Кризис общей внешней политики, обороны и безопасности ЕС

После очередного витка европейской интеграции в рамках общей внешней политики и политики безопасности вырабатывается международная позиция Европейского союза. Общая внешняя политика и политика безопасности ЕС направлена на продвижение интересов Союза в мире перед международными партнерами.

Вместе с тем, общая внешняя политика безопасности не выражает интересы национальных государств, входящих в ЕС. Так, например, если бы ОВПБ отражала реальные внешнеполитические интересы европейских государств и содействовала проведению экспортной политики, санкционный кризис ЕС не состоялся. Однако политические амбиции ЕС возобладали.

Последний этап евроинтеграции привел к тому, что национальные внешнеполитические курсы членов ЕС стали проводиться не на основе национальных интересов, а на основе ОВПБ, выражающий интересы всего сообщества и некоторых преобладающих в нем стран: «тенденция к усилению европейской интеграции, укрепление роли Европейского парламента в процессе принятия решений привели к «европеизации» национальных политик государств – членов ЕС»[57].

В итоге, после очередного витка интеграции члены ЕС согласились, что внешняя политика национальных государств не должна противоречить ценностям и международной позиции ЕС, а осуществление внешней торговли не должно происходить в нарушение правил единого европейского рынка. Общая внешняя политика и политика безопасности стала определять содержание внешнеполитических курсов национальных государств: «Почти все аспекты политики Союза в целом включают в себя вопросы внешней политики (например, торговля, расширение, визы, энергетическая политика, гуманитарная помощь и пр.), что, несомненно, сохраняется в ведении Комиссии»[58]. Члены ЕС должны придерживаться ОВПБ и быть солидарны с позицией ЕС.

Когда национальный внешнеполитический курс членов ЕС противоречит ОВПБ, что приводит к дипломатическим скандалам, оказанию давления на национальные правительства членов ЕС наднациональными органами ЕС и вводу всевозможных экономических ограничений в отношении нарушителей. Так, «новый политический расклад в ЕС был продемонстрирован на Брюссельском саммите. В сильном раздражении Франсуа Олланд заявил польскому премьеру прямо: «У вас есть мнение, а у нас есть фонды»»[59].

Несмотря на завышенные ожидания евроинтеграторов реализация ОВПБ не принесла существенных выгод странам-членам ЕС, а институциональный аппарат ОВПБ не стал эффективным инструментом по защите и продвижению интересов членов ЕС перед международными партнерами.

ОБВП не может отражать или учитывать интересы всех стран ЕС в принципе, так как члены ЕС входят в различные регионы Европы и имеют, подчас, разнонаправленные интересы, обусловленные региональной спецификой государств. В связи с этим из-за различия интересов стран-членов ЕС при подготовке проекта бюджета ЕС и при выработке подходов ОВПБ между странами, входящими в различные регионы Европы, а также между странами-донорами и странами-реципиентами, или, нередко, по обоим линиям противоречий одновременно возникают серьезные споры. Противоречия и споры между странами региона Брюссель использует с целью продвижения собственных интересов в регионах Европы и с целью смягчения позиций стран-членов ЕС, выстраивая, таким образом, европейскую архитектуру сдержек и противовесов с целью реализации политики ЕС, ОБВП и усиления наднационального диктата.

Миграционный кризис и рост террористической активности в Европе стали подтверждением, что в рамках осуществлении ОВПБ Европейский союз в целом и страны-члены ЕС не способны адекватно реагировать на международные процессы и явления. ЕС до сих пор не выработал стратегию отношений с КНР. Серьезные сомненья вызывают любые попытки выработать единый подход к установлению межгосударственных и международных отношений с партнерами по всему миру для членов ЕС.

