалось без малого полгода. На протяжении этого времени улицы города патрулировали усиленные отряды гвардейцев, а волшебники всех мастей, профилей и специальностей пытались отыскать виновника вопиющего убийства всеми любимого и уважаемого человека, светила магических искусств, настоящую опору трона. Специальная комиссия, срочно созданная высочайшим указом Его Королевского Величества, была призвана контролировать процесс расследования этого громкого дела, бросившего тень на репутацию Скальдфаара. Внутри Университета была сформирована магистерская группа, находящаяся в личном подчинении председателя комиссии по расследованию убийства Гесталуса, которая проверила и допросила чуть ли ни каждого профессора и абирура, преподающего, либо обучающегося в Университете. Вот только они ничего не нашли. Точнее, они нашли многое из того, о чем Университет предпочел бы забыть или вовсе не знать, но на след истинного убийцы никому выйти так и не удалось.

Хотя у королевских ищеек были определённые шансы разоблачить Бранда, но стальные нервы реджинца, знания и способности жнеца, основанные на коммуникабельности и человеческой психологии, а также факт того, что всем и каждому он был известен как абитур с весьма средними, можно даже сказать, посредственными способностями, сняли с него все возможные подозрения. Бранда никто не стал проверять углубленно. Ему задали несколько вопросов, чисто формально, и забыли о его существовании.

Но вот он ничего не забыл. Месть магам превратилась для него в главную идею жизни. Он не сомневался, что Скальдфаар кишмя кишел нелюдями наподобие покойного Гесталуса, а от их черных дел ежедневно страдали тысячи невинных. А сколько еще магов проживало за пределами королевства Тефриста? Тысячи… И многие из них пребывали в плену собственного величия. Их нужно было остановить, и аларит знал, как это сделать.

Все то время, пока продолжались поиски коварного убийцы, посягнувшего на сами основы государственной власти Скальдфаара, Бранд, можно так выразиться, залег на дно. Он упорно изображал из себя абитура со средними способностями и успеваемостью, который все отпущенное ему время посвящал изучению науки и магии. Из-за комендантского часа ему пришлось резко ограничить свои ночные заработки. Клуб, специализирующийся на подпольных кулачных боях, прикрыли, хоть и, по слухам, временно; иные потенциальные работодатели, которые предлагали Бранду за вес серебра и золота охранять их торговые лавки, опасались гнева властей. Да и не нуждались они в его услугах, поскольку гвардейские отряды, круглыми сутками патрулирующие улицы столицы, одним своим видом отпугивали любителей присваивать чужое добро.

В общем Бранд старался не выделяться, вести законопослушный образ жизни, со всеми дружить, всем улыбаться и ни с кем не ссориться. Библиотеку он теперь посещал исключительно в дневное время и брал лишь ту литературу, которая требовалась ему в процессе учебы.

Но потом пришла зима. Убийцу так и не нашли. Некоторые члены комиссий по этой причине не сносили голов. Однако все сошлись во мнении, что глупо продолжать держать город в железной хватке комендантского часа, поскольку виновник трагедии, скорее всего, давным-давно находится на другом конце света, если не дальше. Король, скрипя сердцем, вынужден был склонить голову под тяжестью доводов авторитетных лиц. Расследование страшной трагедии, впрочем, никто не собирался останавливать, но комендантский час пришлось отменить.

И это развязало Бранду руки. Мало-помалу привычная ему ночная жизнь наладилась, вошла в устоявшееся ранее русло. Он опять стал участвовать в боях, теперь зарабатывая еще и со ставок на свои же победы; как и прежде он продолжил оказывать услуги торговцам и купцам всех мастей и рангов. Не забывал молодой человек и про Библиотеку. В дневные часы он читал лишь те, книги, которые требовал его текущий учебный план. А вот ночью молодой маг давал себе волю, не брезгуя изучением материалов неизвестного, а, подчас, и вовсе сомнительного происхождения.

