Глава пятьдесят четвертая. Поединок.

Волшебник в окружении пары наемников и офицерской свиты Реллиха склонился над полотном карты. На ней был изображен город в поразительной детализации. Карту пятидесятилетней давности выпустили еще в Империи, но при помощи нее опытным воинам, тактикам и стратегам не составляло больших трудов продумать до мельчайших подробностей план штурма.

- Если стереть в пыль дворец Кебистайна, столица сдастся без боя, - заявил Диом, картинно сложив руки на груди.

Наемник весь светился от переполнявшей его гордости. Слава о достижениях Бранда распространялась окрест со скоростью лестного пожара в ветреную погоду, и усатый головорез на полном серьезе считал, что немалым образом поспособствовал возвышению своего драгоценного нанимателя.

- Если каждую проблему решать грубой силой, у нас скоро не останется ни одной крепости, ни одного города, - возразил ему легионер. – Империю нельзя построить на руинах.

- А штурмовать город — значит можно? – непритворно удивился Диом.

- Без него, похоже не обойтись.

- Да полно те вам, - фыркнул наемник, - экий вздор я сейчас слышу. Сколько народу погибнет, до того, как мы проломим ворота и овладеем стенами? А сколько умрет на улицах города? Как хотите, но я – за рациональность. Вы просили моего слова? Вот оно вам, пожалуйста: - пусть Бранд уничтожит дворец. Это облегчит жизнь всем нам, вот увидите.

Члены полевого военного совета дружно посмотрели на реджинца, ожидая его слова. С момента падения Каменного Гиганта минуло две недели. Через пять дней должна была начаться календарная осень, и кампанию в Лиастре необходимо было завершать как можно быстрее. Несмотря на то, что в распоряжении волшебника имелись целых четыре легиона (один из Кирдета и три из Лиастры), он подозревал, что этих ресурсов ему не хватит, чтобы овладеть Оздамом.

Жнец скривился, поймав себя на мысли, что считает людей, доверившихся ему, уверовавшим в идею возрождения Империи, всего лишь ресурсом.

«Больше человечности, в противном случае я встану на одну ступень с теми, против кого сражаюсь.»

- Мне кажется, есть один вариант, при котором удастся взять город практически без жертв, - наконец, нарушив тишину, произнес Бранд. – Но он видится мне довольно… авантюрным.

Глаза Диома едва не вылезли из орбит.

- Авантюрным? - едва сдерживая себя, рыкнул наемник. – Я не ослышался? Ты сказал авантюрным? А все, что мы делали до сей поры, разве не было одной большой авантюрой?

Несколько легионеров зашипели на него и с негодованием покосились на головореза.

- Авантюра, но не того рода, - покачал головой волшебник.

- А какого же? - не унимался Диом.

Бранд выдохнул, отрывая взгляд от карты с планом Оздама.

- В прошлые разы все зависело от меня, но в этот раз… есть некоторые обстоятельства, которые могут мне помешать исполнить задуманное.

Реллих и Эльсвер переглянулись.

- Что это за обстоятельства? - поинтересовался седовласый воин.

Падение горной твердыни многие посчитали событием эпохального масштаба. О Бранде и о его движении, о его идеях заговорили по всей Лиастре и даже за пределами королевства (немало тому поспособствовали специальные отряды глашатаев, которых реджинец отправил во все сопредельные государства с целью распространять «правильные» слухи и «подготавливать почву»). Немудрено, что в скором времени после уничтожения Каменного Гиганта, на сторону «мятежников» переметнулись три из пяти королевских легиона. Офицеры, командовавшие этими армейскими подразделениями, прекрасно знали Реллиха и Эльсвера, им была известна их репутация, поэтому реджинец нисколько не удивился резкому росту численности собственных войск. Вдобавок ни у кого не возникло сомнений, кто должен командовать всеми четырьмя легионами. Реллих в определённых кругах имел серьезный авторитет и слыл опытным, думающим командиром. Возможно, он не был гением, но о жизни подчиненных пекся как никто другой. Солдаты же платили ему преданностью и любовью.

- Маги, будь они неладны, - покачал головой Бранд.

Геворг и Эдирн переглянулись. Реджинец поручил волшебникам возглавить магическую когорту, тем самым негласно поставив их главенствовать над всеми войсковыми магами, коих насчитывалось чуть более тридцати человек.

- Ты и сам… маг, - счел за лучшее напомнить Геворг.

- Это не то, - отмахнулся Бранд. – Я имел ввиду настоящих магов. Точнее… тех, кого принято таковыми считать в настоящее время.

- Не в обиду некоторым, - хмыкнул Диом, - но среди нас здесь только один настоящий маг, и это ты.