Расширение Европейского союза на Восток и осуществление различных геополитических программ Европейского союза на территории общего соседства: будь-то Восточное партнерство, Северное измерение, Средиземноморский диалог или Черноморская синергия, - оказались не выгодны как странам региональным-лидерам, которые задействованы в осуществлении геополитических программ ЕС на пространстве соседства, так и остальным членам ЕС, не принимающим участия и не получающим абсолютно никаких выгод от реализации программ. Программы политики «соседства» ЕС финансируются за счет общего бюджета ЕС и бюджетов фондов ЕС, что не отвечает интересам стран-доноров ЕС. Члены ЕС, расположенные в различных регионах Европы, внесением членских взносов в бюджет ЕС вынуждены поддерживать геополитические проекты и программы Брюсселя, отражающие цели и задачи общей внешней политики, обороны и безопасности ЕС. Кроме того, финансирование проведения региональной политики ЕС за счет структурных фондов ЕС проводится, преимущественно, по программам, связанным с осуществлением программ политики соседства ЕС.

Программы ЕС на пространстве соседства не направлены на развитие региональной торговли стран членов ЕС и стран региона, экономического потенциала стран, входящих в регион соседства с ЕС и преследуют, по большей части, геополитические цели. В рамках ОБВП ЕС оказывает мягкое влияние по продвижению европейских ценностей и интересов в регионах мира, что провоцирует кровопролитие, дестабилизацию и хаос в регионах мира[60].

Однако политика соседства не способствует укреплению регионального сотрудничества членов ЕС с третьими странам, увеличению регионального товарооборота и развитию потенциала региональных экономик, в чем легко можно убедиться на примере программы «Восточное партнерство», осуществляемой Польшей на постсоветском пространстве. Так, объемы внутрирегиональной торговли Польши со странами региона, прежде всего с Украиной и Белоруссией, несопоставимы с объемами внешней торговли Польши с отдельными странами Старой Европы[61]:

‒ Внешняя торговля Польши и Украины.

Экспорт: 2,74% - в 2004, 1,89% -2016

Импорт: 1.18% - в 2004, 1,02% - 2016

‒ Внешняя торговля Польши и Белоруссии.

Экспорт: 0,76% - в 2004, 0,67% - 2016

Импорт: 0,78% - 2004, 0,40% - 2016

‒ Внешняя торговля Польши и Великобритании.

Экспорт: 5,41% - в 2004, 6,59% - 2016

Импорт: 3,33% - 2004, 2,61% - 2016

‒ Внешняя торговля Польши и Франции.

Экспорт: 6,05% - в 2004, 5,49% - 2016

Импорт: 6,73% - 2004, 3,92% - 2016.

Восточное партнерство также не способствовало взаимной внутрирегиональной миграции населения. «Польский водопроводчик» по-прежнему предпочитают искать работу в странах ОЭСР, чем в собственной стране или странах региона: «30% мигрантов направились в Великобританию, 23,5% - Германию, 5,5% - Ирландию, и по 4,5% в Италию и Голландию»[62].

Миграция из стран «Восточного партнерства» в Польшу также проходит в одну сторону: из постсоветского пространства - в Польшу.

Региональное сотрудничество стран-участниц «Восточного партнерства» не сложилось во много из-за того, что «в польской «восточной политике» сохраняются проявления историко-романтического, а не прагматического подхода - особенно в отношении ее главного объекта – Украины»[63]. Польша и страны региона не обладают достаточным экономическим потенциалом для самостоятельного развития региональной интеграции, поэтому вынуждены участвовать в программе ЕС «Восточное партнерство», цели которого не имеют ничего общего с экономикой. Участие стран региона в «Восточном партнерстве» было своего рода самообманом, и политические элиты, подчас, преследовали собственные интересы от участия в «Восточном партнерстве». Так, по поводу перспектив вступления Украины в ЕС « Председатель Еврокомиссии Романо Проди неоднократно заявлял, что у Украины нет никаких шансов когда-либо стать членом Евросоюза»[64].

 «Восточное партнерство» является геополитическим проектом ЕС, составленном при активном участии Польши, с целью вовлечения в сферу влиянии ЕС стран постсоветского пространства и противодействия попыткам России развивать свои интеграционные объединения на постсоветском пространстве: «Восточное партнерство» не способствовало урегулированию «замороженных конфликтов» на территории стран-участниц, а на Украине – косвенно виновно в настоящем расколе страны, переросшем в вооруженный конфликт у границ с Россией»[65].

В итоге, ОВПБ стал инструментом по насаждению и распространению ценностей ЕС, так и не став эффективной политикой по обеспечению и продвижению национальных интересов членов ЕС в мире.