Единственное, что он опасался делать, - это пускать в ход Айга. Однажды ночью он умудрился проникнуть в кабинет председателя магистерской комиссии. Перевернув комнату вверх дном (привычно не оставив после себя никаких следов), реджинец обнаружил доказательства существования в Корстоне особых сторожевых маго-механических конструкций, специально созданных для отслеживания бесчинствующих Айга. Маги, ведшие расследования убийства Гесталуса, практически сразу разобрались в причине его смерти, как и в том, у кого могло достать сил превратить громадное поместье досточтимого мастера в пылающие руины. Эти конструкции не считались чем-то из ряда вон выходящим – Бранд во время одного из сеансов запрещенного ночного чтения совершенно случайно наткнулся на их подробное описание, которое изучил от корки до корки – но молодой человек имел чувство меры и знал, когда стоит рисковать, а когда нет.

Хотя охоту на нерадивых волшебников, мешавших жить обычным людям, он не прекратил. Просто теперь Бранд предпочитал больше опираться на навыки и умения жнеца, на планирование и всесторонний анализ, нежели на грубую силу. Правда, совсем уж без магии, обходиться он не мог. За крайние три месяца он устранил двух магов, ничем не выделявшихся из толпы посредственностей, за исключением одной общей для них обоих черты: все они обладали гипертрофированными садистскими наклонностями и за пару десятков лет загубили ни одну человеческую жизнь. Оба, кстати, являлись магами-теоретиками. Один из них преподавал теоретическую магию в Университете, другой заведовал лабораторией испытаний маго-механических изделий.

Полезные, в целом-то, для общества люди, если бы не их грязные делишки, которые они скрывали ото всех, даже от самих себя. Для этого волшебники каждое утро принимали по маленькой склянке отвара, обладавшего особыми свойствами, блокирующими определённые воспоминания. Отвар действовал на протяжении всего дня, а как только наступала ночь, маги вспоминали о своих скардовых наклонностях и, либо шли у страсти на поводу, либо боролись со своей странной и страшной жаждой.

Тот факт, что они пытались бороться со своим недугом, ни в коем разе не поднимал их в глазах Бранда. Как только он узнал о них и о том, чем они, порой, любили заниматься, он их приговорил. Оставалось только привести приговор в исполнение, и Бранд продумал и воплотил в жизнь блестящую комбинацию, заманив обоих магов в тщательно расставленную и замаскированную ловушку. Что делали волшебники, когда у них не было сил противиться собственной природе? Они искали жертв. Они очень боялись, что кому-то станет известно об их секретах, посему не держали жертв про запас, а пытками, истязаниями занимались в подвальных помещениях своих домов, которые на пыточные камеры походили так же, как и любое подвальное помещение. Поняв, как будут действовать маги, жнецу не составило большого труда сыграть роль жертвы и заманить сначала одного мага, а через пару дней и другого в магический капкан. Ни тот, ни другой ничего не заподозрили. Их разумы оказались настолько затуманены, что они, как говорится, ничего не видели дальше собственного носа. Не видели или не хотели видеть – не важно. Бранд исполнил свой долг, и мог быть этим доволен.

Однако каждое действие порождало последствия, и действия Бранда не были исключением. Смерть Гесталуса, смерти магов, не таких важных, но все-таки… Те, кто расследовал убийство высокопоставленного волшебника, кто поклялись Тефристу, что непременно изловят коварного душегуба, умели думать, анализировать и складывать в уме «два и два». И пусть в первом, третьем и четвертом случаях Бранд не оставил следов творимой им ритуальной волшбы, для королевских ищеек все было более чем очевидно. Коварный враг Скальдфаара (да-да, именно так, ни больше, ни меньше) предпочитал тихо расправляться с волшебниками только в тех случаях, когда ему на то позволяли силы. С могучими магами он предпочитал разбираться, используя Айга. В общем-то, они правильно во всем разобрались, за исключением одного. Перед тем, как натравить Айга на Гесталуса, Бранд понятия не имел о силе сотворенной им сущности. То, что в итоге произошло в поместье волшебника, иначе как цепочкой случайных событий назвать было нельзя. Но королевские ищейки об этом не догадывались.

Итак, те, кто расследовал загадочные убийства в Корстоне, понимали, что таинственный убийца не покинул столицу. Он спокойно отсиделся в своем логове, пережил период комендантского часа и, как только город вернулся к нормальной жизни, вновь взялся за старое. Само собой, со стороны государственной комиссии напрашивались какие-то конкретные действия. Какие? Логичным выглядело предположение о повторном введении в Корстоне комендантского часа, однако этого не случилось. Значит, королевство готовило для убийцы неприятный сюрприз. Вот только какой, оставалось загадкой.