Жнец вновь покачал головой.

- Я-то как раз маг ненастоящий. Я… ох, сложно все это.

- Ты… и ненастоящий? - удивился головорез. – А кто же тогда опрокинул Каменного Гиганта?

Бранд покосился на командира наемников.

- Быть волшебником, - спокойно сказал он, - значит не только запускать в воздух огненные шары и рушить крепости… Маги… Мне кажется, они особый подвид людей, со своими проблемами, мироощущением, отношением друг к другу и к окружающим… Реллих спрашивал меня про обстоятельства… Дело в том, что я хочу забраться придворному магу в голову, понять, что для него более ценно, чем он дорожит. Я хочу ощутить его чувства и сыграть на них. Но это не так-то просто сделать.

Реллих с задумчивым видом почесал голову.

- Забирий – тщеславный ублюдок, каких поискать. Может быть, если ты поподробнее раскроешь мне о своем плане, я смогу сказать, удастся ли ему воплотиться в жизнь или нет.

- Тщеславный ублюдок! Все они одного поля ягоды!

- Я хочу вызвать его на дуэль, - неожиданно легко признался Бранд, - вот только не знаю, с какой стороны подойти к этому.

Диом шлепнул себя по лбу. Неизвестно, что мог означать сей жест. Вероятнее всего, он демонстрировал непомерную степень удивления наемника.

- Два рыцаря-мага, - выдохнул он. – А что, я бы посмотрел на этот поединок!

- Тогда тебе лучше поехать в Аркон, - сделал ему замечание Эльсвер. – Вот уж где любят выяснять отношения на потеху толпе.

- Да видел я эту Арену Солнца, - не унимался головорез. – Нет в ней ничего особенного, и уж, конечно, маги на ней не сражаются.

Реллих, единственный, кто не участвовал в перепалке, задал вопрос по существу:

- Забирий – сильный маг. Недаром он носит титул советника короля Кебистайна. Уверен ли ты, что, сразив его, мы добьемся желаемого? И… уверен ли ты, что победишь в этой схватке?

Услышав это, на Реллиха накинулся Диом.

- Какого Скарда ты в нем сомневаешься, седой? - завопил усач. – Посмотрел бы я на то, как этот Забирий справился бы с Каменным Гигантом. Бранд в одиночку сделал то, на что оказались неспособны целые армии. Уверен, он размажет этого придворного волшебника!

Однако Реллих нашел, чем парировать выпады Диома.

- Крепость, не человек, она не дает сдачи. Бранд, вероятно, сильнее Забирия, но… тот тоже умеет сражаться. Мы же собираемся устроить дуэль. Как на мечах, только при помощи заклинаний или чем вы там пользуетесь, чтобы вышибить друг другу мозги. А исход любой дуэли заранее не предопределён.

- Как и штурм города, - заметил реджинец.

- Как и штурм, - согласился легионер.

- Ты не знаешь, какие слова заденут Забирия за живое? - спросил Эльсвер.

Бранд кивнул.

- Заденут и заставят его выйти, чтобы сразиться со мной, - уточнил реджинец.

- Тогда смело надевай на себя маску тщеславного ублюдка, - усмехнулся Эльсвер. – Поверь мне, это сработает.

- Уверен?

- Абсолютно. Забирий не откажет себе в удовольствие показательно растоптать зарвавшегося конкурента, возомнившего о себе невесть что. Насколько мне известно, он никогда не славился осторожностью, поэтому самонадеянный, самовлюбленный волшебник во главе целой армии – это то, что заставит его продемонстрировать свое превосходство. Это искушение, которому он не сможет противиться. Даже инстинкт самосохранения ему откажет.

Эльсвер говорил столь уверенно, будто сам был Забирием.

- Откуда ты про него столько всего знаешь? – поинтересовался Бранд.

Легионер пожевал нижнюю губу прежде чем ответить.

- Скажем так… я знавал нескольких людей из королевской свиты, которые любили совать нос в чужие дела. Они подслушивали, подсматривали… выведывали секреты, за что, в конечном итоге, и поплатились.

- И этим людям ты доверяешь как себе?

- Не им самим, - усмехнулся Эльсвер, - но их сведениям.

Бранд кивнул.

- Значит решено…

- Постой, постой, - прервал его Реллих, - еще ничего не решено. Допустим, тебе удалось вызвать Забирия на дуэль. Предположим, что ты победил…

- Да какого Скарда ты в нем сомневаешься?! – взъярился Диом.

- Итак, - вздохнул легионер, - ты победил королевского советника, отлично, но… с чего ты взял, что смерть Забирия откроет пред нами врата Оздама?