Разумеется, Бранд счел за лучшее, вновь лечь на дно. Молодой человек избрал выжидательную позицию, хотя, по правде сказать, у него чесались руки кого-нибудь придушить. Кого-нибудь из тех, кто этого заслуживал. Но он не собирался лезть на рожон, не собирался подставляться, не собирался облегчать магам их работу. На его след не вышли тогда, не выйдут и сейчас - так он размышлял.

Все шло своим чередом, но тут вдруг появился Измара, и это выбило молодого человека из колеи. Не зная, кто такой Бранд, волшебник, тем не менее, умудрялся каким-то образом действовать ему на нервы. Образ королевского советника приносил реджинцу физически ощутимую боль. Бранд понимал, что не может бросить ему вызов прямо сейчас, но ничего не мог с собой поделать.

- Ты чего такой хмурый с утра? – заговорили за спиной молодого человека. – Тоже переживаешь о предстоящей проверке?

Бранд нехотя повернулся. Эстел выглядел мрачным и сосредоточенным, что для Моратара младшего было не свойственно.

- Проверке?

Тот кивнул, подошел к парапету и встал рядом с реджинцем.

- Аттестационная работа, - пояснил он. – Неужели ты не слышал?

Бранд недовольно поморщил нос.

- Ты про это… Я думал, ты хотел рассказать мне о чем-то другом.

- Хотел, - ехидным голосом ответил Эстел. – При иных обстоятельствах я бы не стал придавать аттестации чересчур много значения, но… ты же знаешь этих наших лекторов.

- Каких именно?

- Кривого и Лысого.

Разумеете, уважаемых преподавателей никто в глаза так не называл. Это были клички, которые находчивые абируры прикрепили к парочке особенно мерзких профессоров, которых никто недолюбливал.

- Кто их не знает.

- Вот именно. Мало того, что кто-нибудь из них обязательно будет присутствовать у нас на экзаменах, причем как на теоретических частях, так и на практических, так эта еще их манера преподавать действует мне на нервы. И не только мне. Бесконечные загадки, двусмысленные речи, намеки… Ничего конкретно объяснить не могут, а требовать будут. Я в этом уверен. Говорят, они три шкуры спускают с абитуров во время сессий.

Бранд знал, что это чистая правда. За три года, что он провел в стенах Университета, аларит сумел добыть сведения, касавшиеся почти всех профессоров, преподающих в учебном заведении. Кривой и Лысый не стали исключением.

- Не только они одни умеют спрашивать.

- Согласен с тобой, не только они, но остальные хоть объясняют. А с этими что делать? Что делать с предметами, которые они ведут?

Бранд меланхолично пожал плечами.

- Переходить на самостоятельное обучение, - заявил он.

Моратар фыркнул:

- Я бы рад. Думаешь, я не пробовал?

- Тебе что-то помешало?

Эстел устало вздохнул.

- Помешало… Еще как помешало. Я не плачу деньги за самостоятельное обучение, но… Скард бы побрал эти проклятые порядки, я согласен это терпеть… Не все время, но на данный момент – согласен. Но пусть меня хотя бы обеспечат учебным материалом. Но нет же! Какой там!

- А в чем проблема? – никак не понимал реджинец. – Тебе сложно заглянуть в Библиотеку?

- А я, по-твоему, что сделал? – довольно резко ответил Эстел. – Я как порядочный абитур пошел в университетскую Библиотеку… И знаешь, что случилось?

- Что?

- Меня вышвырнули оттуда вон! – Раздражение в голосе отпрыска Дома Моратаров резало слух. – Меня даже на порог не пустили!

- С чего это вдруг? – удивился реджинец.

- Откуда ж я знаю? – Эстел явно нервничал. Он щелкал пальцами и озирался по сторонам, словно пытался найти тех, кто за ним следил. – Мне никто ничего не объяснил, просто не пустили внутрь, и все.

«Странная история, - подумал про себя Бранд. – С чего бы простому абитуру стали запрещать посещать Библиотеку?»

- Они… что же, охрану у входа выставили что ли?

- Не поверишь, но да!

А вот это уже было интересно! Очень интересно!

«Библиотека под охраной? С какой это стати? Уж не я ли тому причина?»

- Это только тебя не пустили или кого-то еще?

- Издеваешься? – Младший из Моратаров едва сдерживался, чтобы не начать кричать. – Всех конечно. Удивляюсь, что ты до сих пор не в курсе того, что происходит с нашей Библиотекой. Наверное, уже весь Университет об этом знает.

- Я туда давно не заглядывал, - отшутился Бранд.

- Это заметно. – Эстел несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Он понял, что показал себя перед приятелем с не лучшей своей стороны, и теперь пытался наверстать упущенное: стать спокойным и рассудительным – истинным Моратаром.

- Может, это продлится недолго, - предположил Бранд.

- А что, если до начала зачетов?

Реджинец усмехнулся.

- В этом случае нам придется импровизировать.

Эстел непонимающе посмотрел на него.

- В каком смысле импровизировать?

- В таком, как мы это обычно делаем во время экзаменов.

Моратар покачал головой.

- Такой подход, если и сработает, то только с теорией. Что будем делать с практикой?

- Выкрутимся как-нибудь.

- Как? У тебя есть план?

«Есть, но ты бы с ума сошел, узнав, что он собой представляет.»

- Это не назовешь планом… Скорее попыткой отыскать альтернативу.

Эстел пристально посмотрел в глаза Бранду. Молодой человек не отвел глаза.

- Порой мне кажется, - произнес Моратар после паузы, - что ты хитрее большинства аристократов.

- Я просто умею выживать, - снова отшутился реджинец. - Жизнь, знаешь ли, она лучший, но, меж тем, самый жестокий учитель. Она не прощает ошибок, по крайней мере, повторных.

Эстел с задумчивым видом скрестил руки на груди.

- Так любит говорить мой отец, - сказал он. – Практически теми же словами.

- Значит он мудрый, опытный человек.

- Он глава Дома Моратаров, - не без гордости произнес Эстел. – Конечно он мудрый и опытный. Как же иначе?

- Если бы он оказался на твоем месте, он наверняка бы нашел выход, так?

- Я в этом даже не сомневаюсь.

- Вот и я так думаю. Альтернатива – наше все. Думаешь, одни мы учились у Кривого и Лысого?

Эстел некоторое время изучал мутно-серый горизонт, будто бы пытаясь отыскать в контурах нависших над землей дождевых туч высший смысл. Потом его лицо озарила улыбка.

- Кажется, я догадываюсь, к чему ты клонишь…

- Да, именно. И… кажется, я знаю, где можно раздобыть кое-какие знания.

- Надеюсь, ты со мной поделишься?

- Ты во мне сомневаешься? – удивился Бранд.

- Нет, конечно, - засмеялся Моратар, хлопая реджинца по плечу. – Только не затягивай с этим.

- Не затяну. Будь во мне уверен.

 

***

И часа не прошло, а Бранд уже спешил на встречу с Варданеном. Проблемы Эстела реджинца совершенно не заботили. Он не волновался насчет предстоящей сессии. Возможно, он был единственным абитуром, кто не переживал из-за нее. При желании молодой маг мог бы уже сейчас сдать девяноста процентов всех экзаменов за все оставшиеся года обучения, но он этого не делал, не желая выделяться. А вот проблема закрытия Библиотеки его серьезно заботила. Он должен был выяснить, что там произошло. Он чувствовал, что это очень важно.

Библиотекаря он отыскал в лавке древностей Дальнего Юга. Молодой человек любовался кинжалами и стилетами, привезёнными из Тель-Татавира, а так же ножнами под одноручные и полуторные мечи, богато расшитые и украшенные.

- Не знал, что ты интересуешься оружием, - заметил Бранд, обращаясь к Варданену.

Библиотекарь бережно положил на бархатную тряпочку изогнутый нож с односторонней заточкой. Прежде чем он обратил внимание на заговорившего с ним, его глаза еще раз прошлись по прилавкам, жадно впитывая образы хищных силуэтов, блеск стали и драгоценных камней, не растерявших своей привлекательности за несколько веков.