- С того, - ответил ему Бранд, - что люди обычно сражаются до последнего, только ради какой-то высшей цели, а какая высшая цель может быть у защитников этого города? Мы не пришли грабить столицу. Все знают о том, кто мы такие и чего хотим добиться. Мы не завоеватели, мы… своего рода, освободители. Кроме того, на нашей стороне численное, пусть и не стратегическое, превосходство. И не забывайте о слухах и репутации. Оздаму известно, кто командует легионами, Оздаму известно, кто такой Реллих, и Оздаму известно, что нам удалось сделать с Каменным Гигантом. Никто не знает наших истинных возможностей, но нас уже боятся, и, если я при всем честном народе, на глазах у защитников города сражу королевского мага, это окончательно убьет в них желание биться с нами. Учитывая совокупность благоприятных для нас факторов, я просто обязан вызвать Забирия на поединок. Не волнуйся Реллих, как только я с ним разберусь, город будет наш.

Несколько легионеров согласно закивали, поддерживая реджинца.

- А что будет с королем? - задал вопрос Геворг.

- Судьба его предрешена, - отрезал жнец. – Он преступник, один из тех, кто своими руками разваливал Империю, участвовал в преступных воинах, умножал хаос. Он и многие другие ему подобные обязаны понести наказание. Это не обсуждается.

Геворг кивнул своим мыслям, но спросил вновь:

- А если бы на месте Кебистайна находился другой король, который желал бы помочь нашему движению? Что тогда?

- А разве такие существуют? - искренне удивился Бранд.

- Возможно, - пожал плечами Геворг.

Реджинец показал лицом, что сильно в этом сомневается.

- Мне о них ничего не известно, но, если нам встретится правитель, симпатизирующий нашим идеям… что ж, лично я не буду против, чтобы он пополнил наши ряды.

- Даже, если этот король или князь в прошлом принимал участие в развале Империи? - прищурился маг,

Бранд кивнул.

- Не ошибаются только те, кто ничего не делают. Никогда не поздно осознать правильность или ложность выбранного пути. Наши двери открыты для всех, главное, чтобы люди, входящие в них, были чисты сердцем и искренне верили в мечту.

Эти слова были встречены радостными улыбками и кивками одобрения.

Тем временем, совет продолжался.

 

***

Оздам, как и подавляющее большинство крупных населенных пунктов, возводился на берегу реки, которая служила основателям города естественной защитой, а заодно играла роль водного торгового пути. Впоследствии столица Лиастры обзавелась могучими стенами и защитным рвом. Много позже, когда город начал расстраиваться и расширяться, в том числе и за счёт территорий на другом берегу реки, та его часть, которая некогда находилась в кольце стен, стала именоваться внутренним городом, а вся остальная территория – внешним. В последствие часть стен разобрали, а в центре внутреннего города на возвышенности был построен дворец. Здание это было древнее, простоявшее, по меньшей мере, тысячелетие. Естественно, без помощи человека, оно бы рухнуло спустя несколько веков, но запустение и забвение ему не грозило. Дворцом владели короли в эпоху, когда все окрестные земли назывались совершенно по-другому и не о какой Империи и слыхом не слыхивали. Когда же Оздам стал стольным градом имперской провинции, королевские палаты дворца занял императорский наместник и его свита. Последним таким наместником был Кебистайн, который поселился во дворце за несколько лет до смерти Императора Роддона II. Вскоре после этого трагического события великая страна распалась на несколько десятков независимых государств. Лиастра перестала считаться имперской столицей, превратилась в королевство; Кебистайн, соответственно, перестал быть чьим-то наместником и надел на свою голову корону из полноценного золота, украшенную мириадами драгоценных камней – настоящий ювелирный шедевр – а Оздам получил новый статус королевской столицы.

Ранним утром последнего дня месяца Раккет к городу подступило войско. Естественно, история знавала и более крупные армии, но все же четыре отдельных легиона в землях, непосредственно примыкавших к Оздаму, давно не видели. Что еще бросилось в глаза жителям столицы Лиастры, так это знакомые воинские стяги, сплошь королевские, но без символов короля и короны. Возглавлял же войско вовсе не первый рыцарь короля, которому предоставлялось право в случае войны командовать соединенными силами королевства, а легионер, на чьем личном гербе красовались давно забытые символы первого имперского легата. Рядом с седовласым воином, держащим в руках шлем, на могучем жеребце восседал человек, облаченный в походный плащ. Руки его оковывал метал боевых перчаток, а ноги защищали латные сапоги. Не приходилось сомневаться, что на теле воин носил комплект латной брони, и по тому, как свободно чувствовал себя воин и как вольготно ощущал себя конь, несший всадника, можно было предположить, что его доспех стоил целое состояние. Его создание не могло обойтись без магии и магии искуснейшей. За латы и оружие, которыми владел человек в походном плаще, можно было купить небольшое государство. Не королевство, конечно же, но графство или, быть может, даже княжество.