- Об этом мало кто знает, - тихо произнес он. – Все думают, что у меня в жизни лишь одна страсть – книги. Пусть так и дальше думают, я не возражаю. – Наконец он взглянул на Бранда, нахмурился. – Ты что-то хотел?

Реджинец кивнул.

- Надо поговорить, - почти шепотом сказал он. – Желательно, не здесь.

Варданен одними глазами указал Бранду на выход.

Когда их разговору никто уже не смог бы помешать, он спросил:

- Что-то стряслось? О чем ты хотел со мной поговорить?

- Не догадываешься? О Библиотеке, конечно.

Лицо Варданена на мгновение сделалось чернее тучи, но он достаточно быстро совладал со своими эмоциями.

- Предвосхищаю твой последующий вопрос и отвечу тебе сразу, что не знаю. Ничего не знаю.

- А я позволю себе не поверить твоим словам.

- Это твое право, - огрызнулся Варданен. – Верь во что хочешь.

Огрызнулся и, тем самым, выдал себя с потрохами. Бранд тонко сыграл на чувствах молодого парня, разбил его ментальную защиту, и Варданену, хотел он того или нет, пришлось отвечать.

- Послушай, я все равно не смогу тебя провести, - отчеканил библиотекарь, предполагая, что реджинец хочет от него именно этого. – Приказ ректора. Письменный приказ с кучей гербовых печатей. Понимаешь, что это значит?

- Это дает ректорскому совету право поместить книжное хранилище Университета под охрану, - предположил аларит.

- Вот именно! Под… охрану! – Он намеренно разделил два крайних слова, выделив каждое из них по отдельности. – Никто не сможет туда попасть без особого разрешения, и я не смогу тебя провести мимо гвардии. Я никого не смогу провести. Даже мне запретили посещать мое рабочее место.

Бранд с сочувствие поглядел на Варданена. Книги имели в жизни этого парня огромное значение. Он по-настоящему любил свое дело. Для него быть библиотекарем означало находиться на своем месте.

- Успокойся, Варданен, я не собирался упрашивать тебя нарушать ректорские приказы. Делать мне больше нечего. Просто… ты ведь понимаешь, что я – абитур, и у меня впереди сессия…

- Да-да, я все понимаю. Не ты один такой. Вас, абитуров, целая толпа, и каждому от меня что-то нужно.

- В данном случае, нам всем хочется знать, когда откроют Библиотеку. Нам надо готовиться, и мне в том числе. Ты же не хочешь, чтобы меня выкинули из Университета?

- Мне-то что с того, выкинут тебя или нет?

Реджинец приложил определённые усилия, чтобы сдержать улыбку.

- Ой, Варданен, не пытайся казаться хуже, чем ты есть на самом деле. Я прекрасно тебя знаю. Ты хороший человек. Многие просто не понимают тебя и не принимают твоего мировосприятия.

Библиотекарь недоверчиво покосился на Бранда.

- Не пытайся втереться ко мне в доверие, - проворчал он. – У тебя не получится.

- Я и не пытаюсь, я просто хочу понять, что мне делать дальше.

- Мне кажется, что тебе придется повременить с библиотечными посещениями, - наконец признался долговязый. – Я понятия не имею, когда ректор снимет охрану. Предполагаю, что пока не отыщет нечто важное.

Бранд, изобразив крайнюю степень озабоченности, начал щипать себя за подбородок.

- Там же гигантское количество книг, писаний… Если не знать, где конкретно искать…

- То поиски можно продолжать десятилетиями.

«Неужели ректорат этого не понимает?»

- А если бы ты помогал им?

- Но я им не помогаю, - раздраженно выпалил Варданен.

- И они тебе даже не предложили?

- Представь себе, нет.

Бранд вздохнул. Ему было откровенно жаль библиотекаря. Высшая профессура Университета что-то задумала, и он обязан был разобраться в этом.

- Сдается, мне, что солидная группа абитуров не переживет эту сессию.

- Ничем не могу помочь, - сокрушенно ответил Варданен.

Поняв, что больше он ничего не добьётся от библиотекаря, Бранд оставил его в покое.