Войско остановилось на расстоянии десятка полетов стрелы от крайних домов города. Бранд, как и в предыдущий раз, когда решалась судьба Каменного Гиганта, зажег над собой призыв к переговорам. Кроме того, его призыв был обращен непосредственно к королевскому магу, сильнейшему волшебнику королевства, советнику Кебистайна Забирию. Реджинец знал, что его потенциальный противник находится внутри королевского дворца и надеялся, что тот откликнется на вызов.

Ожидания продлились чуть более часа, а их результат разочаровал Бранда. Забирий не появился, как, впрочем, не появился и сам король. Вместо этого Оздам отправил на переговоры делегацию дипломатов, общаться с которыми у Бранда не было ни малейшего желания.

- Передайте Кебистайну, что мне нужен Забирий, - надменным голосом, презрительно ухмыляясь, выпалил Бранд, обращаясь к дипломатам. – Передайте ему также, что я не намерен общаться со всякими шавками! Переговоры понадобились мне, чтобы не устраивать в городе напрасную бойню, но если я их не добьюсь, то прикажу моим людям штурмовать столицу. Возвращайтесь к хозяину, да побыстрее, мое терпение на исходе!

Процессия откланялась, но не прошло и часа, как дипломаты вынуждены были вернуться.

- И как это понимать?!- пророкотал Бранд.

Его голос был многократно усилен магическим воздействием. В целом весь образ волшебника-завоевателя или волшебника-освободителя, смотря с какой стороны посмотреть, выглядел впечатляюще.

- Господин, - пролепетал посланец, - не гневайся! Забирий будет с тобой говорить!

- Да не ужели? – прогудел Бранд. – Где же он? Я его не вижу!

Вместо ответа посланец извлек из-под полы своей мантии хрустальный шар, в котором реджинец приметил магическое приспособление, специально созданное много лет тому назад, чтобы вести диалог, находясь при этом на значительном удалении друг относительно друга.

- Так я и думал, - самодовольно заявил всадник, - у Забирия не хватит духу взглянуть мне в глаза! Ха! Мне казалось, он достойный воин. Похоже, я ошибался!

- При всем моем уважении к стороне, предложившей диалог, - замялся посол, - придворный маг не доверяет тому, кто собирается вести переговоры с позиции силы. Он опасается ловушки! Он считает свое поведение разумным предостережением.

- А я считаю это трусостью! – заорал Бранд, демонстрируя всем и каждому свою необузданность. – Впрочем, Скард с ним. Главное, что Забирий желает говорить. Давай сюда шар. Мне не терпится взглянуть в лицо этому трусу!

Бранд спиной ощутил, как напряглись в стременах ноги Диома, Реллиха и некоторых других всадников, располагавшихся позади него. Шар мог представлять угрозу, и они это понимали. Меж тем, жнец вел себя так, как будто бы не задумывался о своей безопасности. Правда заключалась в том, что его поведение было обусловлено игрой на публику. Школа хорошо обучала театральному искусству. Как только посланец короля явил миру магический артефакт, Бранд моментально задействовал свое магическое зрение. Шар не нес угрозы, и алариту это показалось странным. На всякий случай, Бранд окружил себя хитрой магической защитой, которая должна была среагировать на любой внезапный выпад противника. При помощи шара не только могли вестись переговоры. Любой уважающий себя волшебник об этом знал.

Туманная сердцевина артефакта заблестела разными цветами. Светопреставление, длившееся несколько минут, приковало к себе всеобще внимание. Ангренами – так по ученому именовались шары – пользовались редко. Да и в мире их никак бы не набралось больше сотни единиц.

Наконец, шар продемонстрировал более-менее осмысленную картинку. Бранд различил пространство небольшого помещения, на стенах которого были развешаны королевские гербы, штандарты, а так же оружие. Вскоре картинка дополнилась изображением человека, и на реджинца взглянули колючие глаза Забирия – придворного мага. Бранд не мог оценить рост, комплекцию мага и его фигуру целиком, но по некоторым чертам лица он понял, что видит тот тип волшебников, которых ненавидел всей душой. На реджинца смотрело вытянутое лицо, имеющее форму яйца, абсолютно лишенное любой растительности. У Забирия отсутствовали волосы, не было бровей и век. Любой другой человек посчитал бы это большим недостатком, но королевскому магу нравился его внешний вид. Острые скулы и подбородок в сочетании с ледяными, ненавидящими все и всех глазами, добавляли образу волшебника запоминающиеся, пугающие черты.

- Чего ты хочешь? – задал вопрос советник короля.

Голос его звучал неприятно, скрипуче, словно кто-то водил гвоздем по стеклу.

- Хочу сохранить Оздам и людей, которые в нем живут, - ответил Бранд, продолжая играть свою роль. На Забирия он глядел свысока, с легкой полуусмешкой, не сходящей с лица.

- Тогда убирайся туда, откуда пришел. Здесь тебе нечего делать.

Реджинец осклабился:

- Ошибаешься. На свете вряд ли найдется тот, кто смеет мне указывать, что мне следует делать, а что нет. Я иду туда, куда хочу, и беру то, что хочу. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Это чувство… Его сладкий привкус… Хищничество у нас в крови, маг. Мы днями и ночами рыщем в поисках жертвы, словно голодные волки суровой зимой. Мы в вечных поисках, но, когда мы находим ее, начинается охота, которая, зачастую, приносит больше удовольствия, чем результат. Все мы – одного поля ягоды, но между тобой и мной существует огромная разница. Во-первых, я старюсь думать не только о себе, и моя жертва… жертва, которую я пытаюсь настичь, несколько необычна. Ты, должно быть, осведомлен о моих целях? – Бранд попытался улыбнуться так, чтобы его улыбка напоминала звериных оскал. – Ну, конечно, ты осведомлен, я даже не сомневаюсь в этом. Так вот, я стараюсь не только для себя, но и для других, и в этом, пожалуй, наше с тобой главное отличие. Что же касается другого… Ты просто слабак и жалкий неудачник. По сравнению со мной, разумеется. К тому же, ты трус, но… я тебя понимаю и не виню за это. Будь я на твоем месте, я бы тоже… обосрался…

Нужно было отдать должное хладнокровию Забирия и его способности держать себя в руках. Королевский волшебник внешне казался совершенно невозмутимым. Складывалось такое впечатление, что слова реджинца ни в коей мере не оскорбили чести и достоинства сильнейшего мага Лиастры. Но Бранд понимал, что это не так. Мастерство аларита, помноженное на возможности мага, говорило ему, что его слова достигли цели. Внутри Забирия все пылало, и советник Кебистайна уже не мог ни о чем думать. Мысли о священной мести затуманили его разум, лишили рассудка и осторожности. Он желал сразить дерзкого мага, желал унизить гостя, желал насладиться его беспомощностью.

Это был успех, и его следовало развить незамедлительно.

- Но ты ведь не только трус, но и игрок. - Ухмылка на лице реджинца стала еще шире. – Любой маг – азартный человек, и ты не исключение. Как и я. Сыграем в игру? Я увеличу ставки. Сразимся один на один. Ты и я. Два мага. Я преподам тебе урок искусства, и тогда столица Лиастры падет к моим ногам. Фактически, без единой жертвы. Оздам останется цел и невредим, его жители – живы. Любой освободитель о таком может только мечтать. Но если Божественным Халла будет угодна твоя победа… Что ж, можешь делать со мной все, что тебе вздумается. Как и с легионами, коих король Кебистайн зачислил в ряды предателей. – Бранд резко оборвал себя, вздохнул, давая возможность Забирию осознать смысл крайних слов, а потом добавил: - Как тебе мое предложение? Интригует?

Глаза королевского волшебника сверкнули стальной синевой.

- Ты будешь умирать долго, - едва открывая рот, прошептал маг. – Возможно, Халла проклянут меня за то, что я с тобой сделаю, но это неважно. Я принимаю твое предложение. Где и когда мы выясним отношения?

Бранд радостно ударил в ладоши.

- Ну, наконец-то, - возликовал он. – Уж думал я, ты откажешься… Что ж, может быть, ты не такой уж и трус… Хотя слабак – это уж точно. А насчет времени и места… Так чего тянуть? Сколько тебе нужно времени на подготовку? Час, два, неделя? Чем скорее мы сразимся, тем лучше – у меня еще масса планов. Мои войска и тебя разделяет поле, дома, река, стены внутреннего города и стены королевского замка. Выйди в поле, встань напротив меня. За моими плечами будут мои легионы, за твоими – Оздам. Согласись, картина, достойная кисти искуснейшего художника, ну, или пера поэта-мастера, смотря кому что больше нравится.

Одним Халла ведомо, что стоило Забирию сдержаться и не сжать челюсти до боли в зубах.

- Много болтаешь, - процедил он.

- Я не лишен некоторых недостатков, - парировал Бранд, отвешивая собеседнику шутовской поклон. – Так… когда мне тебя ждать?