«С какой стати ректорату запирать Библиотеку? Неужели, они не могут отыскать необходимое им более традиционным способом?»

- Когда собираешься скрыть истинную цель своих действий, придумаешь и не такое.

«Истинную цель? Ректор не хочет, чтобы кто-то узнал, что он ищет?»

- Это понятно даже безмозглому идиоту. Думаю, он ищет это не в одиночку, и компанию ему составляют отнюдь не дамочки доходных домов. Бьюсь об заклад, что за всем этим стоят люди, расследовавшие убийства волшебников. Убийства, которые ты совершил.

«Это еще надо доказать.»

- Зачем же дело стало? Выследи их. Ты же это умеешь лучше всех на свете. В конце концов, Школа столько в тебя вложила. Не разочаруй Магистров.

- Я уже успел их разочаровать, - усмехнулся реджинец.

Однако в диалоге с самим собой наметился кое-какой план дальнейших действий. Знания сотен народов, свезенных в Корстон со всего мира. Отголосок десятков эпох.

Что же задумал Агр Комод?

***

Дождь, ливший не переставая вот уже вторую неделю, закончился словно по волшебству. Будто повинуясь воле могучего мага, небосвод в течение часа очистился от облаков. Купол неба мерцал блеском холодных звезд и морозным ликом луны. Потеплело. Воздух сделался влажным, а близость наступающего лета стала ощущаться еще более явственно, чем в середине месяца Арвен.

Пара стражей в доспехах, блиставших в лунном свете, вот уже полтора часа мерила шагами периметр монументального здания, принадлежавшего Высшему Совету Жрецов Скальдфаара. Это были опытные бойцы, прослужившие в городской гвардии с десяток лет, однако на их памяти им впервые в жизни предписывалось заниматься чем-то подобным. Нет, гвардейцы и раньше несли караульную службу на улицах столицы или на территории Королевского дворца, но, чтобы сторожить Жреческий Совет… Подобное на их памяти случалось впервые, и это удивляло. А еще удивлял личный состав гвардейских команд, сформированных специально (о, Халла Небесные, специально!) для патрулирования улиц, находящихся в непосредственной близости от здания Совета. Все сплошь ветераны - надёжные, проверенные люди. И полное отсутствие новичков – факт сам по себе немыслимый, не поддающийся рациональному объяснению. Но кто они такие, чтобы обсуждать приказ капитана столичного гарнизона? Есть приказ, его надо исполнять, а думают пусть другие. В конце конов, им за это платят огромные деньги.

Вот и вынуждены были два стражника-ветерана шаг за шагом наматывать лиги вокруг здания Совета Жрецов, оберегая покой и честь наместников Пресветлых Халла от всякого отребья и ворья. И невдомек было бывалым солдатам, что тем, кто приказал им нести службу сегодняшним вечером и ночью, стоило опасаться вовсе не воров или бродяг, и даже не наемных убийц, а того, кто вот уже на протяжении нескольких лет в одиночку вел войну с целым государством.

Бесшумная, безмолвная тень выглянула из подворотни, огляделась по сторонам, принюхалась, прислушалась, впитывая в себя дух улиц, их звуки, цвета и запахи, их настроение, саму их суть, и, не обнаружив опасности, черной молнией метнулась к основанию стены, возвышавшейся над землей на несколько десятков саженей. Даже опытный взгляд стражников не уловил движения во тьме.

Дождавшись подходящего момента, тень прилипла к стене и начала восхождение. Двигалась она настолько плавно и легко, что у стороннего наблюдателя могло возникнуть ложное впечатление, что он видит человека, ползущего по земле. На высоте двадцати пяти саженей тень вынуждена была замереть, пережидая очередной проход очередной патрульной пары. Когда ее планам больше ничего не угрожало, она продолжила взбираться к самому верху здания-гиганта.

Преодолев вертикальный подъем, тень ловко перемахнула через ограждение, носившее чисто декоративный характер, и бесшумной поступью пересекла крышу от ее края до центральной части сооружения, которую венчала громада купола. Нижняя его треть была сложена из камней, и тени пришлось забраться по ним, чтобы достичь стеклянного витража. Блеснула тусклая полоска металлического резца, и вскоре на стекле образовалась идеально ровная окружность, которая выпала в руки лазутчика, а сам он, подобно облаку тумана, перетек в помещение.