Советник короля Кебистайна ответил после недолгой паузы.

- Два часа. Устроит?

- Более чем. Жду! И пусть наш поединок войдет в историю!

Поверхность Ангрена потускнела, подернулась пеленой. Изображение пропало, и шар вновь сделался практически прозрачным. С лица Бранда сошла любезная, надменная ухмылка. Он остро поглядел в глаза посланцу.

- Свободен! – выпалил всадник. – Надеюсь, Забирий умеет держать слово.

Королевский маг, как выяснилось, держать слово умел. Прошло ровно два часа. Из-за крайних домов внешнего города показалась небольшая процессия. Зоркий глаз аларита без труда различил с десяток всадников, среди которых выделялся силуэт сильнейшего волшебника Лиастры.

- Наконец-то, - прошептал Бранд и, немедля ни секунды, спрыгнул на землю.

Спустя несколько минут посланцы короля придержали коней, и Забирий так же спешился. Он сделал жест рукой своим товарищам, а сам неспешной походной направился на встречу с гостем.

Реджинец прищурился. Забирий уступал ему ростом приблизительно на пятую часть ладони. Маг имел худощавое телосложение, которое как нельзя лучше гармонировала с его вытянутым лицом: дылда, носящий походные штаны, рубаху и бессменный атрибут любого уважающего себя мага – мантию.

Бранд замедлил шаг, остановился, скрестив руки на груди. Он ни на секунду не выходил из образа, поэтому продолжал глядеть на королевского советника свысока. Забирий подходил не спеша, словно крадучись, если, конечно, подкрадываться на прямых ногах, да еще в полный рост, было вообще удобно. Он остановился напротив Бранда, не дойдя до него двадцати шагов. Взгляд его стальных глаз пылал дикой, нечеловеческой ненавистью.

- Начнем? - прошелестел его голос.

- Не терпится поучиться у меня мастерству? – выкрикнул Бранд. Будто ворон каркнул.

- Не ты первый, не ты последний, - все таким же тихим и шелестящим голосом отозвался Забирий. – Люди склонны делать ошибки. Такова их натура. Самую большую свою ошибку ты допустил, явившись под стены Оздама.

Не говоря более ни слова, маг Лиастры атаковал.

 

***

Бранд ожидал выпада Забирия, поэтому заклятие лиастрийца развеял играючи. Даже несмотря на то, что оно у него получилось довольно мощным и нацеленным. Королевский советник был опытным магом и очень сильным. Его потенциал можно было оценить в чистых девять рангов. Забирий, если и уступал в чем-то покойному милорду ректору Королевского Университета Корстона, то совсем незначительно, а того, меж тем, реджинец одолел, действуя, мягко говоря, исподтишка. Что бы с ним стало, если б он в открытую сразился с Агром Комодом? Смог бы он победить?

Эти и подобные ему вопросы навсегда остались без ответов. Зато сейчас у Бранда появился прекрасный шанс доказать самому себе, что его способностей хватает не только на то, чтобы разрушить крепость, которая не может дать сдачи.

Реджинец сотворил вокруг себя разом несколько защитных сфер, одну из которых не смог бы преодолеть ни один маг, если его мастерство считалось традиционным. Учитывая, что таких волшебников в Архее насчитывалось абсолютное большинство, Бранд имел все основания полагать, что, находясь под защитой такого типа барьера, он пребывает в безопасности. Забирию понадобилось несколько минут, чтобы взломать внешнюю оборону дерзкого гостя. Первый барьер он снял чистой мощью, сотворив при этом один за другим ряд заклятий стихий. Второй барьер королевскому волшебнику дался не так просто. Барьер развеивал любое атакующее заклятие, нацеленное непосредственно на него, и Забирию пришлось хитрить, чтобы стать немножечко ближе к ненавистному гостю.

А вот крайняя защитная сфера, воздвигнутая реджинцем, стала для Забирия непреодолимой преградой. Все это время, пока защитник Оздама пытался подобрать ключи к обороне соперника, Бранд не атаковал, изучая атакующий и творческий потенциал посланца Кебистайна. Забирий впечатлял. Он действовал очень быстро, соображал на лету. Его с полной уверенностью можно было назвать выдающимся и талантливейшим магом. Но все его знания, весь его опыт зиждился на традиционном учении о магии и мировосприятии. То, чем владел Бранд, Забирию было недоступно.

- Больно сложно для тебя? – расхохотался Бранд, картинно складывая руки на груди.

Лиастриец ничего не ответил, лишь плотнее сжал губы – две бледные полоски посреди рта.

- Я ведь даже не атакую!

На лбу Забирия выступила испарина. Он был чрезвычайно сконцентрирован. Он желал голыми руками добраться до ненавистного противника, но зашита Брада казалась непреодолимой.

- Тебе пора охладиться, - предложил реджинец, и запустил в сторону соперника тугую воздушную струю, в центре которой за считанные мгновения образовались капельки влаги, превратившиеся в острые ледяные кристаллы.

Забирий отразил выпад простым, но надежным щитом, соединявшим в себе правила построения заклятий из школ аэро и гидромантии.

«Очень ловко и очень быстро!» - невольно подметил Бранд.

Секундой спустя, он повторил свой выпад, но с небольшими вариациями, сотворив два дополнительных и один резервный контур поддержки каждой из задействованных стихий. Королевский советник опять превосходно среагировал на заклинание жнеца, однако воздвигнутый им щит был смят в мгновение ока. Забирия отбросило назад, и он с трудом удержался на ногах.

- Впечатляет? – спросил Бранд, продолжая своим поведением действовать врагу на нервы.

- Не слишком, - огрызнулся королевский маг.

Резко выдохнув, он призвал себе на помощь вереницу молний. Мощь, вложенная в заклинание, могла впечатлить кого угодно. Ее хватило бы с лихвой, чтобы обратить в пепел целый легион.

Но Бранд устоял, даже не поморщившись. Он знал, что его защиту невозможно преодолеть, не разобравшись в хитросплетениях магических потоков, которых, кроме него, никто не мог видеть.

- Сдавайся, и я прикончу тебя быстро и безболезненно, - предложил он противнику. – Согласись – это почетная смерть.

- Нет ничего почетного в смерти, - выплюнул слова Забирий.

«На что он надеется? Должно быть, он сбит с толку. Никто, никогда в жизни ему не создавал таких проблем.»

Волшебник, сражавшийся за Кебистайна, вдруг перекрестил руки на груди. Его кулаки были сжаты со страшной силой. Бранд усилил магическое восприятие мира, и ему сразу стало не до шуток. Забирий был хитрым и опытным магом, коварным человеком, у которого за спиной всегда было припасено несколько неприятных сюрпризов. Отчаявшись сломить пришельца в честном бою (а в честном ли?), он пошел ва-банк и выложил на стол главные свои ударные карты. Забирий располагал ни много ни мало тремя айга, и сейчас его монстры вырвались на свободу. Двое из них устремились на дерзкого выскочку, а вот третий… Третьего королевский советник вознамерился использовать особым образом.

Бранд в спешке проверил стягивающиеся вокруг условного тела невидимого Существа магические потоки и невольно зауважал противника. Сейчас он мог наблюдать искусство с большой буквы. Третий Айга застыл в воздухе, аккурат над мятежными, если принимать точку зрения короля, легионами. В воздухе над войсками, пришедшими под стены Оздама, раскрылась бездонная полость, блеснувшая чернотой самой темной ночи, вдобавок лишенной звезд. Из полости вниз ударили тугие струи черно-рыжего огня. Свои заклятия Забирий нацелил на Айга, который должен был сыграть роль усилителя. Огненные столбы сами по себе могли за несколько минут испепелить пару тысяч воинов, но многократно усиленные магической природой Айга, они представляли собой угрозу катастрофического масштаба.

Люди Реллиха оказались обречены. Их ничто и никто не смог бы защитить.

Бранд беззвучным приказом пробудил собственного Айга и скомандовал ему напасть на собратьев. Одновременно с этим, реджинец постарался создать сложную магическую структуру, которая способна была защитить обычных людей. Никогда он еще не творил с такой скоростью. Создавать управляющие и питающие контуры пришлось в дикой спешке. Структура, порождавшая защитный барьер, выглядела уязвимой, убогой, грубой… Эх, если б у него было больше времени.

- Не стоило играть с этим магом. Стоило прикончить его в тот момент, как только он вышел из города.

С этим мнением сложно было спортить. Забирий все рассчитал. Основной его план заключался в том, чтобы сломить противника в относительно честном бою, продемонстрировав ему превосходство собственного искусства и собственной магии. Однако, реджинец доказал Забирию свое превосходство, и королевскому волшебнику пришлось срочно задействовать резервный план. Согласно нему, ни о каком честном противостоянии не могло идти и речи. Забирий загодя подготовил Бранду несколько неприятных сюрпризов, и когда настало время задействовать их, он без колебаний сделал это. Лиастриец рассчитывал разделить внимание соперника. Кроме того, сам факт наличия у него целых трех Айга мог кого угодно повергнуть в шок. Он атаковал легионы, заставив Бранда хотя бы попытаться защитить их, при этом бросил всю свою наступательную мощь против гостя. Что случилось бы, если бы реджинец не стал защищать свои легионы? Для Забирия, определённо, ничего страшного, ведь враг не смог бы угрожать Оздаму, не имея войск. Его заклятие практически гарантированно лишало бунтовщиков живой силы, после чего Бранду пришлось бы иметь дело с тремя Айга. И это серьезно. Забирий отдавал себе отчет, что на свете не существует мастера магических искусств, способных драться разом с тремя Сущностями.