Отложив кусок стекла на деревянную балку, на которой он находился, и запихнув стекольный резец в специальный пенал на бедренном поясе, Бранд присел на четвереньки и взглянул вниз. Десятками саженей ниже собралась процессия.

Реджинец напряг зрение. В центре громадной залы имелось возвышение, на котором покоился постамент, напоминавший по форме спиленную на высоте человеческого роста квадратную колонну в пару охватов шириной. Его вершину венчала золотая (так по крайней мере казалось) чаша, наполненная какой-то жидкой красноватой субстанцией. На расстоянии в шаг колонну окольцовывали амфоры. Через отверстия в их крышках поднимался густой белый дым, взгляд на который вызывал головные боли, при этом, складывалось такое впечатление, что начинала теряться связь с реальностью. Пропадало восприятие ширины, длины, высоты, время замедляло свой бег, а звуки становились глухими и тягучими. Крайне неприятные ощущения.

Пол залы, составленный из гладких, полированных мраморных плит, был целиком и полностью исписан и изрисован замысловатыми геометрическими узорами, рисунками и орнаментами, руническими письменами и глифами. В сознании Бранда они складывались в цельную, безмерно сложную структуру - магическую конструкцию. Не приходилось сомневаться, что волшебники, рассредоточенные по зале, готовили особый ритуал. Вопрос – какой?

Жнец подобно хоулуку, парившему над полями и выискивающему полевок, вглядывался в очертания мантий волшебников, занимавших положенные им согласно магической формуле места. Ректор Королевского Университета находился в одном из силовых фокусов конструкции, и властными четкими жестами руководил остальными присутствующими. Среди волшебников зоркий глаз реджинца приметил и Измара – королевский советник так же находился близ одного из фокусов силы. В руках он держал два черных шара, а прямо перед ним на расстоянии в локоть от него, в пол был воткнут скипетр, навершие которого представляло собой тонкую восьмигранную пластину. 

Бранд, ловко передвигаясь на всех четырех конечностях, переместился поближе к центру купола. После того, как ему стало понятно, что ректорский совет замыслил нечто недоброе, он постарался как можно больше разузнать о таинственной деятельности волшебников в Университетские Библиотеке. Однако все его попытки проникнуть в охраняемое книгохранилище не увенчались успехов. Виной тому был целый ворох сигнальных и сторожевых заклятий, сплетенных сильнейшими магами Скальдфаара. На то, чтобы аккуратно разобраться в их структурах, у молодого человека могло уйти несколько недель, а то и месяцев. Реджинец не мог столько ждать, и ему пришлось буквально на ходу корректировать свои планы.

Он не мог узнать, к чему готовились маги, но он мог выследить их и постараться понять, что они задумали. Как и любой аларит, Бранд в совершенстве владел приемами наблюдения за живыми разумными существами. Его новый замысел вскоре увенчался некоторыми успехами. Агр Комод, а также Измар руководили группой очень сильных волшебников, осуществлявших поиск чего-то такого, что могло им поспособствовать в воссоздании могущественного заклинания. По большому счету, Бранда не заботило, что именно пытались отыскать волшебники. Его больше волновала возможность или невозможность помешать им осуществить задуманное.

Продолжая слежку, реджинец вскоре понял, что волшебники получили возможность воссоздать свой магический ритуал. Жнецу не составило труда определить место его проведения. Конечно, никто не предоставил ему прямых сведений об этом месте, но молодой маг умел анализировать то, что видел. Большинство людей на свете не замечали ничего дальше собственного носа. В этом плане аларит выгодно отличался ото всех. Назначение городской стражи на охрану Дворца Совета Жрецов послужило для него своеобразным указателем. По какой-то причине волшебники не оплели Дворец паутиной защитных заклинаний. Тогда он еще не знал, по какой, но сейчас, разглядывая сложнейшую структуру ритуала, понял, что вынудило магов поступить так, как они в итоге поступили.