Воздух над головами легионеров заблестел, пошел рябью, стал напоминать водяную гладь, в которую посыпались камушки. Огненные столбы, многократно усиленные природой Айга, ударили в защитный барьер. Раздался громовой раскат страшной силы, от которого масса людей повалилась наземь. Бранд чудом устоял на ногах. Ему показалось, что он держал щит своими собственными руками, а по щиту, тем временем, не жалея сил, наносил удары огромным молотом разъяренный гронк.

Между двумя волшебниками разверзлась еще одна пропасть. Ветер со страшной силой засвистел в ушах. Реджинец почувствовал, что ему не хватает воздуха. К тому же вокруг в одночасье сделалось очень холодно, будто зимой.

Айга сражались яростно и бескомпромиссно.

Пропасть, разделявшая Бранда и Забирия, сделалась больше. Ее края начали светиться нежно-золотым, а сама она как будто бы стала еще чернее.

Королевский маг атаковал снова, на сей раз метясь непосредственно в противника. Одно, другое, третье заклятие – целая вереница. И все хитрые, каверзные, трудноисполнимые, особенно, когда речь идет о поединке двух магов.

«Как же он управляется с Айга, огненными столбами, при этом умудряется уделять время еще и мне?»

- Раскрой глаза! Неужели ты настолько слеп?

Повинуясь окрику внутреннего голоса, Бранд сконцентрировал часть своего внимания на изображении, которое предоставляло ему магическое зрение. Узлы, светящие по-разному, соединенные толстыми и тонкими линями. Сложный запутанный клубок. Если не знать, на что обращать внимание в первую очередь, никогда в нем не разобраться. Бранд знал. Он тренировался каждый день, прекрасно понимая, что неразвитые навыки равны их отсутствию. Не сразу, но он обратил внимание на несколько линий, соединявших контуры атакующего заклятия, несколько контуров поддержки и переливающуюся всеми цветами радуги структуру, которой представлялся ему Айга противника.

- Самоподдерживающийся механизм, - прошептал он.

- Разбей, иначе все, что ты задумал, может пойти прахом.

«Сам знаю,» - чуть было не огрызнулся реджинец.

Если знать, как и куда бить, – много сил не требуется. Взмах рукой, несколько движений пальцами. Миг в течение которой рождается мысль, меняющая реальность. Огненные столбы слились воедино. Затем его очертания сделались нечеткими. Столб начал походить на колонну застывшего огня, который вскоре принялся разваливаться на куски, рассыпаться в прах. Еще несколько магических пасов, и Бранд сотворил свою собственную магическую конструкцию, заставив вражеского Айга с лихвой отдавать запасённую им энергию. Огненного столба более не существовало. Вместо него образовалась серо-черная пылевая туча, которая, огибая защитный барьер, рассасывалась в разные стороны, устремляясь к земле. И везде, где она касалась ее поверхности, жизнь увядала буквально на глазах. Трава истлевала в считанные мгновения, становилась иссохшей, как после зимы, кустарники сбрасывали листву, а их ветви скручивались по спирали, словно человеческие ногти, если их не стричь несколько лет подряд; кора деревьев трескалась и отваливалась, гнили корни.

Бранду удалось почувствовать то, что он ранее никогда не чувствовал. Страх Айга. Эти монстры, казалось, были от самого акта творения лишены каких-либо чувств, эмоций. Они годились только в качестве универсальных разрушителей и убийц – могучих и невидимых. Оказалось, что даже они умели испытывать страх. А если и не страх, то хотя бы его подобие, весьма точное и полное. Айга расставался с жизнью и, очевидно, прекрасно понимал это. Знать, где ударить. Как все оказывается просто, когда знаешь, что делаешь. Чтобы умертвить ужасного монстра, Бранду не пришлось прикладывать много сил. Он увидел изъян и сделал то, что от него требовалось.

Но оставалось еще выиграть поединок. Его Айга по-прежнему сражался с двумя своими собратьями. Взглянув на свое творение в магическом плане бытия, реджинец увидел то, что при некоторых допущения можно было назвать ранами. Айга испытывал ущерб, хотя и ему удалось знатно потрепать своих противников.

«Кажется, они равны.»

- Надо было лучше стараться. Следую<