Всему виной был пресловутый баланс. Каждая система (магическая не исключение) стремилась пребывать в равновесии. Этому способствовал один из основных законов природы, и волшебники не имели возможности его обойти. Им нужно было, чтобы их сверхсложное заклятие работало правильно. Для этого им необходимо было оградить его от возможных посторонних магических воздействий. В этой связи сплетение сигнальных заклятий могло нарушить баланс основного заклинания, а маги не собирались рисковать. А еще Бранд четко осознавал, что волшебники лишены запаса времени. Они торопились, вот только куда и зачем оставалось загадкой. Если бы не это, все могло бы сложиться по-другому.

Однако история не знала сослагательного наклонения. Даже если бы здание Совета патрулировал весь гарнизон Корстона, это не смогло бы остановить жнеца. Бранд обхитрил стражей, получив право присутствовать на таинстве. Молодой человек вглядывался в вереницу изображений, украшавших пол залы, пытаясь разобраться в хаосе геометрических фигур, странных орнаментов и руники. Все тщетно. С таким же успехом он мог, к примеру, начать постигать суть Божественных Халла. Конструкция, над сооружением которой маги наверняка трудились несколько дней и ночей, выглядела слишком сложной, чересчур запутанной для того, чтобы в ней можно было сходу разобраться. Бранду понадобилось бы несколько месяцев, чтобы разложить магическую структуру на компоненты, определить все ее связи, разобраться в компонентах, составляющих ее основу, прежде чем начать делать определенные выводы и пытаться помешать волшебникам.

В поле зрения Бранда находилось четырнадцать магов. Пятеро из них занимали места в главных фокусах силы ритуала-заклятия, остальные должны были поддерживать стабилизирующие контуры структуры, обеспечивая то самое пресловутое равновесие. В принципе именно в стабилизации виделась основная проблема всего магического ритуала. Его основа зиждилась на чрезвычайно сложной, многокомпонентной, многоступенчатой системе, которую не составляло труда вывести из равновесия. Бранд без труда бы смог испортить волшебникам весь вечер, при этом выдав себя с головой. Нет, такой подход к делу его определённо не устраивал. Нужно было придумать что-то другое, какой-то неординарный шаг. Уж если ломать заклинание, то так, чтобы у магов возникли большие проблемы. Очень большие.

«Может быть… Айга?»

Он не успел додумать начавшую формироваться мысль. В следующее мгновение без малого полтора десятка магов начали таинственный магический ритуал. Пятеро сильнейших волшебников затянули монотонную низкую мелодию, остальные разбавили ее чуть слышным речитативом мантр и подобными им акустическими ключами. Реджинец не смог разобрать, на каком языке произносились магические формулы и подсистемы второстепенных заклятий. Затаив дыхание, он ждал, чем все обернется. Жнец умел выжидать удобный момент.

Прошло что-то около минуты. Песни волшебников сделались громче, а их характер – яростнее, агрессивнее. Дым в амфорах-курильницах сменил цвет на песочно-желтый, сделался еще гуще. Проступавшие сквозь него фигуры магов теряли очертания. Все это напоминало картину, попавшую под дождь, с размытыми красками, без четкой структуры изображения. Хаос красок и ничего более.

Молодого человек, притаившегося под потолком, начало мутить. Он почувствовал, как его сознание тускнеет, а реальность становится зыбкой, текучей, неоднозначной. Реджинцу пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не потерять равновесие. Если б он свалился с той высоты, на которой находился, ему бы ничто не помогло.

А желтый дым продолжал растекаться по пространству главного зала Совета Жрецов. Он не поднимался высоко, но делался гуще, непрогляднее на уровне пола. Вскоре он накрыл собой всех магов, участвующих в ритуале. Как только очертания магической структуры окончательно скрыла насыщенно-желтая пелена, внутри Бранда что-то сжалось. Подобное он (да и не только он) мог испытать, совершая, к примеру, прыжок с большой высоты. Ощущение падения в пропасть. Сердце молодого человека внезапно сковали тиски ледяного холода. Спину пронзила страшная боль. Казалось, внутри его тела родились сотни тысяч игл, которые единомоментно вонзились в его позвоночник. Бранд повалился на живот, лишь чудом удержавшись на деревянной балке.

- Не с